Ему нравилось колдовать. Менять форму вещей и их содержание, подлавливать подругу чарами щекотки или склейки ног, чистить заклинаниями овощи или нарезать мясо, заваривать чай в воде, подогретой ладошкой, прибирать в коридоре после тренировки, восстанавливая разрушенные собственными усилиями вещи.

На этом фоне знакомство тёти Петуньи с ошеломляюще высокими оценками, полученными по результатам окончания младшей школы, оказалось бледным подобием ожидаемого — взрослая женщина не могла ругать ребёнка за хорошие отметки. А последовавшие за этим цепляния по мелочам больше не царапали закалённую несправедливостями шкуру.

Зато каникулы принесли возможность каждый день бывать в Кроули и на Гриммо. На Тисовой Поттер теперь ужинал, ночевал и завтракал. В его жизни никаких изменений не произошло. Он продолжал жить у тётки и ждал письма из Хогвартса. Опыт былых обломов приучил его не лелеять надежд на кардинальные улучшения и смиренно довольствоваться имеющимся. Менять что-либо он опасался. Не хотелось нарываться на проблемы, тем более, что они и сами его найдут.

* * *

Письмо в конверте с адресом, написанным зелёными чернилами, он нашел за несколько дней до своего дня рождения на полу в прихожей вместе с другими почтовыми отправлениями. Отдал почту Вернону, устроился за столом, где семья завтракала, и стал вскрывать своё письмо.

— Папа! А Поттеру написали, — не вовремя "возник" Дадли.

— Что?! Отдай немедленно, негодный мальчишка, — взревел дядя и протянул руку за письмом. Но Гарри выдернул конверт прежде, чем толстые пальцы дяди сомкнулись на нём.

Мальчуган метнулся к двери, но проклятый кузен успел перекрыть выход — он всё ещё пытался поймать Гарри, но на открытой местности это не удавалось. Зато здесь, в тесном помещении при явном одобрении отца, основательность его фигуры оказалась сильной стороной. И этот отец находился уже на расстоянии вытянутой руки.

Поттер схватил стул и мгновенно подал дяде, хватательный рефлекс которого дал беглецу ровно полторы секунды — от двери шаг к нему сделал Дадли. Резко присев и откатившись, Гарри выхватил из-за пазухи волшебную палочку и взмахнул ею — отца и сына Дурслей шмякнуло об стену.

— Я — волшебник, — сказал Поттер, поднявшись на ноги. — Знаю это и поеду учиться не в школу Святого Брутуса, а в Хогвартс. Тётя! Вы уже доели? Давайте я вымою посуду.

Признаться, его смущало то, что он применил палочку. Считается это колдовством или нет? Непонятно. Ни при постукивании по кирпичам, ни при вызове ключика заклинание не произносится, как и при взмахе палочкой. Но от этих взмахов и без заклинаний исходят сильные удары — он помнит с момента выбора палочки. То есть непонятно, накажут его, или не накажут?

Но нельзя показывать сомнений противнику. Его задача — держать мосю утюгом и излучать уверенность. Иначе ему не победить.

— Спасибо, Гарри. Я сама вымою, — подтвердила его выводы тётка.

"Да, проблемы сами нашли меня," — рассуждал мальчуган, направляясь к станции. Вернётся ли он к Дурслям? Это станет ясно позднее, когда из крови уйдёт адреналин.

Глава 9. Собираясь в школу

Сову с письмом, подтверждающим, что обязательно прибудет к началу занятий, Гарри отправил от Грейнджеров — у них уже жила сипуха, купленная для дочери. Птица оказалась мальчиком и отзывалась на кличку "Пух" — это он приносил сандвичи.

За покупками дети отправились без родителей Гермионы. Она считала себя слишком самостоятельной, чтобы ходить за ручку с папой или мамой. А в тех случаях, когда с ней был Гарри, и сами родители не опасались за дочку.

Поехали они в день рождения Поттера — раньше ему могли не продать палочку. А тут мистер Олливандер будто только и ждал прибытия мистера Поттера. Саму палочку подбирали довольно долго, перепробовав с полдюжины вариантов. Подходящей оказалась остролистовая с пером феникса. В процессе опробования Гарри с удовольствием крушил кандидатками на право принадлежать ему полки и подсвечники, а напоследок поинтересовался у мастера, не являются ли такие взмахи колдовством?

Выяснилось, что не являются. Уточнять, почему, ребята не стали. Они уже сообразили, что в их руках оказалось оружие, применение которого не отслеживается. У мальчика это было вроде дубины, а у девочки последствия таких взмахов работали наподобие хлыста.

Гермиона позднее смахнула им пролетающую птичку, которую тут же и оплакала — лечить там было больше нечего. Но в данный момент каждый из ребят записал возникший вопрос в свой внутренний поминальник — слишком многие моменты в функционировании сообщества колдунов оставались неясными.

Из примечательного была ещё встреча в магазине мантий с прилизанным блондинчиком. Гарри подал руку спутнице, помогая той встать на возвышение.

— Ты ведь Драко Малфой? — обратилась Гермиона к мальчику, уже стоящему на соседней скамейке. — Я видела твоё фото, но на нём ты выглядел несколько моложе.

— Да, Малфой. Драко Малфой, — ответил белобрысый переводя взгляд со шрама на голове спутника собеседницы на саму собеседницу.

— Это Гермиона Грейнджер, — представил девочку Гарри.

— А это Гарри Поттер, — продолжила церемонию знакомства девочка и тут же обратилась к портнихе, подавая той лист с эскизом: — Мне, пожалуйста сделайте вытачки тут и тут. И второй комплект на размер больше. Я очень быстро расту.

Пока Гермиона отвлеклась на общение с портнихой, Драко чуть наклонился к Поттеру и вполголоса спросил:

— А она что? Тоже из наших?

Гарри отрицательно покрутил головой и ответил:

— Только моя, племянничек, — и больше ничего не добавил, отойдя в сторонку, чтобы не мешать снимать с подруги мерки.

Чемоданы... Оба предпочли сундуки с колёсиками и дополнительной ручкой для перекатывания — ёмкие и достаточно удобные. А потом пошло их заполнение. Сначала положили мантии, потом книги по списку и еще немного по выбору Гермионы. Компоненты для зелий в вонючей аптеке были уже собраны в комплект для первокурсников. Но здесь продавались и готовые зелья, ассортимент которых мальчик и девочка тоже изучили.

Весы, телескопы, защитные перчатки — в списке, прибывшем из школы и дополненном Эммой, было много мелочей, отчего покупки отняли несколько часов. До вокзала Чаринг-Кросс пришлось брать такси — слишком плотно они загрузились.

* * *

На следующий день мрачный коридор старинного дома древнейшего и благороднейшего рода Блэк осветила юркая серебристая фигурка выдры — Гермиона сумела оформить своего патронуса.

— Ну ты даёшь! — восхитился мальчик.

— Молодчина, внученька! — похвалила Дорея, на этот раз потеснившая Вальбургу на её портрете.

— Да не может этого быть! — откликнулась Вальбурга. — Ты хочешь сказать, тётя, что вот эта лохматая цыпа прямо у нас на глазах выдала телесного патронуса?!

— Ну да. Выдала. Прямо на глазах.

— Похоже, пока не телесного, — сверкнула улыбкой Гермиона. — Но уже оформившегося. Гарри! Вчера я расслышала, о чём спросил тебя тот блондин. И твой ответ тоже. Видишь результат?

Следовательно, тебе необходимо хорошенько сосредоточиться и вызвать из памяти самое яркое положительное воспоминание. А не растекаться мыслию по Гримпенской трясине в ожидании воя собаки Баскервиллей. Ну-ка, напрягись!

— Не знаю. Хорошее для меня никогда не было ярким. Оно всегда приходило постепенно. Разве что, когда ты взмыла на метле и уверенно прошла вираж. Экспекто патронум! — воскликнул он, делая взмах палочкой.

— Нет. Не оно, — вялое облачко, испущенное палочкой, развеялось, продержавшись считанные секунды. — Или когда я Вернона по стенке размазал? Экспекто патронум!.. Опять не оно.

— Как это ты размазал по стенке дядю?! — грозно насупилась подруга. — Ты легче его вчетверо или впятеро. Да ты бы отскочил от него, как мячик!

— Палочкой махнул, а получилось, будто дубинкой. Их с Дидикинсом и отшвырнуло.

— Гарри. Это безответственно! Нельзя нападать на нормальных людей при помощи магии! Это жестоко. И противоречит Статуту Секретности. Если ты родился волшебником, то обязан себя контролировать! А не уподобляться избалованным мажорчикам, возомнившим, будто им всё дозволено, — с каждым словом Гермиона всё сильнее распалялась и выбирала определения, одно тяжеловесней другого. — Такие, как ты, Гарри, и привели мир к хаосу, нарушая безобразия направо и налево, не считаясь ни с чем, кроме собственных капризов...

— Кажется, это оно, — прошептал Поттер. — Экспекто патронум! — из кончика его палочки хлынул поток серебра, тут же собравшись в красавца-оленя с ветвистыми рогами.

Свет, исходящий от зверя, наполнил коридор. Животное, отчётливо постукивая копытами, сделало несколько шагов и ткнулось мягкими ноздрями в грудь мальчугану.

— А этот точно телесный. Вот тебе и сын рыжей магглы! Утрись, Вальби. И не вякай больше, — констатировала Дорея. — Твой черёд, внученька, — ободряюще посмотрела она на девочку.

— Экспекто патронум! — воскликнула Гермиона, делая взмах, — снова появилась юркая выдра и принялась шнырять вокруг хозяйки, кувыркаясь в воздухе.

— И эта телесная, — обрадовалась Дорея.

— Они девять месяцев махали палками без толку, — скривилась Вальбурга. — За это время родить можно.

Гарри почесал своего патронуса под подбородком и сказал: — Найди моего крёстного и скажи: — Сириус! Это Гарри. Где ты? — и взмахом палочки отправил посланца сквозь стену.

— Так он и добежит, — скривилась Вальбурга. — Развеется по дороге.

— Это зависит от силы воли пославшего, — развёл руками портрет Финеаса Найджелуса, неожиданно оказавшийся в своей раме. — Патронус, отправленный взрослым и сильным волшебником, вполне способен справиться с такой задачей. А у ребёнка просто недостаточно сил. Но тренироваться следует. Это всегда полезно.

* * *

На следующее утро, когда Гарри, как обычно, потчевал Дурслей завтраком, по телевизору прозвучало сообщение о побеге из тюрьмы строгого режима опасного преступника — Сириуса Блэка.

"Кажется, патронус, всё-таки, добрался до адресата, — рассудил Поттер. — Надо бы отправить ещё одного, чтобы подсказал куда бежать."

* * *

На Гриммо Сириус появился в предпоследний день августа. Худой и измождённый, он всё равно выглядел лучше, чем на фотографиях в газетах обычного мира или на колдографиях в "Пророке" потому, что вымылся и побрился. Сделал он это ещё до того, как прибыли дети, заставшие его в халате и тапочках, уплетающего фасоль прямо из банок, в которых та хранилась в шкафчике на кухне.

— Гарри! Я просто ошалел, когда увидел патронус Джеймса! — воскликнул беглец под укоризненным взором Гермионы.

— Мистер Блэк! Как вам не стыдно принимать пищу, пребывая в столь непотребном виде? Вы же аристократ. Вам с детства прививали, что к завтраку, обеду и ужину необходимо тщательно одеваться. Уж не знаю в точности как, но по вечерам следует носить смокинг.

— Э-эм... — растерялся беглый. — Да, мисс. Сейчас, мисс, — и торопливо ушел наверх.

— Как ты его! — заметил из коридора портрет Вальбурги. — Мои восторги, мисс Грейнджер.

— Миссис Блэк! — обратился к портрету Гарри. — А Сириуса могут здесь найти?

— Это зависит только от него самого. Если продолжит валять дурака — попадётся. Но, если сидеть тихо и не делать глупостей, можно оставаться здесь сколько угодно. Это же не простой дом, а заколдованный. Он может и спрятать, и защитить, и даже выдворить незваных гостей. Сириус мало знает об этом — он ушёл отсюда совсем юным и жил у твоего отца с позволения его родителей. Дела Блэков его не интересовали.

Когда вернулся Сириус, одетый в старомодный сюртук и брюки со стрелками, Гермиона накрывала сытный английский завтрак, приготовленный Поттером — продукты ребята, как всегда, принесли с собой.

Чинно уселись за стол и начали неторопливую беседу о жизни и похождениях номинального хозяина этого жилища — именно Сириус был наследником и своего рода, и этого дома.

Вообще-то ребята отнеслись к нему несколько насторожённо — они ведь никогда не встречались раньше. Но всю историю, произошедшую с крёстным Поттера, выслушали с интересом. Историю предательства Питера Петтигрю и гибели Джеймса и Лили. Были упомянуты и Чёрная метка над их домом, и передача крошечного Гарри Хагриду вместе с мотоциклом...

Дети слушали не перебивая, изредка подкладывая добавку на тарелку хозяина дома. Наконец слово взяла Гермиона:

— Мистер Блэк. Поскольку я слышала только одну версию событий — вашу — буду исходить из предположения, что она правдива. Тем более, что никаких внутренних противоречий в ней не содержится. Отсюда вопрос. Свидетелем чего вы стали? Ради сокрытия чего вас упрятали в тюрьму?

— Так я всё рассказал, — смутился Сириус. — Ничего не пропустил. Тут и скрывать нечего.

— Не могу согласиться с этим, крёстный, — поддержал подругу Поттер. — Что-то обязательно должно быть. Ведь подняли полиции обоих миров!

— Следовательно, мистер Блэк, вам необходимо как можно дольше оставаться на свободе, — подхватила идею Гермиона. — Для этого придётся задействовать ресурсы этого жилища. Вы ведь его полноправный хозяин. Остаётся только правильно распорядиться доступными возможностями.

— Узнать о которых можно у портрета твоей матери, — продолжил Гарри. — Ты уж постарайся, найди подход. Заинтересуй. Да в конце-то концов! Это ты здесь взрослый! Почему мы, дети, должны объяснять тебе, что нужно делать?!

— Ну-у... Э-э... Наверное. И ещё я с Римусом свяжусь.

— Не стоит, Сириус, — остановил крёстного Гарри. — И без того секрет места, где ты скрываешься, известен четверым. Тебе, нам и портрету твоей матушки.

— Ещё Кричеру, — сообщила Вальбурга из коридора. — Но я запрещу ему рассказывать об этом кому бы то ни было. А после обеда появится Финеас Найджелус, который вполне может доложить Альбусу. Кричер! Верни раму портрета мистера Блэка в кабинет.

— А вы тут уже спелись... — удивился Сириус.

— Одно дело делаем, мистер Блэк, — пожала плечами Гермиона.

— Девять месяцев тренировали патронус, чтобы вытащить тебя из Азкабана, — добавил Гарри. — Если попадёшься, то мне негде будет жить во время каникул, — усугубил он для убедительности. Сириус был ему симпатичен и вызывал доверие, но уж очень великим шалопаем считали его и бабушка Дорея, и её племянница Вальбурга.

Глава 10. Путь в Хогвартс

За время общения у Гарри и Гермионы успели образоваться некоторые обычаи, практикуемые ими только между собой. Один из них — "ревизия чердаков". Оба по примеру неподражаемого Шерлока Холмса старались поддерживать порядок в месте, где хранятся их знания. В головах, конечно. Или в мозгах. Великий сыщик назвал это "чердаком", подразумевая пространство, где скапливается всякий хлам.

Но определить ценность этого "хлама" невозможно, пока он не понадобится, так что и его следует содержать в порядке, чтобы при нужде было проще до него добраться. Ведь не всё удаётся выкинуть из памяти, так что на "чердаке" всегда образуются завалы.

В сознаниях у обоих имелась специально выделенная область — поминальник — куда складывались не вполне ясные моменты. Иногда, сравнивая содержания этих областей, ребята находили объяснения замеченным странностям. Сегодня, сидя в купе Хогвартс-экспресса, они перекатывали между собой очередную загадку: почему дядя Вернон привёз нелюбимого племянника на вокзал Кингс-Кросс? Ведь его об этом никто и не просил. А он ещё с вечера предупредил "мальчишку", чтобы тот не тянул со сборами в эту свою дурацкую школу.