01 Кошка Гонта

Сермуш перехватил пристальный взгляд Кары и еле заметно улыбнулся. Кошка чуть склонила голову, даже не подумав отвести глаза. Так они и смотрели друг на друга, пока вниманием графа не завладел Фаррину. В глазки ему заглянуть, что ли, прикидывала полукровка. Картинки, поди, будут интересными. Но инспекцию оборотня не скроешь, и она никому не нравится. В воспоминания людей Кара врывалась только по долгу службы.

Менестрели были позваны в столовую же, и веселье продолжилось. Кошка поморщилась: научиться бы лишаться слуха. Эти звуки были слишком громкими даже для ее человеческого слуха. Через какое-то время Кара проводила глазами удаляющуюся из столовой спину графа сог'Коранету, тот был в компании баронессы дай бог памяти как ее зовут. Времени чужестранец не теряет, усмехнулась кошка. А вот другой граф, приехавший с ним, удивительно прохладен к девам. Ну что же, у всех свои... причуды.

Гонт двинулся на выход, и Кара тихо пристроилась за ним, по пути кивнув «другому графу». Завтра нужно поговорить с господами.

* * *

Пробуждение Дурба сложно было назвать приятным. Подняли его стражи и совершенным образом бесцеремонно, хорошо — одеться позволили. А потом тут же щелкнули кандалами на запястьях. Ничего не понимающий граф требовал объяснений, но молчаливые солдаты увели его в северную башню и выделили целую камеру в распоряжение.

Такое же утро было и у Сермуша. Только подниматься королевичу пришлось на этаж выше. Конное сопровождение графов — одиннадцать мужчин, ожидавших на нижних этажах, также были конвоированы, но в соседнюю башню.

А когда Кара поднялась в гостевые комнаты, намереваясь застать чужестранцев для разговора, выносили тело баронессы. Брови полукровки метнулись вверх, и она задержала стражей. Зарезана кинжалом в живот. Замечательная смерть, главное — не быстрая. Выдернув клинок, покрутила в руках, утерев плащом одного из стражей. Тот бросил на кошку злой взгляд, и Кара подмигнула ему, улыбнувшись. И с чего же это графу вздумалось так жестоко и, главное, совершенно глупо заточать самого себя в башню?

В коридоре уже появился отец убитой, голосящий на все тона, и кошка поморщилась. Какие же челы шумные, все-таки.

— Ваша милость, — вниманием Кары завладел солдат десятки, — их величество в башню собрались.

Кошка быстрым шагом направилась наперехват королю, поигрывая кинжальчиком. Очень любопытное утро, очень. Однако Гонт оставил телохранителя внизу башни. Кара попыталась сопротивляться: посещать камеру убийцы в одиночестве — идея не здоровая, но король не обратил внимания на ее слова. Выйдя на свежий воздух, кошка снова посмотрела на кинжал, в задумчивости тронула ребро клинка.

— Его величество от рук отбился? — хохотнул страж у дверей.

Кара посмотрела на него долгим взглядом.

— На каком они этаже? — задала свой вопрос.

— Один на последнем, другой пролетом ниже.

— А сопровождение?

— Так те вообще в соседней, там и спрашивай.

Убивать баронесс среди ночи ножичками и попадаться на этом утром — глупее не придумаешь. Или у них такие порядки убийств на Аубердинии? Кара прищурилась, подняв голову к солнцу. Или же у Гонта такие порядки устранения нежелательных графов.

Когда король выскочил на улицу, кошка пристроилась позади него. Распорядок дня из-за происшествия оказался сбит. Да настолько, что Гонт удалился в свои покои, повелев никого к себе не пускать. В том числе и телохранителя. Второй раз за день брови Кары поползли вверх. Меряя небольшое пространство перед покоями короля шагами, кошка размышляла, что все это значит. Мимо нее прошел злой канцлер, поздоровавшись кивком головы. Кара ответила тем же. И — скрылся в покоях. А ей, значит, нельзя...

По идее, дело было не для нее. Подобных вещей Кара в замке еще не встречала, чтобы вот так вот... грубо-то. С праотцами люди знакомились, в основном, с ее подачи последние шесть лет. Конечно, бывало всякое. И Кара никогда не стремилась сунуться в чужие проблемы. Однако...

Однако она всегда привлекалась к инцидентам — тем же канцлером, кстати. Кошка и Тор были единственными в замке, кто способен восстановить события. Она пролистнет воспоминания, ведьмак заглянет в подсознание, недоступное кошке... А вот сейчас ее услуг не просят.

Снова покрутив кинжал, которого, кстати, до сих пор никто не хватился, Кара заспешила в башню. Раз Гонт не нуждается в телохранителе, она, пожалуй, даст волю любопытству. Кошачьему.

— На каком этаже Коранету, говоришь? — дернула стража.

— На верхнем. Только не велено пускать.

— Да что ты, — улыбнулась Кара. — Ты не будешь пускать, что ли?

Мужчина насупился, все его естество вопило против приказа встать на ее пути. Усмехнувшись, кошка вошла в башню и побежала по лестнице вверх. Один кинжальчиками неосторожно размахивает, другой в камеру без телохранителя поднимается, а этот и вовсе анекдоты рассказывает. Веселый замок, что ни говори. Жаль будет покидать.

Когда запор лязгнул, уже поборовший злость Сермуш даже не поднялся с отброшенной на цепях доски.

— Твой? — вместо приветствия спросила Кара, протягивая кинжал.

Королевич поднял глаза и встретился с веселым взглядом кошки Гонта.

— Мой. А что, были сомнения?

— Рукоять красивая. Но неудобная.

Она положила кинжал на маленький столик и присела на табурет, прибитый к полу. Осмотрелась. Откидывающаяся на цепях доска — вместо кровати. По такому же принципу столик. И табурет. Вот и все убранство. Не для графского титула камера. Башня для голубых кровей за пределами замка, кстати.

— И с чего вздумалось девочку зарезать?

Сермуш даже не отреагировал на ее бестактность.

— Разонравилась в процессе, — уставился в потолок королевич.

— Ну так перевернул бы на живот, — рассмеялась Кара.

— Здесь так принято — приходить к арестантам и нести чушь? — прищурился Сермуш.

— А у вас на Аубердинии принято подставляться? — продолжала веселиться кошка.

Королевич вздохнул.

— На меня смотри, — приказала Кара, присев около него.

Сермуш удивленно поднял брови, инстинктивно повернув голову. Когда кошка зацепила его взглядом, почувствовал тупой толчок в лоб, а потом голову словно камнями набили... Попытался отвернуться — не может.

Кара перелистывала воспоминания графа, за секунды просмотрела бодрствующую часть ночи — усмехнулась. Ужин... Почему-то Коранету запомнился ее взгляд через стол... Если Кара не разучилась считать, то Сермуш останавливался на ее лице раз пять... Вот и разговор с Гонтом, пока она пытала бедного канцлера... Задержавшись, Кара так ничего толком и не поняла ни о траншах, ни о причине недовольства Коранету... Дальше — часы в Балье перед посещением замка Турессу... А в дверку вошел только на рассвете. Кошка вернулась к минувшей ночи, еще раз убедилась, что кинжалом граф не орудовал и начала углубляться. Сермуш дернулся — неприятная процедура, но придется потерпеть.

Замечательно темная ночь, закрытые ставни... Граф вполне мог дать кошке ответ, кто убийца. Крепко спать — не значит не знать. Тор был бы уместнее здесь, но придется копаться самой. И когда Кара увидела, что сознание графа зафиксировало только как баронесса юркнула из спальни в смежную комнату, немного удивилась. Дальше уже было только неприятное пробуждение.

Кара моргнула, отводя глаза. Матерясь, Сермуш резко сел, обхватив голову.

— Согласись, это лучше пыточной, — протянула кошка.

Стало совершенно понятно, почему ее помощи не попросили.

Быстрые шаги в коридоре Кара расслышала раньше Сермуша. И когда отец убитой ворвался в камеру, даже не поднялась с корточек. Королевич обернулся.

— Проходной двор, а не темница, — процедил он.

Барон разразился проклятиями, накинулся на графа, искренне желая придушить своими же руками. Позволив ему немного выпустить пар, кошка оттащила мужчину в сторону за шкирку.

— Будя, ваша милость, — протянула она. — Убьете еще ненароком...

Огрызаться на кошку Гонта даже в состоянии убитым горем — идея не из лучших, но барон накинулся-таки на Кару, ухватившись за ее камзол. Девушка не шевелилась. Злые выкрики постепенно сменились слезами и соплями, а когда мужчина осел на табурет, кошка свистнула стража, чтобы его увели.

— К лекарю его пихните, — распорядилась в коридор.

Снова прикрыв дверь, присела за столик, сложив руки.

— Ну, кайся, чем ты не угодил.

— Идите вы все к чертям, — процедил Сермуш, откинувшись на стену.

— Туда мы все успеем, сиятельство. А если не хочешь снова в гляделки играть, начинай говорить.

Королевич перевел на нее взгляд и еле заметно улыбнулся.

— И чем же моя скромная фигура заинтересовала кошку Гонта?

— Послушай, Коранету, — подалась к нему Кара. — Очень скоро король хватится, что телохранитель не рядом, а потом узнает, где я. Моей помощи не попросили, и, как я вижу, ее не хотят по нам с тобой понятным причинам. А это означает, что также очень скоро я буду охранять тело короля, которое явится на твою казнь. И что-то подсказывает мне, что барону не придется просить о ней короля дважды. Дочь у него была единственная. Мне продолжать, или ты меня перебьешь исповедью, наконец?

Сермуш отвернулся, уставившись на решетку в высоком окошке. Его вчерашний разговор с Гонтом удачным назвать было нельзя. И приятным тоже. Закончился он откровенно ничем, и королевич уже принял решение закрыть ход в мир ведьм раньше срока. А король, вот, поторопился... Сегодня граф сог'Коранету покинул бы его замок навсегда.

Посетив Сермуша в камере, Гонт откровенно ломал комедию, искренне разгневанный убийством. Королевич только морщился. А когда «гнев монарха» отгремел, попросил не хлопать дверью на выходе. Говорить о закрывающемся ходе он не стал, как и пробовать обменять жизнь на свое исчезновение тоже. Гонт все равно побоится поверить ему. Все мерят по себе ведь.

— Кошка, — заговорил Сермуш, — где мое сопровождение и граф Фаррину?

— Фаррину этажом ниже, остальные в соседней башне. А ты, никак, бежать собрался?

— И тебя здесь оставлю вместо себя, — улыбнулся королевич.

Кара рассмеялась.

— Они Гонту не нужны, — посерьезнел Сермуш. — Выведи, если сможешь. А сюда король еще придет.

Девушка подперла подбородок, пытаясь понять: граф дурак, бессмертный или просто самоуверенный?

— Что, горевать о тебе будет некому? — протянула.

— А вот о Фаррину есть кому, — кивнул Сермуш.

То, что Гонт придет к нему еще не раз, королевич не сомневался. И не на казнь свою он спешил, а прекрасно понимал, что старик захочет выторговать в обмен на свободу. О сопровождении речь вряд ли зайдет.

Кошка молча поднялась и вышла из камеры. Задумалась. В мозгах графа можно рыться весь день — ответ найдется вряд ли. Для этого ей надо вникать во всю историю с дверками и торговлей. Опять посетить канцлера? Кара поморщилась: Фаррину ближе.

В отличие от Сермуша, Дурб мерил камеру шагами. Его никто не «посещал», никаких обвинений не выдвигал и что вообще происходит он не понимал. Поэтому, когда Кара вошла, тупо замер. Кошка вздохнула.

— Раз граф не хочет исповедоваться, — начала она, — можешь взять это бремя на себя.

— Исповедоваться — в чем? — не понял Фаррину.

— Какого черта его подставили с убийством молодой баронессы[8].

Дурб икнул и медленно опустился на табурет.

— Таак, — протянула Кара, — ясно. Чем же вы не угодили-то...

Кошка подперла стену, скрестив руки на груди. Пока граф изображает истукана, говорить с ним бесполезно. А потом будет поздно. Если Гонт и правда спохватится о телохранителе, ему вряд ли понравится, что она здесь. Стражи не выдадут, сами головы лишатся, что впустили. Но король не дурак, как ни крути. И много знающая кошка вряд ли вписывается в его планы.

— Смотри на меня, — Кара присела перед Фаррину.

Зацепив, только вздыхала. Все то же самое — то есть ничего нового, только этот граф ночевал в одиночестве. Впрочем, и причину этого одиночества кошка рассмотрела: милая блондиночка. Какие мы верные... Поняв, что на скорую руку ничего не узнать, отвела взгляд. Дурб матерился дольше, тряся головой.

Очень не хватало Тора. Вдвоем они сложили бы мозаику быстрее. Искать наобум вообще занятие неблагодарное.

— И что дальше? — тихо спросил Дурб.

Кара перевела на него взгляд.

— Ты ночью чутко спишь?

— Ну... да, — опешил Фаррину.

— Вот и хорошо.

Кошка уже двинулась на выход, но обернулась на голос графа:

— Что его... сиятельству грозит?

— У нас нынче в моде плаха, — улыбнулась Кара.

Дурб заметно побледнел и сглотнул.

— А... телохранитель короля, значит, еще и заключенными занимается?

— Телохранитель короля коротает свободное время, — снова подперла стену кошка, решив задержаться.

— И какой же интерес в башне?

Кара прищурилась, улыбнувшись. Граф откровенно пытался понять, в какую сторону она смотрит и что думает о сложившейся ситуации. Ясное дело, напрямик не спросит.

— Люди здесь интересные, делами мирскими не озабоченные и с кучей свободного времени. Поговорить есть с кем, — начала издеваться девушка.

Вздохнув, Дурб опустил голову. Чертова кошка.

Подойдя к графу вплотную, Кара снова присела на корточки.

— Вывести он тебя просил. Так что постарайся спать днем, чтобы я не будила тебя долго.

Начала подниматься, но Фаррину удержал ее за руку.

— Ты лучше Коранету выведи.

— Вы что, сговорились?

— Он королевич, ему здесь нельзя сгинуть, — прикрыл глаза Дурб. — А меня с ребятами бесполезно одних выводить. Мы не пойдем без него.

Кара уставилась на графа и клацнула зубами.

— С чего такая верность прям... — промямлила она; ей очень не хватало Тора. По крайней мере, ведьмак может родословную проверить.

Да и проверял уже ведь... Королями не пахло...

— Долго рассказывать, — усмехнулся Дурб.

Кошка покинула башню задумчивая и, все-таки, малость озадаченная. Принц полез в графья. С чего бы вдруг. А с другой стороны, и правильно. Вопросов меньше. Когда она взлетела по лестницам, король все еще держал оборону от придворных в своих покоях. Прислушалась. И до сих пор с канцлером. Ну и черт с вами, махнула рукой Кара и юркнула в дверь рядом — свою спальню.

Она сама настояла на этой каморке, отсюда к монарху бежать ночью быстрее, если что. А потом преимущество телохранителя поблизости уже использовал и сам Гонт. Также ночами. Кару передернуло. Когда она ему расскажет, кого он трахал, у него хоть что шевельнется внутри, интересно?

Рухнув на кровать, кошка подложила руку под голову и задумалась. Вывести Коранету из башни — не проблема. Только Гонт вполне может догадаться, чьих рук дело. Или не может... Господа с «другого мира», кто их там разберет, как у них все устроено. Может, помощь пришла, озаботившись долгим отсутствием королевича. Кара подняла бровь. Вполне даже и версия. А если стражи вякнут, что она посещала башню днем, головы пооткусывает.

Зачем ей это все надо, кошка и сама сказать не могла. Она уже давно жила с мыслью, что скоро ей этот замок покидать, так или иначе. Никаких преданностей она ни к чему и ни к кому здесь не питала, а Гонту по-любому скоро умирать. Так что аубердинцы ему точно уже не нужны. К тому же, суета из-за внезапного исчезновения самозваного графа вполне будет ей на руку. Кара улыбнулась. Очень даже на руку.