Весь день сегодня к нам приходили и уходили люди. Мы продали столько же виски, сколько и за всю неделю. В этом месяце у нас не будет проблем с выплатой ипотеки.
Что еще? Ничего не приходит в голову. Это тихий городок. Джанет была там. Оштрафовала кого-то, кто ехал со скоростью девяносто миль в час по шоссе штата. По ее словам, у него отобрали права. Жене парня пришлось отвозить его домой. Мне бы хотелось побывать там.
Она сказала мне, что в округе Касл произошло убийство. Я не уверен в деталях. Еще один случай, когда чей-то бойфренд устал от плачущего ребенка. Это должно наказываться смертной казнью. Автоматически.
Что это такое? Что происходило в обсерватории?
Я не знаю. У них в гостях были какие-то важные персоны. Сегодня утром мы продали одному из них пару бутылок рома. Пожилой мужчина, седовласый, сутулый, какой-то медлительный. Выглядел так, будто всегда думал о чем-то другом. И говорил забавно. Ну, знаешь, по-иностранному. Может, британец. Австралиец. Что-то вроде того.
У них там что-то вроде съезда. По словам Хэпа, некоторые из них остановились в отеле. В общем, нам позвонили примерно без четверти девять, как раз перед тем, как нам закрывать двери. Это Харви. Они хотят восемь бутылок нашего лучшего шампанского. Охлажденного. Мы можем доставить?
Харви как-то сказал мне, что у них там в холодильнике всегда стоит бутылка. Но, учитывая, сколько народу в городе, я думаю, одной бутылки было недостаточно.
Ну, начнем с того, что у нас нет восьми бутылок нашего лучшего шампанского на льду. Или без льда. Я имею в виду, сколько этого напитка мы продаем? — Ну, конечно, — говорю я ему. — Я доставлю его, как только мы закроем.
Я имею в виду, ты же знаешь Харви. Он не заметит разницы. И я слышу весь этот шум на заднем плане. В газете писали, что у них должна была быть какая-то деловая встреча, но слышно только крики и смех. И клянусь, кто-то стрелял из шумового устройства.
Да, кстати, я говорил тебе, что сегодня заходила Эг? Она хочет поиграть с нами в пинокль на следующей неделе. Думаю, воскресенье вполне подойдет. Когда у тебя будет возможность, позвони ей, ладно?
А Морри что-то хандрит. Он не хочет говорить об этом, но я думаю, Мэри снова бросила его. Ты думаешь, ему надоело терпеть все от этой сумасшедшей женщины. Не знаю, чего он хочет. Он несчастен, когда с ней, и несчастен, когда ее нет.
О, вот кое-что, что тебя заинтересует. Аксель уронил сегодня бутылку кьянти. Я имею в виду, что она разбилась в задней части магазина, как взрыв. Мне было жаль его, но это привело к ужасному беспорядку. С каждым днем он становится все более неуверенным. Не думаю, что нам стоит сейчас что-то ему продавать. В его возрасте. Но у меня не хватает духу его остановить. Я подумывал о том, чтобы поговорить с Джанет. Но это только усугубляет ее положение. Не знаю, что мне с этим делать. В конце концов, думаю, придется что-то предпринять.
А что насчет обсерватории? О да. Ну, тут и рассказывать-то особо нечего. Я взял "Эбертс" и "Коэла Вэлли". По четыре штуки каждого. Обложил льдом и убрал в холодильник.
Так что, когда я прибыл туда, внутри горит свет, а люди кричат и веселятся вовсю. Я никогда не видел ничего подобного. Это было похоже на то, что они уже увлеклись чем-то. Я имею в виду, что Харви и его друзья не из тех людей, которые умеют хорошо проводить время. Но эта другая команда...
В общем, Харви поблагодарил меня, я прокатал его карточку, и он спросил, не хочу ли я остаться ненадолго? Я имею в виду, что они уже принялись за игристое, прежде чем я успел его поставить.
Так что я отказываюсь, спасибо, мне нужно ехать обратно с горы, и последнее, что мне нужно, — это пара стаканчиков. Но я спрашиваю, в чем дело, и он подводит меня к экрану компьютера, на котором повсюду графика, большие шипы, конусы и бог знает что еще, но ты не можешь понять, что это такое, и он говорит: "Посмотри на это".
Я смотрю и не вижу ничего, кроме шипов и конусов. И тогда он показывает мне, как повторяется один и тот же узор. Он говорит, что это длится одну с чем-то секунду и отображается в трех или четырех разных местах экрана. Затем он показывает другую серию, и повторяется то же самое. Насколько я понимаю, все это ничего не значит.
Харви видит, что я не очень впечатлен, и говорит, что у нас есть соседи. Он упоминает какое-то место, о котором я никогда не слышал. Аль-Кар, или Аль-Чоп, или что-то в этом роде. Он говорит это так, будто это что-то важное. И тут до меня доходит, о чем он говорит, что они нашли сигнал, который всегда искали.
— Как далеко они находятся? — спрашиваю я.
Он снова смеется и говорит: — Далеко.
— И я спрашиваю, далеко ли это?
— Мак, — говорит он мне, — ты бы не захотел идти пешком.
На минуту я задумываюсь, пойдут ли люди на другом конце провода этим путем, но он говорит, что нет, этого никогда не произойдет. Не волнуйся. Ха-ха-ха.
Ну, я сказал, передай им привет от меня. Ха-ха. И он предложил мне три доллара на чай, что было довольно мало, учитывая, что было уже поздно и мне пришлось мотаться взад-вперед по этой дурацкой дороге. Имею в виду, я все равно не собираюсь брать у него деньги. Но три доллара?
Но именно поэтому я опоздал.
Кстати, встретил Клэя за городом. Он был у Хоуи, устанавливал свой антирадар. Говорит, что забирают по несколько штук каждую пятницу. Говорит, что ему пришлось зайти к Хэму пораньше, потому что Хэм снова накричал на Дору. Раньше я думал, что она соберет вещи и уедет на днях, но, похоже, нет.
Да.
В любом случае, именно поэтому я опоздал. Прости, что расстроил тебя. Позвоню в следующий раз, если хочешь. Но тебе не о чем беспокоиться. В смысле, в Рок-Сити никогда ничего не происходит.
ПОДСТРОЙКА
Цивилизации, если они переживут свой ядерный век, похоже, всегда будут следовать одним и тем же путем. — Это неизбежно, — сказал корабль.
Сиккур поправил изображение одной мандибулой, поддерживая морду другой. Кэйла кивнула. — Приятно осознавать, — сказала она, — что у всего есть счастливый конец.
На экране тысячи существ трудились над памятником Моргану.
Кэйла включила БиБиСи, где один из ведущих без конца рассказывал о мистере Моргане, премьер-министре, о том, что его тридцать два года пребывания у власти были периодом бесконечного процветания. Один из гостей прокомментировал его популярность так: — Такого лидера не было никогда.
— О чем ты думаешь? — спросил Сиккур.
— Мне больше нравилось, когда она называлась Трафальгарская площадь. Так лучше звучало.
— Согласен, — сказал Сиккур. — Но Трафальгарская, несомненно, отменена.
Она посмотрела в иллюминатор на облака. Они снова проплывали над океаном, направляясь на запад. — Это невероятно, — добавила она.
— Ты имеешь в виду не памятник?
— Нет. Не памятник. — Она посмотрела на него глубоко посаженными глазами, темными и умными, предназначенными для использования под другим солнцем. — Я имею в виду последовательность всего этого.
Он переключился на другой канал. Это видео сделано со спутника над Канадой. Мужчины и женщины с удовольствием работали над проектом канала к заливу Святого Лаврентия. А затем вышли на демонстрации на улицах Торонто. Люди выстроились вокруг правительственного здания, держа в руках плакаты "РАБОТНИКИ ФАБРИКИ ЗА МАЙЕРСА" и "МАЙЕРС — ТОТ САМЫЙ ЧЕЛОВЕК".
Кресло Кэйлы заскрипело, когда она поменяла позу. — Смотрим ли мы на такие места, как Бакьюба на дальней стороне галактики, или на цивилизации облака Пара, или на Большой Уакни рядом с Дырой, куда бы мы ни отправились, везде одно и то же: если они выживают после атомного взрыва, то вскоре после этого начинают подстраивать свои гены.
Внизу, в западной части Атлантического океана, ближе к вечеру проплыло несколько дождевых облаков.
Сиккур выудил из коробки с едой закуску. Красного гуфера. Тот дернулся, когда он положил его на язык и принялся сосать. — Должно быть, это захватывающий период для всех, — сказал он, — когда они достигают стадии, на которой могут контролировать эволюцию. — Он прислушался к дыханию Кэйлы. — Да, я хотел бы быть там, когда они впервые поняли, как делать некоторые из этих вещей. Повышать интеллект, подстроив ген. Дарить музыкальную гениальность. Создать красивый лоб. — Он глубоко вздохнул. — Божественный бизнес.
— Что это был за ген, дорогой? — Она изобразила улыбку на лице и слегка моргнула. Всякий раз, когда она это делала, переносица становилась светлее.
— О чем ты говоришь, любимая?
— Брови. Брови. На меня всегда производил впечатление величественный лоб.
Он фыркнул. Она любила пошутить. — Как будто я мог знать, — сказал он. Небо внизу становилось все светлее по мере того, как они приближались к солнцу.
Кэйла была восхитительным созданием, с изящным изгибом клыков, с тем, как загорались ее глаза, когда ее внимание привлекало внезапное движение. Конечно, она жила в обществе, где все были физически привлекательны. Когда все были красивы, были ли они обычными людьми? Был ли совокупный эффект более значительным, чем когда-либо? Это был вопрос для философов. Как бы то ни было, чары Кэйлы гарантировали, что на "Звездной пыли" не бывало долгих вечеров.
Ученые практически остановили процесс старения. Они наделили Сиккура и Кэйлу безграничной храбростью. И, конечно же, у них были отличные социальные навыки.
— Именно на этом манипуляции должны были прекратиться. — Баранка сказал это. Он повторял это снова и снова. Несколько человек подхватили этот крик. Но они были стары. Многие из них не пользовались преимуществами различных усовершенствований и никогда не понимали, что смысл жизни в том, чтобы быть счастливыми. — Безграничное счастье сделает нас рабами, — говорили некоторые. Глупая идея. Был ли Сиккур рабом? Была ли Кэйла рабыней?
К счастью, как и у людей, у родной расы были отличные лидеры. Каждый из них был лучше предыдущего. Было бы радостно вернуться и сообщить, что, от одного конца галактики до другого, везде, где можно было встретить развитый вид, царили счастье и хорошие времена.
"Звездная пыль" уже приближалась к Соединенным Штатам. Сиккур перехватил изображения, где рабочие в столице сносят обелиск, который, по сообщению СиЭнЭн, должен был быть заменен храмом, посвященным нынешнему президенту Марку Рэмзи Говарду.
Спутник нацелился на проект. Было, по-видимому, время обеда, теплый, приятный день. Толпа женщин направлялась в рабочую зону, неся термосы и пакеты с едой. Где-то играл оркестр, и люди пели дифирамбы президенту.
— В этом нет сомнений, — сказала Кэйла. — Они нашли свой ген счастья.
Сиккур похлопал себя по чешуйчатой груди. — Вот здесь у меня возникает теплое чувство.
— Это действительно возбуждает. — сказал корабль.
Она угостилась одним из гуферов и удовлетворенно уставилась на экран. — Я им завидую. Почему бы нам не спуститься и не помочь? Подтащить эту баржу? Может быть, удастся договориться с их боссом. Нам бы не помешало немного повозиться с кладкой.
— Кэйла, — сказал он, — ты же знаешь, что мы не должны этого делать. Как бы мне этого ни хотелось.
Она снова проделала ту штуку, когда осветила мост. — Я никому не скажу.
МЕЛВИЛЛ НА ЯПЕТЕ
Существо было высечено из камня и покрыто льдом. Оно безмятежно стояло на этой мрачной, покрытой снегом равнине — кошмарная фигура с изогнутыми когтями, сюрреалистическими глазами и тонкой текучестью. Губы приоткрыты, округлые, почти сексуальные. Я не был уверен, почему это так настораживало. Дело было не только в когтях или непропорционально длинных нижних конечностях. Это было нечто большее, чем просто намек на философскую жестокость, запечатленный в этих четких чертах лица. Было что-то пугающее в противоречии между его наводящей на размышления геометрией и широкой равниной, на которой оно стояло.
Оно было поцарапано микрометеоритами, но серьезных повреждений не получило.
Мы стояли перед ним и смотрели.
Крылья были наполовину сложены. Рэй Морган, стоявший справа от меня, носком ботинка чертил небольшие круги на снегу с оранжевым оттенком.
Слепые глаза существа были устремлены на Сатурн, застывший низко во враждебном небе под действием собственной безжалостной гравитации.
В моем приемнике затрещали помехи. — Прекрасный вид на горизонт, Терри. — Это был Смитти из командного модуля, где-то наверху. Я пробормотал извинения: моей основной задачей в этот момент было держать камеру на цели. — Джей, — продолжил Смитти, — как это выглядит?
Фигура была установлена на блоке высотой примерно в треть ее роста. Стейниц приблизился к ней, его большие ботинки вдавливались в сыпучий материал под ногами, который больше походил на песок, чем на снег. Его плечи находились на одной линии с верхней частью основания. — Похоже на гранит, — сказал он. — Здесь что-то написано. — Он включил фонарь. Свет проник сквозь красновато-коричневый лед и добрался до нижней части статуи.
Надпись не была видна зондам, один из которых лежал в снегу в сорока метрах позади нас.
— Это женщина, — сказал Морган.
"Да", — подумал я, не понимая точно, откуда я это знаю. Возможно, какая-то утонченность линий или тонкость выражения лица. Конечно, сквозь простой покров, прикрывавший туловище, не было видно никаких анатомических признаков. И все же было что-то определенно женское: она тянулась к Стейницу, раскинув руки, расставив ноги и слегка наклонившись вперед. — Это напоминает мне, — продолжил Морган, — мою жену.
Это почти испортило настроение. Стейниц рассмеялся, и кто-то хихикнул по линку. Дженнифер была задумчивой, угрюмой, с глазами, которые казались прекрасными только при свете свечей. На самом деле она никогда не была женой Моргана, разве что по какому-то безумному неофициальному соглашению, но по ее настоянию они поддерживали видимость этого, и она тем самым выставляла себя на посмешище. В течение последнего года перед отлетом, когда мы постепенно сужали наш мир до пяти человек, которым предстояло совершить перелет продолжительностью четыре с половиной года, Дженнифер, всегда бывшая аутсайдером, держалась за нас. Очевидно, она действительно любила его и понимала, что миссия была слишком долгой, что их отношения, какими бы они ни были, не выдержат этого. Поэтому она сделала все возможное, чтобы убедить его отказаться от проекта. Найти спокойную работу и поселиться с ней в Тампе. Или еще где-нибудь.
Ближе к концу, отчаявшись, она ни с кем из нас не разговаривала. При попустительстве Моргана мужчины подшучивали над ней. Это было странно: обычно в такой ситуации женщины в группе защищали бы ее. Но мы с Чанг только стояли в стороне и наблюдали. Возможно, смущало то, что она просто не послала его подальше.
Может быть, она так и сделала. Однажды ее просто не стало рядом.
Морган не упоминал о ней во время долгого перелета. По крайней мере, мне. Но он был прав. Каким-то образом то, что было на равнине, действительно наводило на мысль о Дженнифер. Не физически, конечно. Она не была похожа на человеческую женщину. Но, как мне показалось, была ужасно одинока.
