Сердце шторма (Ветер с Востока-3)

Дронов остановился. Огляделся. Пожал плечами. Улица казалась угрюмой и полузаброшенной, но вполне настоящей.

— Может, специально так построили, под старину, — предположил он. — Идём, мы близко.

Тьму вокруг них на миг стёрла белая вспышка молнии. Почти сразу ударил гром — протяжный, рокочущий раскат.

— Ну вот, — качнул головой Дронов. — Этого ещё не хватало.

Они побежали трусцой. Низкое небо словно лежало на острых крышах старых домов. Всё чаще били молнии, но дождя или ветра не было — стояла предгрозовая духота. Странный звук, услышанный майором, делался чётче с каждым шагом. Вскоре он увидел его источник — открытое окно под самой крышей одного из зданий. Там... играли на скрипке? Николай не был уверен — то, что он слышал, сложно было назвать музыкой. Безумное сплетение звуков и меняющийся с каждым ударом сердца ритм вызывали боль в висках и затылке, но поразительным образом зачаровывали. Тот, кто сочинил это и сейчас исполнял — был, вне сомнений, гением. Скорее всего — безумным. Но линии на карте вели мимо этого дома. И агенты миновали его, преследуемые отзвуками скрипки безумца.

— Вот оно, — сказал Николай, когда вперед показалось двухэтажное здание. Оно замыкало улицу тупиком и смотрелось ещё более ветхим, чем его соседи. Входная дверь была приоткрыта, из щели лился свет. Горело и окно на втором этаже. Не без удивления майор заметил на его подоконнике маленькую сову — старую знакомицу. Птица заглядывала в освещённое окно.

— Раз дымом не пахнет, то мы успели, — решила Настя. — Вперёд.

Прикрывая друг друга, агенты прокрались в освещённую свечами прихожую. Тут всё было покрыто пылью, на полу чётко вырисовывалась цепочка узких отпечатков ног. Следующей комнатой оказалась гостиная, украшенная картинами в простых деревянных рамах. Источником света служил большой канделябр у входа, и лишь дойдя до середины помещения Николай толком разглядел рисунки. Его передёрнуло. Ничего мерзостней он не видел уже давно. Все картины изображали каких-то кошмарных гибридов с телами людей и головами псов. Почти везде они занимались чем-то отборно мерзким — терзали трупы, похищали младенцев прямо из детских комнат, разрывали могилы. Посветив фонарём на одно полотно, Дронов заметил неразборчивую подпись. В углу другой картины незнакомым подчерком было выведено по-английски: "С благодарностью от автора. Знание — враг крепкого сна". Анастасия тоже постояла несколько секунд перед одним из портретов, где собакоголовый вурдалак был изображён в дорогом старомодном костюме, на фоне пасторального луга. Ничего не сказав, жестом велела двигаться дальше.

За гостиной их ждала лестница. Один пролёт уводил вниз — очевидно, в подвал. Другой вёл на второй этаж.

— Кабинет и лаборатория, — решил майор. Ступени, идущие вниз, были заляпаны чем-то тёмным. Зато на лестнице вверх пыль была потревожена свежими следами женских туфелек.

— Думаю, она лучше нас знает, где искать что-то важное, — шепнула Настя.

Дронов кивнул, начал подниматься первым, опустив фонарь на уровень колен. Но едва он успел ступить на квадратную площадку, как сверху грянул выстрел. Пуля прошибла ограждение лестницы и вошла глубоко в стену. Николай отскочил назад, чуть не сбив с ног Настю.

— Стойте! — раздался знакомый голос. — У меня хватит пуль надолго. И тут нет второго входа.

— Поговорить решила, значит... — буркнула под нос Настя, протискиваясь вперёд мимо Николая. — Стоим! Но вообще-то, мэм, вы арестованы за убийство, так что тоже никуда не уходите.

— Не ломайте комедию, — донеслось сверху. — Вы не из полиции, и даже не из БРК. Слушайте, я предлагаю перемирие. То, что я делаю, на пользу всем. Вы просто не знаете, что тут происходит. Дайте мне уйти с нужными сведениями, а прочее оставьте себе. Хоть вы и подстрелили моего напарника, воевать с вами я не хочу. Это бессмысленно.

— Ох... — Настя прищурилась. — Но вы ведь не сможете забрать материалы из лаборатории внизу. Там наверняка много информации, которой нет в кабинете. Значит, ваше дело тут — не про исследования Тирьева?

Наступила тишина.

— А молча это подумать ты не могла? Про себя? — прошептал Дронов на ухо подруге. Та совсем не женственно осклабилась. Положив химический фонарик на ступеньку, затянутыми в чёрный шёлк пальцами сделала несколько сложных знаков, описывая план будущего штурма. Николаю перехватить разговор, пока она выйдет наружу и поднимется к окну, затем, по условному сигналу...

— К дьяволу вас, — крикнули сверху. — Последний раз предлага...

Что было дальше, Николай помнил смутно. По ощущениям — в дом попал артиллерийский снаряд. Лестницу встряхнуло, полыхнула синяя вспышка, от треска заложило в ушах. Дронов вместе с Анастасией повалился на ступеньки. Полуоглушённый, обнял напарницу и прижал к себе, стараясь прикрыть от возможных осколков. Так они пролежали минуты две, не меньше, прежде чем Дронов сумел разжать объятия и приподняться на локтях. Тряска прекратилась, а вот треск лишь сделался тише. Пахло дымом.

— На... кхек-хе... Наверх! — выдавила Настя. Цепляясь за перила, она с трудом встала на ноги. У Николая тоже кружилась голова, но майор, чуть шатаясь, побрёл вверх. Треск и запах дыма делались сильнее. Второй раз за ночь он вошёл в разгромленный рабочий кабинет. Тут не было трупов, а распахнутое окно указывало, куда делась блондинка в зелёном — использовала отработанный способ бегства. Стальной шкаф у окна был открыт и пуст. Пол устилали листы бумаги, картонные папки, фотокарточки. Часть из них, вблизи стола, потихоньку разгоралась от опрокинутой керосиновой лампы. А ещё тлел потолок. Николаю потребовалось несколько секунд, чтобы сообразить — там, наверху, горит крыша. И доски потолка местами уже сыплют искрами, прогорая насквозь. Чертыхаясь и кашляя, майор выдернул из письменного стола выдвижной ящик, сгрёб в него охапку бумаг со стола, добавил несколько стопок с пола, бросился обратно. Столкнувшись в дверях с Настей, выпалил:

— Нет времени тут копаться, хватай что-нибудь и бежим.

Как обычно в опасных ситуациях, девушка не стала спорить — подняла две завязанные тесёмкой папки с пола, ринулась вниз первой.

Агенты выбежали на улицу, где всё ещё не было дождя, зато почти непрерывно дул ветер и одна за другой сверкали молнии. Гром гремел пушечной канонадой, даря лишь короткие мгновенья тишины. Оглянувшись, Николай увидел, что второй этаж дома Тирьева тонет в пламени. Огонь быстро распространялся вниз, охватывая старое здание.

— Молния... — пробормотал майор. — Молния ударила. Но почему сюда? Вокруг же здания выше...

Словно отвечая на его слова, молния ударила снова — где-то совсем рядом, в одну из соседних построек. Взлетели в воздух обломки черепицы, посыпались шрапнелью на тротуар.

— Драпаем, — скомандовал майор, толкая в спину остановившуюся Настю.

Хотя за агентами никто не гнался, они бежали со всех ног, подгоняемые ощущением близкой беды. Чего-то страшного, неправильного, готового вот-вот случиться, показать себя. Майор с трудом припоминал указанный картой путь, и в каком-то месте точно свернул не туда, потому что застрявший между зданий паромобиль им не встретился. Но после долгих петляний по тесным улицам под вспышки белого пламени в небе они таки вывалились на широкий мощёный проспект, где горели фонари. Майор без сил опустился прямо на тротуар и несколько минут только тяжело дышал. Настя села на бордюр рядом, вытянув ноги, уперевшись ладонями в землю. Её грудь тоже высоко вздымалась. Лишь переведя дух, Николай сел и огляделся. Улицу он не узнал сходу, однако вокруг высились знакомые дома Юджина — теперь они не казались майору такими уж старыми. Фонари на кованных столбах тускло мерцали, откуда-то доносились голоса и стук колёс. Ветер стих, молний и грома тоже не было. Облака сделали реже, в прорехи тут и там заглядывали звёзды.

— Отсветов не вижу, — меланхолично произнесла Настя, запрокидывая голову.

— Что? — не понял Дронов.

— Облака низкие, пожар сильный, должны были и соседние здания загореться, — объяснила сыщица, не глядя на напарника. — А отсветов на облаках нет.

Николай не нашёл, что сказать. Ещё несколько минут они помолчали, слушая ночную тишину. Потом Настя глянула-таки на майора, криво усмехнулась:

— Ну, половина успеха — не провал.

— Кое-что мы добыли, — согласился Николай. — Только из города придётся уехать, думаю.

— А лучше из штата, — кивнула девушка. — Куда — надеюсь, выясним из наших трофеев.

Она похлопала ладонью по ящику с бумагами. Слегка повеселев, развернулась к Николаю так, чтобы он мог видеть её ноги целиком и белоснежные трусики, контрастирующие с чёрными чулками и платьем. Подмигнула:

— Платью конец. Поможешь мне его добить сегодня. Думаю, Дюпонн какую-никакую конспиративную квартиру нам даст, хоть на одну ночь.

— Это можно, — слабо улыбнулся Николай. — Спрячем трофеи и целую ночь не будем думать о работе. Вот будет здорово.

— Ага, — Настя прикрыла глаза. — Сперва разрежешь платье спереди, снизу-вверх, и так снимешь. Останусь только в перчатках и чулках. Потом сделаем из ткани полоски. Одной ты завяжешь мне глаза, другой — рот. Из чего сделать кляп — я знаю, интересная идея. Руки стянем за спиной плотно, тремя полосками, выше и ниже локтей, плюс запястья, чтобы...

— Стоп, — оборвал Дронов. — Пока — думай о работе.

— Ладно, — деланно-огорчённо протянула девушка. Она не спеша встала, протянула руку напарнику. — Тогда пошли. Прежде чем отдыхать и продолжать охоту — надо бы залечь на дно и разобраться с местными проблемами. Бедняга Дюпонн... — Настя вздохнула. — Бедняга Дюпон...

Конец первой части.

Часть вторая

Глава 6

Бумажная работа никогда не была сильной стороной Николая. Ещё будучи командиром драгунской роты он немного поднаторел в ней, однако это не значило, что копание в документах доставляло Дронову удовольствие. Чаще он оставлял эту часть работы Насте. Увы, сейчас "канцелярщины" им хватало на двоих, да и у сыщицы имелись другие дела.

Этот день начался также, как несколько прошлых. Позавтракав, проводив напарницу, майор достал из сейфа свежую подшивку бумаг, уселся за стол и принялся читать, делая заметки карандашом на мятом листке. Ближе к обеду буквы начали двоиться у него в глазах, и Николай сделал перерыв. Метод быстро прояснить разум у него был отработан. Сбросив рубашку, майор расстелил по полу большое полотенце и принялся качать пресс — тут же, около письменного стола. За этим занятием его и застала вернувшаяся Настя.

— Ага, — только и сказала сыщица, стоя на пороге комнаты. В руке она держала небольшой бумажный пакет.

— Ох... — Дронов сел, уперевшись ладонями в пол, сказал, слегка задыхаясь: — Я... это... уф...

— Понимаю, — с усмешкой кивнула девушка и прошла внутрь, уселась на диванчик около стены. Поставила пакет рядом, закинула ногу на ногу. — Иди, умойся.

Подхватив полотенце, Николай сбегал в ванную, смыл пот, накинул свежую рубашку. После физических упражнений ему действительно полегчало, и он готов был поработать ещё, уже на пару с подругой. К его возвращению Анастасия как раз разложила содержимое своего пакета по дивану. Несколько листков бумаги — но, как заметил Дронов, не с текстом, а рисунками. Наброски, сделанные карандашом или углем, цветные, но не законченные изображения... Рядом с ними стояла деревянная статуэтка. Настя осторожно, словно с опаской, гладила её тонкими пальцами.

— Семь рисунков от пяти местных художников, — сказала она, когда вошёл Николай. — Ни с кем не удалось пообщаться. Один сейчас в городской лечебнице, в палате для буйных, один уехал в Сиэтл, трое просто никого не принимают.

Майор опустился на другой край дивана, поворошил рисунки. Они правда были сделаны в довольно разных стилях, и всё же общая тема узнавалась. Закручивающиеся кольца, словно щупальца морских тварей, завесой скрывающие нечто жуткое, не доступное восприятию человека. Хотя эти художники явно уступали талантом тому, что оставил свои наброски в юджинской гостинице. От них не ломило в глазах, не подступала тошнота к горлу. Было просто неприятно.

— А это? — Дронов кивком указал на статуэтку. Она изображала некую лупоглазую ящерицу, стоящую на задних лапах, прижав передние к груди. Морда твари была вырезана с особым тщанием, передавая тошнотворные черты в мельчайших деталях. Майор никогда не испытывал особой неприязни к ящерицам, однако встреть такую — прибил бы каблуком без раздумий. Если б она была того же размера, что и фигурка, а не с маяк ростом, конечно.

— Это... — Настя задумчиво толкнула фигурку кончиком пальца. Та опрокинулась на спину. — Эту штуку я увидела на барахолке и купила. Какой-то китаец продавал. Сказал — не сам сделал. А кто сделал — не знает. Украл, наверное.

— Она новая, — заметил Дронов.

— Да, вырезали недели две назад, не больше, — согласилась Настя, только теперь поднимая взгляд на майора. Её зелёные глаза казались словно подёрнуты пеленой. Лишь после того, как девушка моргнула несколько раз, это ощущение исчезло.

— Но щупалец у неё нет, спиралей тоже не вижу... — заметил Николай.

— И всё же есть в ней что-то... — сыщица поджала губы. — Такое же. Поверь мне.

— Хорошо, — тут же кивнул Дронов. Здесь интуиции подруги он доверял больше, чем своим ощущениям.

— В итоге — чертовщина творится. Факт доказан, — сказала девушка, откидываясь на спинку дивана и вытягивая ноги в шнурованных высоких сапожках. Войдя в номер, она не разулась и даже не сняла жакет. — Но что за чертовщина — так и не ясно.

— Будь с ней всё ясно — она бы не была чертовщиной, — философски отметил Николай. Сгребя покупки сыщицы обратно в пакет, майор поставил его на пол, придвинулся ближе и обнял сыщицу за плечи. Та ничего не сказала — только прикрыла глаза. Её напряжённое лицо чуть расслабилось, кривая усмешка превратилась в слабую усталую улыбку. Сегодня был их последний день в Портленде...

...Из Юджина агенты, по сути, бежали — переодевшись, ночным трамваем, под покровом темноты. Слишком много шуму наделало убийство городского богача, слишком многие видели Настю и Николая, в том числе с оружием в руках. БРК требовалось время, чтобы замять ситуацию. Российских коллег поселили в Портленде, в надёжном отеле, где персонал привык не задавать вопросов. Агенты сожгли старый набор личных документов и достали из тайников новые паспорта. Сменили имидж — Дронов переоделся в дешёвый серый костюм и сбрил усы, Анастасия облачилась в зелёное платье, заплела волосы в косу и нацепила свои круглые золотые очки, вмиг став похожей на хорошенькую молодую учительницу или библиотекаршу. Дать ей больше тридцати лет не мог даже Дронов, знавший, что напарница на год его старше. Добрых две недели они очень редко покидали гостиницу — добытые с таким трудом бумаги Тирьева требовали прочтения и анализа. Изредка их навещал Дюпон, сообщая свежие новости.

Полиция нашла в Юджине свежее пожарище — но квартал вокруг был совершенно не похож на описанный агентами, а у сгоревшего здания не имелось подвала. Следов блондинки-англичанки сыскать ожидаемо не удалось, и даже труп её спутника полезной информации не дал. Это само по себе кое о чём говорило — столь стерильную среду для операции могли обеспечить только профессионалы с хорошей поддержкой. Можно было ставить годовое жалование на то, что в деле замешан британский Комитет Обороны Империи.