— Катастрофа, — сказал Гарри. Он не доверял своему голосу и не хотел говорить что-то еще.
Джули повесила свой кардиган в шкаф. — Они проделали все очевидные шутки. И тайна была не совсем головоломкой.
Гарри нравилась Эллен. Возможно, она была второй попыткой создать Джули: не такую высокую, не такую красивую, не такую энергичную. Но результат ни в коем случае не был неудовлетворительным. Гарри иногда думал, как бы все сложилось, если бы он встретил Эллен первой. Он не сомневался, что со временем предал бы ее ради эффектной кузины.
— Что ж, — сказала она, — в метро тоже было неспокойно. — Она отложила книгу. Затем, должно быть, на нее подействовала напряженная тишина. Она перевела взгляд с одного на другую и вздохнула. — Мне пора, ребята. С Томми все в порядке. Мы провели большую часть вечера с Шерлоком Холмсом. — Это была отсылка к ролевой игре, которую Гарри открыл для себя прошлым летом. Его сын постоянно играл в нее, бродя с Ватсоном по табачным лавкам и тавернам Лондона 1895 года. Гарри видел, что Эллен знает об их проблеме. Джули, вероятно, поделилась с ней своим мнением. Или, может быть, их ситуация была более очевидной, чем он думал.
Эллен поцеловала его в щеку и обняла крепче, чем обычно. Затем вышла за дверь, разговаривая на дорожке с Джули. Гарри выключил телевизор, поднялся наверх и заглянул в комнату сына.
Томми спал, свесив одну руку с кровати, а другую спрятав под грудой подушек. Как обычно, он сбросил покрывало, которое Гарри поправил. На полу валялась коллекция комиксов "Арахис" в твердом переплете. А его баскетбольная форма гордо висела на обратной стороне дверцы шкафа.
Он выглядел как обычный ребенок. Но в правом верхнем ящике комода лежали шприц и пузырек с инсулином. У Томми был диабет.
Ветер немного усилился: он шелестел в деревьях и занавесках. Свет, пробивавшийся сквозь жалюзи, упал на фотографию тарелки радиотелескопа в Аресибо, которую его сын купил несколько недель назад во время визита в центр Годдарда. Гарри стоял неподвижно.
За последний год он много читал о юношеском диабете, который является наиболее опасной формой заболевания. Томми столкнулся с высокой вероятностью слепоты, множеством других заболеваний и резким сокращением продолжительности жизни. Никто не знал, как это произошло: ни в одной из их семей не было никаких признаков заболевания. Но это было так. Врачи сказали, что иногда всякое случается.
Сукины дети.
Он не хотел отдавать ребенка.
Но еще до того, как добрался до своей спальни, понял, что у него нет выбора.
* * *
Около двух часов ночи начался дождь. В окнах сверкали молнии, а ветер бил в стену дома. Гарри лежал на спине, глядя прямо перед собой и прислушиваясь к ритмичному дыханию своей жены. Через некоторое время, когда больше не мог выносить это, накинул халат, спустился вниз и вышел на крыльцо. Вода с шумом вырывалась из частично закупоренной водосточной трубы. В этом было что-то легкомысленное, контрастирующее с бушующей бурей. Он присел на одно из кресел-качалок и стал смотреть, как крупные капли падают на мостовую. У фонаря на углу отвалилась скоба или его сорвало ветром. Теперь лампа судорожно плясала под порывами ветра и воды.
У клена выключили фары. Он узнал "Плимут" Хэла Эстерхази. Машина въехала через дорогу на подъездную дорожку, подождала, пока откроются ворота гаража, и скрылась внутри. В доме Хэла зажегся свет. Сью Эстерхази была третьей женой Хэла. Где-то поблизости жили еще две бывших, и у них было пятеро или шестеро детей. Хэл объяснил Гарри, что он сохранил хорошие отношения со своими бывшими женами и навещал их, когда мог, хотя и признавал, что это случалось не очень часто. Он платил алименты обеим. Несмотря на все это, казался вполне довольным своей жизнью. У него был новый фургон и загородный дом в Вермонте. Гарри недоумевал, как ему это удалось. В доме зазвонил телефон.
Джули сняла трубку прежде, чем он добрался до телефона. Он поднялся по лестнице и увидел, что она ждет его у двери спальни. — Это из Годдарда, — сказала она.
Гарри кивнул и взял трубку. — Кармайкл.
— Гарри, это Чарли Хоффер. Сигнал "Геркулеса" изменился сегодня вечером. Я только что разговаривал с Эдом. Он очень взволнован.
— Ты тоже, — сказал Гарри.
— Я подумал, тебе будет интересно узнать. — Хоффер был дежурным сотрудником в лаборатории специальных проектов.
— Почему? Что происходит?
— Ты следил за операцией "Геркулес"?
— Немного. — Это было преувеличением. Гарри был помощником директора по административным вопросам, специалистом по персоналу в мире физиков-теоретиков, астрономов и математиков. Он изо всех сил старался быть в курсе различных инициатив центра Годдарда, пытаясь сохранить хоть какой-то авторитет, но эти усилия ни к чему не привели. Космологи, как правило, насмехались над физиками, изучающими элементарные частицы, и обеим группам было трудно воспринимать всерьез астрономов, поскольку считалось, что они ограничиваются подтверждением идей теоретиков. Степень магистра бизнес-управления Гарри в лучшем случае вызывала недоумение.
Его работа заключалась в том, чтобы следить за тем, чтобы НАСА нанимало нужных людей или заключало контракты с нужными людьми, за тем, чтобы всем платили, а также за временем отпуска и программами страхования. Он вел переговоры с профсоюзами, пытался помешать технически ориентированным менеджерам НАСА оттолкнуть от себя слишком многих подчиненных и занимался связями с общественностью. Он был рядом с Доннером и кометой, но за последние несколько недель почти не обращал внимания на другие мероприятия Годдарда. — Какого рода перемены, Чарли?
На другом конце провода Хоффер тихо разговаривал с кем-то на заднем плане. Затем он снова взял трубку. — Гарри, он прекратился. — Джули с любопытством наблюдала за ним.
Гарри не был специалистом в физике. Эд Гамбини и его сотрудники наблюдали рентгеновский пульсар в Геркулесе, двойной системе, состоящей из красного гиганта и предположительно нейтронной звезды. Последние несколько месяцев были трудным периодом для них, потому что большинство установок Годдарда были направлены на комету. — Чарли, в этом нет ничего необычного, не так ли? Я имею в виду, что эта проклятая штука обращается вокруг другой звезды каждые несколько дней, верно? Так что же произошло?
— Затмение повторится только во вторник, Гарри. И даже когда оно произойдет, мы не должны потерять сигнал. Есть некая оболочка, которая отражает его, поэтому пульсация просто становится слабее. Сейчас же полное прекращение. Эд настаивает, что что-то не так с оборудованием.
— Полагаю, никаких неполадок не обнаружено?
— Сеть в порядке. Связисты НАСА провели все возможные проверки. Гарри, Эд в Нью-Йорке и вернется только через несколько часов. Он не хочет лететь через Национальный аэропорт. Мы подумали, что будет проще, если просто отправим вертолет.
— Сделайте это. Кто сейчас в центре операций?
— Маески.
Гарри сжал трубку. — Конечно, Чарли, сделай так, чтобы это произошло. Я уже еду.
Они разъединились, и Джули спросила, что происходит. Обычно ее раздражали поздние звонки Годдарда, но сегодня ее голос звучал приглушенно.
Одеваясь, Гарри рассказал о "Геркулесе". — Это рентгеновский пульсар. Группа Эда Гамбини время от времени слушает его в течение последних восьми месяцев или около того. — Он усмехнулся собственной шутке. — Чарли говорит, что там больше не берут трубку.
— Это важно?
— У них нет простого объяснения этому. — Он прошел в свою спальню и сгреб в охапку одежду. — Может быть, это просто пыль между источником и сетью. — Она сбросила халат и скользнула в постель одним плавным движением. — На Скайнет пыль не действует. По крайней мере, не на рентгеновские телескопы. Нет: что бы это ни было, этого достаточно, чтобы вернуть Гамбини из Нью-Йорка посреди ночи.
Она наблюдала, как он одевается. — Знаешь, — сказала она, стараясь говорить непринужденным тоном, но не в силах полностью скрыть эмоции, — это то, о чем мы говорили весь вечер. За проект "Геркулес" отвечает Гамбини. Зачем тебе туда бежать? Держу пари, он не пойдет в твой офис, когда разразится какой-нибудь кризис в трудовых отношениях.
Гарри вздохнул. Он не добился бы того, чего добился, оставаясь дома в постели, когда происходили важные события. Это правда, что он не нес прямой ответственности за "Геркулес", но никогда не знаешь, к чему это может привести, а растущему чиновнику ничто так не нужно, как видимость. Он подавил в себе желание сказать, что она все равно больше не имеет права высказывать свое мнение, и вместо этого попросил, чтобы она заперла за ним дверь.
— Гарри, — сказала она, — я буду скучать по всем этим ночным разговорам.
* * *
Рентгеновский пульсар в созвездии Геркулеса уникален: он находится в свободном плавании, это единственная известная звездная конфигурация, не связанная с какой-либо крупной системой. Он находится на расстоянии более полутора миллионов световых лет от Годдарда и дрейфует в огромной пустоте между галактиками [расстояние до известного рентгеновского пульсара Геркулес X-1 составляет примерно 21500 световых лет; его компаньон — звезда с массой вдвое больше солнечной. Рентгеновский пульсар Геркулес X-3, который имеется в виду, пока не открыт].
Его система также необычна тем, что ни один из компонентов не является голубым гигантом. Альфа Алтеи, видимая звезда, кирпично-красного цвета, значительно холоднее Солнца, но примерно в восемьдесят раз крупнее. Если ее поместить в центр нашей Солнечной системы, она поглотила бы Меркурий. Алтея успешно завершает цикл сжигания гелия. Предоставленная самой себе, она продолжала бы расширяться еще около десяти миллионов лет, прежде чем превратиться в сверхновую.
Но звезда не проживет так долго. Другим компонентом системы является мертвое солнце. Оно массивнее своего огромного спутника, но настолько раздавлено собственным весом, что его диаметр, вероятно, составляет менее тридцати километров: это расстояние между туннелем Холланд и проливом Лонг-Айленд. Две минуты на самолете, может быть, день пешком. Но этот объект представляет собой злокачественную опухоль на близкой орбите, находящуюся всего в пятнадцати миллионах миль от края гиганта, так близко, что он буквально проходит через верхние слои атмосферы своего спутника, быстро вращаясь, увлекая за собой огромную волну перегретого газа, которая, возможно, затрагивает жизненно важные органы гиганта. Он называется бета Алтеи, что, по мнению Гарри, является слишком обыденным названием для столь экзотического тела. Это двигатель, который приводит в движение механизм пульсара. Существует постоянный поток кратно заряженных частиц от обычной звезды к спутнику, несущихся вниз с релятивистскими скоростями.
Но точки столкновения распределены по бете не случайным образом: скорее, они сосредоточены на магнитных полюсах, которые довольно малы, около километра в диаметре, и, как и у Земли, не выровнены по оси вращения. Следовательно, они также вращаются со скоростью примерно тридцать оборотов в секунду. Попадающие на эту невероятно плотную и скользкую поверхность частицы высокой энергии, как правило, излучают рентгеновские лучи. В результате получается маяк, лучи которого пронизывают близлежащий космос.
Пока его "Крайслер" пробирался сквозь внезапно хлынувший дождь, Гарри гадал, какая мощность потребуется, чтобы заглушить такой двигатель. Охранники на въезде махнули ему рукой. Он сразу же повернул налево и направился к зданию 2, лаборатории исследовательских проектов. Под сигнальными огнями были припаркованы восемь или девять машин, что необычно для этого времени суток. Гарри притормозил рядом с элегантной серой "хондой" Корда Маески. "Крайслер" выглядел похожим на коробку и унылым по сравнению с двухместным автомобилем с турбонаддувом. Он поспешил под деревьями, с которых капала вода, к заднему входу в длинное, практичное строение. Первоначально проекту "Геркулес" был отведен коммуникационный центр с прилегающей парковкой. Но Гамбини был политически проницательным, и его обязанности и штат сотрудников имели тенденцию к росту. Он расширился на два рабочих помещения, дополнительное компьютерное пространство и три или четыре кабинета. Сам проект начинался как исследование нескольких десятков пульсаров общего назначения. Но вскоре все внимание было сосредоточено на аномалии в группе, расположенной в пяти градусах к северо-востоку от шарового скопления NGC6341.
Гарри прошел в центр операций. Несколько техников сидели в зеленом свете мониторов; двое или трое, сняв наушники с ушей, пили кока-колу и перешептывались над газетами. Корд Маески, нахмурившись, прислонился к рабочему столу, что-то записывая в блокноте. По внешнему виду он был скорее спортсменом, чем математиком, жилистый и плечистый, с пронзительными голубыми глазами и темной бородой, которая должна была придать зрелости его удручающе мальчишеским чертам лица. Это был мрачный и неразговорчивый молодой человек, который, тем не менее, к удивлению Гарри, пользовался необычайным успехом у женщин. — Привет, Гарри, — сказал он. — Что привело тебя сюда в такой час?
— Я слышал, что пульсар ведет себя странно. Что происходит?
— Будь я проклят, если знаю.
— Возможно, — предположил Гарри, — у него закончился газ. Такое случается, верно?
— Иногда. Но не так, как сейчас. Если бы пульсар терял источник энергии, мы бы заметили постепенное затухание. Это же просто прекращение. Не знаю, что и думать. Может, альфа превратилась в "новую". — Маески, который редко проявлял эмоции, перебросил планшет через стол. — Гарри, нам нужен доступ к оптической системе. Ты не мог бы освободить Доннера на несколько часов? Он смотрит на эту чертову комету уже три месяца.
— Напиши запрос, Корд.
Маески подергал себя за бороду и посмотрел на Гарри с выражением, которое говорило о том, что его терпение на исходе. — Предполагается, что мы сможем понаблюдать за возможным объектом.
— Понаблюдаем за ним завтра вечером. Он никуда не денется. — Гарри развернулся на каблуках и пошел прочь.
* * *
Он не проявлял серьезного интереса к пульсарам. На самом деле, в ту ночь его не могло бы взволновать ничто, кроме черной дыры, надвигающейся на Мэриленд. Но у него не было ни малейшего желания возвращаться домой.
Дождь перешел в холодную морось. Он поехал на север по дороге номер 3 и заехал на парковку перед зданием 18, отделом деловых операций. Его офис находился на втором этаже. Это было относительно спартанское помещение с потертыми стульями, желтовато-зелеными стенами и казенными гобеленами, в основном дешевыми в стиле ар-деко, которые Международное космическое агентство (МКА) приобрело по сниженной цене из подвальных запасов одного из своих поставщиков. У него на столе стояли фотографии Джули и Томми, между карточкой "Кардекс" и небольшой репродукцией в рамке с визитной карточкой "Мальтийского сокола". Томми был в форме Малой лиги; Джули задумчиво стояла в профиль к нему на фоне серого неба Новой Англии.
Он зажег настольную лампу, выключил верхний свет и тяжело опустился на пластиковый диван, который был ему немного короток. Возможно, пришло время завязывать. Найти заброшенный маяк где-нибудь на побережье штата Мэн (он как-то видел рекламу такого маяка в Провиденсе за доллар, но его нужно было переместить), может быть, устроиться на работу в местный универсальный магазин, сменить имя и вообще исчезнуть из поля зрения.
