Бьерн и столпы вечности

Она протягивает руку. Он смотрит на неё в смущении, а затем нерешительно протягивает руку в ответ. Она берет его за руку и наклоняется, чтобы помочь встать.

Я выхожу с пригорка у дома Офры и иду в дом у поля.

Я вижу людный рынок, вдоль дороги расположились лотки торговцев, голоса их владельцев зазывают взглянуть на товары. Женщина идет сквозь толпу прогуливаясь рука об руку с другой женщиной. Они изучают товары, задерживаются у лотка с книгами, где продается пара старых красивых томов. И обсуждают друг с другом то что видят. Одна берет книгу и показывает другой. Та берет её, что-то говорит и ставит обратно на полку. Тогда первая снова хватает книгу и быстро платит продавцу, пока другая не успела выхватить её. Они покидают рынок с мешком книг, все еще держась за руку, знакомые и родные друг другу.

Как только они сворачивают на пустынную улицу, какой-то предмет ударяет женщину в грудь. Отскакивает и катиться к одному из зданий. Женщины останавливаются и смотрят на предмет, яблоко, а затем на того, кто его бросил. В нем нет ничего особенного кроме гневного выражения на лице и еще двух яблок в руках. Прежде чем одна из женщин успевает сдвинуться с места, человек отступает и бросает в них еще одно яблоко. На этот раз попав другой женщине в лоб. Он кричит им что-то насмешливое о Наследии и "обязанностях". Женщина подносит руку к голове и вытирает кусочки фруктов со своего лица и вызывающе смотрит на мужчину. Первая женщина сжимает её руку и кладет другую на плечо, пытаясь успокоить. Первая женщина вытягивает книгу из сумки и держит перед собой, бормоча себе что-то под нос. Она высвобождает руку и совершает над книгой волнообразные движения, так что вокруг неё образуется свечение. Первая женщина пытается успокоить её, но её слова остаются не услышанными. Человек не обращая внимания на происходящее, отходит и бросает последнее яблоко. Светящийся шар энергии срывается с её руки и попадает в яблоко, заставляя его взорваться, забрызгав всю дорогу и стены здания.

Лицо человека меняется, гнев сменяется страхом. Он пытается понять что будет более разумно, напасть или отступить. Вторая женщина снова начинает петь, её рука светиться, глаза сужаются. Первая женщина встает между возлюбленной и нападавшим. Она касается её лица и нежно поглаживая шепчет успокаивающие слова. Поцелуй. Лицо женщины меняется. Она успокаивается, взгляд смягчается, на губах вновь играет утраченная улыбка. Первая женщина снова улыбается и целует вторую.

Подхожу к женщине в фиолетовом кафтане с блестками.

Я вижу, как мягко и спокойно проворачивается ключ и раздается едва слышимый щелчок, когда дверь открывается. Две фигуры проскальзывают внутрь, запирают за собой дверь и начинают свои поиски. Их охота очень удачна и они быстро находят множество документов и необычной формы бархатных мешочков. Быстрые руки наполняют карманы, рюкзаки, сумки. Внизу открывается дверь, и они замирают. Шаги. Усталый смешок. С вытаращенными глазами воры начинают выгребать из карманов все, кроме самых важных вещей. Все что может издать шум — спешно возвращено на место. Снизу не слышно ни звука. Потом неуверенные шаги начинают подниматься по лестнице. Голос зовет. Один вор крадется вперед, а другой размахивая руками, призывает его вернуться. Он продолжает двигаться вперед, крадясь вдоль перил. Появляется нога в яркой туфле и он толкает её. Женщина падает издав обрывающийся крик, и безжизненно скатывается на нижний этаж.

Выругавшись, второй вор хватает брата, и они бегут прочь, прихватив по дороге все, что представляет собой хоть какую-нибудь ценность.

Я выхожу из дома и иду по дороге на восток.

Я вижу большую толпу, собравшуюся в центре двора. Среди них стоит мужчина, натянув плащ на лицо и застегнув вокруг шеи. Толпа собралась вокруг помоста. И все с замиранием сердца сморят, как два городских гвардейца подводят к нему мужчину. Рвуки и ноги мужчины закованы в наручники. Но он ведет себя как дворянин не удостоив толпу и взглядом.

Мужчина натягивает плащ повыше и собирается уйти скрючившись, чтобы не быть узнанным. Глашатай на помосте разворачивает пергамент и начинает читать, но человек не обращает внимания, собираясь уйти с площади. Голос глашатая становиться все громче и интенсивнее, пока он читает, и голос из толпы повторяет его слова. Насмешки и крики нарастают и учащаются. И с каждым из них мужчина в плаще вздрагивает и опускает плечи все ниже. Он выбирается из толпы и достигает края двора, когда глашатай доходит до края своей прокламации. Толпа замолкает и ничто не заглушает тишину, кроме отдельных выкриков. Человек оборачивается, чтобы взглянуть на помост и видит своего отца на коленях, положившего голову на плаху.

Палач занимает свое место занося топор для удара. Человек вдруг отворачивается не в силах смотреть. Раздается влажный хруст и толпа взрывается криками и аплодисментами. Он прислоняется к стене пытаясь сохранить самообладание, затем выпрямляется. С явной решительностью он шагает прочь, подальше от толпы и своего наследия.

Глава 8.

Я вижу пару безукоризненно отполированных кожаных ботинок и козлиную бородку. Их владелец человек со слегка горбатым носом, злой усмешкой и узкими глазами. Проходя мимо торговца он кивает ему своей шляпой с пером, крепко сжимая в кулаке небольшой кусок пергамента, окрасивший чернилами его честные пальцы. Кажется, он знает большинство торговцев на рынке. С одними он останавливается поговорить, другим кивает, а с некоторыми даже обменивается какой-то мелочью. И всегда улыбается, смеется и обменивается шутками. Он приближается к крупной аумауа и продолжая непринужденно улыбаться начинает шутить о погоде. Она отвечает шуткой и передает ему несколько золотых монет. Когда он отходит бумаги в его руках больше нет, и его улыбка выглядит гораздо более искренне. Он кивает ей шляпой подмигивая и уходит прочь пружинистым шагом.

Я наконец-то нашла Нонтона.

Мужчина и женщина в доме заняты оживленным разговором. И попытками завязать сразу два доверху набитых тюка. Потом собираются обняться, но женщина замечает меня и немного замявшись отстраняется.

— Мы можем чем-то тебе помочь? — Она озадачено смотрит на своего товарища. — Нонтон, ты знаешь его?

Нонтон кашляет.

— Д-да, мне кажется, мы встречались в Вейлвуде. Я... предупредил его о медведе. — Он наклоняет голову. — Рад что тебе удалось выбраться оттуда. Что-то еще?

— Я знаю, что случилось в той медвежьей пещере, Нонтон.

Лицо Нонтона становиться совершено белым.

— Я... я не понимаю о чем ты. Я рассказал тебе правду.

— Ты в чем-то хочешь его обвинить? — Ингред смотрит на Нонтона и касается его руки. — Если ты про тот несчастный случай... Мы оба скорбим о Пирли. Он стал жертвой дикого зверя.

Нонтон не переставая качает головой. Я замечаю дрожь в его руках.

— Как тебе такое могло в голову прийти.

— Как ты мог так с ним поступить? Он же был твоим другом!

Нонтон молчит и только все больше мрачнеет.

— Друг! Знал бы ты, как он с близкими обращался! Ты его не знал. Если бы знал, ты бы не защищал его.

Его ладонь скользит к рукояти меча.

— Нонтон, нет... — Ингред поднимает руку. — Не знаю, что ты видел в пещере, но все не так, как тебе кажется. Пирли... мой муж... он был куда более страшным животным чем тот медведь. Я хотела уйти от него еще после первого скандала, но он не дал. — Отводит взгляд на его лице написано страдание. — Нонтон... он... когда мы встретились я сразу поняла, что он особенный. Добрый. Заботливый. Пожалуйста... Все что мы хотим это выбраться отсюда. Начать новую жизнь. Мы... — Она смотрит вниз на тюки. — У нас есть немного денег. Забирай их. Только отпусти нас!

Я молча рассматриваю этих двоих. Женщину откровенно жалко. Ну ладно.

— Не нужны мне ваши деньги. Начните на них новую жизнь.

Ингред недоуменно смотрит на меня.

— Что ж... спасибо. Правда, спасибо. Я... я рада, что ты все понял. Вот, возьми хотя бы это. Она снимает и протягивает мне колечко. Надеюсь это принесет тебе удачу. — Она смотрит на Нонтона и улыбается. — Путь нам предстоит не близкий. Удачи тебе в странствиях незнакомец, мы не забудем тебя.

Я верчу колечко. Лее отдам. Ей подойдет.

Я выхожу из дома и поднимаюсь наверх к мельнице. У её дверей слышны какие-то крики. Я прислушиваюсь.

— Трамбель, мы знаем, что у тебя там полно зерна! Думаешь мы будем голодать, пока ты жируешь?!

Из мельницы доносятся приглушенные крики.

— Первый из пьянчуг, который войдет в эту дверь получит стрелу промеж глаз! Боги свидетели, Свейнар, ты кончишь как паршивый пес!

— Пойдем парни... Но мы вернемся, слышишь, Трамбель?! И мы добьемся справедливых цен. Или — Свейнар клянется пламенем, что Трамбелю не поздоровиться.

Трое пьянчуг уходят в таверну, а я подхожу к дверям мельницы. Захожу внутрь. Передо мной стоит крепкий эльф, чье телосложение говорит о постоянном физическом труде. Я вижу страх на бледном запавшем лице. Девушка и парень за ним обмениваются тревожными взглядами.

Мельник поднимает дубинку трясущимися руками.

— Убирайся, если тебе жизнь дорога!

— Стой! Я не причиню тебе вреда.

Мельник, поколебавшись, опускает дубинку.

— Стой, я ведь тебя знаю. Ты ведь в в городе недавно так? Не говори мне, что Свейнар уже опутал тебя своей паутиной. Боги, ни о чем больше не прошу...

— Что там за перепалка была?

Трамбель качает головой.

— С чего начать? Свейнар задурил им голову рассказами о моих якобы огромных запасах зерна. Говорит, что я их скрываю. Единственное, что я могу сделать с зерном — это продать его. Я не могу сотворить его из воздуха и не могу раздавать его задаром. Я плачу фермерам за их пшеницу и продаю зерно с мельницы. И большая часть идет в Черную гончую, трактир в западной части города на эль. Против это Свейнар и его друзья не возражают, небось. Ты видел поля за городом? Они все чем-то поражены. Почти все зерно, которое привозят мне фермеры... — Трамбель указывает на мешки и ящики. — Оно сгнило. Понимаешь?

Твою мать! А есть они зимой что будут?

— Я не могу платить много за пораженную пшеницу и у меня почти не осталось хорошего зерна. Свейнар кричит о том, о чем понятия не имеет.

— Наверное, мне стоит поговорить со Свейнаром.

Мельник облегченно вздыхает.

— Я буду тебе очень благодарен. Меня он слушать не хочет, но может ты до него достучишься. Скажи ему, что сейчас всем не просто. И приходиться чем-то жертвовать... Если тебе удастся убедить его, я буду перед тобой в неоплатном долгу.

Я иду к таверне по нижней улице.

Я вижу комнату, яркую, теплую, покрытую зеленью. Нет ни одного участка пространства, где бы ни росло какое-нибудь растение. Мелкие проростки в углу здесь, большие раскидистые лозы ползут по стене там. Хотя большинство растений на самом деле растут в разных емкостях, некоторое выросли прямо из земляного пола. С ними обходятся так заботливо, как ни с чем другим в комнате.

Этот человек бродит между растений улыбаясь всем и каждому, со старой трубкой в зубах. Остановившись рядом с одним он касается листа, приподнимает его, чтобы посмотреть на нижнюю сторону, затем аккуратно протирает между пальцами. Он берет маленькую горстку почвы в которой растет цветок и растирает её пальцами. Удовлетворенный он бросает почву обратно в горшок и переходит к следующему растению.

Низким голосом он что-то радостно напевает, продвигаясь среди растений, останавливаясь иногда, чтобы спеть несколько слов отдельным из них. Наконец он достигает двери, обойдя все растения в комнате. Он оборачивается, чтобы посмотреть на них. На его лице отражается спокойное удовлетворение. Затем он поворачивается и уходит.

Я подхожу к красно-волосому мужчине в кожаной броне.

Я вижу группу людей замерших вокруг повозки. Они замерли, глядя на меч, который как маятник изящно раскачивается по большой изящной дуге. Этот человек держит меч, перебрасывая его из руки в руку. И с непринужденной легкостью заставляя лезвие танцевать перед публикой. Он подбрасывает его в воздух, переворачивает, заводит руку за спину, чтобы поймать. Толпа восторженно аплодирует, а некоторые ахают. Уверенные, что едва не случилась трагедия.

Иду дальше по дороге между домов фермеров.

Заходим в таверну и идем к Паске.

— Здравствуйте и добро пожаловать в... — она поднимает глаза. — О! Это ты! Тенфрит рассказал, что ты для него сделал. Какое счастье что он вернулся! Не знаю как тебя и благодарить! Знай, здесь тебе всегда рады. Напитки, комнаты — все по самой низкой цене... Тенфрит сказал, что хочет приготовить для тебя нечто особенное. Он уже на кухне, весь в работе. — Смеется. — Так чего желаешь?

Я прикупаю у неё еды в прок и складываю в пространственный карман.

Я иду к Свейнару.

— Не знаю кто ты да мне и плевать. Иди, куда шел. Мы здесь не для того, чтобы болтать с чужаками.

Глаза Алота сужаются.

— Осторожней. Похоже эти ребята слеплены из того же теста, что и напавшие на меня хулиганы. — Он морщит нос. — Да и пахнут так же.

— Трамбель сказал ты угрожаешь его семье.

— Конечно, что еще он скажет! Считает себя дворянином. Двое крепких детишек. Самая благородная душа во всей Позолоченной долине! — гном фыркает. — не может сам разобраться со своими делами, так тебя прислал? Ну так можешь идти к нему и сказать, что из-за него мы уже сто лет не видели нормального обеда. Из-за него не можем позволить себе купить выпивки. Но слушать угрозы от какого-то присланного им чужака мы не станем.

Вытаскиваю свейнара из кресла.

— Хочешь подраться с Трамбелем. Ну так пускай это будет честный бой.

— Эй, ты чего? — Свейнар закрывается руками. В его глазах непонимание. — Зачем сразу драться? Не тронем мы твоего мельника. Можно подумать, мы его до этого трогали. Мы просто голодаем вот и все. И, похоже, ничего не измениться. Принял сторону этого вонючего ублюдка? Ну и иди сам знаешь куда... Ты и весь этот долбанный городишко.

Я выхожу из таверну и иду через руины храма Эотаса. У ворот стоит богоизбраный.

Я вижу высоко поднятое знамя, развевающееся на ветру. С изображенным на нем восходящим солнцем в авангарде небольшого отряда паладинов. Царит умерено бодрое настроение. А доспехи еще целые и сверкают. Эта свежая, юная экспедиция полна сил и рвения. Возглавляющий их командир выглядит немного неуклюже в полном доспехе, но шаг его тверд. Не смотря на воодушевление своих собратьев он не улыбается. Неуловимый изгиб рта придает его лицу мрачное выражение. Он вскидывает руку останавливая отряд. Воцаряется тишина за которой слышится темный рокот, глубокий и низкий. Он приказывает приготовить оружие к бою и рассредоточится. Взгляды скачут из стороны в сторону. Головы крутятся пытаясь увидеть источник звука.

Издалека, вздымая верх пыль и молнии к ним несутся стигийские облака. Солдаты стоят и только их отрывистое дыхание выдает нервное напряжение. Командир закрывает глаза призывая благословение на свой отряд. Уверенные и неуязвимые они выжидают чтобы напасть.

Мы идем на мельницу.