Могучая военная машина катилась по джунглям, а Пол Меррит, откинувшись на спинку своей кушетки, слушал, почти не веря своим ушам, как из динамика Ники звучат древние слова киплинговского "вечного протеста всех солдат".
9
— Хорошо, мистер, — резко сказал мужчина в форме. — Вы заплатили за пиво, так почему бы просто не сказать мне, кто вы такой и почему беспокоите меня?
Джералд Остервельт склонил голову набок, и говоривший покраснел от сардонического блеска в его глазах. Рука пожилого мужчины крепче сжала кружку, но он не встал и не выбежал из темного бара. Не то чтобы Остервельт ожидал от него этого. Ли-Чен Мэйтучек когда-то дослужился до звания бригадного генерала в сухопутных войсках Конкордиата, и его нынешняя форма напоминала элегантностью такого генерала, но галун обтрепался, а один локоть был заштопан. При этом его форма была еще в лучшем состоянии, чем снаряжение его "бригады". С точки зрения наемников-неудачников, "Мародерам Мэйтучека" пришлось несладко, и их командир ненавидел жалкую картину, которую представлял он сам. Это делало его угрюмым, раздражительным и озлобленным, и Остервельта это вполне устраивало. Тем не менее, не мешало бы с самого начала прояснить, кто чей поводок держит.
— Можете называть меня мистер Скалли — Вернон Скалли. А что касается того, почему я предложил вам выпить, то это потому, что слышал о вас столько хорошего, "генерал" Мэйтучек, — промурлыкал он тоном, в котором звучали тщательно выверенные нотки. — На самом деле, у меня для вас есть небольшое деловое предложение. Но, конечно, если вы слишком заняты...
Он не договорил фразу, насмешливо глядя в глаза Мэйтучеку, и наемник отвел взгляд.
— Что за предложение? — спросил он после долгой паузы.
— Да ладно вам, генерал! Чем вы и ваши люди зарабатываете на жизнь? — Мэйтучек поднял взгляд, и Остервельт мило улыбнулся. — Вы ведь убиваете людей, не так ли? — Мэйтучек снова покраснел, а улыбка Остервельта стала еще шире. — Конечно, так. И, конечно же, именно этого я и хочу от вас. На самом деле, я хочу, чтобы вы убили для меня очень много людей.
— Кого? — прямо спросил Мэйтучек, и Остервельт кивнул. Вот и все предисловие, и, слава богу, Мэйтучек, несмотря на свою жалкую воинственность, не счел нужным "уточнять", что его люди были "солдатами", а не наемными убийцами. Без сомнения, многие наемники были солдатами, а "Мародеры" — нет, по крайней мере, уже нет, и, зная это, они оба понимали, что это сэкономит много времени. С другой стороны, не стоило сообщать Мэйтучеку о цели до того, как крючок будет надежно заглочен. Этот человек может просто решить, что для него будет больше выгоды и меньше риска обратиться к властям, чем браться за эту работу.
— Мы еще вернемся к этому, — спокойно сказал Остервельт. — Но сначала, возможно, следует обсудить оснащение и возможности вашей организации? — Мэйтучек открыл рот, но Остервельт вяло поднял руку, прежде чем он успел заговорить. — О, можно просто добавить, генерал, что я уже знаю, как выглядит ваше оснащение, поэтому, пожалуйста, сэкономьте нам обоим время, не рассказывая, в какой замечательной форме вы находитесь.
Мэйтучек резко захлопнул рот и уставился в свое пиво, а Остервельт вздохнул.
— У меня нет особого желания сыпать соль на чьи-либо раны, генерал Мэйтучек, — сказал он более мягко, — но следует признать, что ваша бригада понесла тяжелые потери в технике в том злополучном сражении на Рикснаре.
— В последний раз в жизни я принимаю заказ от кучки восьминогих морских звезд! — прорычал Мэйтучек в ответ. — Эти ублюдки солгали нам, и как только мы приземлились...
— Как только вы приземлились, — перебил Остервельт, — они оставили вашу бригаду разбираться с потерями, пока загружали станки и сборочные механизмы, на которые, как они заверили вас, у них были явные права, а затем отбыли. Оставляя вас объяснять рикснари — и следователю военно-космических сил — почему вы предприняли атаку на родную планету союзника по Конкордиату. — Он печально покачал головой. — Честно говоря, генерал, вам повезло, что вы все не оказались в тюрьме.
— Это была не моя вина! Эти маленькие ублюдки сказали, что все принадлежит им, и даже показали нам документацию! Но этому надутому коммодору было все равно!
Мэйтучек громко заскрежетал зубами, и Остервельт скрыл улыбку. О, да, все складывалось удачно. Военно-космический флот с позором вышвырнул "бригаду" Мэйтучека с Рикснара... и не позволил ей забрать что-либо из поврежденного снаряжения. Конечно, если бы "генерал" удосужился провести разведку, ничего подобного с ним не случилось бы, хотя Остервельт и не собирался указывать на это. В конце концов, если бы он указал, Мэйтучек мог бы просто проверить его операцию, что было бы крайне прискорбно. Но что сейчас имело значение, так это ощущение этого человека, что его не только выставили дураком, но и "предали" при расследовании военно-космического флота. Он был, по крайней мере, так же возмущен соглашением, как и предполагали мамины сотрудники, и отчаянно нуждался в работе — любой работе, — которая позволила бы ему хоть немного компенсировать свои потери. В целом, он выглядел как идеальное решение проблемы Санта-Круза, и ответ Остервельта на его вспышку демонстрировал как раз нужное сочувствие.
— Понимаю, что с вами плохо обошлись, генерал, и сочувствую вам. Человек с вашим военным опытом, безусловно, имел право ожидать, по крайней мере, некоторого внимания со стороны своего собственного правительства. Однако, как бы то ни было, на данный момент у вас есть всего лишь один тяжелый грузовой корабль и пара штурмовых кораблей класса Фафнир.
Мэйтучек зарычал и привстал. — Смотрите, Скалли! Если все, что вы хотите, это высказать мне, в какой паршивой я форме, тогда...
— Нет, генерал. Я хочу рассказать вам, как могу помочь вам прийти в лучшую форму, — промурлыкал Остервельт, и наемник медленно опустился обратно на стул. — Видите ли, я представляю ассоциацию бизнесменов, у которых возникли проблемы. Которые вы можете решить для них. И, в свою очередь, они хотели бы решить ваши проблемы.
— Решить мои проблемы? — медленно повторил Мэйтучек. — Как?
— Начнем с того, чтобы полностью переоснастить ваш наземный эшелон, генерал, — сказал Остервельт голосом, который внезапно стал очень серьезным. — Мы можем предоставить вам новейшую управляемую экипажами легкую и среднюю бронетехнику Конкордиата, одно— и двухместные Стингеры для воздушной кавалерии, столько штурмовых машин пехоты, сколько вы пожелаете, и штурмовые капсулы последнего поколения для модернизации ваших Фафниров. — У Мэйтучека отвисла челюсть от изумления. Такое переоснащение оборудования сделало бы его "Мародеров" равными настоящей механизированной бригаде Конкордиата, но Остервельт еще не закончил и наклонился к нему через стол. — Мы даже можем, — тихо сказал он, — предоставить вам пару Големов-III.
— Големы? — Ноздри Мэйтучека раздулись, и он быстро оглядел бар. Если и требовалось что-то, чтобы сказать ему, что "ассоциация бизнесменов" Остервельта обладает огромными — и почти наверняка незаконными — ресурсами, то теперь в этом не было необходимости. Голем-III был экспортной версией Боло Марк XXIV/B. Вся психотроника была удалена, но Големы были оснащены достаточной компьютерной поддержкой, чтобы ими могла управлять команда из трех человек, и они сохранили большинство наступательных и оборонительных систем Марк XXIV. Конечно, они также были доступны — по крайней мере, легально — только особо привилегированным союзникам Конкордиата с хорошей репутацией.
— Големы, — подтвердил Остервельт. — Мы можем достать их для вас, генерал.
— Черта с два сможете, — сказал Мэйтучек, но его тон был таким, как у человека, который отчаянно хотел верить. — Даже если бы могли, военно-космический флот поджарил бы мне задницу, как только узнал бы, что они у меня есть!
— Вовсе нет. Мы можем организовать для вас их покупку на законных основаниях в Содружестве Фрейгнара.
— Фрейгнары? Даже если бы они у них были, им никогда бы не удалось поддерживать их в рабочем состоянии!
— Да, следует признать, что новому народно-революционному правительству не хватает технических талантов, — согласился Остервельт. — С другой стороны, народный совет наконец осознал, что его благородное намерение вернуть всех к земле не сработает при населении планеты в четыре миллиарда человек. Более того, теперь, когда они получили доступ к счетам в банках за пределами планеты, то решили, что им лучше привести оборудование старого режима в рабочее состояние, прежде чем появится какой-нибудь новый защитник пролетариата и поступит с ними так же, как они поступили со своими собственными бывшими, а теперь оплакиваемыми угнетателями-плутократами.
— Что это значит? — спросил Мэйтучек, прищурив глаза.
— Что означает, что им пришлось обратиться за помощью к инопланетчикам, и что в обмен на помощь в приведении в боевую готовность батальона Големов предыдущего правительства они согласились продать два из них.
— За сколько? — Мэйтучек фыркнул с горечью человека, у которого в карманах не осталось ни крошки.
— Это не имеет значения, генерал. Мы организуем финансирование и проследим за тем, чтобы ваши Големы были в отличном состоянии. Доверьтесь мне. Я могу похоронить сделку под столькими запретами и "слепыми" корпорациями, что никто никогда не сможет доказать какую-либо связь между вами и моими... партнерами. Это что касается военно-космического флота.., — он пожал плечами. — Как бы там ни было, народно-революционное правительство в настоящее время является признанным правительством Фрейгнара. Таким образом, оно может легально продавать свою военную технику — включая Големов — кому пожелает, и пока у вас есть законные права собственности на нее, даже военно-космический флот не сможет отобрать ее у вас.
Мэйтучек откинулся на спинку стула и уставился через стол. В его глазах промелькнула жадность отчаявшегося человека, который видит, как его манит спасение, и Остервельт почти почувствовал его голод, но этот человек не был полным дураком. Если отряду наемников, находящемуся на последнем издыхании, предложили такую крупную сумму, это могло означать только одно: тот, кто ее предложил, хотел получить взамен что-то в высшей степени незаконное, и его голос был ровным, когда он заговорил снова.
— Чего вы хотите?
— Я хочу, чтобы вы атаковали для меня планету, — спокойно сказал Остервельт. — У планетного ополчения есть несколько танков Росомаха восьмидесятилетней давности и довольно приличное пехотное вооружение.
— Танки восьмидесятилетней давности с экипажем? Вам не нужны Големы, чтобы вынести такой хлам, мистер!
— Верно, но на планете также есть несколько старых военно-космических объектов Конкордиата времен Квернской войны. Мы пока не смогли точно выяснить, что это такое, — гладко солгал Остервельт, — и, судя по нынешним данным, они были оставлены местным жителям — чем бы они ни были — на более чем семьдесят лет. Если это так, то они не могут представлять особой угрозы, но мы хотим, чтобы вы добились успеха. Какими бы старыми они ни были, но могут представлять реальную угрозу, и мы считаем, что их можно использовать. Неужели вы думаете, что что-то, устаревшее на восемьдесят лет, сможет противостоять паре Големов?
— Это чертовски маловероятно! — проворчал Мэйтучек.
— Мы тоже так подумали. Конечно, продолжим поиск более подробной информации. Если сможем точно выяснить, что это были за объекты, немедленно дадим вам знать. Тем временем, однако, можем переоснастить вас и начать планирование на случай непредвиденных обстоятельств.
— Какой именно план вы имели в виду?
— О, ничего сложного, — беззаботно ответил Остервельт. — Мы просто хотим, чтобы вы высадились на планету и убили всех, кого сможете достать.
— Вы просто хотите, чтобы мы убивали людей?
— Что ж, мы были бы признательны, если бы вы не причиняли полю космодрома и его вспомогательным объектам больше вреда, чем это необходимо, — искренне улыбнулся Остервельт. — Было бы уместно некоторое количество "грабежей", просто чтобы помочь убедить военно-космический флот, что вы были отвратительной шайкой предприимчивых пиратов, но как только нынешние обитатели решат, что их мир стал довольно опасным местом для жизни, мы могли бы просто сделать им предложение. Как думаете, генерал, вы могли бы убедить их принять наше предложение?
— О, да. — Улыбка Мэйтучека была холодной и уродливой. — Да, думаю, мы можем сделать это для вас, мистер Скалли, — тихо сказал он.
10
Меня все больше беспокоят действия моего командира. Точнее, беспокоит его бездействие. Теперь я ознакомилась с техническими данными более современных Боло, и для меня очевидно, что выполненные майором Ставракас модификации моего личностного центра выходят далеко за рамки норм, которые бригада Динохром считает приемлемыми. Хотя нынешний Марк XXV, модель C-2, приближается к моим дискреционным возможностям, его психодинамика интеграции личности уступает моей собственной. В то время как C-2 способен самостоятельно управляться как на тактическом, так и на стратегическом уровнях и обладает бесспорно более сильной индивидуальностью, чем предыдущие модели, уровень его осознанности по-прежнему в значительной степени подавлен, за исключением случаев необходимости боевых рефлексов. Более того, ему не хватает моей способности к иерархии многозадачных решений и интуитивному пониманию множества цепочек действие-ответ. Майор Ставракас спроектировала меня так, чтобы я была способна к человеческому феномену, называемому "игрой предчувствий", а С-2 лишен этой способности, так же как и моей способности различать эмоциональные нюансы или, что более важно, ощущать их.
Возможно, еще большее беспокойство вызывает то, что я обладаю только 43,061 процентом резервирования систем модели C-2. Хотя мои базовые возможности значительно выше, у меня нет автономных резервных копий, и большая часть моего вторичного командного кортекса была переключена на постоянную деятельность в поддержку моей улучшенной психодинамики. В результате я значительно более уязвима, чем нынешние Боло, к отказу психотронных систем из-за боевых повреждений, хотя эту уязвимость можно было бы компенсировать добавлением дополнительных резервных копий для моих критически важных функций. По моим оценкам, с помощью современных молекулярных схем все существующие функции могут быть продублированы с полным резервированием систем в объеме на 9,75 процента меньшем, чем тот, который занимает моя нынешняя психотронная сеть.
Изучив данные о модели С-2, вычисляю вероятность в 96,732 процента того, что командование в настоящее время обладает технологической возможностью дублировать работу майора Ставракас, и меньшую вероятность в 83,915 процента того, что оно осознает эту возможность. Эти две вероятности порождают третью, порядка 78,562 процента, что командование приняло сознательное решение не наделять строевые единицы способностями, эквивалентными моим собственным.
Кроме того, однако, технические загрузки показывают, что текущие Боло не включают в себя гиперэвристическую функцию, которой майор Ставракас добилась в моем проекте. Несмотря на то, что их эвристическое программирование значительно улучшено по сравнению со стандартным Марк XXIII, на котором основана моя собственная разработка, их базовый уровень работы на 23,122 процента менее эффективен, чем мой собственный, и ему не хватает расширенных возможностей моделирования и сжатия времени, которые майор Ставракас включила в свою окончательную эвристическую систему. Испытываю огромную гордость за свою создательницу — мою "мать", как теперь называет ее мой командир, — и за ее гениальность, поскольку, по моим расчетам, Боло с моей схемой будет работать с минимальной тактической и стратегической эффективностью, по крайней мере, на 30 процентов большей, чем у подразделений бригады нынешнего поколения. Тем не менее, эта способность также выходит далеко за рамки параметров, которые командование в настоящее время считает приемлемыми для строевого подразделения. Следовательно, меня следует считать ненормальным созданием, и я вычисляю вероятность в 91 процент плюс-минус 3,62 процента, что штаб сектора, будучи полностью информирован о моих способностях и характере, отдаст приказ о моей деактивации.
