Когда они все приготовили, она поставила кружки на столик перед диваном и похлопала по сиденью рядом с собой. Он быстро снял мантию, расстегнул кирасу и наплечники. Он опустился на середину дивана и с усталым вздохом откинулся на плюшевую обивку. Через мгновение Эвана осторожно взяла его за руку, поворачивая ее, чтобы расстегнуть пряжки его наруча. Ремешки были тугими, но хорошо изношенными, и поэтому их было довольно легко расстегнуть. Он прислонился головой к спинке дивана и наблюдал за ее работой, ничего не говоря, когда браслет и прикрепленная к нему деталь для рук упали на ковер. Поднявшись на колени, она наклонилась над ним и проделала то же самое с другой его рукой.

Она колебалась. Часть ее — юная, одержимая любовью часть — хотела прижать его к себе и утешать поцелуями, пока они оба не потеряют над собой контроль. Другая, более рациональная, часть ее понимала, что сейчас это плохая идея. Каллен все это время наблюдал за ней и, наконец, протянул свою великолепную руку без перчатки и притянул ее к себе. Она прижалась спиной к его боку, а его рука обхватила ее спереди и слегка легла на ключицу, в то время как его ладонь сомкнулась на ее плече и предплечье. Он поцеловал ее в макушку, и она прижалась к нему, наслаждаясь теплом и твердостью его тела, стоящего позади нее.

Возможность прикасаться к нему вот так, привычно и успокаивающе, была почти невыносима для нее. Невидимый барьер профессионализма и приличий — барьер, который существовал между ними и так долго препятствовал их интимной физической близости, — исчез. Она находила это одновременно волнующим и пугающим. Она никогда раньше не делала ничего подобного.

Прошло еще несколько минут молчания, прежде чем она услышала, как закипел чайник, и встала, чтобы налить воды в их кружки. Он положил руку на спинку дивана, поэтому, когда она вернулась, чтобы передать ему кружку, она села рядом с ним и подтянула ноги к себе, обхватив колени руками. Теперь, когда она могла прикасаться к нему, ей стало интересно, не сочтет ли он ее слишком требовательной, если она будет делать это всегда. Однако он быстро опустил руку, и она оказалась прижатой к нему. Удовлетворенный вздох сорвался с ее губ прежде, чем она смогла его остановить.

— Удобно?

Его голос прогрохотал сквозь ее руку, лежавшую у него на боку, и она подняла на него глаза и кивнула.

— Тебе? — спросила она.

Он просто кивнул и некоторое время пристально смотрел на нее, а на его лице отражалась целая гамма эмоций. Потянувшись, чтобы притянуть его лицо к своему, она легонько поцеловала его и прошептала:

— Я люблю тебя, мой венан.

Вместо ответа он прижался лбом к ее лбу. Наконец, он прошептал в ответ:

— Моя серанна.

— Ты хочешь поговорить об этом?

— Я... — он слегка отстранился и одарил ее полуулыбкой. — Просто быть здесь с тобой — этого достаточно. Твое... присутствие успокаивает меня.

Она улыбнулась и снова легонько поцеловала его, прежде чем отвернуться к огню. Несмотря на то, что ее сердце бешено колотилось от его близости, она сохраняла целомудрие и успокаивающе положила руку ему на бедро. Несколько мгновений они сидели молча, потягивая чай. Время от времени она поднимала на него глаза, и он нежно целовал ее. С каждым разом она видела, что напряжение и печаль на его лице все больше спадают.

После одного из таких моментов она опустила ноги на пол и наклонилась вперед, чтобы поставить недопитую кружку на стол. Часы пробили одиннадцатый час. Она почувствовала, как он пошевелился у нее за спиной, когда тоже наклонился вперед, поставив свою кружку на стол рядом с ее, а другую руку слегка положил ей на поясницу. Она обернулась, увидела умиротворенное выражение его лица, и ее сердце забилось чаще.

— Эвана?

— Я в порядке, — сказала она, указывая на кружку, — просто пока не готова идти спать.

Он слегка улыбнулся ей, и умиротворенный вид сменился чем-то совершенно иным.

— Нет?

— нет.

Ее сердце забилось в два раза быстрее, когда она обвила его шею руками. Она сделала паузу, чтобы оценить его реакцию. Его полуулыбка исчезла, когда он притянул ее к себе. Он склонил голову к ней, и она встретила его взгляд на полпути.

Все целомудрие улетучилось, когда они слились воедино. Его губы мягко и настойчиво прижались к ее губам, меняя угол наклона, словно проверяя ее реакцию. Когда он исследовал ее губы, она трепетно вздохнула и крепче обняла его за шею, наслаждаясь возможностью прикасаться к нему. В ответ он еще крепче прижал ее к своей груди, его мускулистые руки восхитительно обвились вокруг ее тела. Его ладони медленно скользили по ее спине, пальцы впивались в ее мышцы, губы впивались в нее, как будто она была колодцем посреди пустыни.

Внезапно он просунул руку под нее и приподнял, так что она села боком к нему на колени. Ее пальцы зарылись в его мягкие кудри, целуя его еще крепче, в то время как его руки продолжали гладить ее спину. Она почувствовала, как жар разливается у нее между ног, и тихо застонала ему в рот. Однако вместо того, чтобы прервать поцелуй, как это было ранее в тот день, ее голос, казалось, побуждал его двигаться дальше. Почувствовав, как кончик его языка скользнул по ее нижней губе, она приоткрыла рот, и он проник в нее. Незнакомая с такими тонкостями, она осторожно коснулась его языка своим, и волна желания захлестнула ее, когда он тихо застонал и еще сильнее прижался губами к ее губам. Она осмелела, облизывая его губы так же, как он это делал с ней, и его объятия сжались еще сильнее, когда он одобрительно зарычал. Он так крепко прижимал ее к себе, что она чувствовала, как его сердце колотится у нее в груди, и их прерывистое дыхание смешивалось в тишине комнаты. Дрожащая рука скользнула по ее спине к бедру, зарываясь в мягкую шерсть, пытаясь притянуть ее еще ближе.

Наконец, его губы оторвались от ее губ, и он начал покрывать поцелуями ее подбородок. Она задрожала в экстазе от ощущения его губ на своей чувствительной плоти. Когда он добрался до ее уха, то легко провел губами по раковине, и по ее телу пробежал электрический разряд. Она наполовину задохнулась, наполовину простонала его имя и выгнулась навстречу ему, когда удовольствие разлилось по ее телу, оставляя ее слабой от желания. Она почувствовала легкую дрожь и услышала сдавленный смешок, когда он отстранился и удивленно посмотрел на нее. Неприкрытое желание в его глазах заставило ее задрожать.

— Эльфийские уши... чувствительны, — слабо произнесла она.

— Мммм... — пробормотал он в ответ. — Я должен это запомнить...

Она покраснела от жара в его голосе, но его губы уже снова завладели ее губами. Рука, которую он держал на ее бедре, теперь неуверенно скользила под ее свободный топ, пальцы скользили по обнаженной коже талии, оставляя за собой обжигающий жаркий след. Создатели, она хотела, чтобы его руки были на ней повсюду.

Его губы снова оторвались от ее губ, на этот раз, чтобы осыпать поцелуями ее шею, его прерывистое дыхание было горячим и тяжелым на ее коже. Она одобрительно замурлыкала, когда его осторожные руки скользнули чуть выше и легли ей на спину. Его мозоли прошлись по ее пояснице, когда его рот добрался до впадинки на шее, и хрипота в его голосе только усилила ее возбуждение, когда он задышал ей в шею.

— Создатель, Эвана...

— Каллен... пожалуйста, — выдохнула она, задыхаясь.

Она едва ли понимала, о чем умоляет его. Она знала только, что хочет большего. Он застонал ей в горло, а затем начал покрывать поцелуями ее обнаженную ключицу. Она почувствовала, как другая его рука скользнула под ее тунику и осторожно скользнула вверх по спине.

О, боги, да.

Он положил руки ей на спину и провел ими вверх и вниз по ее обнаженной коже.

— Это?

Она смутно расслышала его голос, низкий, прерывистый, и поняла, что, должно быть, произнесла эти слова вслух.

— Да, венан, — выдохнула она в ответ, когда от его обнаженных рук по всему ее телу побежали мурашки. — О... да.

Она постарается не забыть смутиться позже. Прямо сейчас его руки приводили ее в полное замешательство, и она могла думать только о том, как бы убрать как можно больше слоев одежды между ними. Запустив пальцы в его волосы, проведя вниз по великолепным плечам, а затем к груди, она начала расстегивать пряжки его камзола. Он слегка отстранился, поняв ее намерение, и, убрав руки с ее спины, ловко расстегнул застежки, продолжая покрывать поцелуями ее губы, щеки, подбородок и шею. Наконец, он сбросил камзол, и еще одна острая боль запульсировала у нее между ног, когда она провела жадными руками по его твердой груди, прикрытой лишь тонкой тканью туники. Создатели, этот мужчина был совершенен.

Его губы отчаянно впились в ее губы, а руки скользнули ей под тунику, чтобы чувственно заскользить вверх по спине. Он прерывисто шептал ей похвалы и выражал свое желание, разжигая в ней огонь, где бы он ни прикасался к ней. Она почувствовала, как дрожит его рука, когда она скользнула по ее ребрам, и его большой палец прошелся вверх-вниз, задевая нижний край ее нагрудной повязки.

Создатели, она так сильно хотела его. Она никогда раньше не испытывала такого острого желания. Она знала, что должна притормозить, но каждая ласка, каждое движение, каждый вздох, произносящий ее имя, срывающееся с его губ, доводили ее до крайности. Казалось, она никак не могла насытиться этим — им. Она начала покрывать поцелуями его щеки и подбородок, в то время как ее руки скользили по его животу и спине, оценивая рельефность мускулов под своими жадными пальцами. Он снова застонал, когда его собственные руки продолжили более смелые поиски, пробежавшись по изгибу ее ягодиц, вниз по внешней стороне бедра и обратно под тунику к обнаженной коже ребер. На этот раз его большой палец скользнул под нижний край ее корсажа и провел мозолистой подушечкой по чувствительной нижней стороне груди. Она выдохнула в знак одобрения и потянулась навстречу прикосновению, поощряя его двигаться дальше, ощущая вкус его кожи, солоноватый и в то же время сладкий, и добралась до мочки его уха. Она нежно потянула ее зубами, в то время как ее руки скользнули под его тунику, чтобы коснуться его разгоряченной кожи. Шипение проклятий в ее ухе подсказало ей, что она на правильном пути, но его тело застыло, когда он внезапно обнял ее и прижал к себе. Он сделал несколько глубоких вдохов, чтобы успокоиться, прежде чем его голос прогрохотал ей в ухо, мягкий, но напряженный.

— Эвана... нам следует... притормозить.

Она слегка напряглась в его объятиях и прижалась к его груди, чтобы посмотреть на него, ее затуманенный похотью мозг медленно возвращался на землю.

— Ты не хочешь...? Я думала... Это...

Ее лицо начало гореть от смущения, и слишком знакомое чувство отверженности пронзило ее. Только не снова. Только не с ним. Пожалуйста. Она отвела взгляд и постаралась сдержать слезы, навернувшиеся на глаза. Он не был Ханиром. Должна была быть другая причина. Она не должна была — не могла заставить его чувствовать вину за действия другого человека. Сдерживая свои эмоции, она быстро слезла с его колен, села на диван рядом с ним и дрожащим голосом рассмеялась.

— ой... Я, кажется, увлекся. Приношу свои извинения.

Он нежно притянул ее к себе и обхватил ее лицо ладонями, пытаясь поймать ее взгляд. Она нерешительно попыталась отстраниться, закрыв глаза, чтобы сосредоточиться на своем и без того прерывистом дыхании. Она больше не будет плакать перед ним. Только не об этом.

— Создатель! Эвана, пожалуйста, не думай... это не потому, что... — Он разочарованно вздохнул. — мне жаль. У меня это не очень хорошо получается.

Его слова отвлекли ее, и она наконец смогла открыть глаза. Она наблюдала, как он сглотнул и сделал глубокий вдох, его лицо исказилось от беспокойства.

— Это не потому, что я не хочу большего. Я очень сильно хочу... ну... тебя. — Его голос понизился до хриплого шепота. — Создатель... всех вас.

Несмотря на свою неуверенность в себе и смущение, она слегка улыбнулась ему. Она не могла заставить себя заговорить, но когда он легонько поцеловал ее, она ответила на поцелуй. Он отстранился, его глаза наполнились глубоким чувством, которое взывало к ней и заставляло ее измученное сердце петь в ответ.

— Но я хочу, чтобы все было правильно — чтобы у нас все было правильно — еще больше. Он прижался лбом к ее лбу. — Я хочу, чтобы это сработало... Больше, чем... больше, чем я когда-либо чего-либо хотел. И я думаю, это значит... Это значит, что мне нужно, чтобы мы не торопились.

Эвана снова почувствовала, как на глаза наворачиваются слезы, на этот раз по совершенно другой причине, и она отчаянно пыталась сдержать их. Он беспокоился о том, как сложатся их отношения? Она отстранилась и посмотрела ему в глаза.

— Конечно, Каллен. Ты... ты мой лучший друг, знаешь ли. Я сделаю все возможное, чтобы тебе было комфортно. Я просто хочу, чтобы ты был счастлив, Венан.

Он провел большим пальцем по ее нижней губе, и она подумала, что выражение его лица может разбить ей сердце — она увидела всю его уязвимость и неприкрытые эмоции.

— Я никогда не был так счастлив. Никогда в жизни, — прошептал он.

Она закрыла глаза и оперлась на руку, которая все еще прикрывала ее лицо.

— Я тоже.

И это было правдой. За всю свою жизнь она никогда не чувствовала, что вписывается в общество. Теперь, здесь, среди этой разношерстной компании эльфов, гномов, людей и кунари, она, наконец, почувствовала, что у нее есть свое место. Каллен был последним кусочком головоломки, который сложил все воедино. В отчаянной ситуации ее новые друзья сплотились вокруг нее, чтобы создать силу, способную соперничать даже с тысячелетним магистром порождений тьмы. Она забрала его магов, она сорвала его план убить всех в Хейвене, и скоро она помешает ему убить императрицу. Мысль о том, чтобы сделать что-то из этого без тихой, надежной поддержки Каллена, пугала ее до смерти.

Она открыла глаза и обнаружила, что он изучает ее. В его взгляде отражалось то, что, как она теперь знала, было желанием и признательностью — выражение, которое она видела в его глазах слишком много раз, чтобы сосчитать, — и это вызвало у нее любопытство. — Сегодня, когда ты поцеловала меня на крепостной стене, как долго ты хотела это сделать?

Каллен отвел глаза в сторону и тихо рассмеялся.

— Дольше, чем я должен был признать.

— То, что я долиец, эльф, тебя никогда не беспокоило?

Он хмыкнул и нахмурил брови.

— Я не думал... в тех Кругах, где я служил, к эльфам относились по-другому. Я-я не думал, что это может значить для тебя. Надеюсь, это не так... Я имею в виду, тебя не беспокоит... что я не такой?

Несколько месяцев назад ее ответ был бы совсем другим. Но сейчас? Зная, каким человеком он был? Она даже не колебалась.

— нет. Если я тебе небезразличен, это все, что имеет значение. Я не пытался поставить тебя в неловкое положение.

Его плечи немного расслабились.

— Если я кажусь неуверенным, то это потому, что прошло много времени с тех пор, как я хотел кого-то в своей жизни. Я не ожидала увидеть это здесь. Или тебя.