Лезвие власти

— Это вы приказали перекрыть границу с Бриулем, граф?

— Да, Ваше Величество! Кисса находится в четырех переходах от Вивлена, эти районы Атегатта густо заселены и если черная смерть попадет на территорию княжества, то остановить ее будет невозможно.

— Ваше решение перекрыть границу я считаю оправданным, граф. Продолжайте!

— Вот результат расследования, которое проводил имперский ревизор маркиз Суэй Им-Даллон по моему приказанию, после того как барон Винге отказался платить ленную подать, сосла­вшись на неурожай. Однако тогда же тайной канцелярией были получены сведения о том, что засуха не коснулась большинства земель баронства. Маркиз Суэй установил, что барон Винге, развязал войну против своих соседей, и в нарушение Имперского Указа "[Author ID2: at Sun Sep 24 20:28:00 2006 ]О Землях"[Author ID2: at Sun Sep 24 20:28:00 2006 ], сжигал захваченные припасы и засеянные поля. Его солдаты резали скот и высыпали в пруды запасы зерна и муки. В результате набегов были потравлены поля в самом баронстве.

Конрад пробежал глазами первую страницу и швырнул свиток на пол.

— Моя Империя! — в его голосе было столько горечи, что у Россенброка закололо под сердцем. Император вскочил и зашагал из угла в угол. — Я не могу осудить барона на основании указа, на который мой отец в свое время просто плевал. Во времена его правления считалось хорошим тоном вытаптывать поля и сжигать посевы...

— К сожалению, старый Император редко прислушивался к моим советам, Ваше Величество.

— Я знаю это граф! И не хочу повторять чужих ошибок, — Конрад остановился и посмотрел вниз, на город. Так он простоял какое-то время, вглядываясь в дождливый день, потом повер­нулся, — Скажите, граф! А не было ли, скажем, среди ближайшего окружения барона аведжийских шпионов?

Россенброк внимательно посмотрел на Императора. Конрад стоял, опершись на химеру, и на ли­це его играла зловещая ухмылка. В такие минуты он был особенно похож на своего деда.

— Конечно же, Ваше Величество! Среди подданных барона офицерами тайной канцелярии выявлены несколько человек, связанных с аведжийской разведкой!

— Значит барон Винге изменник! Не остается сомнений, что за всеми этими поджогами стоят люди Великого Герцога! И это, конечно же, меняет дело. Кстати, граф, вы случайно не знаете насколько велико состояние барона?

— Как, по-вашему, граф, отреагируют остальные бароны?

— По-моему, Ваше Величество, бароны прекрасно усвоят этот урок!

Император одобрительно кивнул и дважды хлопнул в ладоши. На пороге возник капитан — адъютант гвардии.

— Найдите арион-маршала Севаду. Передайте, что Император желает видеть его немедленно! И распорядитесь накрыть легкий ужин на двоих. Похоже, что наша беседа с господином канцле­ром затянется.

16.

— Да здравствует Император!

Арион-маршал Империи Севада, моложавый и подтянутый, приблизился к столу и прикоснувшись кончиками пальцев к переносице, поклонился, сначала Императору, потом канцлеру. Россенброк прекрасно знал о том, что Императора Конрада и Севаду связывает чувство, похожее на крепкую мужскую дружбу, несмотря на разницу в возрасте. Все свободное время Император проводил в обществе двух арион — маршалов Империи и своего боевого Учителя — генерала Коррона. Конечно же, Россен­брок знал о каждом шаге своего Императора, и всегда старался контролировать ситуацию. Его вполне устраивало, что Конрад проводит время в обществе военных, это было гораздо лучше, чем напиваться в компании мрачных егерей и грязных собак, и блевать потом на хрустальный трон в присутствии всего двора. Арион-маршалы Империи Севада и Циклон были выходцами из богатейших семей Империи. Они не блистали ни военными талантами, ни особым умом, но были прекрасными собеседниками, наездниками и фехтовальщиками, и самое главное, они бы­ли честны и преданы своему юному правителю. Россенброк не однажды пытался тайно спрово­цировать маршалов на преступление против короны, но всякий раз терпел крах. И это его впол­не удовлетворяло. Боевой учитель Императора генерал Коррон, напротив был старым и желч­ным воякой, с отвратительным характером и своеобразным складом ума. Потомственный воен­ный, генерал пользовался непререкаемым авторитетом в армии, и обладал поистине бесценны­ми знаниями тактики и стратегии, передававшимися в семье Коррона из поколения в поколение. Вместе с генерал — интендантом Патео и канцлером, он входил в Военный Совет Империи, воз­главляемый самим Императором. Россенброк, несмотря на многолетние разногласия, доверял генералу и часто выпивал с ним по бокалу вина за беседой в своем кабинете. Коррон отвечал канцлеру взаимностью и делился многими серьезными тайнами.

Император серьезно посмотрел на маршала и кивнул в сторону канцлера.

— Маршал, внимательно выслушайте то, что вам скажет граф.

Россенброк тщательно пережевал кусочек телятины и запил глотком вина. Маршал стоял рядом и выжидающе смотрел на старика.

— Господин арион-маршал! Имперским ревизором маркизом Им-Доллоном, доказано, что барон Бармаль Винге, повинен в измене нашему Императору и нарушении имперского закона "[Author ID2: at Sun Sep 24 20:28:00 2006 ]О Землях"[Author ID2: at Sun Sep 24 20:28:00 2006 ]. От имени Императора приказываю вам отправить на территорию баронства две панты рыцарей, для захвата всех форпостов и крепостей. Генерал Коррон должен лично отобрать людей для этого похода. Сделать все надо быстро, чтобы не один золотой карат не исчез за Марцинские Топи. В случае оказания сопротивления действовать беспощадно. Самого барона доставить в Вивлен для суда. На время суда, и до вынесения решения о передаче власти, все имущество барона и все его земли переходят в распоряжение имперского ревизора маркиза Суэя Им-Доллона. Аведжийскими шпионами займется тайная канцелярия, при необходимости солдаты должны оказать содействие в решении этого вопроса. И естественно, маршал, недопустимы грабежи и насилие по отношению к населению. Солдаты должны восстановить, всего лишь, законный порядок на землях баронства. — Россенброк закончил и налил себе вина. Император, дослушав речь канцлера до конца, встал и обратился к маршалу:

— Как вы уже поняли, на территории Империи зарождается измена. Мой отец, в свое время, дал слишком много свободы баронам, позволив им контролировать наши южные границы. Но как только Великий Герцог Аведжийский потерял все шансы на Имперскую корону, землю Атегатта заполонили шпионы. И только опираясь на армию, мы сейчас можем бороться с этим злом. Выполняйте приказание, маршал!

— Ваше Величество! Позвольте задать один вопрос? — Севада невозмутимо смотрел на Императора.

— Да, маршал.

— Как прикажите доставить барона в столицу?

— Идите, маршал, выполняйте приказ... — В голосе Императора зазвенела сталь. Россенброк сосредоточенно смотрел на Севаду. Тот, едва пожав плечами, развернулся кругом и пошел к дверям.

— Маршал! — Севада резко остановился и повернулся к Императору. Конрад взял со стола бокал, слегка взболтал содержимое, и выплеснул вино в камин. — По пути в столицу, барон, скорее всего, совершит побег. В этом случае приказываю поступить с ним, как с обычным пре­ступником.

Россенброк, вздохнул, наколол на вилку кусочек сыра и с удовольствием отравил в рот. Судьба барона Винге была решена. Севада понимающе кивнул, и прикоснулся пальцами к переносице.

— Да здравствует Император!

17.

Они появились неожиданно, он даже не успел дотронуться до рукояти меча, как его уже окружили с трех сторон. Перед ним на расстоянии двух шагов стоял, слегка покачиваясь из стороны в сторону здоровенный огр, с темно-серой гладкой кожей, обтягивающей чудовищные мускулы. По бокам стали еще двое, такие же громадные и лоснящиеся. Оружия у них не было, но у каждого на руках чуть повыше кисти вы­ступали из кожи серповидные острые когти, в локоть длиной. Они стояли неподвижно и не мигая смотрели на него огромными фиолетовыми глазами с крошечными черными точка­ми зрачков. Аттон, поеживаясь под пристальными взглядами нелюдей, нагнулся, поднял с земли лук и протянул его огру. Тот принял оружие и сунул себе под мыш­ку. Потом вытянул руку и указал когтем на меч. Аттон сдернул перевязь, и сразу почувствовал себя обнаженным. Руки его предательски задро­жали. Нелюдь продолжал внимательно оглядывать его, потом растя­нув тонкие губы, обнажил белые острые клыки и взмахом руки указал на сапоги. Аттон нагнул­ся, вытащил из голенищ боевые ножи и воткнул их в толстый корень. Потом, глядя в немигающие фиолетовые глаза, развел руки в стороны. Удовлетво­ренный осмотром огр повернулся спиной и пошел в сторону реки. Аттон мельком глянул на заплечный мешок и направился следом. Сопровождающие двинулись за ним легкими скользящими шагами, бесшумные словно тени.

Стрелы через две они вышли к небольшой тихой заводи, отгороженной от реки широкой по­лосой гальки. На берегу заводи неподвижно стоял, глядя в воду, сам Отец Семьи. Идущий впе­реди огр, подбежал к вождю и упал перед ним на колени, сложив к его ногам все оружие Аттона. Потом вскочил и бегом бросился в лес. Аттон огляделся и нерешительно направился к реке, где всё так же неподвижно стоял, спиной к нему огромный огр. Ростом Отец Семьи был где-то локтей десяти, кожа его тускло отсвечивала, а страшные когти-сабли свисали почти до земли. Аттон остановился, не доходя пяти шагов, и громко произнес на Древнем Языке:

— Меня зовут Птица-Лезвие... Я пришел к вам вернуть, то, что у вас похитили...

— Ты пришел, потому, что тебя прислал твой хозяин... — Отец Семьи слегка повернул голову, и искоса посмотрел на Аттона немигающим темно-багровыми глазом. Потом вытянул в его сторону огромную руку. — Давай...

Аттон не спеша полез за пазуху и вытащил небольшой кожаный мешочек. Он бережно выложил на ладонь четыре кусочка грубо обработанной бирюзы каплевидной формы, потом осторожно приблизился и вложил их в огромную ладонь. Огр, даже не взглянув, сжал камни в кулаке и опустил руку.

— Да, это они... Я чувствую древнюю силу... Я чувствую Его тепло и Его заботу, о своих неприкаянных детях. Он не забыл нас. Он по-прежнему любит нас, наш Отец и Покровитель. — Огромный огр приложил кулак в котором сжимал камни ко лбу и тихо запел. Он пел на странном, неведомом языке и слова его песни, вплетаясь в шумный говор реки потекли вниз по долине, и вскоре к ним присоединились другие, сначала робкие и плавные, они набирали силу сотен голосов и вдруг, взлетев к самому небу взорвались бешеным ревом. Через мгновенье все смолкло.

Аттон, оглушенный песней, оцепенело замер. Губы его дрожали. Гигант повернулся к нему и пихнул когтистой ступ­ней оружие у своих ног, и отошел на пару шагов назад

— Забирай свое железо...

Аттон нагнулся, поднял с земли перевязь и закрепил меч за спиной. Потом подобрал лук и в нерешительности замер, глядя на Отца Семьи. Старый огр посмотрел на него так, что Аттон почувствовал, как где-то внутри него что-то сухо рвется и падает вниз острыми кусками.

— Жадные, жестокие люди... Они думали, что захватив Глаза Отца и Покровителя, они смогут управлять Семьями... Нет... — Он вдруг размахнулся так, что когти со свистом рассекли воздух и швырнул, камни в самую стремнину реки. Аттон тревожно проводил глазами летящие в воду голубые брызги.

— Глупые люди... Они думали, что выбили нас за горы, потому, что отняли у Семей их Покровителей... Для этого они разграбили храм Верховных Демонов Этру. Для этого они предали древнейшие законы, на которых строился этот мир. Но это было напрасно. Люди обманывали всех, и в конце концов, обманули сами себя. Люди победили не потому, что обрели благодаря Глазам Вернигора какую-то силу над Семьями, а потому, что мы не могли бросить своих стариков и детей, потому, что мы защищали из последних сил каждого раненого, каждого калеку. Так нам завещал наш Отец и Покровитель. А люди... Люди могут делать ужасные вещи. Могут грабить древние храмы, лгать и предавать, топтать своих раненых лоша­дьми и бросать своих детей, спасаясь от наступающих врагов. У вас нет Покровителей, у вас нет корней, лишь есть бог, которого вы проклинаете и ради которого сжигаете друг друга на кострах. — Огр по­вернулся к Аттону спиной и указал на восток. — Там, там нет тучных стад. Там Семьи вынуж­дены охранять свои пастбища от чудовищ, по сравнению с которыми местные драконы и мантикоры жалкие букашки. Там голод и страх... За долгие столетия изгнания мы уже свыклись с этим и давно потеряли надежду на возвращение. Но мы не забыли своих Покровителей, и они не забыли нас. Все эти столетия они питали нас своей силой, заботились о нас, давали нам возможность выжить. Мы сделаем то, что пообещали твоему хозяину. Он выполнил свою часть, выполним и мы.

Аттон молча слушал, пытаясь понять, что есть в этих огромных и свирепых воинах такое, чего он от рождения лишен.

— Я догадываюсь, что твой хозяин обманул тебя... Когда-то в этом же месте мы стояли с твоим отцом, и также слушали песню реки.

Аттон вскинул голову и посмотрел в бездонные омуты огромных багровых глаз. Огр усмехнулся.

— Не удивляйся, я знаю кто ты, я знал твоего отца, я помню зачем он приходил в развалины Замка Проклятых... Также, как и тебя, его терзали сомнения. Также как и ты, он стоял предо мной и размышлял о правильности своего выбора. Я видел его обнаженные мысли, цвета его раздумий, волны его внутренней борьбы. Ты во многом похож на него... Но твой хозяин видит совершенно другое. Это свойственно людям, вся жизнь которых замешана на лжи.

— Зачем? Зачем Торк делает это? — хрипло выдавил из себя Аттон.

— Зачем? Твой хозяин полагает, что если погибнет последний проклятый, то люди снова ста­нут людьми.

— Люди станут людьми?

— Ты не думал об этом? Для людей нет времени, нет бесконечности. Они мало живут и заме­няют необходимое насущным. Проще придумать ложь, чем задуматься над тем, кто ты есть на самом деле. Когда-то, люди пришли на эту землю другими... Они помогали нам пасти ста­да, охотились с эльфами, строили города с гномами... Но потом... Потом они отобрали у нас пастбища, у эльфов леса, у гномов — города, у троллей мосты... Ты знаешь, чем был мост для тролля? Тролли рождались и умирали вместе со своими мостами. Они связывали ими время и бесконечность... Они холили и лелеяли свои мосты, создавая в муках творения удивительную красоту.... Тысячи гномов собирались, и со слезами на глазах смотрели, как новорожденный тролль собирает свои первые камешки для будущего моста... Этого ты не найдешь в своих легендах. Люди придумывали для своих жестоких детей глупые, лживые сказки, в которых, создающий прекрасное тролль превращался в страшное чудовище из — под моста, а пастух огр в жуткого людоеда. В ваших легендах только кровь, и бессмысленные победы...

Он замолчал. Аттон стоял, опустив голову.

— Мы сделаем то, что пообещали не потому, что ненавидим людей. Нельзя ненавидеть больных и проклятых, им нужно постараться помочь. Ты выполнил поручение, сын Ардо.... Уходи. Быть может мы тоже верим в то, что приближая конец проклятию, мы поможем людям снова стать людьми... Мы нападем на Тарр. А теперь уходи... Уходи подальше от этих земель. И если ты действительно достоин своего отца, то помни — проклятие делает человека зверем. А вот что делает зверя человеком? Найди того, кто носит Большую Звезду Вернигора, и все реши сам.