| Предыдущая глава |
↓ Содержание ↓
↑ Свернуть ↑
| Следующая глава |
— Это можно опустить. — Мой муж несколько увлекся, в своих воспоминанях бросая глубокомысленные взгляды в сторону весьма прелестной эльфийки, изображающей в происходящем ритуале невесту. — Мне нужен тот момент, когда Гадриэль уходит с подружками.
— Так бы и сказала, а то все вспоминай, да вспоминай.
Ладно, об этом мы тоже поговорим. Несколько позже. Как только я закончу разбираться с одним.
Ну вот, как раз то, что надо. И я обрываю картинку, передаваемую Олейором и перескакиваю на нить, которая тянется из памяти Гадриэля.
А глаза лорда, которыми я сейчас и вижу происходившее в тот день, останавливаются на закрывшейся за Олейором дверью. Четыре весьма юные, по их меркам, эльфийки, хихикая, переговариваются между собой, обсуждая достоинства очень красивого, опять же по эльфийским меркам, начальника охраны темного принца, стоя за его спиной. Он оборачивается и произносит:
— Ну что, барышни, — и его (моя, настолько реальны ощущения) бровь игриво приподнимается, — мы с вами остались одни. — И плотоядная улыбка хищника, который пытается, прежде чем сожрать, обворожить свою добычу.
— У вас, лорд, есть предложения? — Одна из четверки, которая чуть постарше своих подружек, бросает на Гадриэля мечтательный взгляд и наигранно скромно опускает пушистые ресницы.
— У меня есть много предложений. — А в глазах — обворожительный блеск. И каждое движение: шаг, наклон головы, чтобы выбившаяся прядь скользнула на лицо, вызывая непреодолимое желание ее коснуться, и то, как пальцы ласкают рукоять кинжалов, словно показывая, насколько нежными они могут быть — все наполнено чарующей грацией. — И каждое последующее значительно интереснее предыдущего.
И прежде чем они успевают опомниться, сильные руки нашего красавчика буквально вталкивают их в соседнюю с комнатой невесты дверь, которая для нас не является преградой. И мы, с интересом следуем за ними.
Одежда со всей честной компании исчезает с поразительной быстротой. И здесь главное, не пропустить момент. Смотреть на то, что они будут творить, мне не очень хочется. Да и задача у меня стоит несколько иная, чем убеждение в поразительных способностях этого кадра выходить победителем даже из столь сложных ситуаций.
И я перехожу к следующему этапу моей грандиозной мести.
Образ Элильяра в моей памяти обретает довольно четкие очертания. Дверь без единого шороха открывается, и фигура правителя темных застывает на пороге. Светлое серебро волос двумя широкими волнами падает на черную ткань парадного наряда, ладони нервно поглаживают обтянутые кожей ножны, губы кривятся, обнажая клыки.
— Взять его. — Голос моего свекра тих, но его слышит каждый, кто находится в комнате.
Будем считать, что я выбрала очень удачное время для того, чтобы у объекта моей извращенной мести начались проблемы. Он выбирается из-под груды тел с обнаженным торсом, но... еще в штанах.
Их глаза встречаются. И эта встреча очень далека от дружеской.
— Я тебе доверил самое дорогое, что у меня есть: своего наследника. А ты не только позволил ему остаться в комнате со светлой эльфийкой, но и сам предавался играм в то время, когда ему требовалась твоя помощь.
Взгляд серых глаз становится жестче и резал словно лезвие клинка. Элильяр одновременно расслаблен и собран. Словно развалившаяся на земле кошка, которая в любой момент готова к молниеносному прыжку.
— Что с принцем? — Выражение лица у Гадриэля...
Эх... Если мне, не приведи стихии, придется увидеть это выражение, я пойму: наши дела очень плохи.
— Твоего принца обвинили в том, что он покушался на честь светлоэльфийской принцессы. И теперь, нарушая все мои планы, он обязан взять ее в жены.
Мгновение осознания. Горечь. Тоска. Решимость принять все, что подкинет коварная судьба. И смирение. Безоговорочное смирение.
— Я готов понести любое наказание. — Он опускается на колено и склоняет свою гордую голову. Его волосы скользят на лицо и падают на разноцветный ковер.
— И ты его понесешь. — И уже не голос — шипение вырывается из горла взбешенного правителя темных. — Ты произнесешь брачные клятвы в один день с моим сыном. И твоей женой... — он оглядывает четырех девушек, которые с ужасом в глазах смотрят на еще более прекрасного в своем гневе Элильяра, едва прикрыв свои тела стянутой с широкой постели шелковой простыней, — эти слишком хороши, чтобы составить тебе перед алтарем пару.
Двое воинов из тех, которые вошли внутрь вместе с Элиляром, рывком поднимают побледневшего лорда с пола. В его взгляде, когда его лицо оказывается близко от моего, не ужас — обреченность.
И я понимаю, что наша шутка зашла слишком далеко. Его ехидство и потребность быть всегда на шаг впереди, трогают не так сильно, как эта пустота в его глазах. И то, что я считала местью...
Ему не за что мстить
Я обрываю плетение, буквально выкидывая всех из созданной мною иллюзии, и развеиваю ее. Силой своей воли вытягивая его в другое воспоминание, которое должно стереть следы сделанного мною. В раннее утро того дня, когда я стала принцессой Д'Тар.
Стук в дверь был едва слышен, и я не сразу поняла,что он не является частью моего сна.
Несмотря на то, что я дала разрешение войти, дверь лстается закрытой, пока я, накинув халат нежного розового цвета, не открываю ее сама.
И даже тогда он не решается сразу войти.
— Лера... — Замечаю... не растерянность, а сомнения, что тоже довольно странно для этого эльфа.
— Мы так и будем стоять на пороге? — Чуть приподнять бровь, удивляясь, чтобы подтолкнуть его к нужному мне решению.
— Извини. — Подобие улыбки отражается на его лице, на котором видны следы бессонной ночи. Это, может, и не очень странно (идея мальчишника, подкинутая Сашкой, нашла яркий отклик у мужской части нашей большой компании), но в сочетании с другими признаками наталкивает на весьма интересные мысли. — Я не должен был приходить сюда. Это вопреки нашим обычаям. — И странная искренность в словах, в проявлении тех чувств, которые он не считает нужным прятать.
— Мне это известно. Да только я успела узнать и еще кое-что: друг Олейора ничего не делает без достаточных на то оснований. — И я прикрываю дверь за его спиной, отрезая путь к отступлению.
— Спасибо. — Он делает еще один шаг и вновь останавливается.
— Лера... — Эта нерешительность уже начинает меня пугать, настолько она не соответствует тому образу черноволосого лорда, который уже успел у меня сложиться.
— Гадриэль, ты можешь сказать мне все, что считаешь необходимым. — И глаза в глаза, чтобы лишить даже возможности игры.
— А если я скажу, что люблю тебя. — В его взгляде проявляется некоторая заинтересованность. Ситуацией и моим возможным ответом.
Мои ресницы даже не дрогнули, я не отвела взгляда, давая ему заглянуть в самую глубину моих глаз.
— Я посчитаю это розыгрышем. В твоем сердце нет того чувства, которое заставило бы тебя сказать такие слова невесте своего господина.
И внезапно он вновь стал тем лордом, который очаровал меня своей способностью быть разным, при этом сохраняя верность тому, что считал для себя важным.
— Еще раз спасибо, Лера. Ты сказала все, что я хотел услышать.
И он, резко обернувшись, взялся за ручку.
— Э нет... — Я придерживаю дверь, не давая ему шанса уйти.
Он удивлен, а на губах играет насмешка.
— Теперь я хочу услышать, зачем ты пришел?
Притворный вздох облегчения.
— А я уж подумал, что ты решила воспользоваться удобным случаем, чтобы соблазнить меня.
— Ты бы лучше опасался, что я воспользуюсь последней возможностью избавиться от дальнейшего общения с тобой. Так что, лучше говори сам, не то я начну тебя принуждать к этому несколько более решительными действиями.
— Хорошо, хорошо. — Он притворно приподнимает руки, показывая, что прекращает сопротивление. И улыбка сходит с его лица. И теперь уже он раскрывается передо мной, позволяя как в зеркале смотреть в глубине своих глаз. — Я хотел убедиться, что у тебя достанет мудрости быть женой темного эльфа. — В его взгляде ни тени ехидства. Более того, я чувствую, насколько для него важно то, что он говорит. — У меня нет друзей. Лишь Олейор и... — легкая улыбка, и я напрягаюсь еще сильнее, — ты. И я не хочу выбирать между ним и тобою, если ты не сможешь понять, что именно тебе придется строить вашу супружескую жизнь. Ни на мгновение не забывая, что вы с Оли очень разные.
Все слова сказаны. Нет... Сказано значительно больше, чем слова. Сказано то, что свяжет не менее крепко, чем те клятвы, что мне предстоит произнести стоя перед алтарем. Свяжет ответственностью. Не только за любовь, но и за дружбу, которая для меня имеет не меньшую ценность..
Я открываю дверь, понимая, сколько мужества и решительности от нас потребовало то, что сейчас произошло. И когда черный шелк волос практически исчезает из поля моего зрения, я тихо произношу ему вслед:
— Спасибо.
И в ответ, также тихо, но словно он стоит рядом со мной:
— Я твой друг, Лера.
Последние мгновения растворяются в ощущении покоя, которым объят уходящий в прошлое сон.
Я делюсь еще одной каплей своего тепла и силы и обрываю последние паутинки, связывающие наши сознания.
Как ни странно, когда я начинаю ощущать окружающий мир, встречает меня один лишь Олейор. Остальные усиленно делают вид, что слишком заняты для того, чтобы поинтересоваться состоянием нашего лорда. Надеюсь, они поняли то же что и я: есть та грань, за которой шутка перестает ею быть, и мы ее едва не перешли, в чем-то очень сильно заблуждаясь в отношении нашего красавчика.
Впрочем... Задавать вопросы о том, как его самочувствие уже не требуется.
Его дыхание становится более глубоким, и я ощущаю, как он начинает чувствовать происходящее вокруг него.
Ресницы, затрепетав, открывают его темный взгляд.
— Я что-то пропустил? — Слабая улыбка в ответ на мою.
Он не может помнить — у него должна остаться лишь мимолетная тень настроения, создавая ореол чего-то радостного и желанного. Пытается приподняться, но с первого раза это ему не удается, и его бровь взлетает вверх, требуя не у принца, у меня, разъяснить, что происходит.
— С возвращением в мир живых, мой друг. — Я отвечаю, ощущая на своем виске горячие губы мужа. — Нам тебя очень не хватало.
Олейор Д'Тар
Встреча со сновидцем всех вымотала. И, несмотря на то, что ребята крепились и доказывали, что уже полностью восстановили силы, я вынужден был пресечь их попытки двигаться вперед. А Гадриэлю, который упорствовал особо, словно желая вырваться из власти не самых приятных воспоминаний, я предложил отправиться к Элильяру и доложить о деспотизме будущего правителя.
После минуты полнейшей тишины, в течение которой большинство из нашей компании пытались оценить, чем лично им грозит дальнейшее препирательство со мной, вся подрывная деятельность была закончена.
Но самое больше впечатление на меня произвел молчаливый, лишь одними глазами, диалог Леры и Асии, который я воспринял примерно так:
— И ведь не поспоришь. Сказал, отправит.
— Ну, тебе-то...
— Вот мне-то первой и грозит. Ему только дай повод.
— А ты не давай. А вообще... растет. Будешь ты скоро...
После этого намека моя жена как-то странно переменилась в лице. Похоже, перспектива быть женой правителя темных эльфов ее не сильно воодушевила. Хотя понять ее я очень даже могу. Сам привыкал к этой мысли не одну сотню лет.
И тут черная жрица смотрит на меня, и я не успеваю отвести взгляд, который она и ловит. Понимая, что их общение не стало для меня секретом.
Нет... это не гнев. Ее тонкая бровь чуть приподнялась, замерев где-то между: 'это кто у нас такой любопытный' и 'кое-кто доигрался' — и я осознаю, что лучше мне оказаться как можно дальше от того места, где я сейчас нахожусь.
А когда она делает в мою сторону шаг... с улыбкой, так напоминающей оскал демона в боевой трансформации, я понимаю, что мои опасения не напрасны.
Спасибо Рамону, который подошел обсудить предложение оборотней взять ночное дежурство на себя. Они уверяли, что их звериное чутье — лучшее средство держать ситуацию под контролем. Отказывать им в такой малости я не стал: еще до того, как Лера начала вытягивать Гадриэля, мы обговорили с ней защиту, которую установим над нашим лагерем. Да и дракон не отказался поучаствовать в мероприятиях по обеспечению нас спокойным отдыхом.
Так что, пришлось Лере довольствоваться метанием молний в мою сторону и угрозами в мой адрес, которые волнами доходили до меня вперемешку с нежностью и ощущением радости, что все, наконец-то, немного успокоилось.
И от этого тепла мое сердце забилось удивительно четко и сильно: пока мы вместе, нет ничего, что мы не смогли бы преодолеть.
Пока мы вместе...
Ужин заканчивается очень быстро: теперь, когда не надо передо мной красоваться (опустошенные лица в пламени костра выглядят удручающе), все торопятся как можно скорее добраться до походных постелей, устроенных из хвойных веток, укрытых одеялами и плащами .
Лера поднимается первой, словно давая команду: отбой.
Вставая, бросает в пустоту короткую речь о надежде на то, что если она увидит сны, то они будут более приятными, чем те, которые не давали ей покоя прошлую ночь.
По установившейся тишине я понимаю, что все остальные разделяют ее ожидания.
И, когда закончив с обходом лагеря, ложусь рядом с ней, очень радуюсь, что в отношении нее эти чаяния сбылись: я не выпускал ее из своих объятий до самого рассвета, а она доверчиво прижималась ко мне, одаривая теплом и ощущением покоя.
Я позволил им спать столько, сколько требовалось для полного восстановления.
И лишь когда Лера, а последней была она, потянувшись под походным одеялом и с легкой улыбкой открыв глаза, прошептала: 'Кажется, я выспалась', — я дал команду завтракать и готовиться к выходу.
В этот день судьба была к нам благосклонна. К вечеру, когда мы уже подыскивали место для очередной стоянки, Хаиде, острота зрения которого удивляла даже меня, заметил с возвышения, куда он забрался осматривая окрестности, развалины того самого города, который и являлся окончательным пунктом первой части нашего похода.
И вновь до странности спокойная ночь, и нет даже намека на опасность, которая должна подстерегать нас со всех сторон. Вот только ни у меня, ни у тех, кто пытается шутливо называть наш поход 'увеселительной прогулкой', не появляется даже мысли о том, что все самое страшное — уже позади.
Неприятности могут возникнуть в любой момент.
И они не заставляют себя ждать.
Первой угрозу снова ощущает Лера. Но теперь, стоит ей лишь замереть в задумчивости, пытаясь понять, что заставляет ее чувствовать напряжение, как все остальные принимают такую же позу. Осматривая, прослушивая и исследуя поисковыми заклинаниями окружающее нас пространство.
— Внешний контур защиты настроен на диких животных. У них сильнее чувствительность к этому полю.
Я оборачиваюсь к Асии. И вспоминаю слова Ригана: 'Она — убийца. Спокойный, хладнокровный убийца, который не испытывает к своей жертве ненависти'.
| Предыдущая глава |
↓ Содержание ↓
↑ Свернуть ↑
| Следующая глава |
