— Я старалась, — также тихо ответила я ему, но мой ответ был больше похож на шипение.
Он дождался, когда присутствующие на совете, повинуясь его жесту, сядут и, так и не убирая руки со спинки моего кресла, спокойно, словно речь шла о чем-то совершенно обыденном, произнес.
— В ночь после Большого приема в честь принцессы Д'Тар, пытаясь пресечь попытку своей сестры покинуть Дариану, я предстал перед нашей гостьей в ненадлежащем виде. — Легкий рокот прокатился по залу, но стих тут же, как только он чуть наклонился вперед, словно рассматривая недовольных. — Зная об обычаях нашего мира, ее высочество не высказалась против моего желания назвать ее своей невестой. Для того, чтобы подтвердить нашу помолвку, я прошу у совета права сильного.
Да, я, конечно, ожидала, что трактовка событий будет несколько отличаться от того, что произошло на самом деле, но чтобы настолько... Хотя, стоило признать: в этом варианте все выглядело довольно благопристойно. Судя по всему, версия побега варидэ не была бы воспринята столь равнодушно, если бы не высказанная Вилдором просьба, прозвучавшая, скорее, как требование.
С каждым исчезающим мгновением, я все сильнее чувствовала, как начинает сдавать моя выдержка от вида множества сильных, хищных и кажущихся бездушными мужчин, некоторых из которых я помнила еще по приему. И пусть лишь немногие из талтаров участвовали в схватках за право обладания захваченными на Лилее женщинами, я мучительно содрогалась, как только натыкалась на очередной похотливый взгляд. И я испытала мимолетное чувство благодарности к ялтару, когда кроме моих щитов, которые я не могла усилить, не вызвав к себе еще большего интереса, вокруг меня поднялись еще и его.
— Совет готов озвучить свое решение? — Он слегка склонил голову, вглядываясь в лица своих подданных.
И даже у меня по коже пробежали мурашки от того, сколько властности было в этом жесте. Сколько было неприятия никакого иного ответа, кроме нужного ему.
— Совет дает вам право сильного. — Не знаю, могла ли я удивиться сильнее, но произнес это тот, чей голос я ожидала услышать меньше всего — талтар Маргилу. И если ощущения меня не обманывали, он был как раз из тех, кто был полностью согласен с требованием своего ялтара. — У каждого, кто готов оспорить это право, есть три луны, начиная с этой ночи, чтобы бросить вызов. Победитель получает все. Побежденный, — он сделал паузу, — милость победителя. И благословит вас Хаос, ялтар Вилдор.
— Я благодарю вас, талтар Маргилу за высказанное советом решение. И пока никто не сможет опровергнуть моего права сильного, я объявляю принцессу Д'Тар своей невестой. Прошу вас, ваше высочество. — Он подал мне руку, предлагая подняться и встать рядом с ним. И по тому, как в его взгляде, мимолетно коснувшемся меня, мелькнуло удовлетворение сытого хищника, я могла понять, что наше противостояние на сегодня еще не окончено. — И, чтобы моя невеста могла запомнить этот день, я готов назвать совету дату вторжения.
Я знала... я знала, что он не упустит возможности заставить меня стискивать зубы, сдерживая стон. Но я даже предположить не могла, что это будет именно так. И только теперь мне становилось понятно, что было во взгляде Айласа, когда он рассказывал нам с Сэнаром о совете. И что означала тоска, появившаяся в глазах одного, чтобы отразиться в во взгляде другого.
— Вторжение на Лилею начнется в первую ночь темной луны.
Десять дней! Всего лишь десять дней, вместо полугода, которые мы предполагали — думала я под восторженные крики, раздавшиеся, как только он закончил говорить. Пытаясь не упасть здесь же, у его ног. Признавая его силу и служа символом возможного падения Лилеи. Пытаясь предугадать каждое мгновение из этих десяти дней и ночей, в течение которых близкие мне существа будут продолжить жить не зная, не ведая, не догадываясь...
— Представлять правящую ветвь во втором эшелоне вторжения будет мой сын, талтар Яланир. Командование вторжением я, как правитель Дарианы принимаю на себя. И да сохранит нас Хаос!
Я слышала его слова через четкий ритм сердца в бьющейся на виске жилке. Я видела пылающее в его глазах торжество сквозь застилавшую глаза пелену. Я ощущала его жажду смерти сквозь все щиты, которые окутывали меня. Но я продолжала стоять рядом с ним, не позволяя своему телу выдать происходящего в моей душе. Ни пылающим румянцем, ни прикушенной губой, ни смешанной с яростью ненавистью, которой вскипала моя кровь.
Он жаждал войны... но, о стихии, как же жаждала ее я! И если это было то, чего он от меня добивался, он мог поздравлять себя с победой, потому что теперь ни его мощь, ни его охрана, ни мое слово, не могли остановить мое стремление избавить этот мир от него. Даже понимая, что следом за ним придет другой...
— А теперь, моя дорогая принцесса, когда ваше присутствие здесь больше не является обязательным, я прошу вас вернуться в свои покои.
Сэнар оказался рядом со мной раньше, чем Вилдор невесомой улыбкой, в которой я не увидела торжества, закончил свои слова. Но, в отличие от ялтара, он не мог мне предложить руки, чтобы помочь пройти те несколько отделявших меня от выхода метров, ставших самыми страшными в моей жизни.
Мой взгляд безучастно скользил по сверкающим воодушевлением глазам. Машинально зафиксировал, как в глазах Маргилу, который словно невзначай оказался на моем пути, отразилась моя скорбь. А мне в спину, играя эхом в высоте зала, звучало одно и то же слово: Лилея.
Мы вышли за дверь, когда желание разнести весь этот зал в хаос стало уж совсем невыносимым. Возможно, я бы так и сделала, если бы не пристальное внимание и контроль Вилдора, которые не ослабевали ни на мгновение.
— Моя госпожа, держитесь. — Голос тера едва пробился сквозь красную пелену, застилавшую все перед моими глазами. — Вы не можете сдаться сейчас.
Не знаю, в какой раз он повторил это, пока мой взгляд не стал осмысленным и я не начала осознавать, где и почему я нахожусь.
— Все хорошо, Сэнар, — прошептала я, с трудом размыкая окаменевшие губы. — Все будет хорошо.
Похоже, он так не думал и, вопреки правилам, от последнего перехода к моим покоям нес меня на руках, крепко прижимая к себе и обдавая волнами целительной магии.
Оттолкнув Айласа, кинувшегося к нам, как только мы появились на пороге, усадил меня в кресло, правда, успев шепнуть слуге, чтобы он немедленно активировал защиту.
Что ж... его опасения были вполне понятны. Впрочем, как и наличие в моих покоях устройств, блокирующих магию.
В любое другое время я вполне могла оценить паранойю Вилдора, но... не сейчас.
— Я имею право тренироваться с тобой? — Вряд ли моей тер мог ожидать такого вопроса. Да и тона, которым я его произнесла, тоже.
— На мечах? Сейчас? — Проявившееся изумление, тем не менее, было очень коротким.
— На мечах и сейчас. — Повторила я за ним, но уже без вопросительных интонаций.
Я не могла находиться здесь, в этих стенах, пропитанных его запахом, его силой. Мне не хватало воздуха, а моей душе — свободы. Пусть и призрачной. И я готова была на все, лишь бы их покинуть.
— Да, имеете. Как скоро вы будете готовы?
— Через несколько минут. Я только переоденусь, — быстро заверила я его.
— Хорошо, я предупрежу охрану.
Мне удалось снять платье, не разорвав его в клочья. Да и застегивая пуговицы на рубашке, я не вырвала ни одной от душившей меня ярости. И только ощутив, как короткий колет плотно обтянул мое тело, хоть немного отрезвела от кипящих в моей крови эмоций.
Айлас, когда мы выходили из комнаты, проводил нас весьма говорящим взглядом, который наводил на мысль, что стоит проверить и его способность держать в руке меч. Что-то в его жестах, в том, как он двигался, смотрел, не поднимая глаз, подталкивало меня к выводу о том, что и в этом отношении он вполне способен меня удивить.
Путь до тренировочной площадки мы преодолели достаточно быстро — Сэнар не хуже меня знал, насколько сильным лекарством может стать клинок, требующий не только концентрации внимания и выдержки, но и холодной оценки своего противника.
— Тренировочные мечи или защита? — уточнил он, прежде чем направиться к стойке, на которой было разложено оружие.
— Защита, — коротко бросила я, не имея ни малейшего желания сражаться заготовками, пусть и неплохо выполненными.
Мне нужно было ощущение опасности, заставляющее сердце биться ровно, отмеряя своим ритмом темп боя. Мне нужно было видеть острие заточенной стали, стремящейся впитать жар крови. Мне нужно было слышать, как поет воздух в стремительном танце смерти.
Ладонь с нежностью обняла рукоять поданного воином охраны меча, вторая ощутила холод кинжала. Широкий пояс с защитными амулетами с жестким щелчком сомкнулся на талии.
— Вы готовы, моя госпожа? — Сэнар замер напротив меня в стойке.
И, в отличие от меня, вокруг него не сияла ажурная пленка заклинаний. Но... это было его право.
— Да, к бою.
Я вывела мечом замысловатый вензель, пробуя, как он чувствуется в руке. Вынужденна признать, что как бы я не относилась к некоторым даймонам, их оружие было воистину великолепным.
Сэнар не торопился атаковать, нанизывая на убегающие мгновения замысловатые па, в которых его меч был такой же его частью, как руки и ноги. Впрочем, мне уже довелось видеть его в бою, и это воспоминание меня радовало. Ведь в той схватке победителем стал мой друг.
Я, так же как и он, не стремилась первой броситься в бой: ярость все еще туманила взор, а в таком состоянии до поражения был один шаг.
Его тень я не заметила — почувствовала. Рисунок его движений не мог закончиться ничем иным, кроме как броском.
Я ушла с линии его атаки, не принимая ни его ритма, ни той инициативы, которую он мне передавал.
— Зачем он это сделал? — Я была уверена, как бы тих не был мой голос, он его услышит.
И не ошиблась. Как не ошиблась и в другом — он был готов к этому вопросу.
— Этого было не избежать. И чем дольше он оттягивал это решение, тем сложнее становилось справиться с советом.
Второй его удар оказался для меня едва ли ожидаемым. Казалось, я еще слышала его голос, а лезвие уже пролетело так близко от меня, что наша встреча не состоялась лишь благодаря тому, что мое тело в этот момент лучше меня знало, что нужно делать.
И это окончательно вернуло мне способность не только держать себя в руках, но и реально оценивать происходящее и свои шансы. Все-таки близость небытия, пусть и сглаженная защитными заклинаниями, не благоприятствовала отупляющему отчаянию.
— У тебя есть возможность сообщить об этом на Лилею? — Не отводя взгляда задала я свой следующий вопрос, когда мой клинок с визгом прошелся по лезвию его меча — моя атака была не менее стремительной.
— Вы хоть понимаете, о чем меня просите? — Он отступил на шаг, возвращаясь в стойку.
Судя по всему, он не был разочарован нашим разговором.
— Я не заметила, чтобы ты хотел избавить свой мир от Вилдора. — На моих губах застыла улыбка. Это была решимость идти до конца. — Я ведь могу ненароком нарушить ваши планы.
Мы вновь обменялись серией ударов, каждая из которых была напряженнее предыдущей. И если вначале боя Сэнар еще пытался меня жалеть, то теперь уже не делал никаких поблажек. И это не было заслугой правителя, который всего за несколько тренировок сумел дать мне очень многое. Это была память об Олейоре и Гадриэле, учивших меня казаться гораздо слабее, чем я была.
— Ялтар не должен погибнуть до тех пор, пока его преемник не окажется на Дариане.
От такого заявления я едва не пропустила удар. Мне пришлось буквально кинуться под его клинок, избегая его. Но защита вспыхнула, фиксируя легкое ранение.
Я подняла руку, останавливая бой. На вопросительный взгляд Сэнара, качнула головой — мне нужна была только короткая передышка. Чтобы если и не осмыслить, так хотя бы поверить в сказанные им слова, прозвучавшие признанием.
— И когда это произойдет? — Повела я плечами, стряхивая напряжение, прежде чем вернуться в позицию.
— Как только воины Лилеи вступят на Дариану.
Он не стал дожидаться, когда и эта фраза дойдет до моего сознания и атаковал. Резко, безжалостно, вкладывая в удары умение и опыт. И ни одна мысль больше не могла возникнуть в моей голове, потому что единственное, что теперь меня занимало — выстоять и не отступить. Сражаясь так, словно от этого боя, от того, смогу ли я одержать эту победу, удастся ли мне пролить на землю этого мира его кровь зависело, сбудется ли то, что прозвучало для меня пророчеством.
И когда мой кинжал прочертил кровавую дорожку по его руке, взрезав черную ткань, я ощутила, как отпускает меня напряжение и возрождается надежда. И эта радость была так велика, что ее не смог разрушить даже раздавшийся с края тренировочной площадки голос Вилдора.
— Вы продолжаете удивлять меня, моя прекрасная принцесса. — Но такая реакция его явно не удовлетворила, потому что он вскользь, словно споря с сами собой, продолжил, пронзив меня своими словами в самое сердце. — Может не стоит говорить ей о том, что наследный принц Олейор Д'Тар дал клятву правителя?
Олейор Д'Тар
Мы с Гадриэлем стояли чуть поодаль от Кайлара, прижимающего к себе хрупкую фигурку дочери. И хотя мы старались не смотреть в их сторону, давая им возможность не сдерживать своих чувств, когда его плечи время от времени вздрагивали, мой взгляд непроизвольно скользил к ним. В странном желании хоть чем-то им помочь.
Я не знал, как это сделать.
То, каким образом моему другу удалось заполучить отца своей невесты он уже успел мне рассказать, вызвав у меня, с одной стороны, гордость за своего начальника разведки, с другой... подозрение в том, что эта победа была ему подарена тером моей жены. Впрочем, он и сам думал подобным образом.
А сейчас я ожидал, когда он дойдет до ответа на тот вопрос, с которого и начался наш разговор, продолжающийся тихим шепотом, да еще и под защитой заклинаний, чтобы Лайсе не ощутила отголосков наших эмоций.
— Тот провал закончился для него потерей чести и снятием набиру. Но Вилдор не дозволил ему пройти через ритуал — решил, что для него это будет слишком легким наказанием.
— Только не говори, что об этом тебе сам ялтар и рассказал? — с мрачным предчувствием, что именно так и окажется, перебил я его,
— Ты всегда был догадлив, мой господин. — В голосе Гадриэля не слышалось сарказма. И это было весьма тревожным признаком: когда он прекращал язвить, стоило задумываться о худшем. — Он поведал мне историю коммандера, то ли в надежде, что я откажусь от своей затеи, то ли... — его взгляд, когда он посмотрел на меня был жестким, — утверждая в ней. В отношении Вилдора у меня нет уверенности ни в чем.
— Это я уже понял, — фыркнул я, откладывая очередное замечание, касающееся правителя Дарианы, в закрома своей памяти. — Что он придумал для Кайлара, на его взгляд соответствующее степени его вины?
— Противник для тренировок воинов. — Не стал медлить с ответом Гадриэль. — С защитой, которая действовала только при угрозе смертельных ран, но не защищала ни от других повреждений, ни от боли.
