"Конец света" (Война стариков 6)

Я знал это, потому что они убили экипаж "Чандлера". Знал это по тому, что сказал Окампо, когда я умолял его отправить прыжковый беспилотник обратно на станцию "Феникс", чтобы спасти экипаж. Знал это из-за того, как они лгали экипажу, чтобы добровольно повести их на смерть.

Они не собирались возвращать меня в мое тело. Я был почти уверен, что мое тело уже исчезло — сгорело, или было выброшено в космос, или превратилось в тушеное мясо, потому что у рраей была репутация существ, которые ели людей, когда у них была такая возможность.

Я представил себе, как мое тело варится на медленном огне в очень большой кастрюле.

На самом деле, это было ужасно забавно.

Что бы с ним ни делали, мое тело — это история. Я был в этом уверен.

Я также был уверен, что чего бы ни хотели от меня Окампо и рраей — или на кого бы они там ни работали — когда закончу с этим, они щелкнут любым выключателем, который у них есть, и просто убьют меня.

Если, конечно, задание, которое они собирались мне поручить, уже не было самоубийственным. А я подозревал, что так оно и будет. Или, по крайней мере, они не взволнуются, если я не вернусь.

У меня не было иллюзий, что моя судьба не такая, как у остальной команды "Чандлера". Вопрос был только в том, когда. И ответ на вопрос "когда" был таков: когда они перестанут использовать меня для того, что планировали.

Это означало, что у меня было все возможное время, чтобы в произвольном порядке выяснить, кто они такие (помимо Окампо и кучки солдат рраей), выяснить, что они планировали, узнать, как их остановить, и перебить их всех к чертовой матери.

Всех, кроме Окампо. Если бы был какой-то способ вернуть его на территорию Колониального союза, я бы это сделал. Потому что, несмотря ни на что, я думаю, они были бы очень заинтересованы в этом, чем бы он ни занимался.

И потому что он не заслуживал того, чтобы отделаться так легко, как позволила бы ему его смерть.

Ты слишком амбициозен для бестелесного мозга, — снова сказала другая часть моего мозга.

Мне больше нечего делать, — ответил я. Потому что это было правдой. Все, что у меня было сейчас, — это мои мысли и время. Много времени.

Так что я им воспользовался.

* * *

В какой-то момент мне показалось, что я заснул. Трудно сказать наверняка, когда у тебя нет внешней системы отсчета, позволяющей понять, спишь ли ты на самом деле.

Я точно знаю, что мне ничего не снилось. Меня это вполне устраивало.

И в какой-то момент голос вернулся.

— У вас было время обдумать свою ситуацию, — сказал голос. — Теперь пришло время принять решение.

Голос был прав: пришло время принять мое решение.

Независимо от того, решу ли я остаться в живых или нет. Я уже решил это заранее.

Теперь я решал, как вести себя перед "голосом".

Должен ли я быть запуган? Должен ли я быть дерзким и непокорным, но все же готовым делать то, что они хотят? Должен ли я просто молчать и делать только то, что мне сказал голос?

Это было важное решение, потому что от того, как я отреагирую на "голос" сейчас, будет зависеть, какими будут наши отношения и, возможно, что мне будет позволено в будущем — и что мне, возможно, сойдет с рук.

Если бы я выбрал неверное отношение, это имело бы негативные последствия. Если бы я был слишком самодовольным, возможно, они просто относились бы ко мне как к машине, в которую превратили меня. Был бы слишком непокорным, и тогда бы тратил все свое свободное время на то, чтобы получать удары током. Ни того, ни другого я не хотел, особенно того, чтобы получать удары током. Одного раза было достаточно.

— Каково ваше решение? — спросил голос.

Внезапно я подумал, что у меня есть вопросы. Я не ожидал, что это будет так, но, ладно, посмотрим, что будет дальше.

— Ваши вопросы не имеют отношения к делу, — сказал голос.

— Позвольте мне перефразировать это, — сказал я. — Я собираюсь сделать то, что вы хотите. Я так решил. Но мне бы также помогло, если бы я знал несколько вещей. Понимаю, что не могу заставить вас отвечать на какие-либо вопросы. Но я был бы вам полезен, если бы вы подумали и ответили на них.

Тут возникла настоящая пауза. — Какие у вас вопросы?

Я сказал, что у меня их три. Что, опять же, было для меня новостью, но я мог бы задать три вопроса, верно?

И в самом деле, один из них всплыл у меня в голове. Во-первых, у вас есть имя?

— Какое это имеет значение?

Потому что я чувствую себя неловко, просто думая о вас как о "голосе в моей голове", — подумал я. — Если мы собираемся работать вместе, было бы неплохо придумать для вас имя.

— Можете называть меня Контроль, — сказал голос.

Ладно, хорошо, — подумал я. — Здравствуйте, Контроль.

Контроль молча ждал. Что ж, хорошо.

Во-вторых, могу ли я как-нибудь поговорить с заместителем госсекретаря Окампо?

— Зачем вам понадобилось с ним разговаривать?

Мне не нужно с ним разговаривать, — подумал я. — Я уже согласился помочь вам. Но когда меня сняли с "Чандлера", он сказал мне, что делает это, что бы это ни было, чтобы помочь человечеству. Я хочу подробнее поговорить с ним об этом, чтобы понять, что он имел в виду.

— Не имеет значения, понимаете ли вы, — сказал Контроль.

Знаю это, — подумал я, — и, хотя знаю, что вы не обязаны проявлять заботу, не согласен. Я могу вам помочь. Но если бы я понимал вас, то мог бы быть еще полезнее. Заместитель Окампо — замечательный человек. Я уважаю его. Если он это делает, у него должна быть причина. Думаю, что эта причина может иметь смысл для меня. Я хотел бы узнать об этом побольше.

— Мы не позволим вам сейчас поговорить с заместителем госсекретаря Окампо, — сказал Контроль. — Но если будете хорошо выполнять свою работу, мы, возможно, рассмотрим это на будущее.

Я подумал, что это справедливо.

— Не спрашивайте нас об этом снова.

Конечно, нет. Вы уже сказали, что подумаете об этом. Этого достаточно.

— Ваш последний вопрос.

Вы дадите мне слово, что мне вернут мое тело?

— Даю слово, — сказал Контроль.

Да, ваше слово, — подумал я. — Ваше обещание. Я уже сказал, что помогу вам. Буду помогать. Сделаю все, о чем вы меня попросите. Вы сказали, что если я это сделаю, то получу свое тело обратно. Таков был уговор. Но бывают сделки, и бывают обещания. Сделку можно заключить с кем угодно. Обещание — это то, что вы даете тому, кому доверяете. Если вы даете обещание мне, это значит, что я могу вам доверять. И это значит, что я могу перестать беспокоиться о том, верить вам или нет. И это значит, что я могу лучше сделать то, о чем вы меня просите.

И снова наступила пауза.

У меня был резон задавать эти вопросы, даже если я и не знал, что делаю это, когда начинал.

Информация. Доверие. Создание интимности и отношений.

Я попросил дать ему имя, и, хотя "Контроль" — это не очень подходящее имя, это было что-то. Персонализация. То, что превратило королевское "мы" в "я". Просьба поговорить с Окампо еще больше расширила нашу сделку и превратила ее из чего-то общего — того, что они, вероятно, навязывали каждому пилоту, чей мозг они помещали в коробку, — в нечто особенное для меня.

И просить слова Контроля? Больше близости — заключить сделку между мной и им. Что-то, основанное на взаимности. Что-то, основанное на доверии.

Это тоже было проверкой.

— Даю вам слово, — сказал Контроль.

Теперь я знал все, что мне нужно было знать о Контроле.

И Контроль понятия не имел, что я знаю.

Это все, что мне нужно, — подумал я. — Я готов приступить к работе, когда и вы будете готовы.

— Тогда давайте начнем, — сказал Контроль.

Вокруг меня появился мостик "Чандлера".

Или, если быть более точным, компьютеризованное визуальное изображение мостика "Чандлера"; более чистое, простое и без каких-либо посторонних деталей.

— Вы узнаете это, — подсказал Контроль.

Конечно, — подумал я.

Это была типовая программа моделирования мостика, используемая в учебных целях, адаптированная к мостику "Чандлера", который сам по себе был довольно стандартным.

Я узнал программу, потому что, как и любой другой, кто когда-либо работал на мостике, потратил пару сотен часов на ее использование в дополнение к физическим тренировкам на конкретной станции на мостике.

Я также узнал ее, потому что помогал ее создавать.

Или, во всяком случае, немного более раннюю версию. Прошло несколько лет. Вероятно, это была обновленная версия программы.

Тем не менее, беглый взгляд показал, что с тех пор, как я над ней работал, в программном обеспечении мало что изменилось. Это даже не было похоже на новый крупный релиз по сравнению с тем, над которым я работал. Может быть, точечный релиз? С некоторыми незначительными исправлениями? Как организация, явно не связанная с мейнстримом торговли Колониального союза, вообще может получать эти программы? Я почувствовал смутное раздражение от имени моего бывшего работодателя из-за того, что эта программа была явно пиратской.

Не то чтобы я собирался сообщать Контролю о том, что работал над программой. Контроль не знал, потому что Окампо не знал, а я не видел причин сообщать кому-либо из них. Контроль уже думал, что я настолько глуп, что верю на слово. Я не собирался ничего предпринимать, чтобы разубедить его в этом.

Для Контроля я подумал, что это программа-симулятор мостика.

— Раньше это была программа-симулятор мостика, — сказал Контроль. — И на данный момент она будет оставаться такой. Но мы адаптировали ее для управления "Чандлером". В конечном итоге вы сможете управлять всеми системами корабля изнутри.

Как я это сделаю? — спросил я. — Программа-тренажер спроектирована как виртуальное пространство, но отслеживает реальные движения рук и тела. У меня нет ни того, ни другого.

— Вот, — сказал Контроль, и я оказался в виртуальном теле. Мой обзор, очевидно, должен был быть с высоты головы; подумав об этом, я мог поворачивать его на шарнирах, как будто у меня была настоящая шея. Я посмотрел вниз и увидел урезанное изображение человеческого тела. Я представил, как двигаю руками, и мои кисти рук поднялись по бокам ладонями ко мне, лишенные каких-либо черт там, где должны были быть линии ладоней и отпечатки пальцев.

У меня чуть не случился нервный срыв, я был так благодарен. Даже такое фальшивое тело, как это, было лучше, чем вообще никакого тела.

Несмотря на это ...

Какая-то часть моего мозга — я думаю, может быть, та же самая часть, которая спорила со мной ранее, — заработала на самом деле? И это все?

Я знал, что это значит. Это означало, что эти придурки вынули мой мозг из моего тела, чтобы управлять "Чандлером", и я должен был управлять "Чандлером" в одиночку, и они хотели, чтобы я управлял "Чандлером" с помощью имитации человеческого тела, которого у меня больше не было.

Что казалось, я не знаю, неэффективным, наверное. Если вы собираетесь потратить время на то, чтобы избавиться от моего тела, тогда, возможно, потратьте время на создание метафоры контроля, которая использует преимущество того, что вы больше не ограничены человеческим телом.

Они лишили тебя тела не ради эффективности, — сказала эта часть моего мозга. — Ну, да, я понял это некоторое время назад. Все дело в страхе и контроле.

Но все же. Вроде как пустая трата усилий.

Я взял себя в руки (в переносном смысле) и оглядел имитируемый мостик.

Вы пойдете со мной на мостик? — спросил я Контроль.

— Нет, — ответил он. — Пожалуйста, пройдите в капитанское кресло.

Я кивнул. В кресле капитана был экран, на котором можно было просматривать информацию со всех постов, либо сразу, либо по очереди. Капитан Тао, как и большинство капитанов, обычно получала доклады на мостике от своей команды, которая лучше разбиралась в том, что ей нужно было знать немедленно. Но она могла получить всю информацию с экрана, если бы захотела изложить ее сама. Это означало, что я тоже мог это сделать.

Аналогичным образом, капитан мог управлять кораблем с экрана, если бы захотел, вместо того, чтобы отдавать приказы. Очень немногие капитаны так поступали, потому что ситуация быстро усложнялась, и, кроме того, если вы хотите огорчить экипаж на мостике, лучший способ сделать это — попытаться выполнить их работу за них. Дело в том, что ни один капитан не был компетентен на каждом посту на мостике. Большинство из них и не пытались быть компетентными.

За исключением того, что теперь мне пришлось бы стать таким.

Я сел в виртуальное кресло капитана и открыл экран капитана.

Готов, — подумал я для Контроля.

Экран виртуального капитана загорелся, и в виде сетки открылись окна всех отделов. Если дважды нажать на одно из окон, оно развернется на весь экран и станет полностью интерактивным. Одновременно только один экран отдела мог быть полноэкранным, но вы также могли объединить полноразмерные экраны отделов и просматривать их, чтобы быстро получить к ним доступ. Все это было довольно просто, за исключением того факта, что я буду отвечать за мониторинг и работу со всеми ними.

Я еще раз просмотрел стартовую сетку капитана.

Сказал, что некоторые окна пустые.

— Вам больше не нужно управлять некоторыми функциями корабля, — сказал Контроль. — Вы будете единственным живым существом на корабле, а ваша жилая зона полностью изолирована и контролируется нами, поэтому вам не понадобятся средства жизнеобеспечения. То же самое касается и средств связи. Мы контролируем эти и некоторые другие функции, связанные с судном. Другие, такие как инженерные, вам необходимо контролировать лишь в ограниченных пределах, и их обслуживанием теперь будем заниматься мы. Единственные функции корабля, которыми вам нужно заниматься, — это навигация, вооружение и движение вперед, включая транспространственные прыжки.

По крайней мере, я думал, что это упростит управление. Я сделал окна навигации, двигателя и оружия полноразмерными и соединил их вместе.

Готов, — сообщил я.

— Мы отправляем вам имитационную миссию, — сказал Контроль. — Это простая программа, ориентированная в первую очередь на навигацию. Давайте начнем.

* * *

Десять часов моделирования в тот первый день, по крайней мере, по часам моделирования, почти все это было очень простой навигацией, которую я, как пилот, мог выполнять даже во сне. У меня было подозрение, что симуляции не были специально выбраны для меня Контролем, а могли просто быть в списке симуляций для прогона, которые следовало пройти.

Это было скучно.

Но в то же время это было выполнимо. В тот первый день не было ничего, чего я не смог бы сделать. Пилотирование, как и большинство пилотажных работ, заключалось в том, чтобы ввести информацию в компьютер и затем разобраться со всем необычным, что могло пойти не так. Ни в одной из этих первоначальных симуляций ничего не пошло не так.

Самое трудное, что мне пришлось сделать, — это отодвинуть имитацию "Чандлера" в сторону от куска скалы, парящего в космосе. Я подумывал о том, чтобы испарить его с помощью имитированных лазеров "Чандлера" — он был достаточно мал, — но решил, что симуляция пока не для этого, и в любом случае, испарив его, можно было создать кучу еще более мелких обломков скалы, которые было бы труднее отследить, и в которые затем врезался бы какой-нибудь другой корабль. Большинство кораблей могли бы справиться с ударом микрометеора, но зачем создавать проблему для кого-то еще, если в этом нет необходимости?