Непобедимая и легендарная (Балтийский фактор 2)

Чистку орудий я разрешил отложить на завтра. Это плохо, конечно, желательно данный процесс производить сразу после стрельбы, пока металл ещё не остыл. В процессе выстрела из орудий большого калибра в их стволах в условиях давления и огромных температур медь, содранная со снарядных поясков, буквально "приваривается" в нарезной части ствола и скапливается в каналах нарезов. Если её не вычистить в течение первых четырёх часов, то развивается эффект окклюзии: мельчайшие несгоревшие частицы пороха сорбируются металлом, образуя с ним твёрдый раствор, заполняющий все неровности и шероховатости металла. И тогда ствол становится трудно отчистить даже кардовым банником. Если же медь останется в стволе, то в дальнейшем может начаться электрохимическая коррозия металла.

Но не заниматься же этим ночью! Пусть люди отдохнут. В любом случае, работать придётся несколько дней, выскребая медь снарядных поясков из нарезов внутри ствола. Стреляли сегодня много и забились нарезы основательно.

Уже ближе к полуночи мы с офицерами форта вновь собрались в ГКП и отметили победу над "Эребусом" употреблением некоторого количества спирта, который прибористы традиционно используют для протирки визирных осей.

Михаил Степанович Свечников, член Реввоенсовета Российской Советской Федеративной Социалистической Республики, комиссар по военным делам Северной области, командир Первого механизированного корпуса особого назначения

Широкомасштабное зимнее наступление Красной армии РСФСР и национальных формирований советских республик началось 10 декабря 1918 года в полном соответствии с ранее разработанным планом. Этому предшествовали две войсковые операции, произошедшие поздней осенью.

Войска восьмой армии Южного фронта под командованием бывшего полковника Владимира Михайловича Гиттиса основательно потрепали воронежскую группировку Донской армии Войскового атамана генерала Краснова. Это, как и предсказывал Сталин, послужило поводом к последующему смещению Краснова Деникиным.

26 ноября 1918 года Южная группа седьмой армии под руководством Яна Францевича Фабрициуса выбила из Пскова немцев и Псковский добровольческий корпус полковника фон Нефа. Этот корпус был образован 10 октября белогвардейско-германской комиссией на территории, оккупированной немецкими войсками. Но так и не успел закончить своё формирование на основе демобилизованных из русской армии офицеров и мобилизованных в Псковской губернии крестьян. Это произошло в связи с резким окончанием германского финансирования после завершения Великой войны.

Когда Фабрициус выгнал подразделения корпуса из Пскова, фон Неф попытался лечь под англичан, но контр-адмирал Синклер ему отказал, мотивируя это тем, что не может иметь доверия и оказывать помощь организации, которая находилась под покровительством Германии. Тогда фон Неф договорился с эстонским правительством о приёме корпуса на эстонскую службу и смене его названия на Северный добровольческий.

К этому времени корпус численностью в две тысячи штыков и сабель состоял из четырёх полков полубатальонного состава, кавалерийского отряда Булак-Балаховича примерно такой же численности и нескольких ещё более мелких подразделений. В частности, авиаотряда, которым руководил бывший подполковник Павел Феопемтович Данилин, все самолёты которого были брошены при стремительном бегстве из Пскова, и экипажа бронепоезда, по этой же причине оставшегося без бронепоезда. Количество бывших офицеров в Северном добровольческом корпусе доходило до сорока процентов от всего личного состава. Наиболее значимыми из них, претендовавшими на верховную власть, были двое: дезертировавший из Красной Армии бывший корнет Станислав Никодимович Булак-Балахович и эстонский аристократ, полковник Генрих Генрихович фон Неф. Оба отличились в Великой войне, заработав Георгиевские кресты 4-й степени, но при этом являлись абсолютными противоположностями.

Булак-Балахович был католиком и происходил из безземельной польско-белорусской шляхты. Закончив школу в Новоалександровске, четыре года проучился на агронома в Бельмонтах и нанялся управляющим в поместье графа Платер-Зиберга. Мобилизованный в 1914 году, быстро выслужил чин корнета и получил под начало эскадрон. В Красной Армии он некоторое время командовал Лужским первым конным полком, жестоко подавляя крестьянские восстания. Потом, спасаясь от ареста за казнокрадство, перебежал к белым, где не изменил своим привычкам интригана, бандита и вешателя.

Генрих Генрихович фон Неф имел евангелическо-лютеранское вероисповедание и приходился внуком российскому генерал-лейтенанту Карлу Карловичу Штакельбергу. Учился в пажеском корпусе. После его окончания получил звание подпоручика и был зачислен в лейб-гвардейский стрелковый батальон. Японскую войну провёл в качестве ординарца командира первого Сибирского армейского корпуса. За время службы получал многочисленные ордена, но больше роты ему никогда не доверяли, вплоть до 1915 года, когда он был произведён в полковники и назначен командиром батальона. После демобилизации вернулся в Эстляндскую губернию, где во время немецкой оккупации проживал в собственном поместье — мызе Мууга, доставшейся ему от другого деда — придворного художника Карла Тимолеона (Тимофея Андреевича после высочайшего пожалования дворянства) фон Неффа. Скромненьком таком поместье, в строительстве одного из зданий которого принимали участие А. П. Брюллов, Л. Л. Бонштедт, Д. И. Гримм, О. Г. Гиппиус. В октябре 1918 года Генрих вступил в Псковский добровольческий корпус, где был назначен командиром третьего Режицкого стрелкового полка численностью в двести штыков. Но уже 22 ноября был выбран командиром корпуса, несмотря на интриги также претендовавшего на эту должность Булак-Балаховича. Временно, в ожидании приезда из Киева графа Келлера, который должен был возглавить формирующуюся на основе корпуса Северную армию.

Но в России не бывает ничего более постоянного, чем что-нибудь временное. Фёдор Артурович Келлер так и не приехал, корпус выперли из Пскова, и Северная добровольческая армия так никогда и не была создана.

Перед началом наступления я передал Антонову-Овсеенко во временное подчинение не полк, а всю первую бригаду дивизии Булацеля. Это в сочетании с помощью повстанческой армии Нестора Ивановича Махно и восстанием в Харькове позволило Красной армии Украины оперативно разгромить армию Директории, которой руководил главный атаман Симон Васильевич Петлюра, и уже к концу декабря взять Киев.

В подробности этого стремительного наступления меня посвятил в январе нового 1919 Юкка Рахья, вернувшись со своей бригадой в Петроград для отдыха и доукомплектования. И о самом Несторе Ивановиче, который называл себя анархо-коммунистом бакунинско-кропоткинского толка. Много интересного рассказал. Дело в том, что они с Юккой быстро сошлись не только на почве интернационализма (в подчинении у обоих были соединения смешанного национального состава), но и благодаря успешным совместным действиям. Конница Махно, широко использующая лёгкие подрессоренные пулемётные брички (тачанки, как они их называли), была не менее маневренна, чем механизированная бригада Рахьи, и при этом не привязана к железнодорожным магистралям. Это позволяло напарникам легко прорывать петлюровскую оборону и сразу уходить в дальние рейды по тылам противника, неожиданно появляясь там, где их никто не ждал. А дивизии Антонова-Овсеенко неторопливо двигались следом, окончательно зачищая территорию и устанавливая на ней советскую власть.

Я спросил Юкку, как ему Махно показался:

— Удивительный товарищ. Всего два класса образования, а на французском почти как на родном шпарит. И такие сложные фразы выдаёт, каких я и от вас не слышал. Ленина с Кропоткиным целыми страницами цитирует. Он с ними обоими лично знаком, оказывается. И даже спорил почти на равных. Авторитет среди местных у него бешенный — народ Батькой кличет. А ещё он у себя в Гуляйполе ещё до вашей революции взял власть в свои руки. И, представь себе, подписал декрет о национализации земли на целый месяц раньше Ленина.

— Как считаешь, можно ему доверять?

— Можно. Он многократно проверенный и опытный революционер. Справедливый и не жадный. Всё, что добывал экспроприацией, пускал на дело революции или раздавал крестьянам. Анархист, конечно. Но большевикам идеологически близкий.

— А с Антоновым-Овсеенко он как?

— Спорят постоянно. Но больше по идеологическим вопросам. Мы ведь с вами давно знаем Владимира Александровича, упёртый он. Недаром Штыком прозвали. Вот и пытается Нестора Ивановича на большевистский лад настроить. А тот ни в какую — тоже принципиальный. И не доверяет никакой власти, кроме советов. Но в военных вопросах Антонов-Овсеенко с ним обычно соглашается. Как называется чувство предвидения?

— Интуиция.

— Вот она самая. Сильно она у Нестора Ивановича развита. Идеи предлагает авантюрные, а на деле всё получается. И мыслит нестандартно.

— Хорошо, а ещё с кем-нибудь из ярких личностей удалось познакомиться?

— Да. С вашим ровесником — Григорием Ивановичем Котовским. Он старше Махно на семь лет, но тоже анархо-коммунист. Более того, они с Нестором Ивановичем в 1911 году в Бутырке одной камере сидели. Котовский вообще человек-легенда. Русский Робин Гуд и Дубровский в одном лице. В преступном мире у него авторитет не меньше, чем в Красной Армии. Столько побегов из тюрем и каторг даже Сталин не совершал. Очень колоритная личность. Голову бреет. Фигура атлетическая, хоть в цирке выступай. Он бы, наверное, смог. Силища неимоверная. И при этом музыкант от Бога. Никогда ещё не встречал, чтобы такое в одном человеке сочеталось.

— А в императорской армии он служил? Военный опыт имеется?

— Служил, но совсем недолго. В 1917 году. За храбрость был награждён Георгиевским крестом и произведён в прапорщики.

— Неплохо. Сейчас чем командует?

— Кавалерийской бригадой.

— Совсем хорошо. Надо будет и мне с ним познакомиться.

Выбирая, какой именно полк придать седьмой армии Северного фронта, я вспомнил про бывшего штабс-капитана Александра Ивановича Седякина, вместе с которым мы брали Симбирск. Тогда он командовал бронепоездом и одновременно был заместителем командира полка по технической части, а пару недель назад принял под своё командование весь полк. Перспективный парнишка. Если справится в Эстляндской губернии, будем его дальше двигать.

Я послал в Казань телеграмму для комдива-2 Владимира Салмановича Лазаревича: "Казань, штаб Первого механизированного корпуса особого назначения, товарищу Лазаревичу. Командируй в Петроград в моё распоряжение первый полк твоей дивизии. Срок командировки — один месяц. Боезапас — штатный. Продовольственный паёк на трое суток. Командующий Отдельным механизированным корпусом особого назначения Свечников.".

Потом связался с наркомом путей сообщения Петром Алексеевичем Кобозевым и согласовал с ним график движения поездов полка. Их было четыре: ударный бронепоезд, состоящий из бронированного паровоза серии Тк3 и трёх броневагонов, два блиндированных эшелона по двадцать теплушек в каждом, и технический поезд почти такой же длины, в котором вагоны чередовались с платформами, плюс к этому бронедрезина.

Всё это многочисленное хозяйство, составляющее самостоятельную структурную единицу, из которых складывались бригады и дивизии Первого механизированного корпуса, должно было двигаться вместе. С промежутками, разумеется, но в эти промежутки ничего не должно было вклиниваться. Обычно мы запускали вперёд бронедрезину, за ней двигался бронепоезд, сцепленный с одним из блиндированных поездов, а следом сцепка из технического и второго блиндированного поезда. Суммарная длина поездов превышала полтора километра. Это если без промежутков. А они, разумеется, были. Бронедрезина двигалась в двух-трёх километрах впереди бронепоезда. Между парами сцепленных поездов поддерживалась дистанция в полтора-два километра, достаточная для экстренного торможения. Итого — без малого семь километров.

И это только один полк. Если же приходилось перемещать дивизию, то она растягивалась на весь перегон между станциями.

Во избежание диверсий передвижение полка Седякина осуществлялось только в светлое время, а дни к этому времени стали совсем короткими. Поэтому до Петрограда эшелоны добрались только через трое суток. Личный состав полка мы временно разместили в казарменном городке Гатчины. Туда же я перегнал бронемотовагон "Заамурец" и обе Морские тяжёлые батареи, первая из которых включала два десятидюймовых сорокапятикалиберных орудия, установленные на тяжёлые железнодорожные транспортёры, а вторая — два восьмидюймовых пятидесятикалиберных. Обе батареи мы заранее укомплектовали паровозами серии Тк3, изготовленными для меня финнами на заводе в Таммерфорсе и забронированными на Путиловском заводе, а также "передками" для боеприпасов, роль которых играли блиндированные товарные вагоны, и двумя блиндированными вагонами для артиллеристов.

Решив вопросы с постановкой красноармейцев на котловое довольствие, я поехал на совещание к командарму Корку, прихватив с собой Седякина.

Кроме нас и командующего Седьмой армией Северного фронта Августа Ивановича Корка на совещании присутствовали командиры двух эстонских коммунистических полков, шестой стрелковой дивизии и десятой стрелковой дивизии. Все они были опытными военспецами. В частности, прибывшей с Урала десятой стрелковой дивизией командовал бывший Генерального штаба генерал-майор Александр Кондратьевич Ремезов, который был старше меня на целых двенадцать лет.

Предварительно мы с Августом Ивановичем уже согласовали последовательность совместных действий, поэтому на совещании он озвучил эти решения.

— Наступление будем вести двумя войсковыми группировками, одновременно охватывая Чудское озеро с двух направлений. Западную группировку, включающую Юрьевский эстонский коммунистический пехотный полк и десятую стрелковую дивизию, поведёт товарищ Ремезов. Выступив из Пскова, группировка будет осуществлять наступление на Юрьев. Задача группировки — разгромить Северный добровольческий корпус и овладеть городом. Кроме белогвардейцев добровольческого корпуса, вам могут оказать сопротивление небольшие подразделения немецких войск, не успевших покинуть территорию Эстляндской губернии, и местные территориальные формирования белоэстонцев. На левом фланге с вами будут взаимодействовать полки латышских стрелков и вторая Новгородская дивизия товарища Фабрициуса, ведущие наступление на Ригу. Имейте в виду, что официально Юрьевский эстонский коммунистический полк является частью вооружённых сил Эстонской советской республики, а ваша дивизия, Александр Кондратьевич, придана ему в помощь РСФСР по просьбе правительства Эстонской социалистической республики. Вам понятна задача, товарищ Ремезов?

— Понятна, товарищ командующий армией. Но есть несколько вопросов. Двигаться мы будем в пешем порядке или нам будет предоставлен какой-нибудь транспорт?

— В основном в пешем порядке, но можете использовать любые транспортные средства, которые реквизируете в Пскове и его окрестностях. Право на это Реввоенсовет нам предоставил. Кроме этого, я передам вам шесть грузовиков, которые нашей армии выдели Петросовет. Это всё?