Удивление в глазах сторожа можно вместо масла мазать толстым слоем на хлеб. Видя во взоре сторожа непонимание, Купцов начал популярно объяснять ситуацию, неся лютую околесицу: самая лучшая информация та, которую трудно проверить, главное самому не забыть, что втирал собеседнику.

— Бартер это ... знаешь такое выражение: "Ты мне — я тебе". Вот это оно и есть. Мы помогли одной фабрике быстро справиться с ремонтом канализации — они нас отблагодарили несколькими комплектами спецодежды. Въезжаешь в модальность? Сам понимаешь, почти всё по начальству разошлось, но и лучшим людям тоже осталось. Ага.

Так Семёныч, въехав в модальность, к своему удивлению, попал в лучшие люди, вот только гордиться этим статусом ему почему-то решительно не хотелось — он боялся зависти коллег, ибо подарки мастера выглядели как подгон от самого Генерального Секретаря. Ещё Семёнычу, обуреваемому демоном соблазна, хотелось добыть немного цемента и песка, совсем немножко, килограмм пятьдесят, но он стеснялся мастера. Хотя, пока мастер в лирическом настроении из-за своей пьянки, надо выпросить у него цементика, чего стесняться.

— Михалыч, — набравшись наглости, обратился к мастеру сторож. — Мне бы цементика, килограмм пятьдесят. Ну очень надо.

— Бери, раз такая пьянка, — махнул рукой мастер в сторону Машки. Неизвестно почему, но Купцов вдруг заговорил о самогоне. — Знаешь, Семёныч, что самогонка не помогает искать ответы, но она помогает забыть проблему. Кто это сказал?

— М-м-м-э-э-э ... Никита Хрущёв? — напряг память сторож.

— Может и он, — согласился мастер. — Дело в том, что пьяные натворили значительно меньше всякой херни, чем трезвые. Это я к чему?

— К чему? — уставился на мастера Семёныч.

— К тому, что на стройке мы с тобой больше ничего брать себе не станем и другим не дадим. Ага, сам не гам и другим не дам. Всякий вороватый паучок от нас получит в пятачок!

Мировоззрение Семёныча столкнулось с явным признаком экзистенциального кризиса. Как это ничего не брать со стройки? У нас же всё народное — значит, общее. Социализм, ёпырст. Сторож без всякого энтузиазма отнесся к столь радикальному попранию сложившихся столетиями традиций. Но, взглянув в глаза мастера, Семёнычу резко расхотелось вступать в дискуссию на эту тему. С Купцовым внезапно что-то случилось, слишком опасное для тех, кто не желает его слушать. Таким взглядом, что излучали глаза мастера-Вовы можно убивать огнём, оставляя от незадачливого собеседника только кучку пепла и запах сгоревшего шашлыка. Да он никакой не пьяный, — проглотил свои возражения сторож, — трезвый, как стёклышко.

— Если тебе, Семёныч, вдруг что-то потребуется, то обращайся ко мне напрямую, — сообщил сторожу Вова, вперив в того свой "нехороший" взгляд. — Мои люди тебе привезут всё, что надо прямо домой.

После этих слов, Купцов развернулся и опять умёлся на стройку, оставив сторожа "обтекать" в компании с собачкой Мушкой. В поведении собачонки произошли заметные перемены: так-то Мушка всегда норовил таскаться с Вовой по стройке, но сейчас собачку трясло от голоса мастера. Как только Купцов отошёл на несколько десятков метров, Мушка прижался к ноге сторожа и в ужасе поскуливал, косясь на удалявшегося мастера. Тут поневоле задумаешься и поскрипишь старыми извилинами. Ходили устойчивые слухи, что у этого Купцова папаша не то большая шишка, чуть ли не генерал, не то закоренелый преступник, натуральный вор в законе. Вдруг мутные слухи верны? Тогда понятно с чего вдруг Вовочка стал таким самоуверенным и легко швыряется дефицитными вещами, легко ему доставшимися. С этим парнишкой надо держать себя вежливо, а то мало ли что. Вдруг действительно на него работают "свои люди". Козе понятно, какие это люди. Плавали, знаем. У нашего Вовочки, крученого хлеще завитого поросячьего хвоста, имеется какой-то интерес к этой, практически провальной стройке — да и ладно, подыграем ему.

— Отвали Мушка, — шуганул собачонку сторож. — Хватит сидеть бледным экспонатом музея страха. Пойду, позову зятя: надо погрузить подаренное добро и стройматериалы в "дырчик". И запомни Мушка — Вову ни с кем впредь не обсуждай, а то полный капут тебе, сволочи лохматой, обломится.

Пока сторож с извечной житейской мудростью занимался своими шкурными делами, Вова продолжил с удовольствием тратить волшебные единицы на строительство дома. До сих пор он только исправлял некоторые погрешности косоруких коллег. И то так: наши умельцы всегда норовят сгандобить хоть какую-нибудь погрешность, естественно, под предлогом "А чё, и так, мля, сойдёт!" Кафель внахлёст у таких горе-строителей хорошо получается. Как живём — так и строим.

Вове фуфло не нужно. Но и отменное качество ему сейчас демонстрировать не надо. Вова потратил пару единиц на мгновенную кладку наружных стен, но без фанатизма. Он поднял стены всего на три кирпича и с качеством, соответствующим имеющейся кладки. Потом, как стены полностью выложим, поправлю их качество, да, заодно, и тип кладки. Сейчас кладка выполнялась цепная, но Вове захотелось сделать её фламандской. А что? Этот вид кладки выглядит красиво. Конечно, для фламандской кладки требуется много целого кирпича, но у Вовы такого кирпича много. Да и марку кирпича Вова решил увеличить, но потом. А сейчас он занялся кладкой внутренних стен и перегородок. Никто не мешает, Вове можно резвиться сколько душе угодно. Главное от эйфории отдыхать. Правила гласят, что колдовать можно, когда никто колдовство не видит. Так сейчас воскресенье и на стройке, кроме сторожа, никого нет. Вот Вова и тратил единицы по пять-шесть штук за раз: такое опьянение от эйфории он терпеть мог. Главное — надо не забывать отдыхать.

Если суетишься — время идет куда быстрее. В шесть часов вечера сторожа Семёныча сменил сторож Борисыч. Семёныч, сдавая пост сменщику, буркнул тому, отводя глаза в сторону: "На стройке шастает мастер Купцов". Больше ничего Семёныч не стал говорить коллеге, быстро удалившись с объекта. У Борисыча, не получившего интересную информацию касательно молодого мастера, так и осталось своё мнение о Купцове — чёрта сажей не измажешь — этот фрукт жалкий пропойца и придурок. Вчера этот начинающий алкашина, конкретно умиротворившись самогоном, уходил со стройки "на бровях", сегодня опять навеселе пошёл в свою общагу. Глядя на мастера так, будто тот сходил мимо горшка, сторож Борисыч впал в грех сквернословия, формулируя свои мысли с применением инвективов. Применив замысловатый словесный гротеск, сторож витиевато просклонял молодого мастера.

Так точно, Вова не стал дожидаться, когда с него спадёт последствие от трат единиц — пошёл домой с остатками эйфории. Он только уточнил, сколько денег ему дали за сегодняшнюю работу. Итак: он сегодня потрудился ударно, потратил сто двадцать единиц, тем самым нанёся огромную пользу обществу. За это он получил полноценные триста шестьдесят рубликов. Плюс пятьдесят рублей ему выдали в качестве премии за догадливость касательно спецодежды. И это правильно, — улыбнуло Вову, — я догадливый, умный и замечательный, а ещё я красавчик — все девки в общаге станут моими. Хотя, ну его нахер — не надо мне всех девок, особенно, таких как длинная Наташка и Людка с её выпирающими достоинствами. А чего мне надо? Мне надо что-то строить, вернее, тратить единицы на строительство. Девки подождут: я один на льдине, моё одиночество — это неизбежная плата за право жить по-своему. Хоть опять разворачивайся и чеши обратно на стройку, где всю ночь можно заниматься делами. А спать когда? — мелькнула грандиозная мысль. Да, досада. А кто мне мешает тратить единицы в общаге? Вот где можно резвиться хоть до посинения.

В Вовином волшебном кошельке уже болталось шестьсот тринадцать рублей. За два дня работы — это более чем достаточно. Всё правильно: без денег дом строят только термиты. Куда тратить деньги? Кое-какие мысли в голове Вовы появились по этому поводу: деньги надо тратить на прикрытие основной деятельности. А ещё надо присмотреть в Барнауле развалюшку, но чтобы с большим участком. Вова легко сделает из развалюшки приличный дом, не обитать же ему всю жизнь в общаге с кучей крикливых соседок. Ещё и Степанида Павловна — комендантша постоянно наступает на гланды и достаёт Вову до печёнок, от её голоса даже зубы ноют: пристанет, как пиявка, и норовит пить Вовину кровушку. Степанида хоть женщина симпатичная, а соседки Людка с Наташкой — дуры косорукие: всё в их руках ломается и выходит из строя. Дай им двухпудовую гирю — они и ту сломают. В упорстве что-нибудь сломать девчатам не откажешь. Посуду на кухне девки довели до такого безобразного состояния, что смотреть противно. Ага, на посуду смотреть противно и на девок тоже.

Кстати о поломках. Санузел в нашей секции, по вине дурных Наташек и Людок, дышит на ладан: там постоянно что-то случается, то протечки из труб, то клинит запорную арматуру, то стоки забьют своими волосами. Ещё и вентиляция. Про вентиляцию я вообще молчу. Дядя Федя-сантехник, периодически приходящий по заявке комендантши, только изображает работу, если он вообще способен работать сантехником. Ему давно всё до ... чуть повыше колена. Он больше ворчит и находит кучу отмазок, чтобы ничего не делать. Федя давно вышел из трудолюбивого возраста, но скорее всего, он всегда любил халявить. Он вроде бы и старается, но постоянно не преуспевает. За такую "работу" дяде Феде следует без наркоза оторвать причиндалы вместе с руками — и это надо считать великим проявлением милосердия.

Вову, находящегося под эйфорией, тянуло на трудовые подвиги, на великие свершения — он ощущал в себе силы встать и нанести много-много добра родной общаге. Но, мы не пойдём коротким путём — мы пойдём длинной и извилистой дорогой, на которой нас ждёт, прежде всего, хороший ужин.

Вовочкина соседка Людка — жена Мишки Воротникова, крутилась на общей кухне, стараясь приготовить себе и Мишке ужин. Крутилась в одиночестве, так как подруга Наташка куда-то ушилась со своим Сашкой. Мужики соседи на кухне появлялись редко — они предпочитали питаться всякой ерундой, купленной в магазине. Одинокий мужик запросто и килькой с хлебом наестся.

Вспомнив соседей мужского пола — Костю Гладкова и Вована Купцова, Людка по привычке затеяла сравнивать их со своим непутёвым Воротниковым, но без Наташки рассматривать недостатки мужиков не интересно. Понятно, что все они обделённые умом мудаки и озабоченные кобели, причём индивидуумы бестолковые, думающие не головой, а причинным местом.

Какая-то мысль в данную минуту не давала Людке покоя. И эта мысль связана с соседями мужского пола. Запах! — вдруг осенило Людку, обладающую острым нюхом. Из Вовочкиной комнаты пахло сегодня очень вкусно. И этот запах даже перебивал кухонные ароматы, создаваемые поварихой. Мозги Людки заработали со скоростью баллистического вычислителя.

Наморщив носик, Людка втянула в него воздух. Рубль за сто — в Вовочкиной комнате находится вкусная еда, источавшая приятные ароматы. И это не запах кильки, хлеба, ливерной колбасы и горчицы. Это запах приличных копчёностей и разносолов. Неужели Вовка притащил в свою конуру девку, перед которой выпендрился, купив в ресторане дорогую закуску. Пахло ещё сыром и каким-то неведомым вином. Нет, Вовка девку не приволок. Иначе бы я увидела, услышала и унюхала постороннюю самку. Чужих девок я завсегда унюхаю в нашей секции. Нам чужих не надо: хватит нам одной Наташки-засранки. Сволочь Вовка сейчас в своей комнате объедается в одну харю без девки.

Любившая плотно поесть Людка, сглотнула слюну и стала темпераментнее шурудить ложкой, перемешивая подгоравшую картошку. Жареная картошка с луком и подсолнечным маслом — оно, конечно, вкусно, но не каждый день. Хотелось разнообразить меню, но Людке лень готовить всякие изыски. Её Воротников и это сожрёт за милую душу. Интересно, какую хрень жрёт Вовец? Закрылся, понимаешь, и в одну харю трескает.

Вове начхать с водокачки на Людкины переживания. Вова хитрый. Вова мозжечком думать умеет. Включаем высшую логику. Что такое стройка? Это не только материалы — это и люди, перерабатывающие материалы. Ставим вопрос ребром — что нужно людям? Как уже выяснилось, строителям нужна спецодежда. Вова пожелал спецодежду — она и наколдовалась, ещё и поощрили Вову деньгами за сообразительность. А кормить народишко надо? Я думаю, заказчик должен обеспечивать подрядчика харчами, если это указано в договоре. Следовательно, Вова, как очень грамотный колдун, в состоянии наколдовать себе родному всякие разносолы, когда-либо используемые для кормления, как простых строителей, так и их начальников. На планете Земля строительство ведётся уже несколько тысячелетий. Чем-то же народ кормили? Огласите меню, пжлста!

Перед носом Вовы появился огромный виртуальный фолиант с перечнем блюд, приготавливаемым для кормления работяг-строителей и их начальников. Перечень, надо полагать, одобрен внеземным разумом. Вова вчитался: особенно его впечатлила еда, предлагаемая строителям, жившим до новой эры. Экологически, мать её, чистая пища. Простенько, но со вкусом. Ладно, пока мясо жареного крокодила заказывать не станем, ограничимся пищей, например, популярной около 1475 года. Ого, да в это время в Европах даже вино работягам давали! Закажем себе кувшинчик клерета — винцо светло-рубинового цвета и возьмём вино, называемое "Вернаж" — красное, как пишут в описании продукта, сладковатое вино с сильным ароматом.

За сообразительность с пищей насущной (ну, и с напитками) Вове прилетела премия в размере 50 рубликов. Не зря парень скрипел мозговыми шестерёнками. Однако он ещё не знал о засаде, связанной со спиртными напитками. Но узнал, когда сел ужинать.

Одним вином не насытишься: Вова заказал себе пищу из эпохи Ивана Васильевича Грозного и разнообразил пищу из двадцатого века. При Иване Васильевиче пищу запекали в русских печах: Вова это дело одобрил, заказав свинину, запечённую со специями и баранину на вертеле. Добавил суп с цыплёнком на шафране и манты с курицей. Рискнул взять блинчики с чёрной икрой и оладушки, еле уместившиеся на тарелке. Как выяснилось, царю Ивану Васильевичу очень приглянулась татарская кухня. Так и мы не против всякую вкуснятину употребить. Это вам не серая и липкая овсянка на завтрак.

В комнатушке, принадлежащей мастеру Купцову, посуды практически не имелось. Вова поступил просто, взяв посуду из соответствующих эпох. Здорово: весь стол оказался заставлен кувшинами с вином, глиняными тарелками и деревянными блюдами. Каким-то образом в этот натюрморт вписался серебряный кубок с самоцветами и пара тарелочек из олова.

Умопомрачительный запах, исходивший от свежеприготовленной еды, отвлёк ахронта от праздного созерцания предметов. Вова, как голодный студент, с урчанием накинулся, вначале, на мясные блюда, кромсая горячее мясо острым ножиком, прилетевшим к нему из эпохи Ивана Грозного. Вова, поедая мясо, даже вилкой не пользовался — отправлял в рот, сочащиеся жиром куски мяса, своими пальцами. Он не забывал хватать к мясу зелень, сырные кубики и огромные маслины. От горячего, пахнувшего специями и дымком мяса свиньи и барашка сладострастно сводило весь организм голодного мастера — от челюстей до пяточек.