— Ну ты не горюй, друг. Теперь все будет иначе. Теперь мы вдвоем. Ведь у меня, по сути, то же никого. Я один на свете. О-ди-нё-ше-нек. Детдомовский я. Ни матери, ни отца, ни родственников. Девчонки вот только и спасают.

Шуке не очень понял сказанное, но на всякий случай закивал головой. Сытый желудок располагал к беседе. Ему о многом хотелось расспросить нового знакомого, но он боялся, что нелепыми, с точки зрения того, вопросами выдаст себя. И так его речь кажется двуногому странной. Впрочем, этот абориген, судя по всему, весьма неплохое и неглупое, дружелюбное существо. Это даже к лучшему, если он будет держаться за него. В случае чего исчезнуть никогда не поздно. Зато на первом этапе наберется опыта местной жизни, узнает о самых элементарных вещах. Что можно делать, а чего делать не стоит. Что здесь считается хорошим, а что плохим. Как вести себя, чтобы не выделяться среди прочих. Лучше уж казаться странным одному, чем всем окружающим. А там, дальше, решим.

Сидели долго. Вскоре пришли несколько человек, один из них с волосами на морде, и принялись извлекать мелодичные звуки из разных предметов. При этом немолодая самочка, стоявшая рядом, вторила им приятным голосом. Это был какой то рассказ о том, как она кого то там полюбила, а тот её нет. А она не знает, что теперь делать. Причем слова растягивались, сливались, переплетались друг с другом. Получалось совсем неплохо. Шуке заслушался. Роман заказывал еще корма. Сытые и расслабленные они тихо беседовали. Вернее больше говорил туземец. Он описывал свою прошлую жизнь, почему решил покончить с ней. Судя по всему, теперь он вполне доволен происходящим. До Шуке дошло, что благодаря ему, двуногий принял какое-то важное для себя решение.

Глава 6. В деревне.

Как ни торопился Шуке бежать подальше из расплескавшегося под его горой города, им с Романом пришлось задержаться в нем еще на два дня. Почему — Шуке не вполне понял. Дел ни у него, ни у Романа, как выяснилось, здесь никаких не было. Но, как сказал туземец, на ближайшие дни нет каких-то "билетов". Что это такое, пришелец не понял, но переспрашивать не стал, благоразумно решив, что постепенно все проясниться само собой.

Наконец, со слов нового друга, "билеты" появились. Это оказались простые цветные бумажки, но без них не посадят на этот таинственный "поезд". Вероятно это своеобразное разрешение от местных властей на поездку. Шуке волновался, что ему могут не дать такого разрешения, но, очевидно, чиновник, что выдавал их, не очень старательно исполнял свои обязанности и Шуке достался "билет" без всяких проблем. Уезжали рано утром.

"Поезд" понравился Шуке. Ничего подобного у них не было. Много отдельных экипажей, рассчитанных каждый на несколько десятков особей, соединенных друг с другом и двигающихся по металлическим полозьям, тянущимся прямо по земле. Ехал он ужасно, ужасно медленно, покачиваясь на ходу. Неожиданно это оказалось приятно. Особенно приятно глазеть в окно. Как удивительно разнообразен этот мир! Шуке провел в нём тысячи лет, а, получается — совершенно не знал. Его особенность в том, что местная жизнь равномерно заселила всю поверхность планеты, а не пряталась в глубоких каньонах, ущельях и пещерах, как у него дома. Поездка, кроме того, помогла Смотрителю окунуться в самую гущу местной жизни. Он больше молчал, отвечая ничего не значащими фразами лишь по необходимости. Больше слушал. Информация так и сыпалась отовсюду на него.

* * *

Роман опять впал в задумчивое состояние, больше молчал. Думает, как его примет старая знакомая, догадался Шуке. Ему чем-то приятен этот его новый друг.

Шуке сидел у окошка и впитывал проплывающую мимо невероятно разнообразную жизнь. Размышлял. За истекшую бесконечную череду лет (хоть по местному, хоть по зартеннарски) он привык к одиночеству и безмолвному созерцанию. Вон они, эти двуногие, бегают бестолково по проплывающим мимо пейзажам. И даже не догадываются, что на них сейчас смотрит высшее существо из другого мира. Смотритель конечно понимал, что сквирги и местные двуногие в чём-то очень похожи, вместе с тем он никогда до недавнего времени не рассматривал их как действительно разумных, равных ему. До сих пор суету расположенного у подножия его горы поселения не отделял от суеты, характерной для других социальных обитателей планеты — муравьев, термитов, пчел. Все они создавали некие сооружения. Все они, по мере сил, изменяли окружающую среду, сообразуясь со своими мизерными потребностями. Да и многие другие существа этой планеты жили небольшими общинами и строили себе жилища — гнезда, логова, норы, бывавшие порой весьма сложными и обширными по занимаемой площади. И какие у него были основания как-то выделять данный вид из массы остальных? Да никаких! Нет, Шуке не был глупцом. Он понимал, что этот вид более высокоорганизован, нежели другие, дальше прошел по пути социализации своей жизни, но что бы он являлся по-настоящему разумным? Шуке помнил, как двуногие жили в пещерах, ходили голыми и охотились на других с помощью камней и тяжелых палок. Они даже имели сигнальную систему для общения между собой. Но и другие существа также общались между собой. Общественная жизнь двуногих до недавнего времени мало чем выходила за рамки той, что имелась у многих других обитателей. Например их вечных конкурентов — небольших серых четвероногих хищников. Оба вида охотились на одну и туже добычу, а часто и друг на друга. Когда эти дикие существа вдруг успели сделать такой рывок в своем развитии? Теперь покоренные потомки четвероногих тварей мирно ходят между двуногих и те совершенно не боятся их. За городом Шуке не раз видел рогатых существ, на которых раньше двуногие охотились. Но теперь они спокойно паслись на покрытых травой лугах и никто из двуногих не пытался их убивать. Смотритель со стыдом думал, что за то время, что он перестал столь внимательно, как это надо бы, наблюдать за изменениями биологических форм на подопечной планете, с ней произошли разительные перемены. Впрочем, ему никогда такого задания и не ставили. Так, поглядывай по сторонам.

Нет, Шуке конечно замечал, что племя двуногих множится и расползается по земле. Он воспринимал это как неспешную эволюцию, основанную больше на инстинктах, чем на разумном планировании. И вдруг за несколько десятков лет такой скачок! Конечно, по местным меркам прошло несколько тысяч периодов смены дат, но все же это ничтожно мало...

— Эй! Друг. Да ты совсем заскучал. — легкий тычок в плечо оторвал Смотрителя от размышлений, — Пошли-ка в вагон-ресторан. Пообедаем.

* * *

Следующим утром путники вышли из вагона в каком-то небольшом поселке. К их вящему удовольствию ждать не пришлось — у здания, названного Романом "вокзалом", стояло транспортное средство, похожее на "вагон", но несколько меньше и теснее. И двигалось оно на четырех мягких колесах без всяких полозьев. Прямо по земле. Такие инопланетянин во множестве видел в городе и даже несколько раз ездил на них вместе с Романом.

Шуке, почти не спавший всю ночь, тут же задремал, едва оказался на мягком сидении. Не успел он как следует выспаться, спутник уже кричит в ухо:

— Пора! Выходим!

Они на краю деревеньки, редко застроенной малюсенькими одноэтажными жилищами, раскиданными по сторонам нескольких кривых, некогда асфальтированных улочек и пересекающих их грунтовых переулков. Домики окружены самой разнообразной растительностью, судя по всему специально насаженной двуногими. На ветвях некоторых растений висят большие и маленькие годные в пищу плоды, которые Шуке доводилось уже видеть в городе. Правда Роман не позволил ему рвать их, заявив, что это нехорошо. Почему? Так принято. Они принадлежат местным жителям и без их разрешения трогать тут ничего нельзя. Расслабившийся было Смотритель, напрягся — действительно он еще так мало знает о местных обычаях и попасть в неприятную ситуацию проще простого. Как хорошо, все-таки, что он встретил этого двуногого. Друга Романа.

Сам Роман со счастливой улыбкой крутил головой из стороны в сторону, говоря, что помнит то-то и то-то, а вот здесь раньше стояло дерево, здесь был большой куст, а под ним скамейка, на которой они с Зоей целовались — при этом Роман с притворным стыдом закатывал глаза.

Друзья шли по твердому серому покрытию вдоль казавшимся бесконечным ряда усадеб. Свернули на другую дорогу, затем на третью, из простого плотно утоптанного грунта и, наконец, подошли к небольшому кирпичному дому, окруженному низенькой деревянной изгородью. Из-за забора раздался отрывистый неприятный голос мелкого четырехногого существа, но когда Роман назвал его по имени, то существо резко изменило поведение — радостно заскулило и замахало куцым хвостом. Роман открыл калитку и смело вошел во двор. Шуке, подумав, последовал за ним. Четырехногое обнюхало его колени, но, очевидно, не увидев в нем опасности, вернулось к Роману и побежало у его ног, силясь заглянуть ему в лицо. Смотритель сделал вывод, что его приятель и четырехногий давно знакомы.

На лай собаки из раскрытой двери вышла молодая самочка, настороженно поглядывая из под руки на приближающихся. Но тут же, узнав Романа, заулыбалась и бросилась к нему. Тот обхватил ее руками, приподнял, крутанув в воздухе вокруг себя. "Очевидно символ большой дружбы" — понял Шуке. Наконец Роман догадался представить и его:

— Это мой друг. Мы поживем у тебя немного?

— Конечно, конечно. — голос самочки приятен и выдает искреннюю радость. Она явно страдает от одиночества. Смотрителю это знакомо. Красивая она или нет, Шуке не знает, так как еще не определился с предпочтениями двуногих. Улыбающаяся самочка повернулась к гостю и доброжелательно протянула руку. Смотритель, уже знакомый с этим обычаем, осторожно пожал ладонь. Она оказалась маленькой и теплой.

— Как Вас зовут?

— Шуке?

— Как? — девушка казалось даже не удивленной, а пораженной. Её ладошка в руке гостя заметно дрогнула.

— Шуке. — повторил Шуке, прокашлявшись, — Я понимаю, имя редкое, но я издалека. Там оно не такое редкое, как здесь.

— Да уж, действительно редкое. — девушка, казалось, уже пришла в себя.

— Да ты не смущайся, радость моя. Шуке хоть и иностранец, но парень хороший. Давно уже живет у нас и по-нашему говорит отлично.

— Немного, немного хорошо. — Шуке почему то доволен похвалой друга.

— Ну ладно. Проходите в дом. Располагайтесь, переоденьтесь, а я на стол накрою.

Пока Роман показывал другу его комнату, заявив попутно, немного покраснев, что сам будет жить в комнате подруги, он рассказал в нескольких словах, что познакомился с Зоей (так звали молодую самочку) уже давно, больше десяти лет назад. Вместе учились в институте и даже прожили вместе года два. Он бы и женился на ней (Шуке отметил про себя новое слово), но она категорически не хотела переезжать в город, а ему не подходила сельская жизнь с её неспешным и нудным течением времени. Шуке усмехнулся про себя. Пожил бы его приятель так, как жил он! Вот где неспешное и нудное течение времени.

— Она может и не столь красива, как некоторые городские фифы, — продолжал Роман и Шуке успокоено кивнул, — И несколько простовата, но вот улыбка... — приятель театрально закатил глаза, — Поверь, за эту улыбку я все отдам. Как посмотрит, да сморщит этак носик... у меня аж сердце заходится. Она, понимаешь, открыта всему. Если и задумает какую хитрость, так лицо сразу всё выдаст. Не встречал еще никого, кто был бы так прост. Её как книгу можно читать. Может за то и люблю. Хотя, поверь, совсем не глупа. Да. Еще. Слушай, друг, — Роман повернулся к Шуке, — Не стоит говорить Зойке о том, что случилось в гостинице. Не её это дело. Поверь, это было минутной слабостью. Накатило вдруг. Зое незачем знать.

* * *

Когда через некоторое время Шуке вышел наружу, немного поплутав по комнатам, Роман с молодой женщиной уже сидели за столом, стоявшим посреди двора прямо под раскидистым деревом, на котором висели "яблоки". Роман с усмешкой позволил Шуке сорвать одно, так как тому "яблоки" невероятно понравились еще в городе.

Затем ели прямо со сковороды горячую жареную "картошку с луком", заедая похожим по виду на ноздреватую мочалку, но удивительно вкусным при этом "хлебом" и хрустящим на зубах "соленым огурцом". Шуке блаженствовал. Он даже не следил за разговором Романа и его девушки. И как это он раньше не додумался воровать еду в городе? Хотя... наверное в его истинном обличии эта еда не казалась бы ему столь вкусной. Может даже была бы ядовитой.

Молодой человек, между тем, что-то рассказывал девушке. Она временами кивала головой. Несколько раз задавала уточняющие вопросы. Затем в свою очередь говорила что-то Роману. Шуке отвалился в полудреме спиной на ствол дерева. Он давно уже не чувствовал себя так спокойно. Никаких угроз его жизни, никаких неразрешимых проблем. Просто хорошо и спокойно. Может его и искать не станут? Оставят в покое? Решат, что действительно погиб случайно. Заблудился. Свалился со скалы. Съеден и переварен. Так будет всем лучше. Зачем правительству возиться с каким-то смотрителем? Наконец он взял себя в руки и прислушался к тому, о чем беседуют его новые друзья.

Роман рассуждал о том, что неплохо бы всем вместе отправиться на месяцок — другой попутешествовать. Подальше от дома. Его подруга, захлопав в ладошки, отвечала, что это просто "замечательненькая" идея. Как не был расслаблен Шуке, но он отметил, что во время беседы девушка, не удержавшись, несколько раз бросала на него растерянные взгляды. Но тут же, овладев собой, отводила глаза. Очевидно что-то в поведении или во внешности гостя насторожило её. "Может я на вкус местных самочек какой либо урод?" — предположил Шуке. Впрочем, вскоре она, казалось, окончательно успокоилась и уже ни чем не выдавала своего особого интереса к нему.

* * *

Несколько дней прошли для Шуке в полном блаженстве. Они с Романом ходили на реку, где купались и ловили рыбу. Залезть первый раз в воду для Шуке стало большим испытанием. На Зар-Тенарре не было глубоких рек или, тем более, обширных озер. Лишь стремительные ручьи с кристальной водой и неглубокие тихие запруды. В редких низинных зловонных болотах ряда экваториальных ущелий с мрачной мутной мерзкой теплой водой водились несколько разновидностей плавающих кровососущих существ разного размера, не имеющих ни внешнего ни внутреннего скелета. Притом, что с виду они весьма неприятны, склизки и отвратительны, укусы их безболезненны и не представляют большой опасности. Разве что вы заснете и позволите им высосать всю вашу кровь. В придонном иле этих болот прятались более опасные полуметровые иглокожие черви. Они оставляют глубокие, болезненные, долго-заживающие ранки. Несколько одновременных уколов вполне могут вызвать смерть самого крепкого сквирга, рискнувшего пройтись по этому болоту. Поэтому ни один здравомыслящий сквирг не сунет ноги в водоем на Зар-Тенарре, если отчетливо не видит в нём дна.

Но, пожалуй, еще большим испытанием стала привычка местных жителей поедать убитых живых существ. Шуке пересилил себя и, ради того, чтобы не выделяться, рискнул отведать жареного мяса. Оказалось очень даже ничего. Рыба же, которую они с Романом ловили в реке, а хозяйка затем жарила на сковороде, запекала в печи или отваривала в кастрюле, настолько понравилась Смотрителю, что через неделю он уже и не вспоминал о том, как мерзко есть мёртвых животных. Он успокаивал себя тем, что его новое тело лучше знает, что можно, а чего нельзя. Тем более это так восхитительно приятно. Шуке сглотнул слюну.