Во имя Чести

Варвара.

Капитан стоял с совершенно невозмутимым видом, как будто ничего не случилось. С одной стороны, это было очень обидно: как же так, то буря эмоций, а то такая каменная физиономия. Но, с другой стороны, следовало включить всё-таки мозги и понять, что мужику тоже есладко от собственного состояния, и даже поблагодарить его за это самое спокойствие. Хотя перчатки на его руках я не отметить не могла; похоже, вывод оказался правильным, и он действительно передаёт чувства через прикосновения.

Одет он был странно. Весь в чёрном; какие-то свободные штаны, по виду перемотанные сверху лентами, рубашка с длинными рукавами и высоким воротником. Сверху всё это было прикрыто странной конструкцией — гибридом жилетки и набедренной повязки с завязками по бокам, — и широким поясом. Хотя, судя по остальному одеянию, перчатки вполне могли быть его частью.

Всем кагалом мы высыпались на космодром — совершенно обыкновенный к моему сожалению, — погрузились в какое-то транспортное средство под прозрачным колпаком и стартовали.

Лететь оказалось недалеко, но я всё равно с любопытством плющила нос о колпак и разглядывала проплывающую вокруг местность. Всё было довольно уютно и мило; никаких запредельных небоскрёбов, небольшие домики, много зелени. Отсюда посмотришь и почувствуешь себя совсем как дома.

Путь наш закончился у самого высокого здания в окрестностях, на небольшой площади. Здание это больше всего напоминало скалистый утёс или айсберг; остроконечное, резко выделяющееся на фоне окружающей его природы, выдающееся вперёд острым носом и сияющее в лучах по-солнечному жёлтой звезды.

Внутреннее убранство было под стать внешнему облику: та же подчёркнутая ледяная строгость, прямые линии, высоченные потолки. От входа мы попали в просторный зал, где было довольно людно, но при этом очень тихо. Здесь нас покинул старпом и уселся на какой-то диванчик. А мы не задержались, и через высокие величественные двустворчатые двери, открытые нараспашку, нырнули в широкий коридор.

Тот, кто всё это строил, страдал гигантоманией и был склонен к минимализму. Уйма свободного пространства, много света... и, пожалуй, всё. Совсем никаких украшений, даже простенькой резьбы, только холодный безразличный полированный камень. И — никого. Зачем им столько места?

А потом мы подошли к лестнице. Даже не так, Лестнице. Широченная, с крутыми высокими ступеньками, она сбегала куда-то глубоко вниз и терялась в полумраке. Здесь Инг зачем-то протянул мне руку, — он думает, я по лестнице спуститься сама не смогу? — и уставился выжидательно. Я мысленно решила продолжать начатую линию поведения, то есть оставаться воспитанной и послушной девочкой, и уцепилась за предложенную ладонь.

Вниз мы не спускались — нисходили! Наверное, по такой Лестнице можно двигаться только так. Но как я не заснула по дороге, я и сама не поняла; может, потому капитан мне и помощь предлагал, что прецеденты были?

Спуск тянулся, тянулся, тянулся... но в конце концов всё-таки кончился. И стало мне в этот момент здорово не по себе.

Зал, в который мы пришли, по ощущениям был огромен. А как всё обстояло на самом деле, я не имела представления: вокруг царила тьма. По узкой световой дорожке мы двинулись сквозь этот мрак, и мне всю дорогу казалось, что вот-вот она схлопнется, и окажемся мы навсегда затерянными в этой темноте. Да и вообще казалось, что находимся мы в какой-то иной реальности. Жуткие ощущения. Даже несмотря на то, что я умом прекрасно понимала: добиться подобного эффекта не так уж сложно.

По лучу света мы вышли на небольшое белое же пятно.

— Стой, — тихо скомандовал мне Инг, сделал шаг вперёд, опустился на колени и заговорил с темнотой. Зрелище было сюрреалистическое; но ровно до того момента, когда темнота начала ему отвечать. После этого мне опять стало не по себе, потому что голоса звучали будто со всех сторон сразу.

Потом появилось ощущение, что не темнота с нами разговаривает, а где-то там, в ней, прячется огромная толпа очень недружелюбно настроенных жутких тварей, не слишком успешно маскирующихся под людей. Капитан сначала говорил спокойно и монотонно, потом начал раздражаться. Не знаю, что именно, но что-то явно шло не так; похоже, он со своими собеседниками в конец разругался. Учитывая, что в этот момент решалась моя судьба, на Инга я начала поглядывать с тревогой.

Правда, на месте нас убивать не стали, а на прямой вопрос он ответил довольно невразумительно. Не знаю уж, можно ли ему было верить, что результат их переговоров на мне не скажется, но очень хотелось.

Обратный путь прошёл быстрее, хотя Лестница в этом направлении раздражала ещё больше. Потому что вверх мы по ней тоже не шли, а восходили, медленно и торжественно, опять под ручку. После подъёма же стало веселее, хотя на свету и при появлении своего старпома капитан заметно помрачнел. И они опять невежливо заговорили на непонятном языке.

Как жалко, что лингводекодер мне по должности не полагался. Вот у Вовки есть, он хвастался; гениальная вещь! А в свободной продаже их нет, исключительно военная технология.

Куда и зачем мы летели, было непонятно, но я не стала уточнять: легче от этого знания мне точно не станет. Вроде как убивать не собирались, и то радость.

Насколько я помнила из скудных сведений о Доре, дальше меня полагалось хранить и беречь до окончательного вердикта. Причём беречь как памятник культуры докосмической эпохи: гибель Заложника Чести до окончания связанного с ним дела являлась страшнейшим позором, а в случае Дела Чести позор этот ложился на весь народ.

Знать бы ещё, чего они всё-таки хотели от отца? Надеюсь, ничего запредельного, потому что я совершенно не представляла, что станет с моим строгим и решительным папой, если ему вдруг придётся делать выбор между своим ребёнком и долгом. Представить, что он предаст Землю, я не могла. Но и представить, что он может вот так легко разменять меня в каких-то политических играх, не получалось. Не потому, что я не хотела в это верить; я просто слишком хорошо его знала. Скорее, он сможет сотворить невозможное и найти выход из любой западни, чем поступится принципами.

Может, меня просто аккуратно выкрадут?

Ага, с Доры. Размечталась одна такая. Не те ребята, у этих чёрта лысого что-нибудь выкрадешь!

Ко мне никто из мужчин не обращался, они о чём-то тихо и мрачно беседовали. Хотя, может, и не мрачно; просто по их постным лицам вечно кажется, что они обсуждают не какие-то личные дела, а похороны любимой бабушки. В итоге я за время пути окончательно заскучала: летели мы долго, часа два.

Пейзаж снаружи за это время практически не менялся: лес, редкие раскиданные в нём домики и небольшие их скопления. Пару раз по бокам в лёгкой дымке вырисовывались какие-то высотные конструкции; наверное, это были города, но мы к ним не приближались. В общем и целом было настолько похоже на Землю, что приходилось напоминать себе, где я нахожусь. Пожалуй, Дора из всех заселённых планет сейчас больше всего на неё похожа, а я об этом раньше даже не задумывалась.

В итоге мы всё-таки прилетели. Я даже почти не удивилась, когда мы стали заходить на посадку среди леса, а не в каком-то из крупных городов, и, выбравшись из транспортного средства, все втроём направились к небольшому одинокому домику, спрятанному под кронами старых деревьев.

— Пойдём, я покажу, что здесь есть, — обратился ко мне капитан и что-то сказал своему другу. Тот в ответ только вздохнул и махнул рукой.

Домик действительно оказался очень маленький, но довольно уютный. Небольшая совмещённая с кухней гостиная на первом этаже, просторная ванная комната. На втором... весь второй этаж под двускатной крышей занимала одна-единственная спальня. Правда, помимо кровати там было ещё много чего: многочисленные шкафчики, рабочий стол, пара кресел возле низкого столика.

Самое главное, это явно был жилой дом, а не нечто вроде конспиративной квартиры. И кажется мне, что я знаю, кому этот дом принадлежит. Может, капитан именно против этого и возражал, ругаясь с начальством? Хм. Я бы точно возражала и скандалила. Приносить работу на дом можно, когда эта работа места не занимает. А если ходит, разговаривает и ещё чего-то просит, это уже слишком.

— Располагайся, — предложил он. — Бельё свежее, можешь лечь спать. Да и вообще всё, что найдёшь, в твоём распоряжении, — мужчина развёл руками.

— Это как-то странно, — озадаченно нахмурилась я. — А в гостиницу какую-нибудь меня не проще было поселить?

— Я твой Хранитель, я обязан обеспечить твою безопасность и комфорт, — спокойно ответил он. — Не тревожься, я воспользуюсь диваном в гостиной и не буду тебя стеснять.

— Меня как раз это и беспокоит, — вздохнула я. Выражение лица мужчины стало озадаченным, и я поспешила пояснить. — Это скорее я тебя стесняю, ты же здесь хозяин.

Он в ответ только недовольно поморщился и, махнув рукой, направился вниз.

— Я вернусь через три часа, не больше, — через плечо бросил он. — Не выходи, пожалуйста, одна из дома, здесь может быть опасно.

И мужчины куда-то улетели.

Я некоторое время побродила по дому, засовывая нос в каждый угол, как кошка на новом месте. И выводов после этого исследования было сделано несколько. Во-первых, капитан живёт один, и каких-то душевных привязанностей не имеет. Во-вторых, убирается в этом доме робот с довольно криво составленной программой, и пыли по углам было предостаточно. В-третьих, капитан действительно довольно мрачный тип: никаких интересных увлечений и развлечений я у него не нашла. Были ЭГ-эшки, даже компьютер нашёлся, только ни одной игры в нём не было, да и вообще у меня создалось впечатление, что им почти никогда не пользовались.

На кухне на моё счастье обнаружилась не только местная экзотика, к которой я не рискнула притрагиваться, но и обыкновенные знакомые продукты. После инспекции продовольственных запасов я, вооружившись кружкой кофе и бутербродами, засела с ЭГ-эшками в гостиной. Благо, выход в галанет отсюда был разрешён, и можно было накопать в сети всякого интересного. Начала я с пары бесплатных игрушек (чувствую я, куковать мне ещё долго) и, памятуя о принятом решении поддерживать себя в форме, лётного тренажёра. Благо, последний мне, как дипломированному специалисту, можно было опять-таки на халяву стянуть с ресурсов Лётной Школы.

Подмывало отправить кому-нибудь душещипательное послание "из лап коварных похитителей", но я решила не нарушать обещание даже в такой малости. Тем более я запоздало сообразила, что в виртуальные пространства Школы я зашла под своим именем, и это скорее всего стало известно всем заинтересованным. То есть, отец будет в курсе, что я жива-здорова и прекрасно себя чувствую: в противном случае зачем бы мне понадобилась эта несчастная программа? А больше мне ничего и не надо.

В итоге, сформулировав себе задачу, я засела за тренировку. Задачу намеренно выбрала из разряда "вывих мозга", чтобы уж точно отключиться и отрешиться от всего. Когда голова занята чем-то важным и сложным, в ней обычно не остаётся места для разных глупостей.

Я уже окончательно погрязла в глубинах математического анализа и завязла в расчётах, когда меня отвлёк реальный мир: заранее настроенная мной оповещалка предупредила, что поблизости появился кто-то живой. Надо думать, хозяин дома вернулся.

Выбравшись из виртуальных пространств, я впала в ступор: передо мной стояла женщина. Совершенно незнакомая, но очень красивая, и явно являющаяся местной уроженкой. Она внимательно разглядывала меня с каким-то почти гастрономическим интересом.

Наверное, будь я скромной девочкой, я бы перепугалась, подскочила с места, начала бы извиняться, — уж очень пристальный и недовольный взгляд был у этой дамы. Но по счастью я такой никогда не была, поэтому ответила ей аналогичным взглядом, с интересом изучая первую дорийку, которую я встретила.

Наряд у неё был красивый и яркий, но я бы в таком чувствовала себя дурой. Я вообще не люблю юбки, а уж длинные просто терпеть не могу: они путаются в ногах и здорово стесняют движения. На незнакомке же была широченная ярко-алая юбка из какой-то атласной ткани, струящаяся гладкими складками до самого пола и обрисовывающая изящные бёдра. Живот был открыт; и она вполне могла себе это позволить с такой фигурой. Верх был прикрыт короткой белой кофтой с длинными расклешенными от локтя рукавами, высоким воротником-стоечкой и широкими лентами, закрепляющими эту конструкцию под грудью. В общем, на фоне здорового летнего загара и тяжёлой волны чёрных волос, свободно спадавших ниже талии, смотрелось потрясающе.

Но, глядя на неё, я окончательно поняла, насколько я нервировала своим видом мужчин на корабле. Можно сказать, закрыто у меня было единственное место, которое находила возможным демонстрировать местная красотка: живот.

— Как... вульгарно, — на вполне неплохом галаконе заявила женщина, разглядывая меня.

Нормальное начало знакомства! Чем я ей не угодила? В принципе, очень похоже поведением на ревнивую жену; но я что-то не заметила в доме следов присутствия женщины. Может, они отдельно живут? Или это какая-нибудь загородная дача? Вот сейчас нарисуются у капитана из-за меня семейные проблемы, так ему и надо!

— Тебя спросить забыла, — фыркнула я задиристо. — Кто ты вообще такая?

— Доброжелательница, — ухмыльнулась она, присаживаясь в кресло напротив. Вот это да! Эти люди умеют улыбаться?! — Пришла на тебя посмотреть, предупредить, а ты хамишь.

— Ты первая начала, — невозмутимо пожала плечами я. — И о чём же ты меня хотела предупредить?

— О том, кто тебя сюда привёл, разумеется. Об Инге. Пока не поздно, откажись от него в качестве хранителя.

— А то что? Ты мне глаза выцарапаешь? — я, не удержавшись, недовольно поморщилась. — Да я на него как бы и не претендую, я домой хочу.

— Это пока, — улыбка у неё оказалась крайне неприятной. — Пока его рядом нет. А когда будет, ты и не заметишь, как окажешься в его постели!

— Кхм. Ну, юридически, я в ней уже оказалась, — хмыкнула я, памятуя о выделенной мне спальне. — Нормальная такая постель. Мягкая только слишком, а так ничего.

— Глупышка, — снисходительно хмыкнула она. — Ты ещё маленькая, не понимаешь. Ты будешь принадлежать ему, стоит ему этого захотеть, невзирая на твои собственные желания. А он хочет, можешь быть уверена; учитывая, что в его сторону не посмотрит ни одна нормальная женщина.

Какой странный разговор у нас получается. Что-то я никак не пойму, о чём меня предупреждают?!

— Почему не посмотрит? — озадаченно уточнила я.

— Потому что он не достоин настоящей женщины! Потому что я его выгнала! — самодовольно заявила она.

— Эм... и как эти два факта связаны? — осторожно уточнила я.

— Он заставлял меня любить его, а потом я выгнала его, когда сумела это перебороть, — снисходительно пояснила она. — Ты же землянка, ты не знаешь, что он за чудовище! А он знает всё, что ты ощущаешь, и может заставить тебя поступать так, как хочется ему. Он же Зеркало, кто сможет добровольно находиться с ним рядом, тем более тогда, когда он уже применил свои способности не по велению Чести, а для собственного удовольствия! Теперь он принудит тебя, и за это его казнят. Ну, или, если в нём осталось хоть немного Чести, он сам уйдёт, добровольно, — радостно резюмировала она.