— Дарий, у тебя есть какие-то предложения или пожелания? Император ясно выразился, что решать будешь ты. Но учти, что твое решение очень сильно повлияет на твое положение не только в глазах гвардии, но и в глазах всего населения страны.

Эта последняя пафосная фраза превратила улыбку на лице Дария в гримасу недовольства.

— Убивать, к сожалению, его уже поздно.

Вздох разочарования донесся сверху из угла, ясно дав понять, о чем мечтал Ветер.

— А почему нельзя? — вопрос Ветра заставил всех повернуться в сторону Дария и замереть по стойке "ну и что ты на это скажешь".

— Хм, а что тут непонятного? Если бы я его грохнул прямо на подиуме, мне никто и слова бы не сказал. Но сейчас все более-менее очухались, в том числе и сам Жутос, и я уверен, он уже ведет подковерные игры со знатью, в том числе и с моей матерью. А это уже серьезно.

Все приуныли, с матерью Дария никто связываться не хотел. Убить — это пожалуйста, а вот связываться — упаси Святой ветер.

— У меня есть одна задумка, но чтобы это прошло гвардии придется попотеть, в прямом и переносном смысле, — Дарий слегка приподнялся на кровати. — Более того, все участники, скорее всего, станут личными врагами моей матери. Желающие найдутся?

Радостные крики со всех сторон и грохот упавшего со шкафа Ветра были ему ответом.

Операция под кодовым названием "скользкая веревка" была подготовлена в рекордно короткие сроки. Дарийцы выдвинулись на боевые рубежи. Как ни странно, но королевская гвардия и военный офицерский корпус, не зная, что задумал Дарий, на свой страх и риск с воодушевлением примкнули к воинству принца. На вопрос "вы-то куда подставляетесь", ответ был единодушный: "Дарий плохого не придумает!" И это говорили люди, которые буквально неделю назад при упоминании о принце обливались холодным потом и стремились спрятаться в тени! Не исповедимы направления Святого ветра!

Главное — непонятно, откуда все они пронюхали об этой операции. Громила божился, что в гвардии болтунов нет в принципе, потому что такие или сразу уходят, или исчезают. Была, правда, реплика Ветра, что это им помогают Тени Ботоса, но это что-то из области сказок. Потому что Тени служат только императору и помогать, даже принцу, не могут никак. Это аксиома!

Самыми странными участниками этой операции были "бойцы" внутренней стражи. Им в оправдание можно было сказать только одно — раз уж "горбики" (так их называли в народе, ведь считалось, что чем человек горбатее, тем больше у него грехов; а про внутреннюю стражу говорили, что туда идут бандиты, которым три раза начистили рожу при ограблении; логика проста — даже ограбить по-человечески не могут, а раз так, то или в тюрьму, или к горбикам) присоединились к операции, то мы железно победим! На победителей у горбиков феноменальный нюх.

Кстати, это благодаря им мы все знали, что происходит в главном храме. Один длинный и худой офицер-горбик час назад живенько подкатил к Громиле, сунул ему какие-то свитки и так же живенько исчез в темноте. Когда удивленный Громила развернул эти свитки, даже Молчун восхищенно присвистнул, схватил их и куда-то исчез. На вопрос Громилы, а что это за бумажки такие были, Ветер, удивленно смотревший вслед исчезнувшему в темноте Молчуну, ответил:

— Подробная карта всех помещений храма с указанием того, кто и в какой комнате находится. Там даже сортиры указаны!!!

Варая, присутствующая при этом разговоре, с недоумением посмотрела на Ветра:

— Откуда у горбиков есть такие сведения? Даже гвардейцы не располагают такими подробностями!

— Вопрос задан неправильно, — Дарий задумчиво крутил в руках кинжал, который еще минуту назад висел на поясе у Громилы. Здоровяк, повернув голову в сторону принца и увидев это, встрепенулся, похлопал себя по поясу, убедившись, что кинжальчик-то точно его, и молниеносно вернул свою собственность обратно, обиженно посмотрев на Дария.

— Не обижайся, я машинально.

Громилу эти слова не успокоили, но он сделал вид что, извинения приняты.

— Ты не отвлекайся, а продолжай свою мысль, — Варая укоризненно посмотрела на Ветра, явно дав понять, что догадывается, откуда у Дария появились такие наклонности.

Дарий потер лоб и произнес:

— Вопрос в том, что я не пойму, почему нам помогают горбики? Почему военные — могу понять, а вот почему горбики?.. Ну не понимаю я! Кто-нибудь хоть раз слышал, чтобы горбики просто так помогали, да к тому же в таком опасном деле. Как бы ни подставили...

— Ну, подставлять они нас точно не будут, — Громила все еще ощупывал свой кинжал. — Они прекрасно знают, что после такой подставы гвардия вместе с военными их просто вырежет. И главное — император не вмешается, он не слишком им доверяет и теплых чувств не питает.

— Ну что, через час начнем? — это Молчун, как всегда, неожиданно появился из темноты. — Я тут проверил горбиковские бумажки. По-моему, все верно. Так что у нас почти все готово, осталось только придумать, как вынести главную дверь.

— Не беспокойся о двери. Это моя забота, — Громила мечтательно рассматривал массивные ворота.— Обо мне еще легенды будут слагать после этого штурма.

Молчун посмотрел на дверь, потом на Громилу и, поежившись, опять исчез в темноте.

Громила примеривал бревна по своей руке:

— Хлипкие какие-то, а вот дверь у них хорошая, надежная. Так что тащите что-нибудь покрепче.

— Ты что, издеваешься? — Ветер возмущенно зыркнул глазами. — Три метра в длину и обхватом в метр — этого тебе мало?

— Не мне мало, а двери. И не возмущайся! Как ты думаешь, что будет, если мы долго провозимся с дверью? — Громила укоризненно посмотрел на Ветра.

— Да смоется он. Это ж Святому ветру ясно! — Варая вмешалась в разговор, внимательно наблюдая за запыхавшимися гвардейцами. — Покрупнее ничего больше нет?

Ответный стон гвардейцев вселял надежду, что ответ скорее положительный, чем отрицательный.

— Ну, так тащите быстрее! Через пять минут мы должны быть внутри этой богадельни!

Ветер озлобленно посмотрел на двери главного храма, а дружный удаляющийся топот гвардейцев говорил о том, что скоро новая игрушка для Громилы будет доставлена владельцу.

— Интересно, кто из патриархов находится сейчас в церкви? — вопрос Вараи был закономерным и своевременным, ведь если патриархов будет меньше десяти, то план Дария может превратиться в посмешище.

— Не беспокойся, — Ветер смачно сплюнул на землю. — Храмовая стража сказала, что их там собралось не менее двадцати. Так что за глаза хватит. Ты лучше ответь, зачем тебе было влезать в это дело? Мы бы и без тебя справились.

Варая удивленно посмотрела на Ветра:

— Ты думаешь, что Жутос только у тебя поперек горла? В этот раз он уже наверняка должен быть наказан. А если планам Дария суждено сбыться, то Жутос окажется в таком неприятном положении, что описав его не вполне культурным словом "жопа", можно быть уверенным, что это еще будет мягко сказано! К тому же без моих игрушек все только усложнится. Ведь так?

Громила прервал созерцание двери храма и железно поставил жирную точку в этом споре:

— Чем Варая хуже горбиков? Все повеселиться хотят! О, кстати, вот и мое бревнышко.

Операция по захвату храма прошла на удивление быстро и слаженно.

Все патриархи во главе с Жутосом были окружены в главном зале. Они как раз собрались на внеочередное заседание, чтобы срочно решить проблему своего епископа. Вернее вопрос звучал скорее так: что такого надо сделать, чтобы за это и после этого ничего не было?!

Наше вторжение, похоже, не напугало, а скорее, принесло облегчение в стан патриархов: ломать голову и мучиться больше не было необходимости, ведь за них уже все решили. Под бдительным взглядом моей гвардии и добровольных помощников они ждали развязки, а вернее меня. После того, как Громила с первого удара вынес дверь своим тараном, покалечив нескольких храмовых стражей (а как тут было обойтись без жертв, если после удара дверь пролетела по коридору, как минимум, метров десять), наше эффектное появление ввело всех в шоковое состояние. Мое прибытие в главный зал, а может и то, что Громила шел вслед за мной, так и не выпустив из рук свое бревно, кажется, сделало лица патриархов белыми сразу и навсегда. Варая, находящаяся в другом конце зала и копошащаяся в своем мешке, увидев мой взгляд, кивнула и исчезла за спинами гвардейцев. Ну что ж, начнем финальное представление!

— Ветер, — мой тихий голос заставил вздрогнуть всех в зале, включая и гвардейцев, — Жутос здесь?

— Здесь! — раздалось в ответ. Жутос трепыхался, как мог, в руках Ветра, державшего его за воротник рясы. — Куда он теперь от нас денется?

— Ну, раз ты держишь его за шкирку, может, прикинешь, сколько он весит? — мой вопрос очень живо заинтересовал всех присутствующих. В курсе деталей моего плана были только самые близкие люди, поэтому всем остальным участникам происходящего было очень интересно, что же я задумал, в том числе и моей гвардии. Насколько я слышал, они даже делали ставки на участь Жутоса.

— Ну, на килограмм восемьдесят потянет, — Ветер подергал за шкирку Жутоса, и, видимо, решив, что первоначальные ощущения его не подвели, удовлетворенно хмыкнул.

Я внимательно оглядел зал и уставился на главную люстру зала:

— А люстра столько выдержит?

Ветер внимательно оглядел люстру и, еще раз хмыкнув, сказал:

— Если сильно трепыхаться не будет, то выдержит.

Жутос как-то сразу затих в руках Ветра и, судя по сморщившейся физиономии Ветра и близ стоящих гвардейцев, еще и обделался. По моему кивку Громила медленно положил свое бревно на пол, снял веревку с плеча и стал примериваться, как лучше ее закинуть на люстру. Все взгляды были прикованы к петле, которая медленно качалась на конце этой веревки. Кто-то громко сглотнул, и это, по-моему, стало последней каплей. Тихий голос кого-то из патриархов прошелестел по залу:

— А, может, договоримся?

По залу потихоньку начал распространяться аромат каких-то благовоний, но никто из присутствующих не обратил на это внимания. Всем было не до этого, а зря. Травы, которые Варая подмешала в курильницы, оказывали на тех, кто вдыхал эти ароматы, очень нужное нам сейчас действие. Они успокаивали, расслабляли и делали людей очень сговорчивыми. А что вы думаете, без этой травки что-нибудь получилось бы? Может, да, а может, и нет. А у меня последнее время слово "нет" вызывало, как это говорит Варая, алюргию. Вот. Главное, что перед началом операции Варая дала нам противоядие, которое по вкусу было настолько отвратительным, что казалось, что это и есть самый настоящий яд. Клянусь Святым Ветром. Такая гадость противоядием быть не может! Более слабые люди, чем я и мои учителя, уже загнулись бы, а мы перед штурмом лишь громко и грязно ругались и корчили рожи от непередаваемых ощущений во рту. Кстати, наши перекошенные рожи, похоже, помогли всем действовать намного быстрее, чем они изначально собирались. Как сказал Лис, мимика лица может послать гораздо понятнее, дальше и обиднее, чем слово. Громила, правда, после этих его слов как-то подозрительно долго нас осматривал. Наверное, пытался понять, что это за новый орган такой на лице под названием "мимика", но очевидно, что так и не нашел, отчего немного расстроился.

После выноса обгадившегося Жутоса и выпроваживания лишних глаз и ушей в зале остались только патриархи и я с учителями. Ну и Варая, конечно. Куда же без нее. Я уселся на трон Жутоса (иначе такой громадный стул не назовешь), и, подождав, когда мое сопровождение встанет у меня за спиной и усядутся патриархи, произнес свои первые слова:

— Десять патриархов во главе с Жутосом будут завтра повешены на главной площади.

Все патриархи, не сговариваясь, вылупились на меня. В их затуманенный мозг мои слова, безусловно, достучались, но они просто не могли поверить, что я на это решусь. Как такое может быть? Патриарх, болтающийся на веревке... Это немыслимое кощунство и, по меньшей мере, просто неэтично. Их висящие толстые тушки точно испортят исторический облик центра столицы. Судя по смешкам за моей спиной, разыгрывающееся представление больше всех пришлось по душе Ветру. Варая тоже, смотрю, еле сдерживается и старается не встречаться глазами с патриархами. Ну, поиздевались, и ладно. Пора переходить к делу, ведь святоши, похоже, уже готовы на все, чтобы избежать позора.

— Но есть один способ избежать этого наказания, а для оставшихся в живых главное — спастись от мести со стороны моей Гвардии. Думаю, вы все прекрасно понимаете, что первой десятке во главе с Жутосом повезет больше, чем всем остальным?

Единодушное "КАК" прозвучало очень громко и с энтузиазмом.

— Вы все, надеюсь, не сомневаетесь в моей святости?

Все патриархи со страхом посмотрели на Громилу и дружно закивали головами.

— Я думаю, что возглавить церковь Святого Ветра должен и может только святой, то есть я.

В зале воцарилась гробовая тишина, что, казалось, стало слышно, как затрещали мозги патриархов. В их поведении и выражении лиц, даже не смотря на дурман, стало очевидно проявляться недовольство. Нельзя сказать, что это был явный протест, но поддержки это предложение у них явно не нашло. Надо срочно действовать, чтобы на корню пресечь эти настроения, и обязательно заверить все документально, пока травка не выветрилась.

— ... И еще хочу всем вам напомнить, что я являюсь главой гвардейцев, которые, кстати, сейчас находятся за дверьми этого зала, и очень ждут, чем закончится наш разговор. Как вы понимаете, спасти вас всех я могу только в том случае, если вы примете мои условия и подпишите необходимые документы.

Из-за спины выдвинулся Громила, прочувствовавший, что еще один момент его триумфа настал, и вбил последний гвоздь в гроб неуверенности патриархов.

— Разговор закончен. Кто не согласен с предложением принца, тот берет понравившуюся веревку и выходит из этого зала наружу. Там его уже ждут.

Патриархи все, как один, опустили головы. Они поняли, что их загнали в угол, и умирать никому не хотелось. Последние слова Громилы полностью развеяли их надежды на благоприятный конец. Через полчаса принц Дарий официально стал главой церкви Святого Ветра на всей территории империи.

Император вяло потягивал вино и смотрел на восходящее солнце. На открытом балконе присутствовали первые лица империи: Менис, Ботос, Марук — главный военный всей империи, Терой — глава горбиков в столице, и Варая. Ее, как ни странно, никто не гнал, хотя ей здесь находиться и не полагалось. Но Варая — это Варая! Попробуй ей что-то запрети. Или император голову оторвет, или, что еще хуже, сама справится, благо, возможностей и способов повлиять на кого-то у нее хоть пруд пруди. А теперь еще и Дарию может что-то на ушко шепнуть. Жуть. Уж лучше бы тогда сама чем-то отравила.

Терой совсем не понимал, что он здесь делает в такую рань. Вытащили его прямо из постели Тени Ботоса, сами одели, как заправские лакеи, и в прямом смысле слова принесли сюда, на балкон. После того, как его усадили в кресло, сюда же один за другим стали приходить первые лица. Он настолько опешил от происходящего, что встать при появлении этих важных особ уже не смог. Только приход императора заставил его тело вскочить, но тот на него не прореагировал. И тело само плюхнулось обратно. Все присутствующие дружно смотрели на императора уже минут пятнадцать и ждали. Вот, вроде, император очнулся от своих дум, и все заметно напряглись, ожидая его слов.