Мы снова замолчали на несколько минут, обдумывая каждый свое. О чем думали ребята, я не знаю, могу только подозревать, но я со злостью думала о наглых синих глазах, внимательно смотрящих на меня в данный момент.
— Я слезаю, — сказала Маша и осторожно слезла по сучкам, расположившимся с ее стороны дерева. Стоит заметить, что с моей стороны таких сучков не было.
— Принцесса, прыгаешь? — хмыкнул Дима, подходя к широкому стволу дерева.
— Неа, — с грустью отозвалась Света и посмотрела на моего брата, — Боюсь.
Света — боится?! Я с шоком посмотрела на подругу.
Матвеева не боялась ничего. Ни бандитов, ни учителей, ни родителей, ни боли, ни крови, НИ-ЧЕ-ГО! И вот, за столько лет знакомства, я впервые обнаруживаю ее единственную фобию — боязнь высоты, как тут не удивиться, скажите мне!
Я перевела растерянный взгляд с горизонта на ветку, где сидела подруга. Когда-то сидела. Опустив глаза вниз, я увидела Диму, держащего Свету на руках. Она несколько секунд так же меланхолично, как и до этого, смотрела вдаль, потом взгляд стал чуть осмысленнее, она посмотрела на парня, в руках которого имела честь находиться, снова вдаль, снова на парня и...
— Ты!! — заорала она и, ущипнув офигевшего Диму в бок, рванула к палатке. Такое ощущение, как будто только что отключили медленное воспроизведение и Света снова стала находиться в свей привычной скорости, в несколько раз превосходящей жизненный ритм обычного человека.
— Твоя подруга сумасшедшая? — немного растерянно спросил у меня Дима, смотря вслед рыжей девушке.
— На этот вопрос не смогут ответить даже самые способные ученые нашего века... — протянула я, пытаясь сменить позу, так как конечности порядочно затекли за время пребывания на дереве, — Ты там успокоился? — думаю, уточнять, к кому был обращен вопрос, не надо?
— Конечно, уже давно, — раздался умиротворенный голос. Я свесила голову и увидела стоящего прямо подо мной ухмыляющегося Артёма.
"В его глазах плясали бесенята"... Теперь я понимаю любимую фразу многих писателей. Хотя Светочка, скорее всего, написала бы что-то типа "В его глазах целая армия хомячков сражалась за право обладать Дарами Смерти — непобедимой Бузинной палочкой, Воскрешающим камнем и Мантией-невидимкой..."*3 Эх, такая мантия мне бы сейчас очень не помешала бы...Но я, похоже, снова отвлеклась.
— Не верю, — упрямо поджала я губы и сложила руки на груди. Зря я это сделала...
На велосипеде я умела кататься, но не любила. Очень уж часто падала, получая от Димы замечания, что совсем не умею держать равновесие. По той же причине не ходила на каблуках. И по той же причине больше не буду сидеть без рук на яблоне... Если эта ситуация еще когда-нибудь повторится.
С громким незаменимым визгом я рухнула вниз.
Могу с непоколебимой уверенностью заявить: ТАК сильно я еще никогда не была рада Артёму.
— Боишься? — легко погладил он меня пальцем по щеке, не отпуская из рук. Я спохватилась и, чтобы никто не заметил моих покрасневших щек, пнула его по ноге, — Эй, что это такое, где благодарность?! — заорал парень, хватаясь за ногу. Еще один инвалид в нашем полку.
Я буркнула злое "спасибо" (все-таки по его воле я оказалась на дереве!) и направилась в палатку к Свете, которая разъяренно причесывала свои волосы, чуть ли не выдирая их расческой.
— Нет, я не понимаю женщин! — патетически воскликнул друг братика, вопрошающе посмотрев на небо.
— А Анька не женщина, — косясь на палатку, шепотом "спалил" меня Дима, хотя этого никто, кроме их двоих и не слышал.
— Понять-то ее от этого не легче, — вздохнул Комаров, снова присаживаясь к дереву и засовывая в рот очередную травинку. Денис с Машей сочувствующе посмотрели на него.
По крайней мере, одно Артём знал точно: после конца похода леди Аннет изменит к нему свое отношение. Уж он-то постарается.
4 глава.
— Нет, ты видела, как твой братец меня поймал? — хмыкнула Светочка, делая себе два лохматых хвостика и мгновенно становясь похожей на Пэппи — длинный чулок из моего любимого мультика детства, — Димочка крууут!..
— Как Эверест, — ухмыльнулась я, заплетая темные волосы Маши в плотную косичку.
Оставив парней жариться на солнце, мы забрали оба батареечных вентилятора, которые додумался взять с собой Лагуткин, и залезли в нашу со Светой палатку, добродушно установленную моим братиком, который все эти полчаса капал на мозги, уверяя нас в том, что мы две ленивые бездельницы. Устроив свой маленький девичник, мы снова стали копаться в сумке с "сюрпризом" для дня рождения Дениса.
— Пожааалуйста?.. — состроила глазки Света, подражая знаменитому коту из не менее знаменитого мультика "Шрэк".
— Нет, — тихо отрезала Маша, — Даже не надейся. Они же услышат!
— Да не усл... — попыталась протестовать Матвеева, но я кинула в нее леденцом, целый пакетик которых лежал рядом с нами.
— Потерпи до утра, — шикнула я на нее, разворачивая конфетку с приятным мятным вкусом, — Коза нетерпеливая.
— Бе-бе-бе! — было мне универсальным ответом.
Маша закатила глаза и потрогала свою прическу.
— Ну, как? — вздохнула она, подтягивая белую резинку с мелкими стразиками.
— Нормально, — пожала я плечами, краем уха (а такое возможно?) прислушиваясь к происходящему за пределами нашего убежища. А прислушиваться там было к чему. В отличие от мирного течения времени в палатке, в которой мы проводили время, на природе рядом с костром велся бурный спор, который мне довелось нечаянно подслушать.
Началось все относительно спокойно...
— Арт, ты чего такой хмурый? — послышался голос Димы. Нет, сочувствующим он не был — мой брат не тот человек, который может испытывать такие чувства. Он не может терпеть жалости и женских слез — первое он ненавидит, а со вторым просто не знает, что делать и теряется при таких обстоятельствах.
— Нормальный я, — раздался раздраженный ответ и через секунду за ним последовал треск. Я красочно представила ломающиеся кости парня, из-за того, что Дима, взбешенный резким тоном своего друга, швыряет его в дерево. Я уже говорила, что иногда в мыслях бываю жестокой?..
— Шалаш для костра заново сам будешь строить, — спокойно произнес Николаев ровным голосом. Он что, от Дениса, что ли, спокойствием заразился? А свою вспыльчивость передал по наследству Комарову? Судя по звукам и интонациям, которые я слышу, обстоятельства обстоят именно так, — Так что беснуешься? Назови причину.
Снаружи на несколько секунд воцарилась тишина.
— Твоя сестричка.
Я вздрогнула, нервно начав перебирать пальцами фантик. Что я такого сделала? Почему у этого придурошного демона такой расстроенный голос? Он же наглый и развязный тип, который просто не умеет грустить! Да я даже представить себе не могла, как он выглядит в плохом настроении, и поэтому его голос целиком и полностью противоречил привычному образу Артёма.
— Что она такого сделала? Побила яблочками бедного маленького Тёмочку?
— Да пошел ты, — раздался смешок, уже более свойственный Артёму, — ..Когда мы встретились с ней в электричке, она обозвала меня "наглым, страшным и противным уродом", "другом ее кузена" и пожаловалась, что ей придется со мной быть целую неделю.
Дима снова примолк, а потом расхохотался.
— Да ладно тебе, Тёмыч, — сквозь приступы смеха выдавил он, — Раз уж на то пошло, она вообще отреклась от близких родственный связей со мной, кузеном назвав. Тебе сколько лет, Комарик, что ты обижаешься на такие мелочи?
— Пять с половиной, — тоненьким голосочком просюсюкал Артём и ухмыльнулся оглушительному ржачу моего брата и сдержанному смеху Дениса.
— ...Ведь правда, Ань? — неожиданно ворвался в мое сознание чуть насмешливый голос Светы и я поспешила сфокусировать взгляд на ней.
— А?.. Да, правда-правда, — все еще немного растерянно, не отойдя от разговора друзей, закивала я.
— Говорила же... — самодовольно произнесла Света, усмехнувшись, но через мгновение ее улыбка замерла, а глаза медленно-медленно перешли на меня.
— ЧТО?! — резанул мне по ушам удивленный возглас девчонок.
Я закусила губу:
— Ну... Я сказала, что я... Эээ... Поставлю будильник на пять утра.
— Ты нас не слушала? — недовольно спросила Маша, собирая зеленые фантики по всей палатке.
— Ты куда отправляла свое астральное тело, макака кудахтающая?! — немного пооригинальней выразилась Матвеева.
Я честно попыталась представить кудахтающую макаку, но быстро оставила эту затею, поняв, что ни к чему, кроме поломки мозгов это не приведет. И что значит "Я бы так быстро не сдалась"? А вы попробуйте-попробуйте вообразить это зрелище у себя в голове, я посмотрю, что у вас получится!
— Так о чем вы говорили? Почему так удивились моему положительному ответу? — решила построить я из себя дурочку. Трудно не было, я буквально вжилась в образ.
— Света сказала, что тебе нравится Артём, а ты это подтвердила, — пожала плечами Андреева и внимательно уставилась из под челки на меня, ожидая реакции. Долго ждать не пришлось.
— ЧТО?! Артём?! Да вы издеваетесь!
— Смотри-ка, он действительно ей нравится, — засмеялась Маша, осматривая в зеркальце свою новую прическу, — Это я как будущий журналист-психолог вам говорю!
— Нет! Он псих, он не может мне нравится! Он же... — я растерялась, внезапно потеряв весь свой богатый запас слов, — Он...
— ...Самый красивый, общительный, милый, обаятельный, сексуальный, привлекательный, классный, самый лучший парень на свете?..
— Да, скромностью ты не страдаешь! — стукнула я голову, появившуюся из открывшегося отверстия, бывшего окошком у нас в палатке. Голову Артёма, произнесшего все эти слова. Артёма, который нагло подслушивал наш разговор. Разговор про мое отношение к нему.
Нет, ну разве он не сволочь?
* * *
— Признайся, Николаева, ты жить без меня не можешь.
— Да, и как я вообще существовала, когда ты был в Америке? — натянула я на себя очки, чтобы хоть как-то оградится от этого психа, — И вообще, вали из моей палатки.
Свету с Машей позвал Дима, недовольный тем, что Комаров оставил его собирать костровой шалашик в одиночестве, но вот Артёма отзывать никто не собирался, чем тот нагло воспользовался, оградив меня от выхода своим телом.
"...И весьма неплохим телом" — пронеслась в голове шальная мысль и, пока мои глаза сквозь темные стекла очков осматривали мускулистый торс, я поспешила как можно быстрее ее прогнать.
— А с чего ты взяла, что это твоя палатка? Может, она моя? — улыбка и не думала сходить с загорелого лица с резковатыми чертами, что я уже даже подумала, что тот грустный голос мне померещился от теплового удара.
— Нет, — твердо сказала я, показывая на косметичку, выглядывающую из внутреннего кармашка, — Сомневаюсь, что ты или Дима подводите себе глаза и красите губы.
— А что, — захлопал длинными ресницами Артём, — Думаю, мне подошла бы тушь с эффектом объема...
Я швырнула в него очередной леденец, в тайне надеясь попасть ему в глаз, но конфетка своевольно изменила траекторию полета, аккуратно вписавшись в аристократичный нос.
— %Запрещено цензурой%! — взревел Князь (да у него титул пора отнимать за такие-то выражения), а во мне внезапно проснулась совесть. Похоже, она была с похмелья, так как проснулась не до конца.
— Артём! Извини, я нечаянно. Я не хотела попасть тебе в нос! — искренне воскликнула я, расстроенно прикрыв рот ладошкой. Тут мне бы стоило замолчать, но следующие слова вылетели чисто по инерции, — Хотела в глаз, а получилось... — я примолкла под убийственным взглядом Артёма.
— В глаз, значит, хотела?
Я нервно сглотнула и отползла в самый дальний угол палатки. Так что теперь расстояние между нами было больше. Примерно полтора метра. Мне конец, да?
— Извини? — попытала я еще раз удачу, но, увидев в глазах парня какое-то слишком уж странное воодушевление, снова замолчала.
— Ладно, я прощу тебя... — я настороженно приподняла бровь, чувствуя, что это еще не конец, — Но при одном условии...
— Князь! — вскрикнула я, еле сдерживаясь от обреченного стона, — Знаю я твои условия!
— Пошлячка, — ухмыльнулся Артём, медленно пододвигаясь ближе ко мне, — Ты не в том положении, чтобы ставить свои условия, это моя обязанность, — еще ближе... — Вечером мы всей нашей дружной компанией сыграем в карты, — ближе... — На желание, — и еще... — Проигравший выполняет желания всех, — еще... — Ты проиграешь, Аннет.
Последнюю фразу он выдохнул мне в губы тихим шепотом, остановившись буквально в десятке сантиметров от меня. Я уставилась в темно-синие глаза, еще никогда не находившиеся так близко и по телу пробежала теплая дрожь.
"Быстро умножь шестнадцать на шестнадцать!!!" — заорал голос у меня в голове странную просьбу.
"Двести пятьдесят семь" — немного удивленно ответила я в мыслях, а потом до моего затуманившегося разума дошла интересная мысль.
Он меня соблазняет!
— Вон. Из моей. Палатки, — дрожащим голосом попыталась членораздельно проговорить я, но во рту пересохло и из-за этого получилось как-то слишком уж жалобно.
— Ты еще передумаешь, — хрипловато, но очень серьезно произнес Артём, косясь на мои губы, по которым я невольно прошлась языком, и направился к выходу из палатки, — В карты. На желание. Вечером, — напомнил он уже нормальным голосом, перед тем как совсем выйти к ребятам.
— Это все твои условия?
— Да.
— Тогда вечер буду выбирать я, Князь, — слабо улыбнулась я, нервно поправляя небольшой кулончик на шее.
— Вы, как всегда, расчетливы, леди Аннет, — вернул мне улыбку Артём и закрыл импровизированную "дверь".
И только через несколько секунд бездумного сидения на месте я поняла, что в этой улыбке не было привычного сарказма или насмешки...
"Шестнадцать на шестнадцать будет двести пятьдесят шесть, балда!"
...В ней была легкая, почти незаметная грусть и... нежность.
"Ты меня не слушаешь!"
Я попала.
"Рррррр!!!"
* * *
— Может, все-таки сосиски?.. — жалобно протянула Светочка, глядя на костер, освещающий нашу полянку.
Я валялась на траве, смотря на звездное небо, и не очень-то успешно пыталась игнорировать ехидные подколы Артёма.
— Нееет, — протянула я, отмахиваясь от надоедливых комаров (...и от надоедливого Комарова), — Сама их будешь жарить. И есть, — немного подумав, добавила я, подозревая, что если дать Матвеевой шанс приготовить ужин, то из полуфабрикатов получится кошмар повара, а к концу похода нам точно придется голодать.
— Что, Аннет, на сосисочки уже не тянет? — полюбопытствовал Артём, газеткой для разжигания смахивая всех жужащще-пищящих насекомых ко мне. Понимая, что это был риторический вопрос, я достала из лежащего рядом пакета спрей и прыснула в комаров. Конечно же хотелось попасть и в наглого парня, но у того внезапно проснулась скорость (нет, я не знаю КАК и СКОЛЬКО спит скорость, не надо меня об этом спрашивать!), и он поспешил отпрыгнуть в сторону.
— Димон, твоя сестра — зверь! — радостно крикнул Артём моему брату, сидящему с другой стороны костра на бревне. Дима с прищуром посмотрел на нас, но, не обнаружив ничего подозрительного, продолжил лениво отбиваться от Светочки, которая внезапно загорелась желанием заплести из чуть отросших волос моего братика косички.
