Одиночество удел великих.Рейдер.

Через минут сорок "англичанин" пожаловал. Уже темнело, но РЛС по длительности и характеру издалека выдала — самолёт. По-моему "Нимрод" — у бриттов в это время они были. С этим мы и разговаривать не стали — настырный. Он ещё с полчаса посвистал вокруг нас и убрался восвояси.

— А чего так прямолинейно?

— В смысле?

— Через Атлантику? Сейчас между базой на острове Вознесения и Фолклендами весьма оживлённо, да и потом идти в зонах постоянного слежения вплоть до надводных кораблей блока? Я сменил курс.

— Когда? — Скопин даже оторопел, — куда?

— В 1: 30. На Дальний. Но лучше в Камрань . До выяснения.( База ВМФ СССР в бухте Камрань во Вьетнаме.)

Скопин лишь кивнул, моментально принимая правильность решения командира. Очевидность выбора против маршрута по тесным приевропейским акваториям, пресыщенными натовскими "ушами" и "глазами", не вызывала сомнений. А Азиатско-Тихоокеанский регион напоминал суп с клёцками тысячей островов, где и затеряться легко, не смотря на космическую слежку.

— Кстати, ты так насел, что я и спросить забыл. Как глаза?

— В полумраке превосходно, а днём видимо в солнцезащитных пока похожу. Я возьму твой ноут — у тебя по Фолклендской что-то ж есть?

— Да, ярлык на "рабочем столе".

— Ну, всё! — Терентьев резко встал и, прихватив ноутбук, торопливо двинулся на выход, — я в ходовую. Ты досыпай.

* * *

— Слетелось вороньё! Сначала "аргентинец" появился..., теперь ещё один — бритт, — после строгого доклада вольно комментировал показания на РЛС вахтенный офицер, — ещё в 6:00 "Вайгач" выдал засветку на пределе дальности, наверняка "аргентинец". Включает локатор, по параметрам явно не обычная судовая РЛС. Подозреваю наш знакомец "Бельграно".( "Вайгач" — навигационная РЛС.)

В ходовой утренняя вахта — обычная монотонность работы аппаратуры и докладов, колдующих на своих постах операторов.

Скопин ёжился, спросонья было зябко. Хлебал чай. Хотелось кофе, но было только вот, что было — хорошо, что хоть крепкий и обжигающий.

Океан не унимался, по-прежнему свирепствуя ветром. Снег с дождём оставил на стёклах рубки высохшие белым солёным налётом капли — "Непорядок!".

— Где командир?

— В медблоке, профилактика по-моему, — и добавил поясняя, — глаза. Сказал минут на двадцать.

— Где мы?

— А почитай там же где "вертушку" топить подлодку отправляли, — в лице вахтенного мелькнуло довольство кота, поймавшего мышку, — утюжим пятьдесят пятую широту туда-сюда. Вот координаты.

— Ага, вижу. — Скопин нифига не выспался и ещё плохо соображал, тупо поглядывая то на карту, то пытаясь что-либо разобрать на секторальных экранах, — а они друг на дружку не кинуться?

— Подраться? Задачи другие. Оба локаторами пасут и кодами так и строчáт в эфире. Англичанин — "Нимрод", он у нас уже забит в комп.

Операторы, сидящие здесь же, в посту за спиной, бубнили, сопровождая цели с рубежа обнаружения. Каждый наблюдал за своим квадратом, немедленно докладывая об изменениях.

— Дистанция меняется, угол места....

— Смотри-ка, однако, бритт сдёрнул на другой эшелон! — Вахтенный был в теме, сразу выуживая из череды докладов важное.

"Командир на мостике!" и "Смирно!" (кого касалось) почти совпало с докладом поста радиоперехвата:

— Аргентинский "Бельграно"! Открытым текстом: "Battlecruiser "San Pedro" — thanks for your help!" !( Линейный крейсер "Святой Пётр" — спасибо за помощь.)

— Что за..., — у Терентьева глаза на лоб полезли от этой анло-испанской смеси, — какой нахрен "дон педро"?

— Из Бразилии который, где живут стаи диких обезьян! — Несмотря на комедийность контекста тётушки Чарли, тон Скопина был мрачнее некуда — он, прижав наушник к уху, дослушивал радиограмму с аргентинского крейсера, — переводчик у них хреновый, или с бодуна своего не разобрали "Великий". Вот и влепили привычного для них "святого". Просят рандеву. У них представитель хунты на борту.

Непонимание Терентьева длилось лишь секунду, встретившись взглядом со старпомом:

— Есть у меня подозрение....

— Что нас хотят использовать, — продолжил за него Скопин, — как козырную карту — специально открытым шпарят для бриттов.

Наблюдая за показаниями радара ВЦ , ему показалось, что "Нимрод", переваривая "радио" с "Бельграно" аж "присел", смещаясь от центра к краю радиолокационного экрана. (ВЦ — высотная цель.)

— Что ответим?

— Придётся что-то решать, — командир взглянул на карту с прокладкой курса, — нам от них не отвертеться, не убегать же..., режет нам курс — на пересечке один чёрт сойдёмся.

Вот только не хочется подпускать "Бельграно" на дистанцию его орудий.

— Пусть вертолётом свою делегацию везут — примем.

— Передавай.

* * *

Пилотов аргентинцы подобрали опытных — "Агуста", на секунду уравновесив свою скорость с "Петром", зависнув в метре от площадки, стремительно, но мягко коснулась палубы.

— Рисуются, — флегматично прокомментировал Харебов. Скопин заметил, что тот слегка уязвлён, но стало не до профессиональной гордости приятеля — техники бросились найтовить цепями машину, ещё на ротации вращались лопасти, сдвинулась вбок дверь и гости бойко стали выгружаться, пригибаясь, удерживая фуражки — имея видимо уже опыт.

Двое военных, двое в штатском. "Гуд монин" и Скопин на английском предложил следовать за собой — никаких особых "приветствуем вас на борту..." — пусть командир разводит политесы.

Пока шли с кормы в кают-компанию, разодетые военные со сдержанным любопытством поглядывали вокруг, кроме по-граждански одетого, но подтянутого господина лет за 60, в лице которого ничего не выдавало южных кровей. Чем-то он по внешности напомнил персонаж "Двенадцати стульев" — Ипполита Матвеевича. Вот только по его деланному равнодушию, но проскальзывающей цепкости взгляда, Скопин решил, что в этой пёстрой команде главный именно он. Ещё один гражданский был, вероятно, переводчиком.

* * *

Терентьев надеялся, что с аргентинской делегацией прибудет советский дипломатический представитель, что и послужило окончательным согласием на эту встречу. Однако надежда не оправдалась, и он почти не видел смысла в этих переговорах, терпеливо выслушивая приветствие аргентинского представителя, украдкой поглядывая в открытый

ноутбук, развернув папки со всей имевшейся информацией по англо-аргентинской заварухе.

Общая история выглядела так, что СССР бы и влез в конфликт вплоть до предоставления Аргентине кораблей, самолётов и ракетных систем взамен на льготные поставки зерна и мяса, но надавили американцы, нагнетая антисоветские настроения, наращивая свои силы в Европе и вблизи границ СССР. Смогли они найти рычаги давления и на Аргентину, фактически вынудив Буэнос-Айрес сократить товарооборот с Советами.

"Но одно дело дипломатическая болтовня-торговля в кабинетах, — рассуждал Терентьев, глядя с каким любопытством (не без доли удивления) пялятся гости на крутой скопинский ноут, — другое дело целый вattlecruiser, в железе и пушках. Два этих расфуфыренных генерала уверены, что справятся с бриттами своими силами, судя по их надменным рожам, хоть крейсер и произвёл на них впечатление. А вот хлыщ-политик..., этот не прост, и прав Скопин, что аргентинцы, прознав о наличии ядерного оружия у экспедиционных сил англичан, собираются использовать нас как пугало в противовес. Ведь Союз наверняка заявил об оснащении кораблей класса "Орлан" ракетами с ядерной боеголовкой. Наверняка в этом не сомневаются и аргентинцы. Что ж не будем их разуверять, тем более что всё ровно не поверят" .( С 1991 года, в связи с международными соглашениями о запрете ядерных крылатых ракет морского базирования, все П-700 "Гранит" должны быть оснащены только конвенционными боевыми частями.)

Собственно интересы аргентинцев были вполне предсказуемы, и они со Скопиным успели некоторые версии обсудить.

"Что они себе думают в Буэнос-Айресе? Были предварительные переговоры с Москвой на высшем уровне о военных поставка — но не заладилось. Однако русские что-то замутили — военный корабль-то нарисовался, да ещё и неоднозначно подыграл с этой треклятой "Конкерор". Вон они даже презент (корзина с фруктами и с заманчивыми на вид бутылками) от командира "Бельграно" преподнесли с неким подтекстом".

Аргентинцы сразу повели разговор о деле, даже в коротком приветственном вступлении обозначили неординарность ситуации, выказав восхищение умением русских тайно от всех построить и перегнать на театр боевых действий такой мощный и крупный корабль.

Военные (один, судя по знакам на погонах — морской офицер, другой относился к ВВС) представились длинными именами, как это водится у испаноязычных наций. Но главным, как правильно определил Скопин, у них был "гражданский", имевший явно немецкие (судя по фамилии) корни, да не совсем он был "гражданский", кое-какая военная выправка в нём проглядывалась. К своим военным он лишь иногда обращался за незначительными консультациями, в основном поглядывая в разложенные бумаги, вкрадчивым голом озвучивая предложения Буэнос-Айреса.

Терентьеву вдруг показалось, что перед ним либо матёрый дипломат, либо из-за сложностей перевода он ни черта не понимает в аргументах собеседника: в полунамёках, допущениях и конечных пожеланиях этого арийца-аргентинца.

Он уже хотел послать за своим, пусть и горе-переводчиком — Забиркиным, когда дипломат достал из своего портфеля пачку газет, положив её на стол со словами:

— Несмотря на войну, у нас печатаются лондонские газеты. Вот "Таймс", взгляните.

"Ах, ты твою мать! И ведь не врёт, наверняка, — сдвигая газету ближе к потянувшемуся Скопину, Терентьев чувствовал, как кровь ударила ему в лицо, — а какой ещё реакции ждать? У руля Андропов, хоть и жёсткий человек, но на Союзе висит война в Афгане, все международники так и лают: страна-агрессор, а тут, откуда ни возьмись военный корабль у чёрта на куличках. Что ему думать? Провокация как минимум"!

— Может мне сгонять прослушать эфир, международные радиостанции, — едва шевеля губами, чтоб не расслышал переводчик, спросил Скопин, перебирая лежащие распечатки и газеты, — не фальсификация?

— Не сукатись, — оборвал его Терентьев, гуляя взглядом между переводчиком и главным у аргентинцев.

На другой стороне стола внешне сохраняли невозмутимость, но легкое дребезжание в голосе выдавало удивление и понимание, что у русских какие-то нестыковки. Переводчик, порой неправильно ставя ударения, послушно повторял за испанской тарабарщиной:

— Ход конечно белее чем оригинальный — с отказом принадлежности. Я не могу предполагать, какую игру ведёт ваше правительство. Возможно, вас ещё не информировали по системе космической связи?

Аргентинец при этом весьма многозначительно поглядывал на ноутбук, явно приняв тихо ноющий кулерами девайс за супертехнологичную советскую разработку, тем более что прикалывающийся Скопин приклеил на крышку логотип знака качества СССР.

— А вы можете устроить нам встречу с советским представителем? — Спросил Терентьев и тут же пожалел о сказанном, находя быстрое исправление своей ошибки в подхвате старпома:

— У нас неполадки с космической связью.

— Советский Союз официально отказался от крейсера, а лично у Вас, — аргентинец со значением взглянул на командира корабля, — как я понимаю, особые полномочия. Но замечу — ситуация непростая. Англичане обвиняют вас в потоплении их субмарины и объявляют пиратами. Американцы стягивают свои корабли к зоне конфликта. Наше правительство готово вас прикрыть, заявив, что крейсер находится на службе у Аргентины.

— Прикинь, нам предлагают "крышу", — в голос ухмыльнулся Скопин, прекрасно зная, что этот полусленг переводчик не поймёт.

— Погоди, дай подумать.

Предложение аргентинцев не то что не входило в его планы, а показалось, лично для него возмутительным.

"Русский боевой корабль под Аргентинским флагом — эдакое "фу-фу"! Однозначно — домой! А с другой стороны: облава флотом США! "Орлан" и с эскортом против АУГ едва ли выстоит, а в одиночку и подавно, да ещё и без целеуказания. Но как-то не верилось, что штатовцы по серьёзному полезут в драку. Будут прессовать, демонстрировать и имитировать..., шакалить, короче. Но открыто побоятся атаковать. Мы ж и огрызнуться можем".

Терентьев и сам не заметил, как вторя своим мыслям, отрицательно качал головой, поняв это лишь по вытянувшемуся недовольному лицу аргентинского представителя.

Сказать своё "нет" Терентьев не успел — пискнул коммутатор, сообщая искажённым голосом вахтенного офицера боевого информационного центра:

— Две воздушные цели. Предполагаю атаку!

— Сейчас буду! — Ответил Терентьев, не переспрашивая данных, доверяя выводам офицера, и развернувшись к гостям, — извините, господа, ситуация требует моего присутствия на командном пункте. С вами пока останется мой старший помощник.

— Прошу прощения, что случилось? — Аргентинцы взволнованно зашевелились.

— Вероятно, нас атакуют самолёты противника.

Прослушав перевод, один из аргентинцев в звании бригадного майора ВВС, спросил данные по наблюдаемым самолётам.

Не желая показывать суету, пожав плечами, Терентьев запросил БИЦ *:

— Каковы параметры целей?

— Высота 4800, скорость 900, пеленг 45 на корабль, не меняется.

— Это "Вулкан" — безапелляционно заявил генерал-майор, — они летают с Вознесения. 15 часов лёту. Так просто лететь они сюда не станут.

— Разберёмся, — кивнул Терентьев.

— А нельзя ли нам присутствовать на вашем командном пункте?

Секунду поколебавшись, командир дал согласие, попутно предупредив, чтобы гости не мешали офицерам выполнять свои обязанности.

* * *

— Мы их взяли за 500, — частя, отчитывался дежурный офицер, — затем доложилось РЭБ **, не классифицируя — просто кратковременное излучение РЛС по пеленгу. Потом последовало ещё одно включение их облучателя и по длительности импульса определили — цель воздушная. Идёт практически с нулевыми параметрами, то бишь, целенаправленно в сторону нашего локатора. По факту — она не смещается по азимуту, разве что немного уходит по углу места, да и то, видимо, не вследствие изменения высоты.

Затем было установлено, что цели две и уже шли они не больше ста метров над уровнем. Подозрительно! Мы их активно подсветили и взяли на сопровождение — они в ответ поднялись до 4800.

На данный момент: цель ?1 дистанция 120 километров, высота 4800, скорость 850. Цель ?2 — идёт на незначительном удалении и по высоте в том числе.

При этом "Нимрод" по-прежнему кружит на шестидесяти к востоку и находится в постоянном радиоизлучении. Наводит — сука!

— "Форт"

* * *

смахнёт их с неба на раз, — с пренебрежительным пафосом заявил Скопин, зыркнув в сторону аргентинских военных, которым что-то нашёптывал переводчик.

— Мы не можем ничего предпринять, пока не будем уверены в их враждебных намереньях, — у Терентьева из головы не выходили слова аргентинского генерала, что просто так британские "Вулканы" лететь в такую даль не станут, — где "Бельграно?

— Если выйти на правое крыло мостика, то в обычный "цейс" его можно увидеть — 20 миль на правом траверзе.