Они приземлились вокруг Джедаев. Двери кораблей открылись, и оттуда по рампам стали выбегать солдаты и стрелять в роботов. Боба сразу узнал этих солдат, хотя их появление стало для него неожиданным. Джедаи стали отступать к кораблям, отражая лазерные выстрелы своими мечами.

Битва продолжилась, но Боба уже ничего не замечал. Он опять стал перепрыгивать по сиденьям к арене. Боевые корабли улетали, когда последние Джедаи ещё забегали в них по рампам. Некоторые хватались руками за улетающие корабли.

Они убегали — не только прекрасная женщина, но и Джедаи, которых они с отцом так ненавидели: Оби—Ван, его ученик и тёмный Мейс Винду — все убегали!

Но Бобе это было уже неважно. Ему нужно было найти отца. Он добежал до последнего ряда, расталкивая ошалевшую толпу.

Он вскарабкался на стену и прыгнул на арену.

— Папа! Папа! Где ты?

Песок под ногами был весь пропитан кровью. Трупы пачками валялись по сторонам.

Какой—то разорванный надвое робот крутился, разбрасывая оружие, обломки и тела во все стороны.

Один обломок подкатился к ногам Бобы и остановился.

Боба посмотрел на него… и узнал боевой шлем Джанго Фетта.

Папа! Узкие прорези глазниц смотрели так же знакомо, как будто это было лицо отца.

Шлем был весь в крови и пуст, как своеобразная точка в последнем предложении книги.

Всё. Конец.

Боба упал на колени и подобрал отцовский шлем. Значит, тот кошмар, который он видел с трибун, ему не приснился.

Это была правда. До последнего момента.

Глава 15

Никто не заметит десятилетнего мальчика в пылу битвы.

Особенно если он ходит, как лунатик, переступает через трупы и лужи крови, не замечает лазерных выстрелов, пролетающих у самой головы или врезающихся прямо в землю у его ног.

Особенно если он не обращает внимания на крики живых и стоны умирающих, да и на собственные крики тоже.

Бобу никто не видел.

Он превратился в невидимку даже для себя. Он не знал, о чём думает, что чувствует или что делает. Он ничего не понимал, как будто спал и видел сон.

Обеими руками сжимая отцовский шлем, он шёл по арене, спотыкаясь об останки роботов и людей. Солдаты добивали оставшихся роботов, корабли удалялись со спасёнными Джедаями, геонозийцы в панике покидали арену.

Боба нёс воспоминание об отце сквозь воспоминание о старом мире.

Может быть, он думал, что сможет вернуть отца к жизни?

Может быть, он думал, что сможет вернуться сам к обычной жизни?

Боба ничего не думал. Он был глух и нем, весь в себе, у разбитого мира.

Всё раскололось на куски. Эти куски лежали повсюду: обломки роботов, тела людей — мёртвых и умирающих. Оставшиеся в живых и некоторые другие бешено палили из бластеров.

Боба прошёл мимо робота с отстреленной правой ногой. Робот кружился и палил из бластера по верхним рядам трибун, где метались паникующие геонозийцы.

Вокруг Бобы лазерные выстрелы вонзались в землю, подымая небольшие облачка из песка. Но Боба не обращал на них внимания. Он шёл и шёл.

Мимо пробежали солдаты, стреляя на ходу. Один из них схватил Бобу за руку и бросил его на землю.

— Ложись!

Бу—у—у—ум!

Там, где до этого стоял Боба, раздался оглушительный взрыв. Боба упал навзничь.

Бу—у—у—ум!

Ещё взрыв — и Боба почувствовал, как щёки укололо разлетевшимися песчинками. Он закрыл лицо руками, продолжая сжимать шлем. Когда он открыл глаза и поднял голову, он увидел…

Папа! На него смотрел отец, Джанго Фетт! Боба схватил его за руку и…

Тут он понял, что ошибся. Это был не отец, а солдат, спасший ему жизнь, или просто один из солдат. В доспехах они все были одинаковые. Солдат был похож на Бобу, только старше. Он был, как отец, только моложе.

Это был клон.

Боба встал. Он понял (с ужасом), что солдаты, высыпавшие из боевых кораблей, были армией клонов, которых отец тренировал на Камино. Это было их боевое крещение, на Геонозисе. Они были непобедимы, как и предсказывал отец. Но они сражались не за тех — защищали ненавистных Джедаев!

«Нет!» — подумал Боба, сжав кулаки. Чувство разочарования сменилось яростью. Это походило на предательство.

— Просто ребёнок, — сказал солдат. — Я думал, ты один из нас.

Он побежал с другими клонами к улетающему кораблю.

— Я не один из вас! — со злобой пробормотал Боба. — И никогда не буду. Я настоящий сын Джанго Фетта.

Арена уже была почти пуста. Великого герцога нигде не было видно, графа тоже. Битва уже почти закончилась. Последний корабль поднимался в воздух, стреляя сверху на арену.

Боба этого не замечал. Он смотрел вниз, а не вверх. Клоны его больше не волновали. Ему нужно было кое—что сделать. Кое—что для Джанго Фетта.

Начинало темнеть. Кольца Геонозиса наполнили половину неба оранжевым светом. Сжимая в руках заветный шлем, Боба ходил кругами по окровавленному песку. Наконец он нашёл, что искал. Скорее, наткнулся на это.

Он нашёл тело отца. Оно было всё ещё в мандалорском боевом снаряжении, испещрённом шрамами и залитом кровью.

Боба положил отцовский шлем ему на грудь и сел рядом. Он очень устал и хотел отдохнуть. Боба почувствовал, как по щеке медленно потекли слёзы, смывая песок. Он смахнул их рукой.

Ещё рано плакать. Нужно кое—что сделать.

Было уже темно. Во всяком случае, на планете с кольцами темнее быть не могло. Схватка перекинулась с арены наружу.

Геонозийцы, теперь уже под командованием побеждающих Джедаев, посылали отряды забирать трупы, которых потом предавали огню. Роботам повезло больше: их обломки подбирали, сваливали в кучу и отправляли на переработку.

Боба сидел рядом с телом отца, когда мусоросборка уже второй раз объезжала залитую кровью арену.

Боба знал, что делать. Он — не клон, он — настоящий сын Джанго Фетта. Он сам позаботится о теле отца. И когда он это сделает, можно будет дать волю загнанным вглубь души чувствам.

Мусоросборка жужжала и дёргалась, перемещаясь с места на место, тупо подбирая с песка новые обломки. Боба оттащил тело отца прямо к мусоросборке. В снаряжении оно было похоже на сломанного робота.

Боба забрался на мусоросборку и сел рядом с телом отца. Он держал в руках шлем, а машина подобрала труп и выехала за пределы арены и направилась по длинному проходу в пустыню.

Боба знал, что делает. И это было для него самым важным.

Пока что.

Свалка для роботов располагалась под холмом, где Боба наткнулся на Джедая и его истребитель. Это была необъятная куча разорванных проводов, отломанных рук и ног, колёс, голов, стальных ножей и туловищ.

Мусоросборка выбросила собранные обломки и поехала в сталагмитовый город по подземному проходу. Боба вынул тело отца из кучи и оттащил его на холм.

Холм больше подходил для отдыха. Тут было спокойно и, конечно же, красиво.

Боба снял отцовское снаряжение и положил его рядом. Он в последний раз взглянул на сильные руки, которые защищали его. Затем, используя отломанную руку какого—то робота в качестве лопаты, Боба похоронил отца в песчаной могиле на холме над пустыней.

Он согнул руку робота по форме буквы «J», а потом нашёл другую руку и согнул её в виде буквы «F». Он положил обе на могилу.

Джанго Фетт. Мёртв, но не забыт.

Боба вдруг почувствовал смертельную усталость. Он присел рядом с отцовским боевым снаряжением. Жаль, что у него не было ничего поесть.

По пустыне дул холодный ветер, и Бобу прошиб озноб.

Он положил голову на шлем и посмотрел на большие оранжевые круги, опоясывающие планету, как будто обнимали её. Это было красивое зрелище…

Той ночью Боба крепко спал. Ему снилась мать, которую он никогда не видел, и отец, которым он так гордился. Утром он проснулся удивительно отдохнувшим. Было странно удобно лежать. Тут он заметил, что вокруг него обернулась мохнатая песчаная змея. Она согревала его всю ночь.

Боба в удивлении вскочил. Змея тявкнула и в панике скрылась.

«Та ли это была змея?» — подумал Боба.

Какая разница. Он сделал то, что должен был сделать, — похоронил отца. Небольшая могила с инициалами «JF» была тому подтверждением.

Глядя на неё, Боба понял, как он будет скучать по отцу, который защищал и воспитывал его. И любил его. А теперь он был один—одинёшенек.

И в первый раз за свою жизнь Боба заплакал.

Глава 16

Теперь нужно было подумать, а потом уже — переходить к действиям.

«Начало должно быть в начале», — так всегда говорил Джанго Фетт.

Сначала нужно позаботиться о мандалорском боевом снаряжении: костюм, шлем, наплечный двигатель и всё оружие. «Когда—нибудь оно будет твоим» — сказал ему однажды отец.

Но сейчас Боба был ещё маленьким, чтобы носить его. Поднять его и то было тяжело. Поэтому он почистил снаряжение, а потом спрятал его в небольшой пещере под склоном. Он заберёт его попозже.

Теперь нужно найти чёрную книгу, которую оставил ему отец, а точнее, передатчик, а не книгу.

«Из неё ты узнаешь, что тебе нужно знать».

Нужно было вернуться в отсек. Это было сложно сделать из—за неразберихи, созданной битвой на арене. Отец посадил его под домашний арест, а это значило, что дверь может не открыться на сетчатку его глаза.

Боба достал из пещеры шлем и на всякий случай взял его с собой. Если Джанго носил его всё время на голове, то с его помощью точно можно было открыть дверь.

Вторая сложность заключалась в том, что нужно было как—то попасть в сталагмитовый город. «У меня это получится», — подумал он, слушая, как мусоросборка сваливает очередной улов обломков под холм.

Это её первый заход за это утро.

«Пока всё идёт хорошо», — подумал Боба, проезжая на мусоросборке по подземному проходу. Отец мог бы им гордиться.

Какие—то грустные мысли пытались появиться в голове, но он отгонял их. Потом на всё будет время, а сейчас лучшей почестью отцу будет выучить кодекс Джанго Фетта.

На это уйдёт некоторое время, но оно того стоит. Таковы были планы Джанго относительно своего сына. Теперь это были планы Бобы относительно себя.

Не выпуская из рук боевой шлем, Боба побежал по длинным лестницам к жилому отсеку. Он прошёл мимо трёх или двух геонозийцев, но они не обратили на него внимания.

Всё—таки, когда тебе всего десять лет, у этого тоже есть свои преимущества. Одно из них заключается в том, что вряд ли кто—то будет воспринимать тебя всерьёз.

Когда он коснулся двери, она открылась со щелчком. Отсек был почти пуст. Джанго Фетт почти не брал с собой ничего в дорогу. Боба поискал чёрную книгу в коробке, где он держал свою немногую одежду и старые игрушки.

Её там не было.

Вдруг он вспомнил, как последний раз был в библиотеке в Типока. Он с ужасом осознал, что сделал. Он сдал чёрную книгу вместе с остальными. В конце концов, с виду это была обыкновенная книга. И он сдал её вместе с остальными!

Вот почему Врр пытался задержать его, но Боба слишком спешил, чтобы выслушать его.

Книга была на Камино!

Боба закинул одежду и шлем в отцовский полётный мешок. Стараясь остаться незамеченным, он прошёл по огромным залам сталагмитового города к посадочной площадке, где стоял «Раб 1».

Однажды он понял, что если не хочешь, чтобы тебя заметили, то не волнуйся об этом. Нет ничего проще, тем более что голова была занята совсем другими мыслями.

Сможет ли он управлять кораблём самостоятельно, без присмотра отца?

Это можно было выяснить только одним способом.

Боба спешил.

У двери посадочной площадки стоял стражник. Хотя Джедаи уже овладели планетой, геонозийцы всё ещё охраняли свою собственность.

Боба с лёгкостью проскочит мимо стражника, пока тот будет болтать с другим геонозийцем.

Или что—нибудь в этом роде.

— Куда это ты собрался? — стражник преградил ему дорогу к двери бластером.

— Отец сказал мне принести ему это на корабль, — сказал Боба, показав на полётный мешок.

— Какой корабль?

Боба указал на «Раба 1» Это был самый маленький корабль на посадочной площадке. По вмятинам и шрамам на поверхности нельзя было сказать, что он обладал большой скоростью и манёвренностью.

— Ладно, иди, — сказал стражник, оборачиваясь к своему приятелю для продолжения разговора. — Даю тебе пять минут, а затем — пеняй на себя.

Не было времени проверить, достаточно ли в корабле горючего и припасов. Джанго учил Бобу всегда проверять корабль перед полётом, но он также сказал ему, что иногда нельзя тратить на это время, а нужно довериться своей удаче.

Боба поспешил. Стражник может прийти за ним в любую минуту.

Забравшись в кабину пилота, Боба надел шлем и подложил под себя на кресло полётный мешок. Внешний наблюдатель бы сказал, что в кресле сидит взрослый — так думал Боба.

Он скрестил на счастье пальцы и запустил двигатели, как его учили.

Пока всё шло хорошо. Стражник у двери даже лениво помахал ему на прощанье, когда Боба поднял «Раба 1» с взлётно—посадочной площадки. Корабль взмыл в безоблачное небо Геонозиса.

В корабле всё было знакомо, почти как дома. Боба поблагодарил судьбу за всё время, проведённое за тренировками и притворными тренировками. Притворяться — тоже тренироваться.

Горючего было мало, но достаточно, чтобы долететь до Камино. «Жаль, что отец не видит меня. Он бы гордился мной», — подумал Боба.

От этой мысли ему почему—то стало не радостно, а грустно, и он попытался отогнать её.

Нужно было думать совсем о другом.

Например, об этой мигающей точке на экране заднего вида.

На хвосте опять висел истребитель Джедая.

«Наверное, Джедай, оставил его в живых, чтобы выследить, — подумал Боба. — Но зачем ему это надо: чтобы просто выследить, чтобы посадить или расстрелять меня?»

Боба не собирался это выяснять.

Он знал, что ему не оторваться от истребителя, а так как он ещё плохо знал вооружение «Раба 1», он понимал, что подавить Джедая огнём тоже будет сложно. Оставался только один выход.

Перехитрить.

Вместо того чтобы направить корабль в космос, Боба полетел по каньонам и холмам, окружающим сталагмитовый город. Задействовав все возможности корабля в манёврах, он протискивался в узкие расщелины, вилял вправо и влево на полной скорости.

Истребитель не отставал, но так и было нужно. Это было частью игры.

Боба вспомнил о трюке, которому его научил отец. Джанго Фетт однажды использовал его, но только однажды (Джанго Фетт никогда не повторял своих трюков).