Люк старался проскочить на аэроспидере через все больше заполнявшиеся аэротрассы, по мере того, как от места взрыва во все стороны расширялась дорожная пробка. Не требовалось много усилий, чтобы запрудить переполненный город, зависящий от строгого контроля движения транспорта.
Он бросил быстрый взгляд на Мару. — Что, если это не бомба?
— Люди обычно спешат с выводами. Если они хотят верить, что это бомба, даже факты не могут убедить их в обратном.
— Не могу представить себе, чтобы Кореллия стала устанавливать бомбы в гражданских районах.
— Кореллия, — сказала Мара.
— Видишь? Мы все это делаем. Я тоже подумал о Кореллии. На Корусканте живет около тысячи различных рас, и у большинства из них есть свои ненормальные. Это может быть кто угодно.
— Представление о чем—то обычно перевешивает значение фактов.
— Вот именно, любимая.
Скорость спидера в потоке транспорта снизилась до черепашьей, а на аэротрассах сверху и снизу тоже образовалась пробка. Люк обдумал мысль о том, чтобы очистить путь между транспортами с помощью толчков Силы, но для безопасного осуществления подобного маневра здесь просто не было места. Он нашел ближайшую общественную посадочную зону и приземлил спидер, чтобы продолжить движение пешком.
Теоретически, пешеход мог обойти всю планету, двигаясь по улицам и пешеходным дорожкам. В реальности это было бы слишком медленно. Но сейчас это оказалось полезным для того, чтобы быть достаточно близко к людям, чтобы ощутить их эмоции: и в подавляющей части в Силе ощущался гнев. Не политический гнев, исходивший от делегатов Сената — это был концентрированный и вызванный страхом гнев конкретных людей, чьи жизни были непосредственно затронуты конфликтом на другой планете.
Корускантцы привыкли чувствовать себя в безопасности в течение тысячелетий. Они снова начали привыкать к безопасности после поражения юужань—вонгов, и теперь это хрупкое чувство дало трещину.
Ощущавшиеся вокруг эмоции напоминали вулканический разлом, открывший проход темной стороне. Сам воздух, казалось, звенел от напряжения. И то, что станет целью этого гнева — мишенью для ненависти этих людей и объектом для возложения вины за произошедшее — повлияет и на ход конфликта с Кореллией.
Пока Люк и Мара шагали в сторону Сенатского Комплекса, наружние экраны голоновостей окружили толпы людей, которые с мрачными лицами смотрели все более подробные новости. Экраны показывали, какие части Галактического Города были заблокированы, а также раздраженных сотрудников противопожарной службы, объяснявших, что они все еще не достигли эпицентра взрыва и не установили общее число погибших.
Люк остановился в задних рядах толпы; Мара продолжила движение и скрылась из виду. Никто их не узнал, что можно было считать благословением.
— Кто—нибудь уже взял на себя ответственность за взрыв? — спросил он.
Молодой мужчина в желтом комбинезоне пилота службы доставки полуобернулся к нему. — Нет, но им и не нужно, так ведь?
— Им?
Мужчина снова бросил взгляд на экран. — Кореллии. Это их месть за «Балансир», разве нет? Это ведь очевидно.
Люк воздержался от ответа и просто пошел дальше. Когда он догнал Мару, она ожидала в дверях, разговаривая с кем—то по коммуникатору.
Она подняла взгляд и покачала головой. — Уже имеются сведения о ста пяти погибших, и это число растет; раненых уже три сотни. Я только что звонила в офис Омаса. Он объявил чрезвычайное положение.
— Это должно было быть очень мощное устройство, судя по повреждениям.
— В переполненном городе, застроенном высотками, не нужно много усилий, чтобы нанести большой ущерб.
…Осколки транспаристали, разлетевшиеся во все стороны, как миллионы клинков, спидеры, падавшие с высоты в тысячи метров, ударные волны от взрыва, чья мощь концентрировалась в этих ущельях из построек… Люк вполне мог представить себе детали. Сила вокруг него гудела в беспорядке, но его большая часть, казалось, исходила от окружающих людей.
Он взял Мару за руку и начал проталкиваться сквозь толпу. Им потребовалось полчаса, чтобы добраться до здания Сената, к тому времени Омас уже покинул свой кабинет и сейчас находился в расположенном глубоко под поверхностью командном центре аварийно—спасательной службы.
Люк и Мара зашли в огромный зал, который, похоже, представлял собой один гигантский голоэкран; весь зал был заполнен облаченными в форму сотрудниками. Надпись над дверями гласила просто «СТРАТЕГИЧЕСКИЙ ЦЕНТР». Именно здесь власти Галактического Города должны были совместно определить долговременные последствия случившегося, спланировать необходимые действия на последующие дни, пока находящиеся ниже по цепочке командные центры тактического и оперативного уровня осуществляли текущую работу.
Когда Люк внимательно оглядел зал, в который зашел, он понял, что здесь присутствует личный состав всех аварийных служб города: он опознал форму сотрудников Управления безопасности Корусканта, Аварийно—противопожарной службы, Службы контроля воздушного движения, узнал руководителей медицинских центров и представителей городских властей. Встав позади них, он увидел, что они изучают постоянно дополняемый список жертв. Целая стена была занята массой информационных панелей вплоть до перечня аэротрасс, которые были перенаправлены в другую сторону и списка медцентров, в которые направлялись раненые.
Омас повернулся к Люку и Маре и покачал головой.
— Можно исключить версию о случайном характере взрыва, — сказал он. — УБК выявило на месте взрыва следы промышленного детонита.
Мара продолжала осмотр. Ее взгляд скользил по списку жертв — по большей части безымянных, с указанием только их описаний, и Люк подумал, что она, возможно, ищет среди них Джейсена.
— Где установили взрывное устройство? — спросил Люк.
— В одном из отелей, — сказал офицер УБК. Идентификационный значок на его мундире гласил «Шеву». — Под названием «Элита». Очевидной причины для установки его именно там нет, но, похоже, что взрыв произошел в номере. Возможно, это был гол в свои ворота.
— Гол в свои ворота?
— Бомба взорвалась, когда находилась в руках террориста.
— Итак, нам известна комната, для начала. Тогда нам следует выяснить личность того, кто там проживал.
— Мы занимаемся этим.
— Мы не можем полагаться на предположения.
Капитан Шеву посмотрел на Люка сверху вниз, вежливо, но с явным раздражением от этого указания. — Я ни в чем не полагаюсь на догадки, сэр. Мы работаем с надежной информацией, поступающей от оперативно—тактического звена Управления, а имеющиеся пробелы таковыми и остаются до момента получения точных сведений.
— А какова будет наша реакция, если за взрыв окажутся ответственными кореллианцы?
Омас, похоже, необычайно заинтересовался информационной панелью, которая показывала список помещений, затронутых взрывом: красные светящиеся точки показывали, какие из помещений были уже проверены и оцеплены.
— Если не будет бесспорно доказано, что взрыв организован правительством Кореллии, наши действия должны оставаться в рамках расследования обычного преступления.
— Думаю, мастер Скайуокер имеет в виду менее официальную реакцию, — раздался голос позади Люка.
Он даже не почувствовал, как Джейсен входит в комнату. То обстоятельство, что Джейсен способен подойти к нему незамеченным, обеспокоило его. Мара тоже обернулась, и хотя Джейсен теперь стоял прямо перед ними, Люк его не чувствовал, и, судя по выражению лица Мары и легкой тревоге в Силе, она — тоже. Затем внезапно, как принесенный ветром запах цветка, присутствие Джейсена резко усилилось, окружив их. «Значит, он хочет показать мне, насколько сильным он стал». Люк пожалел о враждебности своих мыслей, однако это никак не успокоило его.
— Извините, дядя Люк, — сказал Джейсен. Для находившихся в зале не—джедаев возникшее напряжение было, конечно же, незаметно. — Меня задело взрывом. Я пришел посмотреть, чем могу помочь.
— Я рад, что с тобой все в порядке. — Люк вернулся к ранее заданному вопросу. — Да, капитан, я имею в виду неофициальную реакцию. Контрмеры, обострение конфликта.
— Преследования, — тихо предположил Шеву, все еще изучая информационные панели. — Это очень усложнит жизнь в городе. Согласно последней переписи, проведенной Службой иммиграционного контроля, на Корусканте проживает почти двадцать миллионов кореллианцев.
— Большинство из которых не представляют опасности, — сказал Люк.
— И их нельзя отличить, кроме как по удостоверениям личности, — сказал Джейсен. — Они выглядят совсем как мы.
— Они не просто выглядят как мы, они не отличаются от нас.
Омас положил руку на плечо Джейсена и с легкостью профессионального политика перевел разговор в более мирное русло. — Может быть, мы продолжим нашу дискуссию в другом месте? Здесь мы мешаем капитану Шеву. Он должен разбираться с произошедшим.
Он показал на одну из дюжины небольших комнат, входы в которые находились в главном зале. Над дверью каждой комнаты виднелись таблички с надписями: «Отсек Аварийно—противопожарной службы», «Отсек УБК», «Отсек Медслужбы».
Омас провел Мару, Люка и Джейсена к комнате, обозначенной как «Отсек Информации».
— Я бы хотел обсудить вопрос о том, как мы подадим это событие нашей службе по связям с общественностью. Во времена, подобные этому, важнее всего — восприятие событий. Есть разница между сотней погибших в катастрофе общественного спидера и сотней жертв террористической атаки: если первое событие — это трагедия, то второе — начало войны.
Люк мельком посмотрел на Мару, которая встретила его взгляд, но не выдала никаких внешних признаков беспокойства. Большая часть бед, с которыми они столкнулись на протяжении их жизни, были очень серьезными: вторжения, армии пришельцев, темные джедаи… все это было далеко за пределами рутинного контроля инцидентов, осуществляемого государственными служащими Корусканта. То, что сейчас произошло, в галактических масштабах было довольно незначительным событием, но оно походило на укус змеи — маленькое, болезненное, и способное отравить всю планету.
Джейсен шел впереди них, и в его присутствии в Силе не чувствовалось ничего, кроме спокойной решимости.
Верхний Город, Тарис
Бобе Фету было наплевать на то, что кто—то может опознать его корабль, «Раб 1».
Едва ли это приведет к чему—то серьезному; скрытность хороша на своем месте, но ему не было необходимости прятаться. А восстановленный каркас того, что когда—то было великолепным Тарисом, находился сейчас так далеко в стороне от основных событий, что был вполне реальный шанс на то, что его здесь никто не знает.
И до поры до времени планета была удобной базой. Галактика, похоже, забыла о ее существовании, что было совсем неплохо, поскольку четыре тысячи лет назад, во время гражданской войны джедаев, планету сравняли с землей. Фетт оценил иронию: он привык рассматривать большинство галактических войн, как результат вражды джедаев, поскольку они почти сводились к противостоянию «джедаи против ситхов». Юужань—вонгская война была в этом смысле освежающим перерывом.
«Ничего не меняется, правда?»
Он также считал интересным тот факт, что полное восстановление опустошенной планеты привело в большой степени и к возврату ее прежнего общественного строя; мир снова демонстрировал пропасть между социальными классами почти в буквальном смысле слова — в виде уровней их проживания.
«И люди ничему не учатся».
Он включил на «Рабе 1» защитный щит, и направился пешком по проспекту, ловя осторожные взгляды от некоторых элегантно одетых жителей, вышедших на вечернюю прогулку. Верхний Город Тариса снова выглядел эхом Корусканта; высокие башни, населенные исключительно богатыми. Нижний Город представлял собой выгребную яму, а что касается подземных уровней… что ж, он смутно припоминал, как годы назад преследовал там мишень, и это было мерзкое место даже для человека, видевшего самые отвратительные уголки галактики.
«Если кто—то захочет, чтобы я вновь спустился туда, ему придется платить втрое больше».
Эта мысль застала его врасплох. Что—то типа неопределенного плана на будущее, который едва ли соответствует возможностям умирающего.
Горан Бевиин ждал его в роскошном отеле «Горизонт». Он сидел в баре, перед ним стояла большая кружка таризийского эля и блюдо с чем—то, похожим на жареных ракообразных. Он почти соответствовал стилю одежды, рекомендуемому для этого бара — его шлем лежал на барной стойке рядом с ним — однако его темно—синяя исцарапанная мандалорская броня выделялась на фоне богатых одежд постоянных посетителей. Фетт подошел к нему сзади.
— Ты всегда сидишь спиной ко входу?
Бевиин обернулся, явно не удивившись голосу своего Манд’алора, правителя всех кланов и командира Суперкоммандос. Фетт так и не смог окончательно примириться со своей ролью в мирное время.
— Когда я точно осознаю риск, то — да, — он медленно осмотрел шлем Фетта. — Заказать тебе эль и соломинку?
— Шутник. Что это такое?
Бевиин закинул одну из лежавших на блюде жареных нечто в рот, и захрустел им с преувеличенным удовольствием.
— Дискокрабы. Напоминают мне о счастливых днях, когда мы поджаривали юужань—вонгов.
— А ты сентиментален.
Горан обвел рукой окружавшее их полированное дерево и дорогую обивку. — Кстати, тут уютно. Я всегда считал, что Тарис — мертвый мир.
— Может, именно поэтому я чувствую родство с ним.
— С чего?
— Меня тоже часто считают мертвым.
Сейчас эта острота не казалась такой забавной. Фетт не видел смысла рассказывать кому—либо о своем состоянии, по крайней мере, пока… а может быть и никогда.
— Итак, что ты для меня нашел?
Фетт уселся на барный стул рядом с Бевиином, аккуратно поправив кобуру. Бармен — среднего возраста мужчина человеческой расы, чья форма с высоким воротником выглядела не менее дорогой, чем парадная одежда посетителей, нервно шевельнул губами, готовясь задать вопрос. Фетт знал, что вопрос наверняка был вежливым напоминанеием, что «сэр должен снять шлем». Он повернул голову так, что стало ясно, что он через визор шлема смотрит на мужчину, и ждет, что тот изменит свое мнение. Так и случилось. Фетт опять повернулся к Бевиину.
— Излагай.
— Тракен Сал—Соло предложил мне контракт на всю семью Соло.
«Знаешь, я бы выпил сейчас эля. Чтобы расслабиться. Никогда этого не делал. В отличие от нормальных людей».
— Прямо?
— Через посредника, но он забывает, насколько хороши мои навыки по контролю связи. И мои источники, конечно.
