Путь в надвремени. Книга 2.

Тоня задумчиво провела палкой по низкому кусту, с него посыпались сухие хвоинки.

— А Серёжа задавал подросткам интересные, неожиданные вопросы пока они гуляли по городу. Мальчишки и девчонки были в восторге от общения с ним, с человеком из прошлого. Участники процессии ментально связывались со своими друзьями, и компания подростков непрерывно росла. Их мысленный пересказ происходящего волнами прокатывался по длинной веренице ребят, которая растянулась за Сережей аж на полгорода. Но поскольку мало кто из подростков мог говорить и понимать речь Сережи, то они задействовали региональные ментально-лингвистические трансляторы. Журналисты отследили аномально большую загрузку этих машин и, обнаружив источник, присоединились к процессии. Прямое освещение этого эпохального события транслировали самые крупные информационные агенства, весь мир с интересом следил за происходящим. И как-то сам собой начался праздник... Праздник единения с еще одной стратой из прошлого, — пояснила она Тиму, внимательно слушавшему ее длинную речь.

— Пограничники времени спохватились, но уже ничего сделать не могли. И только после того, как прошла официальная пресс-конференция, они смогли к нему подступиться, — с восторгом рассказывала Тоня. — Визит Сережи вызвал споры в обществе. А потом, когда узнали, что его отправили обратно, было много возмущений. Возникла даже мода на стиль мышления и эмоциональный фон Серёжи. Конечно, на то, что люди уловили из записей того времени. А на основании оригинальных вопросов, которые он задавал, позже подготовили обучающее-познавательную программу для молодежи. Появились новые игры и викторины, — Тоня замолкла, но глаза ее попрежнему светились радостью. Спохватившись, она быстро пошла в сторону бугорка под толстой сосной, но так и не разворошила его занесеной сверху палкой — продолжила рассказ:

— Случайно я оказалась в компании подростков, которая ходила за Сережей по пятам. Просто услышала радостные позывные одного из друзей и решила выйти на улицу. И тут же окунулся в ауру Сережи, почувствовала его каждой частичкой своей души. И получила большое наслаждение! Это был экстаз — я чувствовала, как радость втекает в меня мелкими песчинками, их становится больше, вот это уже бархан песка, который вот-вот накроет меня с головой... И от этого восторг пульсировал у меня в сердце, поднимался к горлу и готов был выскочить наружу... Позже я поняла, что влюбилась в Сережу...

— А как же, Нина, Лариса?.. — спросил Тимур. Появление одной жены в жизни Сержа он уже мог понять, но не целый же гарем.

— Они окунулись в мои воспоминания и испытали те же чувства, что и я...

Тим с удивлением рассматривал Тоню и прислушивался к буре эмоций, которые она сейчас переживала повторно. Они были необычайно яркие и какие-то объемные, четырехмерные. Это было необычно. "Хм, все детство провели вместе, а я так и не узнал суть человека!.. Чужая душа — потемки?" — сравнивал Тим свое и Тонино понимание Сергея.

— Сержа могли оставить в вашем времени?.. Навсегда, я имею ввиду? — прервал, наконец, Тимур затянувшееся молчание.

— Вероятно, нет. Пограничники времени не разрешили бы. Такие самородки очень редки, и от них зависят судьбы цивилизаций. Во-вторых, — продолжала Тоня, — ваше время — время революционных перемен. Меняется среда обитания людей, за ней — мировоззрение, потом и суть людей. Мне очень интересно наблюдать за этим процессом. Жизнь в революционное время стоит многих комфортных жизней нашего времени!

"Надо же, ей это нравится! А китайцы проклинали друг друга словами: "Чтоб тебе жить в эпоху перемен..." — почему-то вспомнилось Тимуру. Азарт Тони тем временем сменился легкой задумчивостью:

— В-третьих, мне нравится здесь потому, что вы можете свободно думать о чем хотите и как хотите...

Это было неожиданно для Тима:

— А в будущем кто-то контролируют ваши мысли?!

— Нет. Но вокруг люди. Много людей. Родственников, друзей и вообще незнакомых людей...

— Они слышат все ваши мысли!? — ужаснулся Тим и начал быстро перебирать, не подумал ни он чего-то "такого" в Тонином присутствии.

— Нет, конечно. Но они чувствуют. Особенно близкие люди... Представляете, подходит к вам ваш друг и сообщает что ваши мысли сегодня дурно пахнут или, например, они имею отвратительный вкус...

— А мысли действительно могут иметь запах и вкус? — засомневался Тим.

— Нет. Это, скорее, образное выражения. Мысленно это будет выражаться совсем по-другому, и может быть гораздо обиднее.

"Черт! Будущее не такое радужное, как казалось. Уходят одни проблемы, а взамен приходят другие, более сложные", — в который уже раз подумал Тим.

Так, разговаривая и наполняя корзины дарами леса, они поднялись на горный хребет. Перепрыгивая с одного каменного пласта на другой, Тим увидел большой гриб в просвете между камней. Это создание природы выглядело зловеще: темно-серого цвета головка гриба была размером с мужскую шляпу, а нижняя часть шляпки покрыта ежиком мясистых, черных игл.

— Как этот гриб называется? — спросил Тим, остановившись.

— Точно, не знаю. Надо спросить Катю. Местные, вроде бы, называют его гриб-орляк.

— Съедобный? — засомневался Тим.

— Аппетита он явно не вызывает, — подтвердила Тоня.

— Срежем для Кати? — огромного размера гриб произвел на Тима впечатление.

— Этот гриб редко встречается. Пусть растет, — остановила его Тоня.

Когда они спускались по противоположному склону хребта, Тим спросил девушку:

— Если вы телепатически между собой разговариваете то, наверное, и в нашем времени слышите мысли людей?

— Для нас вы все равно что глухонемые... Иногда улавливаются отдельные мысли. Лучше получается с хорошими друзьями, когда есть взаимное доверие... Несколько проще с эмоциональным фоном, но он один не дает полного объема информации...

— А если вы постараетесь заглянуть в голову человека? — не унимался Тимур.

— Здесь в головах людей полный сумбур. И... и грязно, как на помойке! Иной раз окажется некий индивидуум рядом, и даже после нахождения поблизости хочется долго-долго мыться в душе... Только вот для души еще не изобрели душа, — скаламбурила Тоня.

Грибники спустились в большую лощину между горных хребтов. Перепрыгнули через ручей, окруженный густыми зарослями дикой смородины и малины. За ним начинался тенистый березовый лес.

— Смотри, — произнес Тим, — груздь, но какой-то зеленый.

— Местные называют его "козленком", — пояснила Тоня.

— Почему? — Тим скорее назвал бы его лягушенком.

— Вероятно, потому, что он не хочет прятаться под опавшую листву, рвется на волю. Это хороший съедобный гриб.

— А как ты определяешь, съедобный гриб или нет? — спросил Тим, срезая ножку "козленка".

— Очень просто. Если встречается новая разновидность грибов, то я в начале смотрю, попадаются ли среди них червивые. Если для червей эти грибы съедобные, то и для человека они будут хороши. Во всяком случае — "условно съедобные".

— Что значит — "условно съедобные"? — Тима насторожило это определение.

— Эти грибы вначале необходимо отварить, воду вылить. Ну, а после этого с грибами можно делать все, что хочешь: жарить, солить или сушить.

— Тоня, скажи, а что мне необходимо делать, чтобы мои мысли и чувства не "пахли дурно", — Тим никак не мог отвлечься от новой для него темы. Грибы, конечно, тоже были для циркача в новинку, но они не интересовали его до такой степени, как рассказы Тони про людей из будущего.

— Об этом трудно рассказать... Самая общая рекомендация — необходимо достичь внутренней гармонии и гармонии с внешним миром. Но это пожелание всякий воспримет по-своему. Одни уверены, что гармония — это когда лес посажен квадратно-гнездовым методом. Вторые считают, что в естественном лесу гораздо больше гармонии... Улавливаешь разницу?

— Да-а-а... Квадратно-гнездовым... Это же каким примитивом надо быть! — Тима мысль о такой "гармонии" рассмешила.

— Вот и получается, что утонченно может чувствовать гармонию только утонченный человек. Если он примитивен, то никакие рекомендации не помогут. Увы! — развела руками с корзинкой и палкой Тоня.

— Я примитивен? — задал волнующий его вопрос Тим.

— По моим меркам, нет. У тебя проблема из другой области. Ты знаешь, что если человек подолгу сидит за столом в скрюченной позе, то это приведет к искривлению позвоночника и других костей, т.е. к болезни. Не намного будет лучше, если человек будет неизменно держать прямую спину, как будто у него вместо позвоночника прямая палка. Человек — это живая динамичная система, и где исчезает динамика и начинается однообразие, там кончается жизнь и начинается смерть...

— Ну, это понятно. Нужно заниматься зарядкой, физкультурой и т.д. А в чем моя проблема?

— Сейчас мы к ней подойдем, — Тоня была тепрелива. — Например, вспомни, что делает ребенок, когда сильно обижен? Сгибается и плачет. А что делает взрослый человек? Не сгибается и редко плачет. Но не сгибается биологическое тело, скажем так, душа же все равно повторяет действия ребенка. И если человек постоянно в обиде, то душа постоянно скрючена. Она начинает болеть, а потом заболевает и биологическое тело человека. В случае обиды прежде всего страдают органы на линии изгиба — печень, желудок, селезенка. Так вот, если посмотреть на современных людей, то их души постоянно находится в неких замысловато скрюченных позах, поэтому люди постоянно болеют. Горстями глотают таблетки, но так и продолжают ходить скрюченными...

— Значит, мои переживания, связанные со смертью Томы, это тоже некое скрюченное состояние души? — только сейчас Тим понял, к чему клонила Тоня.

— Да, как и любые постоянные переживания. Можно привести и такую аналогию: упрямый осел тащит груженную камнями телегу по кругу и постоянно пытается взять тебя в свою компанию. Собственно, это и есть одержимость.

— Но останемся ли мы людьми, если не будем переживать? Ведь страдание очищает душу человека, да и вообще делает его человеком в отличии от животных, — привел свой главный аргумент Тимур.

— Мы перестанем быть людьми, если будем однообразны, как роботы, например.

— Но и переживания тоже могут быть многообразны, — не мог "сдать своих позиций" Тим.

— Ты мазохист? — в глазах Тони сверкнуло доброе любопытство.

Тим на секунду призадумался, пытаясь взглянуть в первопричину своих поступков. Он огляделся вокруг и обнаружил, что они уже давно идут по дороге обратно к особняку Сержа.

— М-да, заговорились... — подвел он итог внешним наблюдениям. — Вроде бы боль не вызывает у меня наслаждения, — проанализировал Тим и свою внутреннюю суть.

— Извини, действительно заговорились и даже договорились, — опять скаламбурила Тоня. — Для меня твой эмоциональный фон симпатичен. Я думаю, ты сам неплохо чувствуешь эмоции людей. Иногда даже улавливаешь их мысли. Люди не ставят тебе преград в этом потому, что ты в достаточной степени гармоничен.

— Да, это стало заметно после встряски от первого путешествия в прошлое... — Тим невольно передернул плечами от воспоминаний.

— Ты легко принял ментальное общение со своими отражениями в будущем и прошлым. У тебя не возникло страха, что они воспринимают твои мысли, — продолжала она свой анализ.

— Я об этом и не задумывался. В начале это было экзотикой, а потом стало само собой разумеющимся... Думается, мы боимся, что непорядочные и глупые люди услышат наши мысли и эмоции. А перед мудрыми такого страха быть не должно... — Тиму передался философский настрой Тони.

— Серёжа дружит с тобой с детства. Это о многом говорит. Тебе осталось немного навести порядок в твоей душе, и ты сможешь жить в будущем, в нашем времени, не стыдясь своих мыслей и эмоций, — пришла к выводу Тоня.

— Последнее самое сложное и мучительное, — тихо ответил Тим, пытаясь представить, как это сложно подавлять дурацкие мысли, невольно лезующие в голову. Или примитивные эмоции, неожиданно захлестывающие ни с того, ни с сего.

— Теоретизировать можно до бесконечности. Воспользуйся индикатором, который я тебе подарила. Постарайся достичь подвижной гаммы сочных, светлых цветов без черноты и серости.

Тим и сам думал про подарок и про то, как его продуктивно использовать. Достал индикатор и положил на ладонь. Он засветился светло-зеленым светом. "Мирная окраска, цвет жизни", — подумал Тим и глубоко вдохнул ароматный воздух. Хотелось набрать его в легкие и унести из леса "на память". В эту секунду завибрировал карман его брюк — звонила КИС. Тим невольно взрогнул — почему-то не хотелось вторжения в его мир с такой хрупкой гармонией.

— Здравствуйте, Тимур Алексеевич! — бодро приветствовала его Рита, как только Тим нажал на кнопку приема. — Звоню, как обещала. Не разбудила?

— Нет, я давно на ногах... — Тим рассматривал на индикатор, который реагировал на каждую нотку голоса Риты резкой черно-красной молнией.

— Так я приезжаю сегодня, да? В какое время? — Рита, как всегда, не давала ему опомниться своими быстрыми вопросами. Тим уже открыл рот для ответа, но тут индикатор нарисовал на экране черно-красную бурю. Выглядела она зловеще, и у Тимура в голове промелькнуло: "Какого черта?!.. Если я не хочу, то..."

— Нет, Рита, сегодня мы не встречаемся. У меня дела в институте, — убедительно соврал Тим. — И давайте я вам сам потом перезвоню или соединюсь, как правильнее сказать? Договорились? — Тимур сам поразился твердости своего голоса и решительности. На экране индикатора расплылось золотисто-желтое пятно, которое вытянулось в подобие улыбки. Зловещие краски и формы исчезли. "Значит, всё правильно сделал", — подумалось Тиму.

— Хорошо... — Не уверенно сказала Рита. — До встречи и всего вам хорошего...

Тимур положил КИС в карман и встретился глазами с Тоней. Она ободряюще улыбнулась. "Тоня же говорила, что я умею читать мысли и эмоции других людей..." — вспомнилось Тимуру.

Глава IX. В гареме

Рита с ожесточением нажала на кнопку отключения КИС и едва удержала себя от желания ударить его об пол. В конце концов, чем умный прибор виноват, что ее визит к Султану в гарем сорвался?! А она уже так настроилась, представила, как будет и с Тимом, и с женами Султана разговаривать... Стоп, вот и ошибка — как только Рита начинала желать чего-то очень сильно, тут же всё шло кувырком. "О, как же это сложно!" — почти скрипнула Рита зубами. "Хотеть, чтобы получить, но не очень сильно, а в самый раз! Жизнь — тонкая штука, тонко-материальная..."

Рита пару минут настраивалась на рабочий лад — она освободила целый день для этого визита, и теперь надо опять оживлять отложенные на потом дела. "А все-таки хорошо бы про гарем написать", — мелькнула у нее последняя мысль сожаления. Стоп, а кто сказал, что несколько жен только у Султана и существуют?! Помнится, про одного из героев ее репортажей тоже говорили, что у него официально две жены... "А вдруг получится?.. Все равно никаких планов на сегодня нет..."

И Рита начала перелистывать исписанную мелким подчерком адресную книжку. Самые ходовые буквы уже обзавелись вклеенными страничками, а переплет был заклеен скотчем — Рита по старинке часто использовала этот основной инструмент работы журналиста, и не очень полагалась на электронные носители информации.