Ведьма на выданье

За невысоким забором между моим жилищем и домом Виртелов блеснули чьи-то глаза. И, кажется мне, знаю я чьи.

— Ай, Клархен, отпусти!!! — завопил Гансик, вытаскиваемый за ухо из своего укрытия.

— Так-так, молодой человек. — напустив на себя самый строгий вид, произнесла я. — Значит подглядываем и подслушиваем, да?

— Я больше не буду, чесслово!!! Ай, ну больно же! — мелкий вырвался, прижал ладошку к покрасневшему, что было видно даже в неверном свете ночных светил, и начавшему опухать уху, и жалобно заканючил. — Маленьких обижать нехорошо, вот.

— Маленьких пороть надо. — спокойно прокомментировала я. — Чтоб по ночам спали, а не шлялись один Вышний знает где. И еще кой за какие прегрешения.

— Я ни при чем! — Гансик на всякий случай попятился и уткнулся спиной в Анхеля. — Это все фрау Клотильда!

— Да ну? — деваться постреленку было некуда, и я неспешно, словно неумолимый рок, двинулась в его сторону. — А новый колокольчик? А твой парадный вид? А что это вы, герр Виртел сегодня весь день сияли, словно новенький талер? Сдается мне, нас с тобой, чадо, ждет продолжительная и продуктивная беседа, после которой ты до-о-о-олго будешь доказывать своему отцу, что ты — это ты.

Шкода взвизгнул и рванулся прочь с такой силой, что поймавший его за шкирку Анхель был вынужден сделать аж два шага в сторону его дома, где Гансик, вероятно, рассчитывал найти спасение.

— Нельзя меня ни в кого превращать. — заныл он, поняв, что расплата за сводничество неминуема. — Завтра праздник, как я буду танцевать превращенный?

— Ничего, — зловеще произнес алхимик, едва сдерживая хохот: понял, видимо, что все это своеобразная игра, и теперь от души наслаждался ситуацией, — мы с фрёкен Айнфах станцуем и за тебя, и за нас двоих. Ведь станцуем?

— Непременно, герр Бергенау. — столь же зловеще подтвердила я. — А его я посажу в макитру с молоком, чтоб оно не грелось и не кисло. Так уж и быть, Гансик, быть тебе взрослой лягушкой, а не головастиком.

— Это верно. — подтвердил Анхель. — С головастика в хозяйстве какой толк? Жди еще, покуда вырастет...

По улице пронесся порыв ледяного ветра, заставив мальчишку, решившего, что превращение уже началось, зажмуриться от ужаса.

— Какой странный ветер. — задумчиво произнес алхимик и, вдруг, рванулся вперед, сбивая меня с ног и укрывая нас с Гансиком своим собственным телом. Новый порыв ветра принес не только пыль, но и запах тлена. Дом Виртелов вздрогнул от налетевшего вихря, словно смертельно раненый зверь, и беззвучно просел внутрь себя. Недавно еще прочные бревна его стен на глазах превращались в истлевшую от времени труху.

Я бы закричала от ужаса, если бы удар оземь не выбил воздух из моих легких — однажды мне уже приходилось сталкиваться с подобным ветерком...

* * *

Копейщики хороши в чистом поле и на городских улицах, но при штурме стен и домов их длинное оружие является только помехой, а уж захватывать с копьями пещеры и вовсе дохлый номер. Командовавший ими сержант Басмиони это прекрасно понимал, а потому появились охранники обоза, по-прежнему тащившегося по пыльной дороге на Тулузу, с одними лишь короткими мечами (или топорами — у кого что было). Всадники, за исключением одного, отправленного к ди Валетте с докладом и просьбой прислать на подмогу пару-тройку священников, также оставили своих коней при обозе, и теперь залегли со своими самострелами по кустам, лишая чародеев возможности выбраться из своего убежища незаметно. Их люди из окрестных деревень, а в том, что такие есть Метробиус не сомневался, теперь также не смогли бы предупредить своих господ о появлении кондотьеров.

— Сигноры, у нас есть два варианта. — полковой маг расхаживал по лужайке заложив руки за спину, а сержанты Ранци и Басмиони сидели на своих плащах и внимательно слушали мэтра Лоли. Мы с фрау Хельгой находились там же: готовили перевязочный материал и прочие, необходимые для лечения ран, ожогов, обморожений и иных последствий "прелести" войны с магами предметы, старательно делая вид, что нас тут нет. — Блокировать пещеру и ждать подкреплений, или же идти на штурм самим, не дожидаясь подхода основных сил. Оба варианта имеют ряд недостатков. В случае блокады нет никаких гарантий, что мятежники не выскользнут из пещеры под покровом ночи и заклинаний.

— Разве вы не почуете близкого чародейства, сигнор лейтенант? — удивился Ранци.

— Почувствую. — согласился Метробиус. — Если не буду спать. Я, если помните, человек и подвержен усталости так же, как и все остальные. Опять же, нам неизвестно, с чародеями какой силы мы имеем дело. Вполне может быть и так, что они смогут укрыться от меня. Как вы понимаете, за бегство некромагов нас паписты по голове не погладят.

— Так надо выкурить этих змей из гнезда. — рубанул воздух ладонью Басмиони. — Их всего пятеро. Беретами закидаем.

— Тоже верно. — снова согласился Метробиус. — И тоже чревато боком. Как я уже говорил, сигноры, мы не знаем, с магами какой силы столкнулись. Про некромантов и некромагов вообще очень мало чего известно — вымирающий вид, однако. Таким образом, потери с нашей стороны могут быть... очень существенными. До трех четвертей личного состава.

— Что ж вас, сигнор малефик, в университете, прошу простить, не учили, как с этими скотами бороться? — пробурчал Ранци.

— Учили. Теоретически. — хмыкнул Лоли. — Вы вот, теоретически, тоже знаете, как воевать с боевыми слонами, однако же никогда этого не делали, не так ли?

— Намек понял. — ухмыльнулся сержант. — Уели, сигнор лейтенант.

— Я так думаю. — Басмиони не дал уйти разговору в сторону. — Мы солдаты, нам платят за то, чтобы мы умирали. А вот ежели ждать подкреплений, да коли маги не сбегут, так нам с подмогой трофеи делить придется. И весело же будет, если окажутся в пещере щенки какие. Мы, сигнор, тогда посмешищем по обе стороны Альп будем.

— Согласен. — кивнул Ранци. — Наши ребята за добычу самому Нечистому глотку перегрызут, не то что каким-то там пяти колдунам. Надо штурмовать пещеру самим, а если кто погибнет — такая судьба. Похороним со всеми почестями.

— Что ж, сигноры, — Метробиус потер подбородок, — тогда давайте прикидывать перспективы штурма. Вход в пещеру и подступы к ней вы видели — незаметно не подобраться. Разве что ночью, но тут надобно, чтобы тучками небо затянуло. Или туман какой.

Сержанты, как по команде, задрали головы, дабы полюбоваться пронзительно-синим, лишенным малейшего намека даже на легкое облачко, июльским небом.

— Mieses Wetter. — пробормотала фрау Хельга себе под нос, не отрываясь от сортирования трав и корешков.

— Можно поджечь кусты с наветренной стороны и подойти под прикрытием дыма. — предложил Басмиони.

— Не пойдет. — возразил Ранци. — Кусты, ни с того ни с сего не загораются, тем более сочные и зеленые — это их непременно встревожит. К тому же из-за дыма мои стрелки будут бесполезны.

— Значит пойдем в лобовую атаку двумя шеренгами, нагло и с боевым кличем. — пожал плечами сержант копейщиков. — А вы и сигнор лейтенант нас прикроете. Главное — не лопатой.

— Так и поступим. — кивнул Метробиус. — Я тоже не вижу других вариантов. Выдвигайте людей на позицию, и, будем надеяться, что лопатой прикрывать никого не придется.

— Не торопитесь так. — услышала я голос своей наставницы, чтоб ей до конца жизни живого уда не видать. — Я, конечно, просто женщина, а не солдат, однако и я вам кое-чем пособить могу. И не надо так ухмыляться, сигнор Лоли, на каждого мага всегда найдется своя ведьма, как в народе говорят. В колдовстве мне с ними не тягаться, это я сама понимаю, и получше вашего, а вот ваш брат-маг слишком уж полагается на свои знания, забывая про силу природы.

— Вы не могли бы выражаться чуть яснее, сигнора? — иронично улыбнулся Метробиус. — Я, право слово, не совсем понимаю, что вы имеете в виду.

— Можно и яснее. — согласилась фрау Хельга. — Вот, держите-ка, сигнор малефик.

Подойдя к полковому магу ведьма передала ему какой-то объемистый, но явно не тяжелый мешочек.

— Что за солома? — удивился Басмиони, заглядывая в него. — Это что, нам жрать? Спасибо, не надо, я после твоего прошлого зелья три дня из отхожего места не выходил.

Я прыснула в кулачок. С полгода назад, когда банде ди Валетты наступали на пятки два полка мадьярских гусар, нам с моей наставницей в срочном порядке пришлось приготовить на весь отряд тонизирующего зелья, позволявшего без устали маршировать в ускоренном темпе круглые сутки. На вкус и запах оно было отвратнее кошачьей блевотины, и, хотя и позволило тогда нам уйти к своим без столкновения с превосходящими силами противника, последствия его приема вывели кондотьеров из строя на целую неделю. Фрау Хельгу многие порывались поколотить, но по озвученной сержантом причине никак не могли до нее первое время добраться. А потом поостыли, вроде бы.

— Du kannst mich mal kreuzweise, меньше надо было жрать на марше, жопа ты с ручкой. — огрызнулась Хельга, которая после приснопамятного марша двое суток пролежала колодой, и при всем своем желании никаких вяжущих средств приготовить не могла. — Это поджигать и кидать в пещеру. Минут пять непрерывного кашля и чоха этим придуркам я гарантирую. Как раз успеете подбежать к пещере.

— Если камень внутрь положить, то, пожалуй, докинуть можно. — задумчиво произнес Ранци. — Так ведь не факт, что внутрь залетит, а не у порога останется. Кто его знает, какие там повороты да изгибы. Жаль, а было б неплохо это применить.

— Verdammt! — ругнулась моя наставница, семью семь дурных болезней на нее. — Ну в кого мужики такие идиоты? Спустите кого-нибудь ко входу на веревке, пускай он и забросит. Веревка, я надеюсь, у вас найдется? Или будете у меня выклянчивать?

— Найдется. — улыбнулся Метробиус. — Сигнора Хельга, в вас пропал крупный стратег.

— А у нас с линии атаки пропадает трое бойцов. — окрысился Басмиони. — Одного опускают, двое держат.

— Да тьфу на тебя, лысый! — взъярилась Хельга. — Давай свою веревку, я Клархен на ней спущу. Сама. Сама, я сказала, ты, седалище паршивой овцы!

Нда, мое ценное мнение по этому поводу никто, разумеется, спросить не додумался.

Спускаться по крутому склону в платье, это, доложу я вам, удовольствие довольно специфическое, особенно если учесть, что с собой пришлось тащить торбу с приснопамятным мешочком, а в руке удерживать кусок тлеющей пакли. Фрау Хельга на вершине холма пыхтела, потихонечку стравливая веревку, и сквозь зубы, чтобы враг не услышал, материлась как пьяный сапожник.

— Вот же разъелась, коровушка... Уф-фух... Да не раскачивайся ты, dumme schwein... Ф-фуух... Ведь тоща, как Бочка в день покупки — и откуда в тебе столько веса, ziege?.. Verflucht! Трое солдат у него с линии атаки пропадает... Schwul! Ziegenbock! Schwachkopf! Уфф-ох... — успела расслышать я, аккуратно, стараясь ничем не выдать своего продвижения вниз, спускаясь к пещере.

Даже если бы я нашла время и желание оглядеться, а я их даже и искать не собиралась, то в зарослях шиповника, окружающих подступы к убежищу магов, наших солдат я бы не заметила — укрылись они хорошо. Это-то, впрочем, было отнюдь неудивительно, поскольку опыт засад у солдат в нашей банде был весьма существенным. Сигнор ди Валетта вообще не любил прямых столкновений с противником, предпочитая выигрывать сражения еще до их начала.

Уже спустившись к самой пещере, я задумалась над двумя вопросами: как мне, не переворачиваясь вниз головой, закинуть мешок в узкую щель между каменными блоками, и каким таким образом моя наставница, растудыть ее чехвостить, собирается меня вытягивать наверх?

Если первая задача касалась исключительно невозможности оголить ноги и бедра на виду у толпы мужиков (ибо юбка задерется аж до самой маковки), то вторая задача касалась как того, что мне люто не хотелось нанюхаться дыма от хельгиных снадобий, так и того, что озлобленные маги, поняв, откель им пришло такое неземное счастье, могут меня попросту шлепнуть. На несколько ударов сердца я замерла, пытаясь решить эти непростые задачи, а потом они самым подлым образом решились сами. Сверху раздался неповторимый звук рвущейся веревки, и, бросив взгляд на нее, я увидела, что она стремительно утончается и размахривается ровно на полпути между мной и вершиной холма.

— Arsch. — прокомментировала я ситуацию, быстро раздувая паклю и засовывая ее в мешочек. — Scheisse.

Веревка лопнула, и я полетела вниз, а мешок, со стремительно разгорающимися травами, в пещеру.

— Gottverdammterdo!.. — удар оземь выбил из меня дух, и всякое желание говорить и что-то делать. Хорошо хоть булыжников не попалось, и приземлилась я на сравнительно нетвердый глинозем.

Нестерпимая вонь, кашель, чох и сдавленные ругательства из пещеры прошли для меня фоном, на общем плане изумительно синего неба, равно как топот и боевой клич идущих на штурм кондотьеров, в котором выделялся дикий рев Басмиони, орущего словно осел, которому под хвост вставили свежий корень хрена. Слегка пришла в себя я только тогда, когда первый десяток бойцов, едва не протоптавшись по мне, влетел в пещеру, откуда тут же раздался звон оружия и отборная ругань на дюжине европейских языков. Уж в чем-чем, а в этой области кондотьеры самые настоящие полиглоты.

— Клариче, жива? — Ранци склонился над моим, практически бездыханным телом, умудрившись придать своей физиономии заботливое выражение.

— Ich uebergeschnappte...

— Вперед, вперед, — пропыхтел пробегающий мимо Басмиони, — раз ругается — жива.

Оставшаяся часть отряда, уже с зажженными факелами, влетела в пещеру, где стихшие было звуки боя сменились латинскими ругательствами Метробиуса. Чтобы полковой маг, обычно столь сдержанный и воспитанный, начал блистать на ниве нерукописной словесности, должно было случиться нечто из ряда вон выходящее, поэтому я собрала волю в кулак, заставила себя подняться и вошла в пещеру, буквально на пару ударов сердца опередив скатившуюся с холма эдакой помесью колобка и торнадо Хельгу.

— ...menyulam caco! — из первой группы ворвавшихся в пещеру кондотьеров в зоне видимости находился только один, вытянувшийся по струнке перед беснующимся Метробиусом. У его ног лежали четверо незнакомых покойников, однако этот факт оптимизма магу не добавлял. — Кто тут такой умный, что в глубину пещеры без меня полезли?

— Десятник Верни, сигнор лейтенант. — пробормотал герой первой атаки. — Осталось добить всего одного, вот парни и рванули вглубь пещеры...

— И, скорее всего, погибли. — вздохнул Метробиус. — Я их, по крайней мере, не чувствую. Теперь идем аккуратно, я впереди, арбалетчики за мной, остальные сзади. Если я не управлюсь — уносите ноги.

И вот, казалось бы, чего меня-то за ними понесло, когда наши доблестные бойцы неторопливо, с грацией и скрытностью медведей-шатунов потопали вглубь темного, словно задница сарацина, зева пещеры? Нет бы выйти на свежий воздух, подышать ароматами разнотравья, погреться на солнышке... Поперлась, прихрамывая на обе ноги, дура такая. Рядом шла фрау Хельга и бормотала под нос заклинания-обереги, покуда тоннель не вывел нас в обширную залу под холмом, скудно освещенную неярким багровым мерцанием шаров на треногих подставках. В самом центре залы, у здоровенного фолианта на каменном пюпитре, стояла, словно гротескное каменное изваяние, фигура в темном плаще с капюшоном.