Хранитель: первая война

— Это одежда учеников магического Ордена, — сказал он.

— Эмм...я пока вас покину, — спешно произнес лекарь, и быстро вышел.

— И все-таки, кто ты? — вдруг спросила Тира Иллигеаса. — Я не видела людей с таким волосом и такими глазами...

— А с черным цветом волос видела? — ответил вопросом тот. — Или с зелеными глазами?

— Наверное, у тебя есть на это ответ? — спросил Аргелор.

— Есть, но для этого тут не место. Слишком много ушей в это время нас окружает, — сказал тот. — Ужинайте. В Этиль Арад надо успеть к рассвету. Но прежде, вам стоит усвоить некоторые вещи...

Пока они ели нехитрые блюда, Иллигеас за ними внимательно наблюдал. Его магический взгляд позволял видеть многое. Брат с сестрой ему не доверяли. Мысли об отце слишком тяготили их. Скорбь реяла над ними темным пятном, и магу это не нравилось, но избавить от нее их он не мог. Было и еще что-то, странное, чего Иллигеас пока не мог разъяснить.

— Что за место такое, Этиль? — поинтересовалась Тира, хоть и не очень хотела разговаривать с Иллигеасом.

— Ты разве не видела карт земноморья? Халдрагара? — поднял тонкую бровь маг.

— Нет, в Раданаре были только малые карты ближних земель, — ответила она и отодвинула от себя тарелку.

Есть не хотелось. Думы, в самом деле, мучили ее, и рвали сердце на части. Одна половина рвалась на родину, вторая же твердила обратное.

Иллигеас встал из-за стола и откинул с пола пыльный ковер. На старых досках слабо светился рунный круг.

— Этиль Арад это обитель магов, — сказал он. — Есть маги ночи, света и изумрудного Ордена. Смертным, не владеющим хоть самой малой магией, вход в город воспрещен. Этиль Арад последний оплот магии, созданный Первыми, теми, кто получил свой дар очень давно, еще от создателей, двенадцати драконов. Надеюсь, последние вам известны?

— Они покинули нас давным-давно, — хмуро бросил Аргелор. — Отец... когда был жив, рассказывал предания тех лет.

— Он рассказывал, почему этот мир брошен? — Иллигеас открыл круг на полу полностью и теперь смотрел на брата с сестрой.

— Это имеет значение? — взгляд Аргелора снова стал холодным.

— Они ушли из-за людей, — ответила Тира. — Много веков назад.

— В Этиль Араде вам придется выучить истинную историю, и другие науки, — сказал маг. — Теперь пора идти. Этот круг перенесет нас далеко отсюда, на ступени города. Все, что нужно, это сосредоточие. Остальное портал сработает сам. В городе ни с кем не разговаривать без моего знака не будете, так же, как и говорить о своем роде. Никто не должен знать, что вы из Раданара. Это вам ясно?

— Чем плох наш род? — Аргелор не желал с этим мириться, но под взглядом сестры немного смягчился.

Тира лишь молча, кивнула. Иллигеас долго и пристально глядел ей в глаза, словно удостоверяясь в ее вере, а после взял обоих за руки.

— Чем больше будете молчать, тем будет лучше, — сказал он напоследок.

Сила тихой волной ударилась о стены дома и тут же вернулась назад, в портальный круг. Иллигеасу стоило немалых усилий вобрать этот откат так, чтобы безликие ничего не учуяли. Он был не один, и это утроило удар. Сознания Тиры внезапно коснулась отдаленная чужая боль, а Иллигеас сжался от нее так, словно его тело было чуждо ему самому. Потом мир вокруг заполнился белым светом, ослепительным и шипящим, как пенные волны, и рунный круг на полу комнаты бесследно исчез.

Глава четвертая.

На всем Нимладоре, первыми рассвет встречали Этиль Арадские башни, реющие над облаками. Выше них не было ничего, и ранние, не смелые лучи позолотили тонкие шпили, возвестив о начале дня и начале церемонии. Этот день был последним, когда маги могли привести учеников в стены Этиль Арада. Такое случалось раз в год, и тем, кто не успевал, приходилось ждать следующего лета. Маги торопились. Кто достиг средней ступени, стремился обзавестись учеником, в которого он мог бы вложить свои знания. Конечно, в дни поисков маги рассыпались по всему миру, искали редкие таланты и самых одаренных, как когда то, в древние века, это делали Первые. Кому то везло, кому то нет. Чьи то ученики становились лекарями, а некоторые, и таких были единицы, пробивались в маги.

Сегодня, не смотря на ранний час, Этиль Арад кишел народом, и не только людьми. Проглядывались здесь и другие расы, преимущественно в зеленых одеждах. Этот цвет принадлежал Изумрудному Ордену. Однако в потоке спешащих, все чаще виделись лиловые, черные и дымчатые одежды. Постепенно их стало большинство. Цвета Темного Ордена заполнили почти всю лестницу, которая вела в Срединный Зал. Это огромное здание, абсолютно круглое, располагалось в центре города. От башен к нему подводились мосты, перекинутые широкими изгибами, сам же Зал был ниже башен на несколько уровней. Его купол медленно наливался багрянцем, и народ вплывал в его распахнутые двери. Разноликая толпа походила на длинную ленту и хорошо просматривалась с балконов, на одном из которых стояли три главы, трех Орденов, каждый в своем цвете, с посохами в руках. Старцы смотрели на эту толпу хмуро, без особого энтузиазма. Конечно, ученики пополняли их ряды, но было и другое.

— Много же тех, кто нашел в себе темную сторону, — с нотой презрения в голосе, сказал Эдориус Серебрянный, глава Белого Ордена. — Пришло время твоего пиршества, Кеордиум... Радуйся же.

Тот, к кому он обратился, стоял молча и ровно, укрывшись под темным капюшоном широкого одеяния. Его суховатые пальцы сжимали темно-лиловый посох с черными витиеватыми узорами. Этот маг был не по своим старческим годам широкоплеч, как молодой воин, хотя века его были давно бессчетны. Вполоборота, он глянул на Эдориуса.

— Мой друг, ты скверно мыслишь о моих делах. Я храню баланс, но есть и те, кто тянется за иными знаниями, скрытно от меня. Это они сейчас ползут по лестнице, алчут силы и славы Архимага, истинные знания им, что ветер в поле, — сухо проговорил он.

— Знаю я, кто тебя из главы подвинуть хочет, — прошептал Хардарра, глава Изумрудных магов. — Да только ты сам привилегии дал...

— Не в моих силах теперь их отнять, — признался Кеордиум. — Архимагу дел нет до баланса, а ученики эти...

— Академия для них сейчас желаннее самого высокого ранга здесь, — закончил за него Хардарра.

— Ничего! Должен быть и тот...тот... — Эдориус замялся. — Ладно, пора спускаться на церемонию.

В Срединной Зале хватало места всем. Каждому Ордену была отведена своя часть, особое положение занимали так же маги, которые сумели найти учеников, и теперь привели их в Этиль Арад. Ученики носили неброские убранством одежды, удобные для занятий. На церемонии они не имели права отлучаться от своего учителя и заговаривать с другими магами. За нарушение, ученика жестоко наказывали. Это правило касалось и тех, кто сегодня только прибыл в город, поэтому в гомоне толпы можно было слышать, как маги торопливо дают наставления новым ученикам.

Зал заполнился хоть и быстро, но никто не толкался. Ровный поток шел через двери и привратник терпеливо ждал, когда зайдет последний из идущих, чтобы протрубить в рог. После этого сигнала в Зал войдут главы Орденов и верховный маг города. С приходом последнего начиналась сама церемония, на которой ученики принимались в Ордены.

Наконец, зал поглотил всех желающих. Не торопливо, они занимали свои места под высоким куполом, оставляя центр свободным. Зал наполнился не только магами, но и светом. Солнце хлынуло сюда сквозь открытые окна, позолотив тонкую мозаику на стенах и колоннах. Его лучи заиграли на четырех тронах, пробежав по самоцветным камням, и те тот час же приняли свой истинный вид. Трон верховного мага, самый высокий, засветился серебром, и над его изголовьем распростерлась белая птица, чуть ниже стояли троны трех глав. Белый Орден засверкал позолотой и огнем, трон Изумрудного Ордена оплели травы и цветы, а трон, принадлежавший темным, окутала сизая дымка. Каждый из них отражал свою суть и суть того, кто на них сидел.

Протяжной песней над долиной запел рог привратника, и три главы, опираясь на посохи, вошли в зал. Их приветствовали поклонами, достаточно низкими, чтобы выразить свое почтение. Старцы прошли к тронам и остались стоять, ожидая верховного мага. Тот появился следом. По правилам он носил белую одежду и был подпоясан темно-серым поясом. И то и другое, украшала тонкая, едва заметная глазу вышивка. Эодар, так звали мага, шагал мимо собравшихся неспешно, присматриваясь ко всем ученикам. Последние склонились еще ниже, так, что он мог видеть только их спины. Взгляд беловолосого старца, словно что-то искал среди них, но так и не нашел. Шелестя одеждами, он поднялся на свой трон и тихо сел. Двери зала закрылись.

— Пусть этот день будет светел! — громко объявил верховный маг. — Последний день в этом году, предназначенный для приема пытливых умов и умелых рук в наши стены. Путь мага всегда труден, но вступивший на него, не может свернуть. Забудьте свою прежнюю жизнь. Судьба тут у всех иная и разная. Сегодня вы предстанете перед всеми магами, и как ученики, должны будете показать свой талант. Церемонию прошу считать открытой!

Его голос звучал громко, и его речь услышали все. Ученики, кто из новых, с волнением топтались на месте, поглядывая на своих наставников. Те ничего не говорили и никак их не успокаивали, взгляд же трех глав действовал на учеников не лучшим образом, пугая их еще больше. Старцы глядели жестко, каждый своим особым взглядом и только взгляд Эодара не был ни жесток, ни мягок. Опытный маг смог бы прочесть в его глазах разочарование. Их темный цвет словно бы потускнел, а Кеордиум сразу учуял его печаль. Относящийся талантом к ночи, он почувствовал его сердце, как свое собственное, и сам тяжело вздохнул. Мысленно они могли переговариваться, но Эодар оказался тверд, как скала и скрыл свои мысли. Эдориус и Хардарра тоже не многословили. Их печаль так же тянулась тонкой струйкой.

Вопреки расхожему мнению, главе Темного Ордена, свет был не чужд. Он знал, чего они ждали и не дождались, и печаль охватила его самого. Эдориус сделал ему неоднозначный жест рукой от правого плеча, и взяв, таким образом, право слова, Кеордиум заговорил.

Когда он встал с трона, его одеяния заколыхались, как туман, а посох стал слегка светиться.

— Ну что же, — тихо начал он. — Вижу я, что велико пополнение в наших рядах. Пусть новых учеников не пугает цвет ночи. Магия звезд и темноты своеобразна. Владеть ею — тонкое искусство и большая честь... У вас у всех разные таланты, разным будет и ваше обучение. Кто смел, пусть первым покажет, на что способен.

Кеордиум опустился на трон и обвел толпу ищущим взором. Его Орден сильно разделился. Среди магов было много тех, кто не носил никаких отличий и готовился к отъезду в Академию. Их возглавляла молодая женщина в лиловом. Лучшая ученица самого Кеордиума, только слишком сильная и жадная до знаний и запретных книг. Сегодня она стояла без ученика, как всегда горделиво вздернув подбородок. На новых магов будущего поколения, Эллардис смотрела с пренебрежением. Зеленые и не опытные, те вряд ли могли показать что-то стоящее.

Не смело из толпы вышел юноша с медными волосами. Говорить он не имел права, собственно Кеордиум уже и так прочел его мысли и знал о нем все. Неловко поклонившись, он встал в позу, будто собирался поднять с пола нечто тяжелое. Его пальцы худые и длинные, быстро забегали по невидимым струнам воздуха. К ним от его ног протянулась тончайшая паутина, сотканная из дымчатых сумерек, в узоре которой, пели и плясали лесные дриады. Однако заклинание неожиданно сорвалось, а на лбу парня выступил крупными каплями пот. Действия дались ему тяжело, но Кеордиум одобрительно кивнул.

— Ткачи сумерек ныне редко встречаются, — сказал он. — Я ценю твой дар. Следующий...

Губы Эллардис дернулись в презрении. Силой тут и не пахло, лишь слабыми иллюзиями. Кеордиум строго глянул на нее. Его черные глаза могли причинить боль и очень сильную, и эта боль сжала горло мага. Эллардис даже виду не подала, только чуть отступила назад.

Ее поиски не увенчались успехом. Она осталась без ученика, а подбирать жалкие крохи было не в ее правилах. Сейчас любой маг был выше нее, даже с таким неопытным юнцом. В их глазах, она теряла статус, и это ее злило больше всего. За одну ночь она потратила уйму сил, обойдя все земли. Один раз нечто мелькнуло перед ее носом, мелькнуло быстро и исчезло. Ценное зерно прошло мимо, и Эллардис сжала свои пальцы в кулаки, впившись ногтями в ладони. Кеордиум не доверял ей, оборвав связь ученика и наставника, усомнившись в истинности ее намерений. От этого Эллардис озлобилась еще больше и затаила дыхание.

В центр мозаичного пола выходили все новые и новые ученики и делали свои попытки. Кеордиум кивал. Близился главный вопрос, который задавали уже очень давно всем ученикам. Когда последний ученик Темного Ордена показал свои способности, Кеордиум встал с трона.

— Есть ли среди вас тот, кто обладает иным даром? Тут многие волнуются и не раскрывают до конца своего таланта, — начал он. — Так есть такие? Если да, пусть выйдут сюда.

Ученики, молча переглядываясь, остались стоять. Кеордиум выждал некоторое время, а затем передал слово Хардарре. Будто не хотя, тот встал и тяжело оперся о посох из темного дерева, с изумрудным навершием. Камень светился матовым ровным светом, говоря о том, что особых талантов в его Ордене сегодня не предвидеться. Хардарра раздул широкие ноздри и шумно вздохнул. Он не был человеком. Его раса принадлежала к древнейшим, и уступала только Высшим эльфам. Арты славились своей природной магией и знанием трав, знали они и слово леса, отчего сам лесной хозяин привечал их в своих владениях. Хардарра был высок и широкоплеч, как и полагалось арту. Его кожа имела бледно-лиловый оттенок, который иногда светлел до серого. Его волосы уже тронула седина, и из черных, они давно превратились в белые. Сквозь их копну проглядывали уши, переходившие на висках в роговые пластины, откуда они срастались в надбровные дуги.

Вид арта, когда он скинул капюшон, многих новичков привел в ужас, а попав под его хмурый взгляд, они притихли еще больше. Темно-синие глаза и впрямь смотрели строго. Фигура Хардарры будто нависла над всем залом. Ученики его Ордена невольно склонили головы, явно жалея, что вступили в него.

— Нет тут магов, одни лекари только, — шепнул арт Эдориусу. — Пусть начнут...

Он вяло взмахнул рукой. От новоприбывших ожидать было нечего. Новое поколение словно бы истощилось. Ученики показывали свои скудные умения, на том их смотр и закончился. Эодар после этого стал темен, как грозовая туча. Этот день его не радовал. Он глядел сквозь всю толпу на закрытые двери. Ученики Белого Ордена не показали ничего нового, игру со светом, вызов маленького пламени на ладони, это все, что они могли. Эдориус одобрительно кивал, поглядывая на навершие своего посоха, но тот едва светился. Камень горел ровно и глава Ордена с разочарованием опустился на свое место. Церемония близилась к концу. В зал внесли большую плоскую чашу. Каждый должен был пройти через нее, чтобы показать свою суть и истинное лицо. Первым в чашу глядел Эодар. Золотая чаша стояла на подножии в виде дракона с разинутой пастью. В лучах солнца, она ярко сверкала, натертая до зеркального блеска, и многие от этого блеска заслонились. Эодар, подобрав свои одеяния, медленно подошел к спокойной глади и провел над ней рукой.