Кровь дракона

Наклонив голову Волков сморгнул, стараясь избавится от попавшего в глаза едкого пота. На виске бешено забилась жилка. Шея побагровела. Струйка пота пробежала по затылку и скрылась за воротником. Глаза неожиданно заволокло красноватой дымкой и землянин подумал, что от напряжения полопались сосуды в глазах. По жилам руки словно пробежал огонь, а сократившиеся мышцы ладони, как тисками зажали руку соперника. Рывок — и тыльная часть кисти противника с глухим стуком впечатывается в доски!

Зрители взревели — кто-то радостно, кто-то нет, в зависимости от сделанных ставок, начали собирать деньги с проигравших. Одинокий голос попробовал возмутится, но сразу затих под напором двух-трех здоровых глоток. Так-то, дружок, проспорил так не вякай! Раньше надо было головой думать, а теперь — деньги на бочку и гуляй Вася!

Перед глазами Глеба плавали круги, а сам он мелко подрагивал после выброса адреналина. Радостно орущий орк хлопнул его по плечу, и Волков, не ожидавший от своего спутника таких бурных чувств, чуть не уткнулся носом в столешницу.

— Пить.

Перед глазами появилась кружка, и Глеб ухватился за ручку, чуть не расплескав содержимое. Хорошо, что быстро сообразивший орк, успел поддержать донце кружки, вовремя подставив снизу ладонь.. Выстучав дробь зубами по краю посудины, Волков сумел сделать несколько глотков, и терпкая, шибающая в нос влага, вкусом напоминающая сидр, скользнула по пищеводу. Стало легче, и уже не торопясь он допиил остатки. Глянул на наемников. Бывший соперник разминал побелевшую кисть, глядя на Глеба глазами с расширившимися во всю радужку глазами. Остальные радости не выказывали, но и протестовать не решились, когда он сгреб со стола монеты. Поделил их на две части — одну опустил в карман, а вторую отдал орку, как и договаривались

— Молодец, парень! — послышался зычный голос и по столу в сторону Глеба катнулась крупная монета.

Он поднял глаза и увидел седоватого подтянутого мужчину средних лет с цепкими серыми глазами, одетого в дорожный камзол, высокие сапоги со шпорами и шляпу, похожую на глебову. На поясе у подошедшего висел короткий меч, похожий на земной гладус — короткий меч римских легионеров длиной около шестидесяти сантиметров — только немного длиннее и с более выраженной гардой. Кто-то из наемников сказал приглушенно:

— Капитан!*

Глеб катнул монету назад со словами:

— Что выиграл — то мое, а подачек — не надо.

Капитан смерил его взглядом, остановил взмахом руки вскочивших со своих мест наемников и спросил:

— Не слишком ли ты дерзок, парень?

Волков не успел ответить, вместо него вмешался орк:

— Какие-то проблемы? — и, отвернув ворот куртки, показал золоченый значок.

— Никаких проблем. — хладнокровно ответил командир наемников, не выказав, в отличие от большинства окружающих, ни удивления, ни испуга.

Глеб вылез из-за стола и, коснувшись двумя пальцами полей шляпы, чуть склонил голову. Капитан ответил тем же и сел за стол, а Волков направился следом за орком к выходу. На улице он потрогал рукой приятно потяжелевший карман и радостно улыбнулся — теперь он располагал хоть какими-то личными сбережениями.

— Тханг. — внезапно сказал орк, протянув руку.

Волков удивился — раньше его спутник предпочитал отмалчиваться — но вида не подал и пожал протянутую руку, представившись в ответ:

— Глеб.

Орк фыркнул, услышав имя, и пояснил, заматив недоуменный взгляд Глеба — тот впервые столкнулся с такой реакцией на свое имя:

— У нас так короткий пехотный меч называется. На поясе у капитана наемников такой висел.

— А, понял. У нас похожие клинки гладусами или гладиусами прозывались. — ответил Глеб. В переводе своего имени на местный язык он не усмотрел ни чего обидного. Гораздо хуже если бы "Глеб" означало у местных "задница", "грязь" или что-то иное, столь же неблагозвучное. А, так — неплохо.

— Только ты лучше на Данхельта откликайся.

— С какой стати? — оскорбился Глеб.

Имя он получил от родителей и не собирался от него отказываться — вполне устраивало. О чем и сообщил орку. Тот задумчиво почесал затылок и предложил:

— Данхельт-Глеб сойдет? Решат, что прозвище. А иначе могут проблемы возникнуть.

Глеб подумал и согласился. Имя свое он отстоял, пускай и в качестве прозвища, а продолжать настаивать — чревато неприятностями. Он и так находится в этом мире на птичьих правах. Будет создавать сложности — могут решить проблему радикально. Как в песне: ни кто не узнает, где могилка твоя. Горевать здесь о нем некому.

Он отбросил постоянно падающие на глаза волосы, перебрал побрякивающие в кармане монеты и спросил:

— Где здесь поблизости парикмахерская?

Тханг не понял вопроса, и Волков, покопавшись в памяти, переспросил:

— Цирюльник?

— А, цирюльник! — лицо орка озарилось пониманием. — Есть. Здесь поблизости.

— Веди. Ты здесь местный — тебе и карты в руки.

И они пошли.

Пройдя десятка два домов, орк ткнул пальцем на небольшой домишко с вывеской, на которой художник — не иначе, от слова "худо" — намалевал что-то непонятное. Лишь призвав на помощь все свое воображение, Глеб смог опознать на этом образчике местного авангарда изображение перекрещивающихся ножниц и бритвы.

На вопрос Глеба орк ответил, что подождет его на улице.

— Вольному — воля.

Глеб толкнул деревянную дверь и под веселый звон колокольчика вошел внутрь. На звук колокольчика выглянул в переднюю пожилой мужчина с унылым лицом, не изменившим выражение при виде посетителя. Смерил потенциального клиента взглядом, отметив добротную одежду Волкова, и махнул рукой:

— Сюда проходите.

Сюда, так сюда. Глеб вошел в комнату.

— Присаживайтесь. — парикмахер указал на деревянное кресло в центре комнаты.

Волков сел на жесткое, неудобное сиденье, с тоской вспомнив комфортные сиденья земных парикмахерских. Цирюльник набросил на него широкую накидку, застегнув на пуговицу на шее, одел фартук из плотной ткани с нашитыми большими карманами из которых торчали орудия труда и поинтересовался пожеланиями клиента.

— Подстричь покороче.

— Укоротить?

— Подстричь. — Глеб показал на пальцах желаемую длинну, — С боков можно еще короче.

— Как у наемников?

Глеб вспомнил короткие — наверное, чтоб голова не потела под толстым подшлемником, — стрижки наемников. Очень практично, особенно в жару.

— Пожалуй. Да, и побрить еще.

Защелкали ножницы, срезая с головы длинные пряди волос. Парикмахер работал быстро и уверенно, и Глеб прикрыл глаза, погружаясь в приятную полудрему. Была у него еще на Земле такая привычка — дремать в парикмахерских. Да еще в общественном транспорте. Не выходя из полудремы он только механически наклонял и поворачивал голову, подчиняясь негромким указаниям мастера. Потом звук ножниц стих и раздался скрип направляемой на ремне бритвы. Легкие, влажные касания помазка и острое лезвие стало сбривать отросшую щетину. Прикосновение ткани, стирающей с лица остатки пены. Шуршание щеточки, смахивающей с головы и плеч колючие волоски.

— Готово.

Глеб открыл глаза и глянул в поднесенное цирюльником овальное зеркало в массивной бронзовой оправе с ручкой. Кивнул удовлетворенно, проведя рукой по коротким волосам.

— Вода в бочонке, тазик рядом. — сказал цирюльник и показал рукой где именно.

Волков начерпал ковшиком в низкое круглое корытце, собранное из плотно пригнанных деревянных плашек, воды и обмыл голову. Подозрительно посмотрел на висевшее рядом серое полотенце и перевел взгляд на парикмахера. Тот правильно интерпретировал его взгляд и принес из соседней комнаты другое. Глеб вытер голову и спросил:

— Сколько?

Цирюльник посмотрел в потолок, пожевал в раздумье губами и выдал:

— Одну серебряную.

Глеб пожалел, что не поинтересовался у Тханга местными ценами. Вспомнил — орк говорил, что на пару монет можно декаду питаться, если без изысков. Решил, что цена завышена:

— Больно цену ломишь, мастер.

— Пол-монеты. — пошел тот на попятную.

Волков достал из кармана серебряный кругляш и протянул парикмахеру. Дождался сдачи из горстки медных монет и вышел за дверь к ожидающему на улице орку. Когда Тханг увидел его короткую стрижку, то чуть челюсть на мостовую не уронил. Не уронил, но разразился целым потоком возмущения. Из всей чрезвычайно эмоциональной речи, обильно приправленной местными идиоматическими выражениями, Глеб уяснил только, что он не слишком умный человек, которого на пять минут без присмотра нельзя оставить.

— В чем дело? — прервал он орка на полуслове, когда тот пошел на второй круг.

Тханг поперхнулся и ткнул пальцем в его стрижку, заорал:

— В чем дело?! Ты у меня спрашиваешь: в чем дело? — он еще раз указал на короткие, влажноватые после помывки, волосы. — Что это такое?

Глеб поковырял пальцем в зазвеневшем от диких воплей ухе и честно ответил:

— Стрижка.

— Какая, на хрен, стрижка?!

— Короткая.

Орк страдальчески замычал, словно у него заболели разом все зубы, даже те, что давно выпали.

— В чем дело-то? — повторил Волков. — Объясни по человечески. Очень практичная прическа — и не жарко, и волосы в глаза не лезут. У вас же носят короткие прически. Вон, у наемников я такие же видел.

— У наемников?! — Тханг взвыл. — У наемников?!! Ты же не наемник! Маркиз Фаросс носит стрижку как у наемников?!!

— Какой, к черту, маркиз?! — теперь повысил голос и Глеб. — Какой! К черту! Маркиз?! Не имею к нему ни какого отношения!

— Имеешь! Пока находишься в его теле — имеешь! — Тханг ткнул его пальцем в грудь.

Глебу захотелось в ответ въехать орущему орку хорошим хуком в челюсть, но остатки здравого смысла удержали уже пошедшую на замах руку. Тханг понял по его глазам, что в следующий раз Волков может не сдержаться и сбавил тон. Вряд ли он испугался самой драки — парень он здоровенный — и схлеснись они с Глебом, еще не известно кто бы вышел победителем. Скорее всего — не захотел портить репутацию своему драгоценному маркизу. Точнее — его телу.

Сказал заметно тише:

— Шляпу надень.

Тем и ограничился. Больше упреков Глеб от него не услышал.

— Приперлись когда не надо — недовольно процедил орк, бросив короткий взгляд ему за спину.

Волков оглянулся и увидел приближающихся местных стражей порядка в стальных шлемах с полями — на Земле, если Глеб не путал, такие шлемы назывались шапелью, — стальных же кирасах, с короткими мечами висящими на поясах слева и деревянными дубинками — справа, с алебардами в руках. Не иначе кто-то чересчур бдительный сообщил, а может их привлекли громкие вопли Тханга.

— Нарушаем? — с барской небрежностью спросил один.

Он цепким профессиональным взглядом оглядел Глеба, отметив и его добротную одежду и отсутствие на поясе подобающего дворянину оружия, и принял его то ли за преуспевающего лавочника, способного позволить себе покупку недешевой одежды, то ли за купеческого приказчика, чем и объяснялось отсутствие в его обращении слова "сэр". Перевел взгляд на орка, не сдержав презрительной мины.

Глеб не успел ответить, его опередил не успокоившийся до конца Тханг:

— Шел своей дорогой — вот и иди, пока тебе другую дорогу не показали.

Стражник опешил. Подобным образом с ним еще не разговаривали. И кто? Какой-то орк!

— Чего?! — он перекинул алебарду в левую руку и потянул из чехла дубинку.

— Уши почисти — с первого раза все слышать будешь.

— Да я тебя! — стражник сделал шаг вперед, замахиваясь дубинкой.

Глеб не одобрял нарывающегося на конфликт орка, но и не мог безучастно смотреть, как того будут избивать. Он шагнул вперед и перехватил руку стражника.

— Уважаемый не...

— Ты кто такой?! — невежливо перебил тот.

Рванул руку в попытке вырваться. Волков сжал сильнее. Остальные стражники угрожающе надвинулись, наклонив алебарды.

— Пусти! — крикнул кто-то из них, — А то, подколем.

Орк вновь показал свою золоченую бляху и стражники остановились.

— Отпусти его, — сказал он Глебу.

Глеб отпустил. Стражник отпрянул от него, потирая красноватый след на запястье.

Орк убрал значок и зыркнул на стражников, сказав:

— Разобрались? — уловил неуверенный кивок, — Вот и валите своей дорогой! — и уже Глебу, — Пошли что ли? А то еще кто прицепится.

Волков был не прочь еще погулять по городу, но спорить не стал. Если он здесь надолго застрял, то еще успеет все осмотреть. Первое знакомство со столицей оказалось немного беспокойным, но дало немало пищи для размышлений. Теперь следовало все обдумать и лучше это сделать в выделенной ему комнате. Там тихо — мешать ни кто не будет. Но прежде следовало прояснить один вопрос и Глеб спросил:

— Что не так с моей стрижкой?

Орк криво на него посмотрел, но, видимо, вспомнив с кем имеет дело, пояснил с кислой миной:

— Слишком короткая. Неприлично.

— Чем?!

— Короткие волосы носят только крестьяне. Еще наемники. Иногда солдаты. У ремесленников, приказчиков, лавочников, купцов — длиннее. Дворяне — еще длиннее, до плеч и ниже. Для маркиза Фаросс короткие волосы — позор.

Глеб удивленно вытаращил глаза. Здесь оказывается длина волос определяется занимаемым положением. Знал бы заранее — не стал волосы срезать... Наверное... Может быть... Ведь так намного удобнее...

— А сам? — Волков решил прояснить вопрос до конца.

— Я — орк, — гордо ответил Тханг, проведя рукой по бритой голове. — Мне — можно. Все выяснил? Тогда пошли во дворец. Полдня уже шляемся.

Глеб кивнул. Пошли — так пошли. Все равно идти ему больше некуда.

Эливьетта оглядела ближайших сподвижников, собравшихся в том же составе, что и полторы декады назад, и ее посетило чувство дежавю. Эрно Альтин также развалился в кресле, закинув ногу на ногу, и крутил в пальцах длинную ножку бокала. Индрис подпирал спиной стену, сложив руки на груди. Виттор вновь предпочел занять место у двери. Все также, словно они все это время не выходили из комнаты. И тема для разговора осталась прежней — Данхельт.

— Тханг, ты что-то хотел сообщить? — поторопила Эливьетта замявшегося орка.

— Да, госпожа. У меня в голове не укладывается, то, что я увидел.

— У меня тоже, — хмыкнул Виттор. — Так укоротить волосы?! Я был в шоке, когда увидел. Такой позор на всю столицу! Не сомневаюсь, что скоро об этом будут все кому не лень на каждом углу судачить. И даже наш многоуважаемый граф, — он сделал легкий поклон в сторону главы Тайной стражи. Эрно отсалютовал ему полупустым бокалом. — Не сможет воспрепятствовать расползающимся слухам.

— Я не об этом.

Виттор фыркнул и потянулся за своей фляжкой.

— Мне показалось, что в трактире, во время соревнований с наемниками, у Данхельта... у Глеба в глазах появилась багровая пелена.

Начальник стражи пробурчал:

— Они еще и с наемниками связались!

Но Эливьетта пресекла его бурчание и переспросила орка:

— Пелена?

— Ну, да, — кивнул тот. — Такая же как у тебя, когда ты, госпожа, чем-то недовольна или злишься.

— Бред! — высказался Эрно, — Тебе просто показалось.