Естественно, магия

"Ты меня называл красавицей", — пококетничала Хранительница.

"Что-то не припомню..." — Опять шуточки со временами или провалы в памяти? Но теперь-то всё помнится исключительно точно и полно, так что остаётся только подглядывание в будущее.

"Ага. Вижу, печать тебе уже не нужна".

Рука зачесалась, но под волшебную робу не заглянуть, не проверить, пропал ли рисунок на запястье.

— Хорошо, что ты так бодр, — сообщила Лира. — Сегодня тебе предстоит сделать заклинание щита и...

— А страничку!?.

— В конце урока, — ответила довольная, как сытый крокодил, наставница. — Сейчас это знание будет тебя отвлекать.

Ну вот, подвесили морковку перед носом. Можно бы возразить, что с хоть какой-то теорией проще станет творить заклинания. Но что-то подсказывало: старая волшебница станет жадничать, а настойчивые уговоры — пресекать. Всё же он не хозяин здесь, а всего лишь ученик.

— Я вас прервал, извините...

— Постарайся больше не прерывать. — Это следовало понимать как шутку? Не было в ней пафосной менторской надменности. — ...И наложение печати мага. Это простейшие начальные заклинания, и мы полагаем, ты готов к их... созданию.

"Мы" означает Лиру и Красавицу?

"Нет, друг мой. Я тут ни при чём: я — не полагаю".

"А тогда кто ещё в этом... "университете таинств"?"

"Хм, сейчас — не знаю. — Безразлично и беззаботно так ответила! — Разве это важно? А! Тебе хочется знать, сколько магов да как они живут. Могу дать только бесполезный ответ: Лира не одна".

Пожалуй, да. Сейчас от этого знания ни тепло, ни холодно. Как и от наставлений Лиры, кстати. Всё-таки что за обучение такое: сделай то-то, как хочешь; а вот теперь ты созрел — падай туда придётся?

Впрочем, даже если старая волшебница его не учит в обычном смысле, то указывает путь саморазвития, подталкивает к действию. Отчасти даже вселяет уверенность. По крайней мере, ей так кажется. Немного похоже на научное руководство. Только научный руководитель появляется даже не на первом курсе. А тут — с первого урока такой продвинутый подход, как если бы ученик уже был готов и многое знал о предмете изучения. Не очень-то логично.

Хотя, "разве это важно"? Застопорится обучение — будет повод что-то менять.

— Ну-с, с чего начать?

— С печати, пожалуй, — голос наставницы потеплел. Видно, Виктор много времени уделил размышлениям, и вот — обрадовал однозначной готовностью к работе. — Нужно нанести на доску надпись, рисунок — не важно, что. Вот материал.

Туман у ног разбежался, открыв плоский кусок струганной сосны и пиалу с зеленовато-бурым порошком. Бронза, кажется. Можно и пальцами втереть металлическую пыль, получив что-нибудь грубое, варварское.

Нет уж! Он же — маг! Здесь, в этом гроте, нет ограничений — можно творить, ничего не боясь, любуясь красотой созданного, наслаждаясь применением своих способностей. В первом заклинании не было ничего эстетичного, лишь простой этюд разрушения.

Виктор снова подумал: взаправду ли это? Что он делает, как это получается? Манипуляции чем-то, сути чего не понимает, отчего — при несвоевременном применении — может до боли перехватить дыхание. И это только самая малость, самое начало. Плюс первые шаги в технике безопасности. Но...

Хочется быть особенным! Кто ж станет возражать против такого? Пусть будет ответственность, пусть — ограничения! Они лишь добавление к другим ограничениям, которых полна обычная жизнь. Но вознаграждение за них — целый новый прекрасный мир!

И молодой маг не будет одинок. Телепатка сказала, что не только Лира, но и ещё какие-то волшебники что-то решают в его судьбе. И они уже как-то приспособились жить в мире, который не замечает магии, среди тех, кому знать о ней не положено. Значит, нужно учиться, становиться в ряд с этими могущественными людьми, существами, тем более что они его позвали.

В голове раздался смешок.

"А что ты сделаешь, если путь совершенства откроется в бесконечность?"

"Пойду, — ответил Виктор. И "чтобы не показаться невежливым" добавил: — Наверное..."

"Я знаю нескольких человек, которые не пошли, а побежали. Они перестали бояться чего-либо. Дорожить чем-либо. И вынуждены были остановиться, только вися над пропастью".

"Так и висят? Левитируют?"

Вдруг действительно однажды встанет та же проблема: радостно нестись вперёд или красться, озираясь и следя за тем, чтобы земля оставалась прямо под ногами, а не в туманной дали. Хотя об этом говорить рано. Но можно подумать...

"Мы стали мостами", — дохнула пустота.

Мы? С ней всё понятно: жизнь во гробе — самый тот вис над пропастью. Если только гроб — не иллюзия.

"В нём моё тело, Виктор. И — да, я не одна стала мостом".

— Виктор, ты в затруднении? Если я могу чем-то помочь... — добавила Лира, по видимости, и не собираясь помогать.

— Ах, да...

"А ты — можешь?"

"Тебе лишь нужно спокойно и вдумчиво создавать формы", — подкормила его уверенность Хранительница.

Ну, коли так, идея уже есть. Виктор представил, что из руки в руку протянулась трубка. Один конец удлинился и опустился в чашу. Другой стал тонок, тоньше мизинца, и потянулся к доске.

Самой трубки он не увидел, лишь потянувшиеся струйкой бронзовые пылинки показали, что первая часть замысла удалась. Теперь частицам бронзы положено ускоряться на выходе канала, чтобы металл с размаху впечатывался в доску. Остаётся только плавно изменять направление. Вот такой струйный, кажется, магический принтер.

— Интересно!

Что интересного? Виктор завершил подпись — двадцать на тридцать сантиметров, сбросил и растворил в пространстве трубку. Что-то не так, что непривычно? Этот способ показался самым простым и, кстати, основанным на "пройденном материале". Чего же ждала антинаучная руководительница?

— Лира, а как вы делаете надписи?

— Ну... — наставница не ожидала такого вопроса. — Заклинанием...

Дык, понятно, что не тесаком!

— А покажите? — смиренно попросил он и перевернул дощечку.

Воздух наполнился мельтешением, маленькие вихри попадали на дощечку, а затем под начало произносимой части заклинания исчезли. Виктор заметил шесть размазанных слогов. После чего рисунок полыхнул белизной, и бронзовые пылинки помчались раскладываться своим чередом, сформировав простую и изящную фигуру: ромб с вогнутыми сторонами, пронзённый молнией, как сердечко стрелой.

— Ух ты! — воскликнул он. — А это не струйный принтер, а лазерный! Там тоже сперва облучают бумагу, а наэлектризованный порошок уже влипает...

— Да? — осторожно спросила наставница. Видно, и "лазер", и "принтер", и "облучение" дружно промазали мимо её сознания.

— А дайте ещё одну дощечку? — ученик с энтузиазмом набросился на проблему. — Попробую так же сделать!

— Боюсь, что сейчас я этого сделать не смогу...

"У этой братии масса ограничений, — весело откликнулся голос в голове. — Я думаю, ты и сам бы догадался, как стереть рисунок. Но чем тебя на сто задач раздёргивать, я всё же подсоблю".

Всколыхнулась небольшая область тумана, совсем-совсем белый сгусток приподнял дощечку и прополз по ней, стирая старания и ученика, и волшебницы.

— Это не ты сделал, — прошептала наставница. — Мы ещё не работали с развеяньем. — голос наставницы становился всё более тихим, не теряя удивлённо-восторженных интонаций. — О, Дева-Хранительница!

Хозяйка грота определённо сильнее Лиры, быть может, даже всемогущая!

"Да, могу почти всё — в пределах этого грота".

"А почему..."

"Я лежу вся такая неживая? Скажем, плата за всемогущество, — с удивляющей лёгкостью сообщила она. — А вот незнание того, что будет со мной в ближайшие годы — несколько беспокоит. Впрочем, я и так... подзадержалась".

То есть, она может умереть? И вот так спокойно об этом говорит! Кто же она такая?

"Просто девчонка, слишком надолго ставшая деятельным наблюдателем. Последнее, чего я хочу — посмотреть на то, что ты делаешь. От меня осталось только вялое любопытство. К тому же, я становлюсь фактором опасности и нестабильности, — она хмыкнула. — Так что стоит ли тут торчать или жалеть, что завтра всё может закончится? Здесь, без посетителей завтра ничем не будет отличаться от послезавтра. Разве только удастся сделать что-нибудь полезное напоследок? Красавчик, не застывай!"

Точно! Допустим, что эта штуковина, которой он рисовал и из которой гнул трубку, может сохранять свою форму. Пусть и недолго. Значит, если написать ею самой, а потом нагнать пролетающей мимо пыли — и приплющить...

Поток неизвестной субстанции пошёл-повеял, частицы подхватились, полетели, улеглись, примялись. Но удача в копировании эффекта и принципа работы чужого заклинания не принесла радости: мысли Виктора были заняты другим. Точнее, другой. Кем она была, как стала почти безразличной к своей жизни, и при этом — ответственной что ли?

— Х-хорошо, — оценила наставница работу ученика.

Виктор посмотрел на результат своих заклинаний. Он совсем забыл говорить всякие "шурум-бурум-шари-вари", как-то и без слов неплохо выходит. А почему наставница почти всякий раз бормочет? А телепатка... да уж, ей и для общения слова не нужны. Насколько распространены среди магов беззвучные заклинания?

Наставница вернула себе учительскую сдержанность:

— Теперь создай защиту.

— От чего? — встрепенулся Виктор.

— От стрел, например.

И никаких подсказок не последует. Просто делай, Витенька! М-да, снова...

Защита. Суть защиты — не позволить чему-то извне пройти через барьер. Ей дозволено отпрыгнуть или отклониться. Скажем, как заклинание блокировки "со скрипом" пропускает воздух. Так же пусть работает и щит с твёрдым и довольно тяжёлым объектом! Вряд ли стоит создавать круговую защиту: достаточно контролировать направление выстрела. И ещё: задачу магического управления физическими объектами он уже между делом решил. Теперь надо сделать уже не небольшую трубочку, а достаточно широкое защитное поле.

Видимо, в его голове есть область, обрабатывающая магические запросы. Как с переводом: слово на родном языке отзывается парой слов на французском и английском. Только здесь перевод мысли в магию.

Итак, что же требуется? Надо использовать воздух для создания барьера для твёрдых объектов. Собственно, пока он и работал только с этим — магически заряженным что ли — воздухом. Как воздух собирается это делать — можно будет поразмышлять, почитав Письмо Люция. А пока магическому процессору в голове надо уяснить: создаём непроницаемую воздушную... поверхность... сколь бы странно это ни звучало.

Пора уже нарабатывать шаблоны заклинаний на будущее. Не в последний же раз щит делается! Виктор вытянул руки вперёд и повел ими вверх-вниз. Пусть этот жест станет знаком заклинания щита, символом, за которым стоит смысл.

Область перед глазами, выше головы и ниже колен на миг помутилась, а потом обратилась плотным слоем, похожим на стекло. Виктор тут же проверил, насколько щит можно передвигать, и с радостью выяснил, что защита получилась и послушной, и невесомой! Хотя, похоже, обладала парусностью. Что и логично, и даже неплохо.

— Готово!

— А теперь — проверка. — Лира не стала хвалить заранее.

— Какая... — начал Виктор, но метрах в шестидесяти вылепился из тумана лучник. Зелёный плащ, пустота вместо лица, перчатки сжимают длинный лук. Стрелок натянул тетиву, прицелился и выстрелил.

Стрела понеслась куда быстрее, чем это бывало на играх ролевиков. Пугающе быстро! Виктор дёрнулся влево, пытаясь одновременно пригнуться. Не сильно помогло: секунда с небольшим — и, если бы не щит, Бог весть, что бы случилось. Но заклинание, отпрыгнув вслед за рукой запаниковавшего волшебника, сработало! Стрела коснулась щита, мягко отскочила, безвольно закувыркалась и свалилась в туман.

— Отлично! — выкрикнула наставница, искренне радуясь его успеху.

— Отлично? Да неужели! А если бы не сработало!?

— Твоя одежда даёт достаточную защиту. Неужели ты думаешь, что я не забочусь о твоей безопасности? Виктор, у тебя большое будущее! И мы не для того тебя вызывали, чтобы потерять на третьем уроке.

— А если бы будущее было поменьше? — пробормотал ученик и добавил в полный голос: — А почему вы не сказали заранее!?

— Чтобы ты лучше старался, — непререкаемо заявила волшебница.

— Магия по "бразильской системе": сделай или умри, — прошептал ученик. — Мило.

— Теперь твоя задача поразить нападающего.

— Сплясать? — Нехорошо наставница им манипулирует! Нельзя что ли честно говорить, что будет и к чему готовиться? — Гарантирую, он очень удивится.

— Ты понял, что я имела в виду! Хоть шапками закидывай, но уничтожь стрелка!

Подобрать саркастический ответ помешала ещё одна стрела, попробовавшая щит на прочность. И, надо сказать, то ли щит ослаб, то ли выстрел получился сильней: наконечник вонзился в магическое уплотнение пространства и вывалился оттуда лишь через секунду. Тут же прилетела следующая стрела.

Всяко, дело похоже на реальную боевую ситуацию, в которой надо научиться побеждать. Правда, лучников на свете немного, автоматчиков куда больше ...

Сила для магического удара накопилась на левой руке (правая держала щит), свернулась снежком и метнулась в стрелка. Но при проходе через щит, во-первых, замедлилась до неприличия, а во-вторых, похоже, если и не проделала в нём дыру, то создала уязвимость! Это же получается, что щит и от магии защищает? Причём, он препятствует и исходящим заклинаниям, что не есть хорошо.

Лира тоже подметила аномалию и хмыкнула в эфир. Виктор почувствовал раздражение: предыдущие удачи не прошли бесследно, однозначно настроили на успех, а тут — на тебе! Но как обойти проблему? Именно обойти, а не преодолеть, потому что более сильный заряд — туповатый выход. Можно запустить самонаводящийся заряд почти за спину или вверх, но и это — убогое решение. Или попробовать выполнить всё на расстоянии, за пределами щита?

Снежок лепился неохотно. Рассыпался, стоило ему достигнуть сколько-нибудь приличного размера. Между тем, стрелы продолжали грызть защиту. Из досады родилась мстительность, а из мстительности — идея: отправлять стрелы обратно! Лука нет, но, быть может, силы снежка хватит для создания системы ускорения и наведения. Если исключить необходимость наносить кинетический урон непосредственно магией, то и силы должно тратиться меньше. Так ведь?

Руки нужны для следующего заклинания, так что щит придётся бросить. Эй! Воздушное уплотнение, будешь висеть самостоятельно? Щит не стал своевольничать и завис.

Стрелу он поймал с третьей попытки, не до конца понимая, как именно удалось это сделать. Прилепил к наконечнику снежок и отпустил. Полумагический снаряд дернулся, пару раз махнул оперением и стал ускоряться.

Первая стрела ползла к цели очень долго — секунды четыре. И ударила бы лучника в грудь, но тот увернулся. Затем опять вскинул лук и выстрелил.

Вторая стрела, подкреплённая уверенностью от частичного успеха первой, нашла цель под капюшоном секунды за две.