На следующий день, корабль освятили, отслужили молебен, и провели церемонию принятия корабля в состав Балтийского флота. Приказом по флоту был организован учебный отряд, и назначен его командир капитан второго ранга Колбасьев Е.В. а инженеру Кутейникову Н.Н. предложено было построить ещё один миноносец серии 'Щука'. И закрутилось, завертелось. Тем не менее, в Охту к Костовичу, мы съездили. Капитан Костович, как оказалось, был всего на десять лет старше меня, а после того как он показал модели своих изобретений, я заподозрил в нём такого же попаданца как и я. Даже насвистел в его присутствии 'геройскую гибель Варяга', но Костович, никак не среагировал на мой художественный свист. Тогда я обратился к нему с предложением.

— Господин Костович, мы вместе с господином Кутейниковым, построили подводный миноносец...

— Не верть ему Огнеслав,— вставил свой комментарий Кутейников,— моего в этом миноносце, только руководство строительством. Всё остальное, от идеи до последнего чертежа, принадлежит ему, Николай Николаевич показал на меня пальцем, — у него там патентных решений не один десяток.

— Так вот,— продолжил я,— мне для миноносца нужен главный двигатель, мощностью от 500 лошадиных сил и как можно выше. Кое-что предложил наш общий друг Николай Николаевич...

— И опять не верь ему, это его идея, просто он почему-то подарил её мне. Он сам признался, что знает конструкцию, просто подталкивает меня к её реализации.

— Вот как, заинтересованно спросил меня Костович, и какова общая идея конструкции?

— Я открою её вам, но при условии, что вы оба будете её строить.

— Вы так уверены в своей идее?

— Да. Я видел такой двигатель во сне, и он работал. Извольте посмотреть эти схематические чертежи. И я достал из внутреннего кармана, несколько листов чертёжной бумаги и положил на стол между ними, оба инженера склонились над чертежами, изредка переговариваясь между собой.

— Я верю, что вы могли увидеть во сне работающий двигатель, сам иногда вижу такие сны, но вы никогда мне не докажите, что видели во сне чертежи этого двигателя и запомнив их, утром нарисовали по памяти. Кто вы? Ангел или Дьявол?

— Обычный человек, Огнеслав Степанович, всё началось тогда, когда в меня, лежащего без сознания на госпитальной койке в Крепости, ударила молния. Я по вполне понятным причинам не афиширую сие происшествие, иначе быть бы мне отставленным от службы, и не видать мне повышения в чинах. Мне начали сниться удивительные сны, стоит мне задуматься над решением какой ни будь проблемы, как на второй день, во сне я вижу её решение, вот с одним из них, я пришёл к вам. Но что мы обо мне да обо мне, я хочу от вас господа инженеры услышать ответ на мой вопрос. Готовы ли вы вдвоём построить мне двигатель на миноносец?

— Видите ли, господин Колбасьев, я занят сейчас строительством дирижабля, и стеснён в средствах...

— А у меня их вообще нет, подал голос Кутейников.

— Зато у меня они есть,— ответил я им, — давайте заключим тройственный союз. Я готов купить у вас господин Костович, для начала вот этого 'осьминога', и я показал на бензиновый двигатель .

— Этот не продаётся, видите ли, я приготовил его для выставки в Париже,— сходу заявил мне Костович.

-Так постройте мне точно такой же, мне нечем заряжать аккумуляторы в отрыве от базы флота, если я поставлю генератор в корпус, подводного миноносца, то его радиус действия увеличится в разы.

— Но двигатель сожжёт весь воздух в лодке и экипаж задохнётся!

— Я предусмотрел этот момент Огнеслав Степанович. У миноносца есть возможность, идти неглубоко под водой и питать двигатель и экипаж воздухом из атмосферы.

— Как я понял, это решение вы тоже увидели во сне?

— Именно. Более того, я обещаю вам коллега, что помогу вам с гидропланом и дирижаблем. Есть кое-какие идеи. Да вы сами до них дойдёте в процессе строительства моего двигателя. Для начала, я хочу, чтобы вы на основе моих схем спроектировали мотор. Затем мы на разных заводах закажем детали оного, соберём его и проведём испытания. После испытания продадим патент адмиралтейству. Есть у меня опыт работы с ним.

Инженеры переговорили между собой и согласились на мои условия. Костович взялся построить мне 'Восьминога', спроектировать головку блока цилиндров, а Кутейников обещал хорошенько подумать над конструкцией блока цилиндров с кривошипно-шатунным механизмом.

— Как говорится, бог вам в помощь господа. Когда я смогу получить первый 'восьминог' Огнеслав Степанович? И самое главное, по какой цене? Имейте в виду, что за 'восьминоги' будет платить казна.

— Для вас лично, он бы обошёлся в двести рублей золотом, а казна пусть заплатит по триста рублей за мотор. Сколько штук вы готовы заказать?

— Пока только два.

— Тогда с казны триста рублей авансу на материалы и оплату рабочим, и через два месяца, первый из серии, я вам привезу лично. Вы же не откажете мне удовлетворить мне своё любопытство, хочу собственными глазами увидеть подводный дирижабль.

— Подводный дирижабль?

-Ну принцип ведь один и тот же! Аппарат тяжелее окружающей его среды, плавает в ней.

— Да, да, всё верно, конечно же, не откажу, мне будет весьма интересно выслушать мнение такого инженера как вы. А пока, вот вам триста рублей ассигнациями аванса, и приступайте к работе Огнеслав Степанович.

— — — — — — — — — — — — — — — — — — — — — 24.07.16. — — — — — — — — — — — — — — — — — — — — — — — —

Возвращаясь, я радовался новому знакомству как ребёнок новой игрушке. Ещё бы, Костович разом снял с меня кучу проблем. А его конструкции самолёта, вертолёта и дирижабля? Нужно только слегка подправить, и прощайте граф Цеппелин и его дирижабль 'Гинденбург' и да здравствует капитан Костович, и дирижабль 'Россия'. А это по нынешним временам, охрененный бомбардировщик.

— Двигатель вы мне построите, а там... мечтательно произнёс я,— нам откроются такие перспективы, что дух захватывает.

— Это что, вам опять подсказали ваши сны,— спросил меня Кутейников.

— И они тоже месье Николя. Ведь что такое мотор? Это не только корабль или дирижабль, это и грузовой автомобиль, это и соперник паровоза — тепловоз, и строительные машины, и военные блиндированые передвижные огневые точки, с пулемётно-пушечным вооружением. Вот взять к примеру самолёт Костовича, с хорошим мощным мотором, он легко подхватит ту же мину Уайтхеда и бросит её в борт корабля и никакой артиллерист не успеет, навестись на цель которая летит со скоростью 200 миль в час. А дирижабль? Это готовый бомбовоз, с высоты в пару вёрст упавшая с него бомба прошьёт корабль насквозь.

— Вы какой-то милитаризированный демон, герр Колбасьефф, всё бы вам минами да бомбами швыряться.

— Ну хорошо, вот вам другой пример. Представьте себе, что вам понадобилось за каким-то чёртом во Владивосток. Полгода в пути, сегодня вам гарантированы, а на дирижабле вы доберётесь туда за неделю, а вот на самолёте туда можно добраться за три дня! Как вам такая перспектива? Не хотите во Владивосток? пожалуйста, есть свободные билеты на рейс в Париж, Лондон, Мадрид, да хоть в Киев наконец, за день можно обернуться.

— Честно говоря, у меня дух захватывает от тех чудес, которые вы описали, себе, что ли в грозу на колокольню залезть?

— Не вздумайте Кутейников! С такой разрушительной силой не шутят, вспомните опыт Ломоносова и Рихмана!

— Но вам же как-то удалось уцелеть.

— Вот именно месье Николя в квадрате, как-то! То есть чудом. Вы уверены, что это чудо повторится. Я нет. А мне так хочется пригласить вас в крёстные отцы.

— Наконец-то, долго же вы собирались.

— Да всё как-то заняты были, она своей школой, я своим миноносцем, некогда было всерьёз заняться решением этой проблемы. Но мы не переставали работать над этой проблемой и вот на днях, супруга обрадовала.

— Почту за честь стать крёстным отцом.

— Итак,— продолжил я размышлять,— двигателистов я нашёл, один отличный организатор производства, второй имеет опыт моторостроения, теперь бы радиогения Попова найти, да подсунуть ему схему радиостанции попроще. Кстати, он же у нас в Минной школе преподаёт, как я мог такое забыть? Завтра же познакомлюсь с ним поближе. С чего бы начать разговор, не приду же я к нему как к Костовичу, с просьбой дайте мне радио, оно мне позарез необходимо, может он ещё ни сном, ни духом.

Сказано сделано. Мы встретились, оказывается, Попов бывал на моих докладах, и как говорится, 'краем глаза' следил за моими успехами. Из разговора с ним я понял, что преподаватель физики в Минных классах Попов Александр Степанович, 'беременен' идеей грозоотметчика. Осталось подтолкнуть его чуть, чуть, ожидая, что ком понимания процессов, покатится с горы вдохновения. Попов найдя в моём лице благодарного слушателя, тут же пригласил меня в класс, и стал демонстрировать опыт с эбонитовой палочкой и статистическим электричеством.

— Я видите ли пришёл к выводу, что статистическое электричество и молния, суть одного и того же явления. А это значит, если палочка отклоняет бумажную полоску, то молния вспыхнувшая в десяти вёрстах от места эксперимента, отклонит её тоже...

-Вот оно мгновение,— подумал я и продолжил,— а давайте чуть, чуть, усложним ваш прибор...

Некоторое время Попов невидяще смотрел сквозь меня и наконец, пробормотал, — очень интересно, очень. Мне надо подумать.

— Конечно, конечно, не смею вам мешать, разрешите откланяться, честь имею. Скажем так,— говорил я сам с собою идя по коридору школы,— я сделал первый вброс, теперь дело времени, идея должна созреть в голове как самостоятельное решение. Если понадобится, добавим следующую порцию информации. Не получится с Поповым, обращусь напрямую к Тесле, он как раз в это время решает ту же проблему, деньги у меня есть, можно выкупить патент радиопередатчика и радиоприёмника, он торгует своими изобретениями и патентами на них, как бабка семечками на базаре. Наверное так надо и сделать, Попов хорошо, но Тесла лучше! Дойдя до своего кабинета в казарме учебного отряда, я сел за стол, и тут же на английском языке написал письмо Тесле с предложением выкупить патент. На следующий день я уехал в Петербург, где посетил американскую миссию, в коей у меня приняли письмо и обещали найти меня, если придёт ответ.

— Ещё один пробный шар запущен, принесёт ли этот шаг результаты, будем посмотреть — рассуждал я возвращаясь в Кронштадт.

Прошёл месяц, Попов так и не продвинулся далее наблюдений за статическим электричеством, вообще он был занят в нескольких предприятиях одновременно, я удивляюсь где он находил время для своих незамысловатых опытов, но тем не менее, он был лучший из знакомых мне инженеров, знаток в этой области и терять его из виду я не хотел.

У меня в отряде дела шли ни шатко, ни валко, экипажи изучали корабль, и усиленно тренировались его эксплуатации. А через две недели, Костович привез 'Восьминога'.

— Вот сделал и привёз вам мотор,— Костович смущённо разводил руками,— немного ранее оговоренного срока, но вы надеюсь не в претензии?

— Что вы? Только рад! Генератор под него готов, сейчас позовут Николай Николаевича, он установит его на временную раму, соединит муфтой механизмы, и мы замерим силу тока, выдаваемую генератором. Я помню о вашем желании посмотреть на подводный дирижабль, приглашаю вас на пирс, корабль как раз стоит на зарядке батарей.

Костович обошёл весь корабль снизу до верху, залез во все трюмные помещения, общупал все механизмы, и наконец удовлетворённый вернулся на центральный пост где я его терпеливо ожидал целых полтора часа.

— Да будет благословенна та молния, что поразила вас! Я даже не подозревал о существовании некоторых механизмов, которые увидел на вашем детище. Я знаком с проектами господ Држевецкого, Александровского, и некоторых иностранных инженеров, со всей ответственностью заявляю, ничего подобного я до сих пор не видел. Это не шаг вперёд, это гигантский прыжок. Вы определённо опередили время! Я намерен самым тесным образом усилить наше сотрудничество. С собой я привёз несколько чертежей по задуманному нами мотору. Где бы мы могли их обсудить?

— У меня в кабинете, дождёмся Кутейникова, у него тоже как я знаю, готово несколько чертежей. Рассмотрим их вместе, а пока позвольте вам показать пару чертежей, которые я недавно сделал. И я протянул ему лист, с тремя проекциями гидросамолёта Ш-2.

Костович долго изучал рисунок, затем спросил,— это из вашего сна?

— Да,— ответил я ему.

— Он летал?

— Да.

— А что за мотор у него наверху?

— Не знаю, деталей не разглядел, разве только то, что расположение цилиндров у этого мотора звездой и какие-то рёбра на цилиндрах. Я ничего другого предположить не смог, это для воздушного охлаждения цилиндров. Если ваш 'арборит' пропитать водоотталкивающим лаком, то лучшего материала для корпуса лодки гидроплана не сыскать. Вот извольте второй лист тут предполагаемые мною разрезы по крылу, и корпусу. Что скажете?

— Я размышляю теперь над тем, почему такое сечение крыла?

— Ну это то легко объяснить, посмотрите как будет обтекать воздух такое сечение, расстояние от передней кромки до задней, по верхней поверхности сечения длиннее чем по нижней, из-за этой разницы возникает подъёмная сила. Чем выше скорость обтекания крыла, тем сильнее подъёмная сила. Аппарат легче поднимется в воздух.

— Откуда вы это взяли?

— Как вы знаете Огнеслав Степанович, вода и воздух, очень похожие среды, а расчёты винтов для кораблей имеют подобные формулы.

-Теперь надо придумать мы назовём сие несомненно летающее чудо.

— А давайте назовём его 'Чайка', и летает и плавает и взлетает с воды и на неё же садится.

— Для этой Чайки придётся разрабатывать новый мотор. А это не просто.

— Да что нам, трём богатырям, разработать мотор? Раз плюнуть! Да хоть давайте обратим пристальное внимание на вашего 'осьминога', в таком состоянии как сейчас его на самолёт не поставишь, во первых ему нужен радиатор, во вторых мощность у него какая?

— Около восьми лошадинных сил,— ответил Костович.

— Вот! А для того что бы поднять в воздух 'Чайку' нужен мотор не менее ста, а лучше стапятидесяти лошадиных сил. Каким образом мы можем добиться таких результатов, только увеличивая диаметр цилиндров и уменьшая камеру сгорания топлива, и что ещё немаловажно Огнеслав Степанович, уменьшая площадь лобового сопротивления мотора. Каким образом спросите вы меня, и я вам отвечу, а давайте развернём цилиндры вашего мотора в ту самую 'звезду'. Я тут же на клочке бумаге нарисовал грубую схему пятицилиндрового двигателя воздушного охлаждения, которую незамедлил вручить оторопевшему от моего эмоционального напора Костовичу. Ооо! У меня именно сейчас возникла идея! А давайте мы три инженера создадим компанию, по производству хотя бы тех же самолётов, моторов и автомобилей. И назовём её, 'Три богатыря'.