Абсолютное оружие

Мы услышали, тебя, Ханс Аллан-Тай-сар, — наконец, поднявшись, проговорил один из членов совета, взявший на себя на данном заседании обязанности Голоса. Густой бас с лёгкостью перекрывал тихое гудение перешёптывающихся Старших. Очень пожилой представитель нейтральной крови боевой ветви; я не помнил его имени, но, кажется, он занимался вопросом хозяйственного освоения враждебных к органическим видам планет. — Шер-лорд Райш Лайми-Лам-шер, гарантируешь ли ты достоверность слепка памяти объекта и можешь ли подтвердить результат анализа физических параметров объекта?

— Подтверждаю, — коротко ответил я.

— Совет примет решение по данному вопросу, — кивнул Голос.

— У меня ещё вопрос к шер-лорду, — сварливый скрипучий голос с другого конца зала я узнал бы из миллиона. Я стиснул зубы. Началось! Вот как раз сейчас всплеск раздражения и агрессии будет очень некстати. — Когда он, наконец, примет решение об Отсечении?

— У Совета есть основания для принуждения меня к Отсечению? — изо всех сил надеясь, что голос прозвучал ровно, процедил я.

— Нет, но Совет полагает, что существует угроза...

— Совет, или лично вы, Антала Лаллен-Там-лем? — не выдержав, я нашёл глазами старую грымзу.

— Антала высказала разумное предположение, шер-лорд, — мягко ответила мне ещё одна Старшая. Эту довольно молодую представительницу мирной ветви я не знал. — Но она слишком поспешна в своих суждениях. Анталла, у капитана на корабле уже почти нормогод служит присутствующая здесь девушка, Таммили Амалли-Осин-лем. Предлагаю задать ей несколько вопросов, и сделать выводы уже на этой основе.

"Принято" — тихо прошелестело в ответ.

— Таммили, Совет Старших обращается к вам, — проговорил сегодняшний Голос Совета. — Охарактеризуйте, пожалуйста, своего капитана как человека. Имейте в виду, что ложь, из каких соображений она ни была бы сказана, навредит и ему, и вам.

— Ну, он... — сипло от волнения начала штурман. Прокашлялась, принялась нервно теребить пуговицу на рукаве. — Он, конечно, носитель горячей крови, но очень хорошо себя контролирует. Он благороден, честен и справедлив на должности капитана, не злоупотребляет полномочиями, не допускает в экипаже склок и разлада. Несколько дистанцируется от коллектива, но, скорее, ради того, чтобы не раздражать своим присутствием тех, кто... нервно на него реагирует.

— Вы боитесь капитана? — в лоб спросил Голос.

— Как вы могли такое подумать? — искренне возмутилась она.

— А опишите его как мужчину, — вдруг предложила та же незнакомая мне женщина.

— Зачем? — смущение, окатившее штурмана, я со своего места чувствовал как нечто материальное, окутавшее голову девушки подобно вате, которую при желании можно даже потрогать. Жуткое ощущение.

— Опишите, Таммили. Никто вас здесь не обидит за высказанное мнение. Тем более, вы утверждаете, что капитан справедлив и благороден, так что и с его стороны можете не ожидать каких-то репрессий.

— Он... красивый, — пунцовея, промямлила штурман. — На него приятно смотреть, когда он работает или тренируется. И харизматичный. Он властный, сильный, уверенный в себе, и это... привлекает, — почти шёпотом пробормотала она, сжавшись и продолжая теребить рукава.

А я понял: они доигрались.

Когда я просил Таммили прийти сюда, я ожидал, что её, максимум, спросят, как ей работается в коллективе. Вопрос про страх и мои рабочие качества тоже был ожидаем. Они могли начать расспрашивать меня, и я бы отвечал, и терпеливо обтекал под комментариями той же Анталлы, но сейчас...

Я физически ощутил, как лопается в моей голове тонкая ниточка самоконтроля, и кровь закипает от выделившихся гормонов. Если они хотели меня спровоцировать — что ж, поздравляю, у них получилось.

— Довольно, — прорычал я. Ханс, оглянувшись на меня, одним плавным движением оказался рядом и оттащил за запястья девушек. Поближе к стене и поближе к выходу. — Довольно! — вновь рявкнул, когда почувствовал, что готовы прозвучать возражения, и для острастки плеснул клокочущей внутри яростью по нервам всего Совета скопом. — Эта девочка — часть моей команды, а, значит, под моей защитой. Только что вы посмели нарушить её право на неприкосновенность мыслей. На первый раз я просто предупреждаю, — ещё волна моего бешенства, чтобы жизнь не показалась чересчур лёгкой. — Следующего, кто посягнёт на кого-то из моих людей, я убью. Раз уж Суд Предков мне недоступен, то это будет суд шер-лорда. Я сказал.

И напоследок, в порядке жирной точки, просто убрал эмоциональные и ментальные щиты, позволяя членом Совета полюбоваться на дело рук своих — взбешённого носителя горячей крови. Учитывая, что на Совете они все максимально открыты и настроены на восприятие и передачу впечатлений друг другу, им должно было быть очень больно при виде клубка незамутнённых, концентрированных негативных эмоций, каковым я сейчас являлся. Повисла звенящая тишина.

— По-моему, это был лучший ответ на всю ситуацию в целом, — запрокинув голову, прогундосила та самая незнакомая женщина, зажимая нос платком в попытке остановить кровотечение.

— Да, он ещё раз подтвердил, что...

— Да, Анталла, — оборвала молодая. — Он только что подтвердил, что уровень его самоконтроля превышает даже самые смелые надежды. Реакция на ситуацию абсолютно адекватная, даже не побоюсь этого слова, достойная подражания. Ну, разумеется, со скидкой на темперамент...

— Вы уверены? — осторожно уточнил кто-то. Тоже вслух. Здорово же я их приложил, если они все так резко закрылись. Есть повод для гордости.

— Разумеется, — с некоторым раздражением ответила она. — А вы считаете нормальным, если в вашем присутствии унижают вашего подчинённого или друга? Здесь Совет, да и ситуация особая; но шер-лорд, по-моему, и не должен был подо всё это подстраиваться. Так что предлагаю, наконец, снять с Райша Лайми-Лам-шер все ограничения и оставить его в покое с этим Отсечением. А то, Анталла, я решу, что это у вас что-то личное; а по всем признакам так и есть. Зашли бы вы ко мне на приём, мы могли бы это обсудить.

Надо узнать, кто это такая, и непременно сказать ей спасибо. Свершилось! Двадцать нормолет не могли разобраться!

— А вы, Таммили, примите извинения. Совета в общем и мои в частности, — обратилась незнакомая Старшая к штурману, стоящей позади меня. Я же буравил взглядом кафедру и думал, как мне теперь работать с этим человеком? А терять хорошего специалиста, который, тем более, вполне влился в коллектив, очень не хотелось. Тем более, из-за такого... — И не расстраивайтесь. Тем более, я с вами полностью согласна: ваш капитан весьма эффектный мужчина, — и она подмигнула. То ли мне, то ли штурману.

Во имя Предков, я явно пропустил какое-то важное изменение, произошедшее в этом мире!

— Совет принял решение, — прервал это безумие наконец-то вспомнивший свои обязанности Голос. — Объект решено оставить в живых. На подготовку к сдаче экзамена на совершеннолетие выделяется нормогод, при наличии разумных предпосылок срок допускается сократить или увеличить. Ответственным за подготовку объекта назначается Райш Лайми-Лам-шер. На время подготовки объект зачисляется в штат Тш-ша-О единицей в штурмовой отряд. После сдачи экзамена допускается пересмотр должности и места работы в соответствии с пожеланиями объекта. И ещё одно; разберитесь вы уже с именем, а? — устало вздохнул он. — Как тебя зовут, девочка?

— Экси, — тихо прозвучало за моей спиной.

— Вот и отлично, вполне подходящее имя. А со всем остальным определимся после экзамена. Всё, можете идти. Да, ещё одно! Шер-лорд, если решите принять участие в весенних играх, разрешение на это у вас, можете считать, есть.

Я молча кивнул и двинулся к выходу, нервно стискивая кулаки. Кулаки чесались.

Вслед за Хансом, волокущим за руки обеих девушек, я вышел в коридор, где вся наша кучка остановилась, и холодный разжал руки. Понимая, что лучше со всем разобраться сразу, я аккуратно поймал за плечо штурмана и потянул, вынуждая развернуться ко мне лицом. Сложнее всего было заставить себя в это самое лицо смотреть, а не отводить взгляд подобно нашкодившему щенку. В смесь эмоций, бушевавших сейчас в её сознании, я старался не заглядывать.

— Таммили, я должен извиниться за то, что втянул вас в это. Если бы знал, что они...

— Всё нормально, капитан, — пробормотала она, не поднимая на меня взгляд. — Зато они вас теперь оставят в покое, — робко улыбнулась она.

— Да уж, — не слишком разделяя её оптимизм, мрачно хмыкнул я. — Надеюсь, это всё не помешает вам продолжить службу? В противном случае, я пойму.

— Нет, всё в порядке, — она бросила на меня короткий взгляд, но тут же опустила глаза. — А скажите, где теперь будет жить Экси?

Я задумчиво пожевал губами. Вопрос, конечно, интересный.

— На четыре нормодня я задержусь на планете, потом сменю Кирша. Раз меня назначили ответственным, об... Экси лучше пожить у меня.

— Я просто хотела её навестить, — бросив сочувственный взгляд на будто закаменевшую рядом с Хансом девушку, робко попросила она.

— Пожалуйста, в любое время, — отмахнулся я. — Ханс, ты...

— Я провожу Таммили, — невозмутимо кивнул он. — И зайду к тебе завтра.

Я кивнул, жестом поманил пришелицу. Она посмотрела на меня странно, но послушно подошла. Так же, в молчании, мы двинулись по коридору.

Я ощущал себя измотанным, постаревшим и вывернутым наизнанку. Даже горячая кровь не может кипеть вечно, мы тоже умеем уставать. А я вдруг понял, в каком моральном напряжении находился весь путь до Колыбели. Да и не только; когда всё вдруг разрешилось, я понял, насколько сильно нервировали меня собственные натянутые отношения с Советом. Всё это время, день за днём это напряжение точило изнутри.

Оказывается, у меня есть огромный повод для гордости: столько времени сохранять самообладание под таким эмоциональным давлением, это и для холодной крови много.

А самое главное, я понимал, что нужно сейчас хоть что-то объяснить вышагивающей рядом со мной девушке, но сил на это не было. Вообще не было никакого желания с ней возиться, но раз навязали... Впрочем, в отношении неё я чего-то подобного и ожидал: сам притащил, сам развлекай и воспитывай, всё честно. Если бы действительно настолько сильно не хотел с ней возиться, прибил бы сразу. Я, правда, ожидал, что возня будет носить иной характер...

Всё так же молча мы дошли до стоянки планетолётов, где я взял напрокат первый попавшийся. Усадил свою новую обязанность в двухместную машинку на пассажирское сиденье, поднял леталку в воздух и ввёл координаты. Ну вот, полтора часа полёта, и я смогу, наконец, отдохнуть.

Кого я обманываю?

— Экси, — прикрыв глаза, позвал я, привлекая её внимание.

— Да, капитан? — она напряжённо покосилась на меня.

— Райш, — с тяжёлым вздохом ответил я. — Если мне предстоит долго и плодотворно с тобой общаться — Райш. И на "ты".

— Можно вопрос? — тихо проговорила она.

— А до завтра... впрочем, задавай, всё равно лететь ещё долго.

— Почему тогда вы... ты называешь Таммили на "вы", а она тебя — "капитан"? Вы ведь давно общаетесь.

— А ты думаешь, я не вижу, что я ей нравлюсь? — я усмехнулся. — Она хорошая девочка, просто пока ещё слишком наивная. Лучшее, что я могу для неё сделать — держаться на расстоянии.

— Она вам... тебе не нравится?

— В том смысле, который ты сейчас вложила в это слово, к счастью, нет.

— К счастью?

— Я же носитель горячей крови. Ай, да ты же не знаешь, — поморщился я.

— Мне Тамми вкратце объяснила.

— Этого она тебе не объясняла, — хмыкнул я, откидываясь в кресле поудобнее и прикрывая глаза. — У холодной и горячей крови, помимо прочего, есть определённые физиологические ограничения, связанные с личной жизнью. У холодных инстинкт продолжения рода отсутствует полностью, за очень редким исключением. Им вообще не свойственны инстинктивные реакции, они исключительно разумны. Поэтому влечение или симпатия к другим людям, если вдруг появляются, носят рассудочный характер. Интерес, исследовательское любопытство, удобство подобного знакомства. Их эмоциональные реакции связаны исключительно с разумом, а такие вещи как забота или сочувствие им практически чужды. Нельзя сказать, что они не могут создать семью; теоретически могут, но они не самые приятные партнёры в этом деле, да и в подавляющем большинстве случаев им это не интересно. Горячая кровь несёт другую крайность. С инстинктами у нас всё более чем в порядке, именно они во многом определяют наше поведение. Проблема в том, что при наличии сексуального возбуждения носитель горячей крови неизбежно теряет над собой контроль. Убить, конечно, партнёршу не убьёт, это всё-таки тоже часть инстинкта, но вот случайно покалечить в порыве страсти — запросто. Инстинкт продолжения рода у нашей расы вообще нечто вроде атавизма; женщин с горячей кровью не существует в природе, и вообще женщины боевой ветви встречаются только среди нейтральных. При необходимости этот инстинкт можно купировать оперативным путём, вмешательством в разум. При этом несколько деформируется личность, но зато угрозу для окружающих мы перестаём представлять, — я помолчал, раздумывая, продолжать или нет. Потом решил, что рано или поздно придётся объяснять; или без меня кто-нибудь расскажет, тайны-то нет, а тут всё равно к слову пришлось. — Мне было семнадцать, когда я влюбился и решил, что достаточно себя контролирую, чтобы попробовать. К сожалению, нашлась дура, которая мне поверила, — я хмыкнул. — Она, конечно, осталась жива, но потом очень долго приходила в себя. Собственно, в этом и был камень преткновения в моём взаимодействии с Советом. Они утверждали, что я не могу себя контролировать, и непременно рано или поздно сорвусь. Учитывая, что я нынешний шер-лорд, то есть — сильнейший в моей расе, их беспокойство можно понять: ещё одна такая попытка наверняка кончится смертью женщины. Они не верили, что тогда всё было по обоюдному согласию; известна была только моя версия и моё отношение к событиям, но для уверенности нужны показания обеих сторон. А та девушка очень много усилий приложила, чтобы всё забыть, так что допрашивать её никто не стал. Я же всё прекрасно помнил и, хоть и чувствовал вину, калечить собственную личность ради каких-то эфемерных вероятностей не хотел, Совет мне не верил — вот и бодались. Конец истории. Если есть ещё вопросы из этой области, — из личного, то есть, — спрашивай сейчас. Пользуйся моментом, пока я устал и вымотан. В следующий раз уже не отвечу, — я слегка поморщился. Да уж, кому скажи — не поверят. Сижу, в кресле растёкся, и невозмутимо отвечаю на каверзные вопросы интимного характера какой-то девице. Вот уж действительно, главное — удачно выбрать момент, чтобы задать интересующий вопрос.

— А тебе не хотелось ещё раз проверить свою выдержку? — внезапно через пару секунд спросила она. Вопрос не был столь уж неожиданным, и я знал на него ответ.

— Это предложение? — хмыкнул, скосив на неё взгляд. Она вздрогнула и растерянно отвела глаза, на что я вновь хмыкнул. — Вот и не задавай глупых вопросов. А я, собственно, хотел сказать тебе, что всё обучение и ассимиляция начнётся завтра. Сегодня будем отдыхать.