Кукловод. Капер.

— Я и без того пьян, только от одного твоего присутствия.

— Кстати, как там твои мальчики?— Подавая бокал, поинтересовалась она.

— Замечательно. Вероятно губернатор решил подстраховаться и прислал доктора Кука. Он просто кудесник. Подумать только, ему удалось вернуть буквально с того света пройдоху Питера. Он уже пошел на поправку. А ведь этот малый умудрился поймать испанскую пулю животом.

— Как ты сказал? Доктор Кук?

— Да, дорогая.

— Но... А как же мой раб? Он что же, пренебрегает своим долгом.

— Я видел его пару раз. Мои парни говорят, что он бывает там регулярно, выполняя распоряжения доктора Кука. Не в моих правилах говорить одобрительно об ирландцах, но он вполне пристойно выполняет обязанности, которые возложил на него доктор Кук.

— Вот значит как.

— Дорогая, но чем вызвано твое недовольство?

— Тем, что кое-кто вознамерился водить меня за нос. Прости дорогой, но нам нужно привести себя в порядок. Опять же, правила приличия не позволяют тебе надолго задерживаться в моем доме.

— Так значит.

— Джек, я тебя прошу, только не огорчайся так. Я ведь должна заботиться о своей репутации, которая может ударить по моей дочери.

— Я все понимаю, и именно поэтому...

— Все что возможно, Джек. Только все, что возможно,— прильнув к его груди, ласково проворковала она.

Привести себя в порядок при наличии нескольких вышколенных и опытных рабов не составило труда. Так что очень скоро влюбленные были готовы предстать перед взором посторонних глаз. И надо сказать, что в их туалете не было ни одного изъяна способного хотя бы намекнуть на непристойное поведение этой парочки.

Впрочем, можно ли назвать непристойным стремление двух любящих сердец быть вместе? Пожалуй нет. Вот только мнение общества будет явно противоположным. Даже если позабыть о трауре, в котором пребывает миссис Анна, связь не освященная браком не может не вызвать кривотолков. Правда есть и исключения, такие как миссис Джейн Атчесон, о которую все уже попросту устали чесать языки...

— Итак, Патрик, ты посмел меня обмануть,— вперив строгий взгляд в представшего перед ней раба, спокойно и даже как-то снисходительно поинтересовалась госпожа Джонсон.

Вообще, то этот тон не предвещал ничего хорошего, и Патрик это осознал сразу. Хотя и не понимал, чем вызван ее гнев. По его мнению очень даже наоборот. Если он и не заслужил награды, так доброе слово уж точно. Ведь ее распоряжение относительно раненых моряков исполнено в лучшем виде. Уже сейчас он мог поручиться в том, что ни один из них не распрощается с жизнью. Процесс выздоровление конечно еще будет долгим, но в остальном все просто замечательно.

— Я не понимаю чем мог вызвать ваше недовольство, ваша милость,— искренне недоумевая, произнес Патрик.

— Не понимаешь? Я велела тебе выхаживать раненых. Тебе, а не доктору Куку. Но вместо этого я узнаю о том, что все бремя по излечению моряков взвалил на себя доктор Кук. Ты же, подвизаешься в его помощниках.

— Но ваша милость, все не так. Доктор Кук сам предложил свои услуги, желая перенять у меня некоторые умения и навыки.

— Ты смеешь мне лгать, глядя в глаза?

— Я не лгу. Это истинная правда. Он пришел в первый же вечер и предложил мне свои услуги в качестве помощника. Я согласился, но только с одним условием, он должен был показать всем, что главный он.

— Если ты не лжешь, то к чему понадобилась эта хитрость?

— Сомнительно, чтобы матросы быстро и без вопросов выполняли бы распоряжения раба. Уважаемый же доктор, это совершенно другое дело. Минимум трое моряков выжили только благодаря тому, что матросы и боцман выполняли приказы доктора Кука быстро, четко и без лишних проволочек.

— Но отчего же я об этом ничего не знала?

— Ваша милость отдали мне приказ излечить раненых, и сделать все возможное для того чтобы ни один из них не погиб. Я только выполнил вашу волю.

При этих словах, миссис Анна не без удовольствия посмотрела на своего возлюбленного. Зная о его искренней заботе в отношении своих подчиненных, она считала что сумела угодить ему наилучшим образом. Даже ее раб, был готов лукавить, лишь бы мальчики виконта, сумели продолжить службу.

— Но ты посчитал возможным водить меня за нос,— недовольно бросил виконт, смерив наглеца суровым взглядом.

— Я не...

— Молчать, ирландская скотина. Мои парни мне дороги настолько, что мне было бы наплевать, кто вырвет их из лап смерти. Мои моряки, готовы на все, даже выполнять распоряжения такого грязного раба, если только это позволит им спасти товарищей по оружию. Но вместо того, чтобы просто делать свое дело, и заслужить благодарность, несмотря на твое низкое положение и мерзкий род, ты посмел дурачить меня.

О-о-о. Как все запущено-то. Виконт явно себя распаляет, и чем это обернется только богу известно. Интересно, он его убьет, или все же ограничится только телесным наказанием? В то, что все обойдется тишком да бочком Шейранов не верил. Как впрочем и сам Патрик. Оставалось только понять, насколько же сильно он попал? Хм. А ведь пожалуй что и по полной.

Патрик невольно ощупал пальцами шов в котором скрывалась спица. Никаких сомнений, его судьба сейчас в его же руках. Чуть сзади и справа стоит Джеймс. Этот со своей плетью пожалуй самый опасный, уж больно виртуозно он ею владеет. Значит, сначала нужно вывести из игры его. У виконта шпага, но это ничего. С этим управиться будет куда проще, да и привычнее.

Патрик уже четко знал, как именно будет действовать. Его останавливало только одно. Если есть хоть малейшая возможность избежать предстоящей резни, то он готов ею воспользоваться. Начни он действовать, и дороги назад уже не будет. За последние дни он успел выработать план побега. Как оказалось это до невероятного просто. Но для его осуществления он должен был сохранять относительную свободу передвижения. А еще, нужна была спокойная, тихая ночь.

Но если сейчас случится смертоубийство, то надежда только на Перегудова и съемочную группу. Конечно, продюсер скорее всего захочет вытащить своего непутевого главного героя. Но ведь в этом случае и все остальные планы Патрика полетят псу под хвост. Или, станут более трудноосуществимыми.

— Джеймс, немедленно отведи Патрика к центральному столбу и отмерь ему за наглость два десятка ударов плетью.

— Слушаюсь ваша милость.

Вообще-то не сказать, что подобная мера удовлетворила виконта. Но с другой стороны, он тут не хозяин. Да и два десятка плетей этому задохлику могут оказаться смертельным приговором. Ч-черт. С каким бы удовольствием...

— Дорогой, я что-то сделала не так?— Сконфуженно глядя на своего любовника, поинтересовалась она, когда они остались одни.

— Твое решение... Это наказание показалось мне слишком мягким.

— Но я так возмущена его наглостью, что пожелала немедленно его наказать. Однако если ты считаешь...

— Нет, нет. Ни в коем случае. Я давно командую людьми, и прекрасно сознаю, что менять собственные решения перед подчиненными довольно нехорошая практика. Это создает у них образ неуверенного в себе начальника. А уж когда речь идет о рабах, так подобное недопустимо и подавно. Ты приняла решение, каким бы оно ни было, и я его уважаю.

— Может пообедаем?

— Замечательная мысль.

— Ты пока иди в столовую, а мне нужно отдать пару распоряжений. Извини, слишком большое хозяйство.

— Конечно.

Проводив взглядом своего любовника, Анна подозвала к себе мальчику мулата, который всегда бегал на посылках. Сейчас его резвость совсем даже не помешает. До поселка рабов не так чтобы и далеко, а Джеймс всегда готов пустить в ход свою плеть, так что лучше бы поторопиться.

— Передай старшему надсмотрщику, что я велела не наказывать доктора слишком сильно. Запомнил.

— Да, госпожа.

— Тогда беги.

Джека она любила всем сердцем. Но при этом она была еще и рачительной хозяйкой. Этот раб выполнил ее приказ, а потому заслужил награду. Пусть и столь своеобразную, коль скоро, он умудрился разгневать виконта. Ну и конечно же он сулил ей выгоды в будущем, и она не видела причин, отчего должна их лишиться. А плети... Они никогда не будут лишними, потому как имеют свойство врезаться рубцами в память, указывая рабу на его истинное положение.

ГЛАВА 3

Побег.

— Доброе утро. Как вы себя чувствуете?

Едва заметив, как Патрик открыл глаза, Лиз тут же подхватила кружку с горячим питьем и подошла к его постели. Ну как постели. Грубо сколоченный топчан с подстилкой из травы, поверх которой наброшен кусок старой парусины. Такой же ветхий кусок служил ему одеялом. Оно конечно южные широты, и холода тут отродясь не водилось. На дворе декабрь 1672 года, но температура ночью не опускается ниже двадцати градусов. Поэтому рабы вполне обходятся и без одеял. Но все же ясными ночами бывает прохладно, во всяком случае, для акклиматизировавшегося организма. А тут еще и состояние здоровья оставляет желать лучшего.

— Спасибо Лиз. Сегодня куда лучше, чем вчера.

Патрик сел на топчане и с благодарностью принял кружку с отваром, приготовленным заботливыми девичьими руками по его же указаниям. Вкус у варева терпкий, неприятный, причем настолько, что так и подмывает выплюнуть всю эту гадость. Но пересилив себя, он все же допил лекарство до конца. С помощью девушки избавился от старой, штопаной, но все же чистой рубашки, и предоставил Лиз возможность сменить ему повязку, и смазать уже довольно неплохо поджившие раны.

Вообще-то он имел все шансы не подвергнуться экзекуции. Шейранов вовсе не был уверен в том, что его подопечный выдержит двадцать ударов плетью. Если уж полусотня едва не отправила на тот свет гиганта Кевина, то с него и пары десятков хватит с избытком. Напасть на Джеймса он собирался на полпути от усадьбы до поселка рабов. Они как раз должны были проходить по участку скрываемому от посторонних взглядов кустарником.

Однако, уже на подходе к намеченному месту он получил весть от Перегудова, о том, что хозяйка отдала приказ старшему надсмотрщику не усердствовать при наказании. Решать как поступить конечно Шейранову, долг же продюсера сообщить об имеющихся вариантах.

Признаться Сергей Федорович не сомневался, что именно хочет заполучить перегудов. Избиение Кларка конечно на некоторое время выведет его из игры. Но в то же время, вынужденный перерыв позволит кукловоду прийти в себя в своем теле, и как следствие растянуть шоу по времени, позволив добиться больших результатов.

Впрочем, самого Шейранова это так же устраивало. Конечно он меньше всего хотел чтобы на долю его подопечного достались столь серьезные страдания. Но в то же время, бежать сейчас, слишком большой риск, да и делать это придется фактически в одних штанах. А чтобы уйти с наибольшей выгодой нужно было время. Он уже начал сколачивать команду, все через того же Кевина, но сделано пока было ничтожно мало.

В оправдание себе, Шейранов полностью блокировал сознание Патрика, и всю прелесть принятия наказания испытал самолично. Правда Кларку предстояло пройти в одиночку не менее "приятный" процесс выздоровления. С другой стороны, если болит, значит ты жив, а это уже немало.

— Спасибо Лиз. У тебя очень нежные руки.

— Скажете тоже доктор. Как они могут быть нежными, если я не выпускаю из рук мотыгу,— зардевшись как мак, смущенно произнесла девушка.

— Я же не говорю, что они мягкие. Но, при твоих прикосновениях грубость твоих ладоней не чувствуется, а как это еще назвать, как не нежностью.

Н-да. Пожалуй не следовало этого говорить. Девушка вкинула головку и посмотрела ему прямо в глаза. Нужно было быть полным тупицей чтобы не понять всего того, о чем говорил ее взгляд. И уж тем более мелко подрагивающий подбородок. Что-то нужно делать. Причем срочно.

— Лиз, тебе наверное пора.

— А?

— Я говорю, тебе наверное пора на работу. Не хватало еще, тебе вызвать недовольство надсмотрщика. Я себе не прощу, если ты будешь наказана из-за задержки у моей постели.

— Правда?

Ч-черт. Сколько в этом одном слове было вложено надежды и счастья, вот так сразу и не разберешь. Но то, что его слова буквально окрылили ее, тут никаких сомнений. Нет, она конечно же миленькая, и все такое, но он как бы не уверен в том, что... Словом, обижать девушку не хочется, но и обманывать ее так же нет желания. И если до этого он уже подумывал... Ну коль скоро она сама к нему льнет. То сейчас решил, что этого не будет. Раны телесные ерунда, заживут никуда не денутся. А вот духовные...

— Лиз, тебе пора. Да и мне пришло время браться за работу.

— Но вы еще слабы,— тут же встрепенулась девушка.

— Кто из нас доктор, ты или я? Но я скажу Джеймсу, что мне еще нужен уход, и чтобы ты ночевала у меня в хижине.

— Только за этим?— Разочаровано протянула она.

— А что еще?— Вопросом на вопрос ответил Патрик, понимая всю глупость ситуации.

— Менять перевязки и обрабатывать ваши раны, я смогу и ночуя в своей хижине, господин доктор. До свидания,— и девушка направилась на выход из хижины.

Вот же напасть. Ему только любовных историй не хватало. Нет, вопрос вовсе не в том, что она не девица. В конце концов, он взрослый мужчина и понимает, что у рабыни нет никаких шансов остаться невинной. И уж тем более у такой хорошенькой как Лиз. Опять же, он успел повидать жизнь, чтобы не понимать, что невинность это вовсе не показатель добродетели. Но закручивать роман сейчас было по меньшей мере глупо.

Хм. А вот Кларк, в отличии от Шейранова, так не считал. Подумаешь великое дело, девица решила отблагодарить. В конце концов есть за что. И потом, он же не предлагает ей лечь в его койку в уплату некоего долга. Она сама этого желает, без какого-либо намека с его стороны. Пришлось его одергивать и вправлять мозги, параллельно не забывая выправлять положение.

— Лиз, погоди,— ухватив ее за руку, окликнул он девушку.

— Что еще, господин доктор?

— Ты сколько времени провела возле моей койки?

— Много,— недовольно и где-то даже обвиняя, буркнула она.

— Ну и как ты думаешь, способен я сейчас думать о чем-то кроме перевязок?— Девушка посмотрела на него внимательным взглядом и отрицательно покачала головой.— Ну вот видишь. Ты и сама все понимаешь. До вечера?

— До вечера, господин доктор,— мило улыбнувшись, Лиз выпорхнула из хижины.

Н-да. Может он и не прав, если судить по взметнувшемуся вверх градусу настроения девушки. Очень может быть, что получив отсрочку сейчас, он усугубляет проблемы в будущем. Ну да, тогда может ситуация будет другой. А может он в итоге найдет эту партию вполне достойной.

Хм. Судя по настрою Патрика, он не находит ее достойной партией. А еще этот оболтус решил обидеться на своего деда. Молодой и здоровый организм в полном расцвете сил требовал своего. А он уже столько времени без женской ласки. Угу. То не до того. То ситуация непонятная. Ну не привык он чтобы женщины его домогались, да еще столь нахально, что и случилось после проделки с надсмотрщиками. А когда решил, что греха в том нет, так и вовсе, хорошо что остался жив.

— Шаман, ты позволишь зайти,— вдруг послышался голос чернокожего надсмотрщика Абача.