— Все будет так, как должно быть. Бог не желает никому вреда. Я схожу к храму, посмотрю. Но спросить не у кого, русский почти никто не знает, а в храм пока заходить нельзя.

Идти никуда не пришлось, Олег Петрович появился сам в сопровождении сегуна и всей его свиты. Японцы обращались к полковнику подчеркнуто дружелюбно и даже с некоторым почтением. Россиянин выглядел измотанным и уставшим. Казалось, болельщики ведут в раздевалку спортсмена, только что выигравшего на ринге чемпионский бой с равным соперником. Впрочем, победителем себя Олег не чувствовал. Пока удалось выполнить первоочередную задачу— навязать богу переговоры и прекратить зомбирование пленных. Ему сделали предложение, в суть которого он просто не мог вникнуть, и отпустили подумать. Логика законспирированных властителей Хиросимы ускользала от понимания — ведь ему на полном серьезе предлагали обмен своих людей на вражеских солдат. Полагали, что он способен закодировать им сознание так же, как это делали властители города? И как оставить тех, кто станет обузой в далеком и опасном путешествии к точке перехода? Предложение было весьма выгодным, но можно послать людей на смерть в бою, можно подставить их как отвлекающую мишень при проведении операции, и совершенно другое— обменять на наемников и бросить их в чужом мире. На такой размен была не готова даже тренированная совесть ветерана тайных войн.

Глава восемнадцатая. Договор.

Катамаран покачивался на волне неподалеку от входа в бухту Хиросимы. Костя общался с деревней по рации, комментируя приятелям невероятные события на берегу. "Элис" отпускали на свободу, загрузив необходимыми припасами и продовольствием. Олег Петрович на всякий случай запретил "Тотему" входить в гавань, но было понятно, что конфликт на данный момент исчерпан, и японцы снова готовы принять путешественников со всем своим гостеприимством. Однако доверять изменчивому настроению местного начальства не стоило, и экипаж катамарана издалека наблюдал за отшвартовкой шхуны. Вышедшие из бухты рыбачьи лодки поприветствовали россиян и отправились к месту лова. В деревне все было спокойно. Привычный порядок нарушала только толпа провожающих на пирсе. В бинокль были видны сегун и его самураи, деревенский староста и простые работники, закончившие погрузку и отдыхавшие поодаль от начальства. Храм по— прежнему не подавал признаков активности— реальные руководители города предпочитали оставаться в тени. Вал, развалившись на палубе у носового поста управления, отдыхал после своей вахты, Костя внимательно наблюдал за отходом "Элис" в бинокль.

— Получается, зря разведчиков положили. Всего-то надо было пойти и договориться.

— Знаешь, Кот, а вот сейчас я уже не уверен, что зря. Судя по тому, что произошло в деревне, местному богу нужно не что-то от нас, а мы сами. И кто знает, на что бы он пошел, если бы мы все дружно притащились в Хиросиму. Жаль, конечно, ребят, но мы узнали про ящеров и теперь будем осторожнее. Пожалуй, если бы не добытая ими информация, то половина экипажа "Эдема" добровольно осталась бы в Хиросиме. Зачем рисковать и тащиться под парусом за тысячи миль, когда можно подождать спасателей в относительном комфорте?

— Остаться в чужом мире с японцами, поклоняющимися тайному богу? Думаешь, что такие храбрецы могут найтись?

— Если бы не фильм, снятый разведчиками, наверняка бы нашлись. Сейчас не знаю. Я точно не рискну.

— Ну конечно, фиг ли тебе, тюленю, Тихий океан. А нормальному человеку свойственно бояться утонуть.

— Тихий океан мне не фигли. Но меня больше волнует поход по Южной Америке. В наших широтах мы хоть местность знаем, а там придется идти наугад без карт.

— Лишь бы патронов хватило от ящерок отбиваться, а так— чего не дойти? Особенно, если альтернатива— проживание в спаянном коллективе рептилий и зомбированных японцев.

— Ну, я так понимаю, что когда тебя самого зомбируют, ты на эти мелочи начинаешь смотреть философски.

— Ага, живут хорошо, народ приятный. Судя по тому, что рассказывает Юра, Федорчук ему даже симпатичнее стал после лоботомии. Но самому вливаться в дружную компанию зомби как-то боязно. Станешь роботом и будешь по вечерам саке распивать с приятелем-тиранозавром. Повезло, что у Петровича главная извилина— след от фуражки. Даже местный бог не смог ее выправить.

— Брось, силен полковник. Не знаю, чему и как его в закрытых учебках натаскивали, но с местными гипнотизерами он, похоже, разобрался. Одно паршиво...

— Что еще?

— Мятежных "хомячков" порешили. А ведь теперь "Элис" с аппаратурой у нас, они бы сдались.

— Да не переживай ты так из-за этих уродов. Серегу вахтенного они зарезали без колебаний, да и в прошлой перестрелке на "Эдеме" на только Федорчук отличился, они тоже руку приложили, я же свидетелей опрашивал. Просто на пухлика этого все повесили.

— Ладно, по любому уже поздно. Смотри, "Фудзи Мару" за "Элис" пристраивается. Они что, до острова за нами пойдут? Это вроде бы ни к чему. Зачем им знать, где мы якорь бросили?

— Думаю, Петрович это и без нас сообразит. Договорятся.

И точно, проводив шхуну из бухты, пароход встал у входных рифов. Подняв паруса, "Тотем" пристроился рядом со шхуной. Вал не спешил увеличивать ход и подошел вплотную к борту. Ему хотелось увидеть Ольгу, убедиться, что с ней все хорошо и странные психические практики японцев ее не коснулись. Она была в рубке, вместе с Юрой и Олегом Петровичем. И смотрела на него. Костя и Толик шумно обменивались с приятелями приветствиями и впечатлениями, Олег Петрович давал какие-то указания, а Вал и Ольга просто стояли и смотрели друг на друга.

Федорчук был единственным из прошедших процедуру посвящения богу, кто отправился на остров на борту "Элис". Трое моряков не проявили интереса к своим соотечественникам и остались в деревне. Бывший строитель устремился в трюм к своей судьбе и тяжелой ноше, Ире, сразу же после швартовки. Лобов предпочел перейти на "Элис", чтобы выслушать отчет об успехах торговой акции без лишних свидетелей. Но с ним на шхуну потянулись остальные участники совета. В результате отчет превратился в долгое обсуждение ситуации. Олег Петрович в своем докладе несколько смягчил формулировки. Речь шла не об обмене россиян на японских воинов, а о готовности японской стороны принять тех, кто не желает рисковать в дальнем путешествии и предпочтет ждать в Хиросиме появления в этом мире спасательных команд с Земли-прим. Как и ожидал полковник, данное предложение заинтересовало в первую очередь тех, кто поддерживал мятежного повара. Оставшись без своего предводителя, "боевые хомячки" чувствовали себя неуютно в окружении негативно настроенных членов экипажа "Эдема" и были бы не против перебраться на берег. Но страшный фильм, снятый разведчиками, сделал свое дело. Люди боялись оказаться в окружении кровожадных ящеров. Опять подключился со своими идеями о боге и дьяволе отец Василий. Он сильно боялся океанского плавания, но конкуренции, похоже, опасался больше. Он объявил Хиросиму новым Содомом и категорически настаивал на немедленном выходе в плавание. Все объяснения Олега Петровича, что в Хиросиме два разных вида разумных сосуществуют мирно и без противоестественных сексуальных связей, не убеждали служителя церкви. После пламенных выступлений святого отца дискуссия сошла на нет. В задумчивости расходились с совещания его участники. В кают компании находились только капитаны "братства" и олигарх со своим бывшим охранником. Лобов оглядел оставшихся и вдруг неожиданно бросил Олегу Петровичу:

— Теперь докладывайте.

— Вся озвученная на совещании информация соответствует действительности. Однако есть некоторые добавления.

Капитаны переглянулись. Оказывается, Лобов нашел способ обойти демократическую систему, установившуюся на "Эдеме", и совещания теперь будут проходить в два этапа— для всех и для тех, кто нужен в данный момент.

— Под маской бога скрывается один или несколько очень сильных специалистов по ментальному программированию. Полагаю, это люди из госбезопасности или разведки императорской армии, попавшие сюда, как и все, в сентябре 1945 года. Я не историк и не знаю, насколько данные технологии были развиты в Японии середины прошлого века, но сейчас я столкнулся с уровнем, превышающим возможности российских спецслужб на момент моей отставки. Меня спасло только то, что методики защиты разума всегда были более развиты, чем методы контроля чужого сознания. Ментальные правители Хиросимы в целом благожелательно относятся к нашему появлению. Даже несмотря на значительный рост людского населения города за прошедшие семьдесят лет, его недостаточно для нормального существования колонии. Ящеры не являются союзниками в привычном понимании. Они тоже прошли психоломку и используются в качестве полуразумной рабочей силы. Насколько я понял, интеллект рептилий значительно слабее человеческого, но все попытки уточнить это за пределами Храма наткнулись на непонятное молчание сегуна и его людей. Они сделали вид, что не понимают меня. Похоже, они просто не получили из храма инструкций по данному вопросу.

— Если руководство города готово оказать нам посильную помощь, то значит ли это, что мы можем идти дальше нашим маршрутом, погрузив на борт продовольствие и боеприпасы и выгрузив всех желающих?

— К сожалению, не все так просто. В настоящее время город готов оказать нам помощь продовольствием, но оружие является дефицитом в условиях постоянной войны с дикими ящерами, у которых, как я понял, имеется что-то вроде централизованного правительства. По сведениям японской разведки, в ближайшее время те планируют масштабное вторжение на остров Хонсю с юга, и все оружие и боеприпасы подготавливаются для организации отпора.

— Следовательно, если мы уходим, мы можем рассчитывать только на наши собственные запасы патронов? Полагаете, их хватит?

— В случае, если мы столкнемся в Южной Америке с той же плотностью населения в виде ящеров— исключено. Боезапас на борту "Эдема" не был рассчитан на долговременную операцию.

Олег Петрович замолчал, взяв со стола бутылку с водой. Юра подал ему стакан и спросил:

— Так сколько все же японцев в Хиросиме?

— Я не получил точного ответа. Причем, у меня сложилось мнение, что данную информацию не пытаются скрыть. Ее просто нет. На мой вопрос во время переговоров, мне стали перечислять поселки с добавлением описаний— маленький, большой, больше рыбацкой деревни, меньше Хиросимы. Складывается впечатление, что до нас эта информация никого не интересовала. По очень приблизительной оценке все население Японии составляет от ста тысяч человек до полумиллиона.

— Ничего себе войну ведут. Даже не знают, сколько у них народу, — хмыкнул Костя.

— По многим пунктам я получил не менее странные ответы. Складывается впечатление, что психика выживших при атомной бомбардировке значительно поменялась и некоторые понятия были ими утрачены. Хотя, возможно это результат многолетней обработки сознания с помощью гипноза и нейропрограммирования.

— Какие дальнейшие действия вы планируете?

— На переговорах мне было сделано следующее предложение: мы участвуем в боевых действиях против южных рептилий и после отпора агрессору получаем возможность забрать все излишки вооружений и продукцию оружейного завода Хиросимы, если оставшихся боеприпасов будет недостаточно.

В каюткомпании установилась тишина.

— Воевать в едином строю с японской императорской армией и доисторическими динозаврами? — восхищенно выдохнул Костя. — Вы мне поверите, если я скажу, что еще год назад я о таком и мечтать не смел? В атаку пешком пойдем или ездовых тиранозавров дадут?

— Не дадут, — спокойно ответил Олег Петрович. — Нам предложено участвовать в боевых действиях на море. Есть планы местного генштаба встретить вторжение в проливе южнее острова

— Симоносеки, — подсказал Юра

— Да, спасибо. Все это напоминает нашу бранд вахту в проливе Старка, но в гораздо большем масштабе. Один "Фудзи Мару" с задачей не справится, вторжение планируется глобальное по местным меркам, одновременно пролив будут форсировать тысячи ящеров. Японская армия встретит их на своем берегу, ну а наша задача максимально ослабить силы вторжения во время переправы.

— Тысячи? Петрович, ты на что нас подписал? — Юра явно был в шоке. Он пару раз участвовал в срыве переправы ящеров на остров Попова и не горел желанием повторять этот опыт.

— Полагаю, у нас нет выбора. Речь идет и о моральных обязательствах — помочь выжить в этом мире представителям нашего биологического вида, и о материальной компенсации — мы сможем отправиться в дальнейшее плавание экипированными в соответствии с нашим заданием.

— На сколько минут боя хватит наших боеприпасов и что случится, если мы, истратив все патроны, не получим от японцев обещанные поставки? — поинтересовался Лобов. В интонациях олигарха звучало явное недовольство переговорами, проведенными за его спиной.

— Боеприпасов нам надолго не хватит, но при наличии топлива мы можем нанести противнику значительный урон, тараня плывущих ящеров корпусом. Да и есть ли у нас другой выход? При всех своих... гм, особенностях, японская цивилизация является нашим единственным союзником в этом мире. У нас нет гарантии, что они выполнят свои обещания в полном объеме, но, отказав им в помощи, мы ничего не выигрываем.

— Олег Петрович, мы знаем друг друга достаточно давно и я всегда уважал ваш аналитический склад ума. Сейчас вы подумаете и скажите нам — вы полностью уверены, что ваше желание помочь японцам не является навязанной в храме программой?

Полковник кивнул. Как профессионал, он понимал, что возможность поражения существует в любом столкновении. Что если он проиграл ментальную схватку с богом и, сам не осознавая того, стал его агентом в российском лагере? Это предположение он уже обдумывал во время плавания на остров.

— Я полагаю, что проект путешествия на другой континент в поисках прохода в наш мир является авантюрой и его успешное завершение возможно только при идеальном снабжении и дополнительной помощи извне. Помимо провианта и боеприпасов, японская сторона предлагает нам своих солдат для охраны каравана во время похода по Южной Америке. Также мы можем оставить в Японии тех, кто не сможет или не захочет пройти через трудности всего маршрута. Даже гипотетическое наличие внешнего контроля над моим сознанием не отменяет все эти соображения. Принимая решение о моей вменяемости и сотрудничестве с японцами, учитывайте все эти моменты. Я же твердо уверен в том, что мы просто вынуждены оказать японцам помощь. И нам жизненно важно, чтобы этой помощи хватило бы союзникам для победы.

На "Тотеме" стало многолюдно. В экипаж влился Олег со своей семьей. Они спасались с перенаселенной "Элис", куда перебрались пассажиры с "Эдема". В бой было решено идти на нем, как на самом крупном и защищенным высоким бортом судне. На буксире за мегаяхтой тащился "Мебиус" Федоровича. Его и разъездной катер с "Эдема" также решили использовать в бою. Японцы обещали снабдить всех участников битвы дизельным топливом, и небольшие, но быстрые катера могли стать мощной ударной силой. В бухточке оставались лишь "Элис" с пассажирами на борту да "Тотем", чьи надувные баллоны не позволяли участвовать в сражении. Весь экипаж Вала готовился пойти в бой вместе с Федоровичем на его катере, оставив Юлю командовать катамараном.