Правда, в молодость Сергея их поколение называли точно так же. Хотя, если его поколение можно было назвать поколением пепси, то этих ребят уже поколением айфонов.
Но чтобы вот так вот кидаться в драку, мало быть просто глупым отморозком, и уж тем более нельзя думать лишь об айфонах, айпадах и прочей ай-фигне. Для этого надо иметь за душой хоть что-то…
Хотя бы злость, к примеру.
Наверное, это просто копилось очень долго — под влиянием телевидения и Интернета, откуда все крайние годы одним сплошным потоком шли новости о полыхающих революциях и войнах в соседних странах. Или о той грязи, что шла с вроде бы просвещенного Запада, которая изменила былое преклонение перед Европой и Америкой на холодное и гадливое презрение.
Народ не стал злобнее, но стал злее. Смутное ощущение, что война может быть совсем рядом, копилось долгие годы, и теперь дело за малым — враг лишь должен себя обозначить.
Жаль погибших сегодня. Но почти так же жаль и этих клоунов с щитами и копьями — врагов в России нынче бьют до тех пор, пока они не становятся друзьями…
Отдышались, перевели дух. Где-то неподалеку раздался грохот автоматической пушки бэтээра.
— Пошли! — скомандовал Сергей, поднимаясь с асфальта. — Щиты держать! Не высовываться, если не хотите поймать стрелу в глаз! Сближаемся до пятидесяти метров, мы автоматами вскрываем строй, а вы метаете бутылки и камни!
— Бутылки бросать под ноги! — добавил Эриксон. — Щиты у них заколдованные! Вперед! Наваляем уродам!
Толпа поддержала их нестройным, но радостным гулом.
Для молодежи это было просто такое вот классное развлечение, а Вяземского и Неверова они воспринимали в качестве своеобразных заводил и массовиков-затейников.
Продвинулись вперед, делая на один шаг пятящихся легионеров сразу два, а то и три. Сблизились.
Противник дал поверх щитов залп стрелами, которые с лязгом и треском продырявили корпуса и стекла стоящих вокруг машин. Позади кто-то вскрикнул, поймав случайную стрелу — то ли раненый, то ли убитый.
— Давай!.. — крикнул Сергей, припадая на одно колено и беря на прицел строй щитов.
Они с Эриксоном открыли частый одиночный огонь, моментально пробив брешь в алой стене скутумов. Полдесятка легионеров рухнуло — автоматные пули шутя пробивали деревянные щиты и железные доспехи. На место выбывших вставали новые солдаты, но недостаточно быстро. И в следующий момент по отступающим хлестнул град из камней, а под их ногами расплескался жидкий огонь.
Легионеры пережили уже три таких пробоя, но в этот раз не выдержали. Единый строй рухнул, распавшись на несколько спешно отступающих групп.
К сожалению, тут сработал извечный рефлекс — убегающего догоняй, и толпа с ревом рванула вперед.
— Стояяять!.. — после секундного колебания Вяземский разрядил остатки магазина в воздух. — Не бежать! Могут в засаду завести!
На самом деле он больше опасался того, что вошедшую в раж молодежь в ближнем бою элементарно сомнут, но объяснять это было слишком долго.
Помог ему в деле убеждения выехавший из переулка справа БТР, который остановился аккурат перед студенческим ополчением.
— Командир! Юрьич на связь вышел, — оповестил меня высунувшийся из люка Олег. — Наши вошли в город — гонят уродов в лес на север.
— Отлично, — кивнул Сергей, перезаряжая автомат. Черт, а больше патронов ведь и нет…
— Я с этими обормотами, наверное, останусь, — подал голос Эриксон. — Сейчас зачистка начнется, надо проследить, чтобы они нашим под горячую руку не попались или еще чем противоправным занялись.
— Добро. Тогда закрепитесь здесь и ждите подкрепление. И действительно, сделай что-нибудь с этой толпой, а то наши сгоряча еще решает, что у нас тут Майдан начался…
— Не боись, — ухмыльнулся ополченец. — Не впервой.
— Тогда давай. — Они обменялись рукопожатиями. — Еще свидимся.
— Да это точно — тут же такая веселуха началась… И как я в стороне-то останусь?
Вяземский залез внутрь БТР, а затем он двинулся по опустевшему проспекту Победы вверх, идя на соединение с основными силами.
— Почему они так медленно? — спросил Сергей. — И почему так тихо?
— Командир, ну ей-богу, у нас же тут не Багдад или Киев, чтобы из танков шмалять в городе…
— Тоже верно. Как справились?
— Там несколько сотен рыцарей было. Рассеяли их, и они укрылись где-то в старой промзоне. Я туда решил не соваться — ополченцев выставил и приказал дожидаться подкрепления. Пускай их из этих руин кто-нибудь другой выкуривает.
— Хорошо, — кивнул старлей. — Патроны есть? У меня крайний магазин остался.
— Держи, командир, но он початый и больше нет.
— И на том хорошо…
Следующие полчаса они потратили на блуждание по переулкам, продвигаясь к северной части города. Накатывающиеся с востока раскаты пулеметных очередей и грохотание пушек начали звучать все ближе и ближе.
— Дозор, это Доктор. Как слышишь меня, прием? — ожила рация, когда БТР осторожно продвигался через двор между многоэтажками, выходя к площади с левого фланга.
— Доктор, я Дозор. Слышу тебя хорошо, — ответил Вяземский.
— Докладывай обстановку, Дозор.
— С запада наступают менты, противник отходит с боями. На юге и юго-востоке враг рассеян и укрылся в старой промзоне. Провожу рекогносцировку в районе площади Славы. Противника пока не наблюдаю, но отходил он на север — в сторону лесопарка.
Понял тебя, Дозор. Наступаем с востока. Вышли на линию Есенина — Емельянова. Выдвигайся на соединение.
— Принято, Доктор.
— До связи.
— До связи.
БТР двигался медленно, старательно объезжая брошенные на дороге машины и то и дело водя из стороны в сторону тонким хоботком автоматической пушки.
— Что-то ни одного урода не видать… — произнес Олег, всматриваясь в ночной прицел.
Сергей поверил ему на слово, потому что он сейчас мог следить за окружающей обстановкой только с помощью простых перископов, через которые в темноте не было видно почти что ни хрена.
Громады многоэтажек вокруг возвышались черными рукотворными скалами, на которых не было видно ни огонька. Не работало и уличное освещение — наверное, в ходе боев повредили окрестные подстанции, вот свет в этих микрорайонах и повырубало. Шли почти вслепую — не включая фар, благо что ночные прицелы были относительно новыми и худо-бедно работали…
— Сто метров, — произнес Олег. — Вижу противника. Драпает в лес. Преследуем?
Ну да, наибольшие потери противник несет не при проигранной битве как таковой, а при паническом бегстве…
— А что, есть чем? — резонно поинтересовался старлей. — Снарядов у нас сколько осталось?
— Десятка два… Зато лента к «ПКТ» почти целая.
— Ну с таким мы напреследуем… — хмыкнул Сергей. — Нет, двигаем на площадь, останавливаемся и наблюдаем. Мы ж разведка, а не десантно-штурмовые части.
Прошли по Горького к самой площади Победы, откуда сегодня Вяземский начал свой путь…
Тут было на удивление пусто, хотя старлей планировал встретить здесь отступивших легионеров… Получается, они отступили дальше — в лес? С одной стороны — разумно, потому как на открытом месте они чудовищно уязвимы для нашего оружия… С другой стороны, римской пехоте в лесу делать нечего. Строя там не сколотить, а вся средневековая тактика эффективна только до тех пор, пока строй существует. Настолько впали в панику после боев? Вряд ли. Противник попался хоть и технически жутко отсталый, но не из робкого десятка. Чтобы стоять под огнем автоматов, надо иметь ту еще выдержку…
Или там у них в лесу какой-то базовый лагерь, точка фазового перехода или как ее там?.. Надо выяснить. Непременно надо это выяснить…
БТР вывернул на площадь и начал описывать широкую дугу, объезжая забитый брошенными машинами центр… И тут из леса ударило полдесятка небольших огненных шаров. БТР слегка тряхнуло, когда несколько снарядов разорвалось на броне. Новый залп, разрывы огненных шаров, и несколько машин вокруг охватывает пламя.
Грохочет башенное орудие, полосуя лес последними оставшимися в лентах снарядами.
Неожиданно огонь вокруг бронемашины с ревом словно бы стекается в одно место, а затем взрывается расширяющимся кольцом огня, которое на излете зацепляет колеса БТР. В воздухе тут же появляется смрадная вонь горелой резины.
— Из машины! — заорал Вяземский, хватая автомат и бросаясь к двери десантного отсека.
Сергей выбежал первым и сразу же присел около носовой части БТР, укрываясь за броней и выставляя ствол «калаша» в сторону леса. Следом появляется мехвод, крайним из подбитой машины вылезает Олег.
И почти сразу же где-то в нескольких сотнях метров раздался грохот пушечных выстрелов, и на опушке леса распустились несколько взрывов. Ниже по улице из-за стоящих зданий сначала оказался свет фар, а затем по обочине дороги начали выдвигаться танки, поворачивая башни в сторону леса. Один, другой… Следом показались и несколько силуэтов поменьше — кажется, БМП.
Танки остановились и выпустили снаряды, целясь по лесу. Новые взрывы прогремели уже где-то дальше — внутри лесного массива.
Ну наконец-то…
Пользуясь тем, что подошедшее подкрепление било аккурат по тому месту, откуда велся обстрел, разведчики вернулись к БТР и быстро осмотрели его. Три из четырех колес по левому борту были сожжены до железок, но других повреждений видно не было, да и огонь уже утих. Бронемашина была целой, но двигаться не могла — печально, печально…
Бронетехника двинулась вверх, так что Вяземский решил дождаться подхода подкрепления.
И задача максимум сейчас была — чтобы в темноте их случайно не обстреляли по ошибке. Это Сергей знал, что стрелять нужно лишь по тем, кто носит доспехи и прочее холодное оружие. А вот знают ли это танкисты, которые вошли в город явно только недавно? Без шуток — вопрос жизни и смерти…
Гусеницы с грохотом и лязгом крошили асфальт, рев танковых движков был все ближе и ближе. Мазнул ослепительный свет фар, отчего Сергей невольно закрыл глаза рукой, и небольшая колонная бронетехники встала.
— Не двигаться! — проорал кто-то, прячась за поднятым люком на башне. — Кто такие?!
Вот что значит настоящий командный голос… Орать — это не прихоть, а суровая необходимость. Рев танкового двигателя интеллигентным шепотом не перекрыть.
— Поляков, ты?! — рявкнул старлей в ответ. — Это Вяземский из разведки!
Двигатель танка замолчал, из-за люка осторожно высунулась голова в шлемофоне.
— Князь, ты, что ли?! — видимо, уже по привычке проорал танкист. — Ты как здесь оказался?
— Да стреляли!.. Кравченко с вами не связывался? Мы тут местность разведывали — он в курсе.
— А!.. Так это вы? Поняяятно… Что с бэтээром?
— Колеса спалили. Хорошо, вы вовремя уродов отогнали — они сейчас все в лес бегут.
— А мы за ними! Давай к нам на броню, Князь! Сейчас мы этим консервным дадим просраться!
Вот кто бы про консервных-то говорил, а?..
— Не пойдет! — ответил Сергей. — У них лучники есть — могут и подстрелить на броне. За тобой ведь бээмпэшки? Мы лучше под броней пойдем.
— Добро!.. Гасанов! Гасанов, падлюка!..
— Да слышу я! — донеслось от первой БМП. — Вяземский, давай к нам. В тесноте, да не в обиде.
Спустя пару минут разведчики уже трамбовались в узкий десантный отсек бронемашины. БМП-3 в отличие от «двойки» отнюдь не радовала удобством посадки, но что уж тут поделать…
Внутри БМП сидели нахохлившиеся срочники, экипированные по самое не могу — из-за спин даже рукояти пехотных лопаток торчали. Вид у них у всех был слегка ошалевший, но далеко не испуганный — хрен ли, не новобранцы, весь год уже почти отслужили, так что ко многому привычны…
— Чего скажешь, разведка? — как только бронемашина вновь тронулась с места, проорал со своего места командир БМП. — С кем деремся? Японцы, американцы?
— Римляне!
— Ты «Астерикса и Обеликса», что ли, вспомнил? — хохотнул танкист. — Ладно, хрен с ними — пусть будут РИМЛЯНЕ!
— Хорош ржать, Гасан. Патронов лучше подкинь — мы почти все расстреляли.
— Серьезно? — танкист прекратил дурачиться. — Ясно… Так, десант, значит быстро скинулись по магазину разведчикам. Но чтоб магазины мне потом вернули!
— Ты обалдел? — ухмыльнулся Вяземский. — Война, батенька! Сейчас под нее что угодно можно списать будет.
— Твоя правда, разведка!..
Снаружи вновь послышались раскаты танковых выстрелов, БМП чувствительно тряхнуло раз, другой, а затем уже трясло не переставая.
— Гасан, что за хрень? — крикнул Сергей, перекрывая рев двигателя бронемашины. — Не дрова везешь!
— Но по дровам едем! Входим в лес! Танки проложат путь, а мы следом!
Лесопарк этот старлей знал неплохо — деревья тут и правда были молодые, тонкие, что тяжелым «Т-72» сносятся не тяжелее, чем кустарник. Но все-таки ночью? Лезть бронетехникой в лес? Разве что против того врага, у кого ничего страшнее стрел и копий в арсенале нет…
Но что насчет вражеских колдунов? Есть ли у них в арсенале что-то действительно мощное, способное пробить пару сантиметров брони?..
С завыванием провернулась башня БМП, загрохотала автоматическая пушка. Эхом откликнулись курсовые пулеметы.
— Вперед! Давай вперед! — азартно орал танкист. — Уроды! Уроды вокруг! Десант, к бойницам! Бить по любой тени!
Солдаты с руганью начали доставать оружие, торопливо запихивая автоматные стволы в специальные бойницы, снимая оружие с предохранителя и передергивая затворы. В следующий момент внутренности БМП наполнились грохотом выстрелов и пороховым дымом.
Учитывая, что разведчики были «бонусным десантом», бойницы им, естественно, не досталось, но затем старлей вспомнил о резервной — самой неудобной бойнице в одном из кормовых люков.
Сергей нырнул в узкий проход, кое-как с шипением и руганью прополз, на ощупь в темноте ища бойницу…
Что хорошо в «трешке» — амбразуры в ней самые удобные, что только встречались на российской бронетехнике. Вместо крошечного окошка бронестекла для прицеливания и наблюдения, через которое обычно нельзя разглядеть ни хрена, — удобная штуковина с прицельной меткой. Немного приноровиться и…
БМП тряхнуло так, что Вяземский едва не прикусил язык и недобрым словом помянул управляющего машиной механика-вредителя. На мгновение у Сергея возникло ощущение, будто бы он проваливается куда-то вниз, но в следующий миг наваждение исчезло.
Бронемашина закрутилась на месте, по ее броне что-то застучало. Где-то поблизости послышался то ли выстрел, то ли взрыв… Громыхнуло главное орудие «трешки», выплевывая 100-миллиметровый осколочно-фугасный снаряд в невидимого старлею врага.
