Маркетолог@ - Часть #2 "Живой Журнал"

-Нет, детка, сладкий -это моё призвание. Тебе показать? -На лице у меня невинно-невозмутимое выражение, с которым я и вываливаю свой вопрос. Девочка прямо отпала.

'Ну что, съела? Ага, я и сам звезда. Это я только с виду пай-мальчик. Ты лучше у старой карги директрисы спроси, зачем она мою мать вызвала. Из-за английского и ботаники, что ли? Как бы ни так, это я её племяннику навалял за то, что он юбки задирал старшим школьницам. Мой гарем, не его!..' Вру: просто мне девчонки тогда пожаловались...

Красная Шапочка изумлённо распахивает глаза, хлопает ресницами. Потом на её губах расцветает улыбка, и девочка начинает смеяться. Вместе с ней начинаю веселиться и я, постепенно оттаивая.

-А, так ты, наверное, еще один ученик моей бабушки... Мне дядя Саша что-то такое про тебя говорил, -и Красная Шапочка небрежно щёлкает пальцами. Я немедленно убираю улыбку с лица, но молчу: я и в детстве был терпеливым и всегда предпочитал оставлять за собой только последнее слово.

-Чего молчишь-то, Андрей? Стесняешься, что ли? -продолжает дразниться Шапочка и складывает тоненькие ручки на пухлой груди.

-А ты у нас ничего не стесняешься? Может, и мне дашь урок по преодолению комплексов? -Тут я откровенно прищуриваюсь и совершенно по-хамски оглядываю девочку с головы до ног. (Нет, у меня ещё не было тогда определённого опыта, зато были друзья -настоящие оторвы). Щёки у Красной Шапочки заалели, а глаза заметались. Потом девочка прикусила губу, а мне стало её жалко.

-Ладно, прости, -неохотно каюсь я.

-Так-так, -ледяным тоном процедила Шапочка, -значит, 'прости', да?.. Ну ладно, мальчик. Будем считать, что ты выиграл... на первый раз. Бабуля! -кричит девочка и сбегает от меня на кухню. -Бабуля, я пойду гулять.

-А с кем? -резонирует из кухни Марина Витальевна, отчаянно гремя тарелками. Я морщусь. Да, я хочу пить и есть, но грохот посуды раздражает: к тому же, он может заглушить то, что ответит сейчас бабушке Красная Шапочка. А мне безумно интересно, с кем эта девочка намылилась и куда.

-С Колей и с Денисом. И с Мишей Иванченко. И Митя тоже будет. Ему папа мотоцикл купил, Митя о таком три года мечтал. А потом мы с Митей в Серебряный Бор поедем. Вместе, вдвоём... Дай нам с Митей что-нибудь вкусненькое.

'Ну, всё ясно: Красная Шапочка ненавязчиво показывает мне, кто она и кто я, и где моё место под солнцем. Но в открытую связываться со мной ей уже не улыбается.'

-Ладно, Ариша, только умоляю, возвращайся не поздно. Желаю вам с Митей хорошо провести время, -говорит Марина Витальевна.

-Ага. Ну, я пошла, -беспечно отвечает внучка и суёт нос в комнату, где, напрягая слух и разглядывая стены, с фальшиво-скучающим видом стою я.

-Ну, пока... Серый Волк Андрей, -веско говорит девочка и вдруг склоняет голову к плечу и улыбается мне. И этот жест, и эта улыбка настолько пленительны, что я замираю. Я ничего не могу поделать с собой, и я тоже ей улыбаюсь -в первый раз, искренне и открыто. Теперь ни с того, ни с сего замирает Красная Шапочка. Она смотрит на меня так, как будто я -феномен. Точно я один такой на свете. Не сказав мне больше ни слова, Красная Шапочка вздрагивает, бледнеет, опускает ресницы и медленно уходит. Зато теперь столбом стою я, в первый раз увидев её нереальные, ошеломительные глаза ярко-синего цвета...

Вот так я и влюбился в неё. Нет, мне совсем не хотелось взять Красную Шапочку за руку и под детские песни Шаинского уйти вместе с ней в закат. Я действительно, совершенно по-взрослому в неё влюбился. Я захотел её -всю, сразу и до конца. Я ею бредил. Я восхищался ею. Я убил бы любого, кто посмел бы обидеть её или сказать мне, что она любви не достойна. Я целый месяц жил в каком-то дыму, в вечном предвкушении встречи. Я видел Красную Шапочку перед собой днём и грезил о ней ночью. Она снилась мне. Она была первой, о ком я вспоминал, как только открывал глаза, просыпаясь. Мой мир сузился до одного взгляда её синих глаза.

И я начал мотаться на уроки английского языка, только чтобы её видеть. Я потчевался омерзительно-сладким чаем с опостылевшим мне на всю жизнь сладкими пирожками. Я делал все уроки, я зубрил огромные словари, я достал английским и мать, и сестру, и Дядьсашу. Это был настоящий подвиг: я ни разу не отказался на 'Алексеевской' от процесса поглощения сладкой гадости и ни разу не опоздал, лишь бы бабушка Красной Шапочки меня не выгнала.

В июне я сдался окончательно и притащил в дом Марины Витальевны сменную обувь. Первое, что сказала Красная Шапочка, когда увидела мои кеды, это:

-Ой, какие беленькие... Боже мой, я сейчас прямо расплачусь от умиления. Ты, Серый Волк, ещё весь свой гардероб сюда перетащи. -Поджав клубничные губки, Ира злорадно посмотрела на меня. Недолго думая, этой-то сменной кедой я и влепил ей по заду. Красная Шапочка ойкнула, подпрыгнула и ухватилась за поражённое место.

-Если там больно, то я могу там поцеловать, -ухмыльнулся я. Красная Шапочка замерла, а потом разразилась буря.

-Я тебя убью, Серый Волк! -Ира была в бешенстве.

-Валяй, -бодро разрешил я. Ира попыталась отвесить мне подзатыльник, но я от неё увернулся. -Руку себе не вывихни, -засмеялся я. Красная Шапка надулась, смерила меня злым взглядом, поправила на голове свою дурацкую пуговицу и ушла гулять. Через час, нагулявшись, вернулась. Холодное лицо и решительный вид Снежной Королевы.

-Пойдём-ка, Андрей, я тебя до выхода провожу, -холодно заявила мне Ира, едва лишь мы закончили занятия с Мариной Витальевной.

-Ну, пойдём, -невинно киваю я. -Только потом я провожу тебя. Можно взять тебя под ручку?

И я услышал смешок. Поворачиваюсь и вижу, как Марина Витальевна прячет в мудрых глазах знающую улыбку. Внучка неодобрительно покосилась на бабушку и снова потребовала:

-Пойдем, Андрей.

-Ну, пойдём, пойдём, Красная Шапочка... -Я фальшиво вздохнул, весело попрощался с Мариной Витальевной и потопал следом за Ирой. Моя любовь завела меня в тёмную прихожую и прикрыла дверь в комнату, отгораживая нас от глаз и ушей доброй бабушки, явно взявшей мою сторону.

-Вот что: я тебе кто, а, милый мальчик? Между прочим, мне уже семнадцать лет, и у меня есть взрослый парень! -Ира заявила это таким тоном, точно это уже не лечится.

-Ну и что? Может, и у меня взрослая девушка есть, -на голубом глазу выдал я. Глаза Шапки стали растерянными.

-Ладно, тогда давай так, Андрей, -подумав, сказала она. -Я тебя не трогаю, но и ты ко мне больше не лезешь. Или я своему Мите пожалуюсь. Идёт?

'Нет, даже не ползёт, потому что у меня на уме кое-что другое.'

-Красная Шапочка, а давай так: я перед тобой извинюсь, а ты меня за это целуешь. Один раз, а? -предлагаю я. Ира ошарашенно воззрилась на меня и похлопала ресницами. Но отгонять меня ресницами -это как бурю веером пугать.

-Ты что, от английского совсем сбрендил? -в конце концов нашлась Ира.

-Красная Шапочка, пожалуйста, ну извини меня... я больше так не буду. Пожа-а-алуйста, ну всего один поцелуй. -Я глядел на неё так преданно, точно щенок, просящий, чтоб его погладили. Красная Шапочка помялась, потом попыталась смерить меня синим колючим взглядом, но вместо этого не выдержала и улыбнулась. Покачала головой:

-Шут гороховый ты... Малолетний придурок.

-Один поцелуй, и я отвалю от тебя, -подыгрываю я.

-Ладно, на, подавись. -Красная Шапочка наклонилась чмокнуть меня в щёку, а я повернулся, и её мягкие губы угодили прямо в мои. Ира замерла растерянно. Пользуясь этим, я потянул её за плечи к себе и заставил принять меня. Через минуту я отпустил её и увидел трепещущие ресницы и четыре маленьких родинки-точки над её левым надбровьем. Они были как навершие креста, и я очень осторожно погладил их. Услышал её короткий, судорожный вздох. Это было желание. И вот тогда я уже в открытую, на таясь, поцеловал её. Поцеловал, как хотел, как умел, как меня научили. Я всё еще держал ладонью её запрокинутый затылок, когда Ира хрипло втянула воздух в лёгкие, медленно открыла глаза, пошатнулась -и меня встретил её взгляд, полный смущения и нежности... Вот тогда-то я всё про неё и понял.

-Это что, твой первый настоящий поцелуй? -поразился я, вдыхая её запах. Он был лёгкий, неповторимый -так пахнет весенний сад после дождя. Так пахнет белый цветок тиаре. Услышав мой вопрос, Ира вспыхнула, но осталась покорно стоять в моих руках.

-Красная Шапочка, а ведь ты в меня влюбилась, -совершенно бессердечно брякнул я и понял, что совершил чудовищную ошибку. Ира содрогнулась, отстранилась от меня и брезгливо скинула мои пальцы со своей пухленькой груди. -Ну или скоро влюбишься. Как все, -самоуверенно кивнул я и сунул поглубже в карманы ладони, горящие огнём. Красная Шапочка окинула меня своим знаменитым взором. Прикусила распухшие губы так, что те стали белее снега, и очень тихо спросила:

-Скажи-ка мне, Серый Волк Андрей, а тебе девочки когда-нибудь отказывали? Бросали тебя хотя бы раз?

Я подумал и честно ответил:

-Нет.

-В таком случае, я, Серый Волк, буду у тебя такой первой... Не смей никогда больше ко мне подходить! -Ира гордо расправила плечи и ушла от меня в комнату. А я? А я был абсолютно счастлив. Насвистывая, я весело отправился домой, думая о том, что её первый поцелуй -мой.

Длилось моё счастье ровно до той минуты, пока я снова не явился на 'Алексеевскую'. Иры дома не было. То же произошло и на следующий раз. И я понял: она меня избегает. Но я не смирился. Постепенно выведал у Марины Витальевны, что фамилия Иры -Самойлова, хотя по отцу она Файом, и что Ира -самая яркая звезда на 'Алексеевской'. И что её компанией верховодит некий Митя, с которым Ира ходит в одну школу где-то в районе 'Рижской'. Ещё я узнал, что Красная Шапочка планирует поступать не то в Институт иностранных языков, не то в МГУ, на факультет журналистики, но вместо занятий она вечно болтается с этим своим Митей. И вообще, Ира 'для Мити прямо всё', и они 'как Ромео и Джульетта'.

Нечего сказать, порадовала меня тогда Марина Витальевна этой сногсшибательной информацией. Я себя сразу 'Титаником' почувствовал. Но вместо того, чтобы пойти на дно, решил побороться за Иру. Для начала договорился с Мариной Витальевной о плавающем графике своего прихода. Потом разузнал те места, где бывала Ира. Вот так, периодически подлавливая Самойлову то в дверях, то во дворе, то у кафе, я чуть ли ни на коленях вымаливал у неё прощение. Извинялся раз триста. Ходил за ней по пятам. Ира была старше меня на четыре года, но я не сдавался: бросил терзать её своими подколками. Охапками таскал ей цветы, конфеты, ещё какие-то подарки, которые Ира, сморщив носик, тут же выбрасывала. Чем снисходительнее был я, тем омерзительней вела себя Красная Шапочка. Невинная Ира никак не могла мне простить, что я раскрыл её тайну. Во всём остальном она была круче меня и не стеснялась демонстрировать это мне при каждом удобном случае. И все же я видел, я чувствовал -вопреки всему её тоже ко мне тянет. От этого-то она и бесилась... Наверное, если бы история моей первой любви и нашего поцелуя закончилась именно на этом месте, то я бы вспоминал Иру так, как вспоминают своё детство -с лёгкой ностальгией, но без особой грусти. Но наверху был Тот, Кто решил всё за нас.

В самом конце августа, я, выучив по заданию Марины Витальевны стишок про Красную Шапочку, ехал к ней на занятия. Но размышлял я не об английском, а о том, что надо бы перехватить Королеву моего сердца и вернуть ей книгу 'The Cathcher in the Rye' , а ещё исхитрится и пригласить её на один ужасно крутой 'боевик', который шёл в 'Ударнике'. Занятый мыслями о своей Красной Шапочке, я шагнул из прохлады аллеи в пекло залитого солнцем периметра двора, и тут моё сердце дало два глухих удара. Покрутив головой, я увидел, что перед подъездом Иры стоит новенький мотоцикл 'Ява', а на седле в ультракороткой юбке, бочком ко мне, восседает моя Королева. Затаившись, как волчонок, я разглядывал её и светловолосого парня, который вальяжно стоял рядом с ней. Они смеялись и о чём-то увлечённо беседовали. Потом Ира улыбнулась и протянула парню свою пуговицу, а тот ловко, сноровисто, действуя явно с привычкой, затянул её волосы в хвост. Приспособив дурацкую пуговицу у нее на макушке, парень ухмыльнулся и по-хозяйски притянул Иру к себе. А она его поцеловала... Меня как кто ледяной водой окатил: поцелуй был настоящим. Так учил её целоваться я. А теперь она целовалась с другим, на моих глазах, безжалостно меня убивая... Закончив с прелюдией, Ира спрыгнула с седла и виноградной лозой обвилась вокруг парня.

-Зайка, да ты что? -задыхаясь, спросил тот, опуская жадную ладонь на оголившееся бедро Самойловой.

-Ничего, Митя... просто давно хотела это сделать, -прощебетала Ира и самолюбиво покосилась на кусты, за которыми стоял я. И я понял: она меня поджидала.

Недолго думая, я шагнул к ним. Ира не сводила с меня презрительных, насмешливых и немного напуганных глаз. А Митя (ага, тот самый Зайка, будущий большой начальник из 'НОРДСТРЭМ') переводил непонимающий взгляд то на неё, то на меня.

-Молодец, Красная Шапочка, -подойдя к ним вплотную, прошипел я.

-Ир, это ещё кто? -опешил будущий Зайка.

-А это ученик моей бабушки. Один удивительно нахальный Серый Волк, -'представила' меня Ира.

-А.... -с весёлой улыбкой протянул Митя, оглядывая меня с высоты своего роста, -так это и есть тот самый забавный малыш, про которого ты мне рассказывала?

Не сводя с меня прищуренных глаз, Самойлова медленно кивнула. А мне захотелось сделать разом несколько вещей: схватить Самойлову, волоком затащить её в подъезд и устроить её взбучку. Зарядить Мите в зубы, чтобы ему нечем было на меня скалиться. Но вместо этого я открыл сумку, вытащил из неё книжку Красной Шапочки и припечатал книгу ладонью к седлу Митиного мотоцикла. Потом извлёк на свет божий два билета в 'Ударник'. Их я просто смял в кулаке и отшвырнул в урну.

-Марине Витальевне скажешь, я больше не приду. Учебники и деньги за занятия передам через Дядьсашу. Всё поняла?

-Я.. -начала Самойлова, изгибая бровь.

-Свободна. -Я развернулся и зашагал обратно к метро, чувствуя спиной их взгляды...

Не важно, как в тот день я добрался домой. Важно другое: я больше никогда не вернулся к прекрасной учительнице, имя которой я даже не вспомнил, прочитав досье Интерпола. А ведь Марина Витальевна такого не заслужила. И я до конца жизни буду обязан ей за то, что она вложила в меня время и душу и заботливо подкармливала меня, вечно голодного мальчишку.

После того, как я поставил на занятиях с Мариной Витальевной большой крест, я ещё дважды получал звонки от Самойловой. Но оба раза к телефону не подходил.

-Ничего, пусть подёргается, -злорадно думал я, -пусть посидит. Глядишь, к ноябрю всё устроится.

Потом мой так некстати вернувшийся из командировки отец решил вмешаться в это дело. Сначала он дал нагоняй 'совету двух', потом взялся за меня.

-Андрей, скажи мне честно, -начал отец, заводя меня в свой кабинет и прислоняясь спиной к двери, -почему ты отказался от занятий с Мариной Витальевной?

-Потому что с сентября у нас в школе уроков прибавилось.