Цикл Скорпиона-2. Дыхание Власти

Скорпион попытался ответить, но булочка, как на грех, не позволяла открыть рта.

— Ладно, сам скажу. Печенеги — кочевое племя. Нападут быстро, затем резко отступят, осыпая контратаку врагов тучей стрел, потом снова нападут, и так много раз.

Скорпион кивнул.

— Но они слишком долго воевали с князем рука об руку, отвыкли отступать. Стяги князя не знали поражений. Ни разу.

Скорпион перестал жевать, превратившись в слух.

— Вард Склир, крещеный печенег, полководец византийцев, ночью вышел из-за стен Аркадиополя. Это городок такой был перед Царьградом. Мощные стены. В общем, вышел и напал на засадные полки — печенегов-союзников Святослава. Те, узрев земляка-предателя, двинулись напролом покарать мерзавца, поломав строй. — Рысь примолк, вспоминая подробности, и добавил. — Кстати, общее войско Святослава не превышало пятидесяти тысяч человек. Хитрые ромеи загодя до этого, уточняя количество дани, спросили о точном количестве воинов. Святослав назвал цифру в два раза превосходящую его войско — сто тысяч. Император Византии, не медля, собрал всю казну, обобрал подданных до последнего золотого и насобирал наёмного и своего войска на двести тысяч конных, мечей и топоров. Собрались воины со всех стран с лучшим вооружением, закованные в железо, конница. Лучшая армия, превосходящая войско Святослава в четыре раза.

— Это я знаю, ты про драку, про драку давай.

— Экий ты боевой, всё тебе мечом махать. Так вот. Завязалась драка. Но печенеги... не отступили! Полегли все, как один. Битва была жёсткой, разгорелась по всем фронтам. Святослав с воеводами рубились на другом краю поля, а Мечеслав, углядев прореху в обороне, повёл ближайших русичей закрыть брешь. Охрана не поспела за княжичем. Малолетний Мечеслав, едва удерживая тяжёлый меч в руках, столкнулся лицом к лицу с массивным богатырём — Вардом Склиром, рослым полководцем, который побывал не в одной сече. Рубака, как ты понял, отменный. Меч Мечеслава чиркнул по шлему полководца, но ответный удар сразил княжича. Византийские хроники гордо ознаменуют этот бой, как победу прославленного ромея над воеводой диких варваров. Но, по сути, здоровый мужик ребёнка зарубил. 'Доблестный герой', — Рысь замолчал, рассматривая первые вспыхнувшие звёзды в чернеющем небе.

— Но на этом же история не закончилась? Святослав-то не умер, насколько я помню? — спросил Скорпион.

— Не умер, — подтвердил Рысь. — Четырёхкратно превосходящее войско не смогло одолеть потрёпанные отряды северного князя. Император Цимисхий запросил мира. Собрал все оставшееся золото и велел дипломатам во что бы то ни стало запросить примирения у грозного варвара. Святослав трижды проклинал ромеев с их золотом и собирался стереть Царьград с лица земли. Никакие подношения не могли замолить его мести, но...

— Что но? Всегда это 'но'! Что у нас за история такая, если везде сплошные эти 'но', — забурчал Скорпион.

— ...но один из дипломатов догадался в очередной раз прихватить с собой меч убиенного сына Святослава. И как только горящие очи отца узрели оружие любимого сына...

— Святослав сломался изнутри.

— Подписал мир, собрал золота на живых и на павших. За каждого убиенного для его семьи взял золота. И уплыл на многочисленных ладьях морем на север, в родные края.

— Но не дошёл... — выдохнул Скорпион.

Рысь кивнул.

— Цимисхий тотчас послал послов к печенегам, которые не ходили со Святославом и наклеветал им, что князь повинен в гибели их людей. А тут ещё как назло армия Святослава разделилась. Он послал головной, лучший и больший отряд в Киев с добычей, а с малым отрядом, ранеными и младшими воинами, остался на зимовье, ожидая возвращения подмоги из Киева.

— Но подмога не прибыла, — печально добавил Сергий.

— Слишком сильна стала фигура нового 'Македонского' в мире. Византия приложила все усилия, чтобы осерчавшие печенеги встретили его по дороге. Христиане Киева также осознавали свою второстепенность в случае переноса Святославом столицы из Киева южнее. Не желали новые крещённые бояре князя-язычника.

— Всё-таки снова пре-да-тель-ство, — протянул по слогам Скорпион.

Рысь кивнул.

— Один из воевод — Свенельд, христианин, не довёл дружину на помощь Святославу. Князь, как и большинство воинов, были язычниками. А Свенельд был куплен Византией. Клятва князю оказалась легче пуха. Малому отряду, пережившему зиму и изъевшему все припасы, пришлось встретиться с печенегами один на один. Ты же знаешь, что значит разочароваться в кумире. Они почитали Святослава, как полубога, великого героя, а он заключил мир с презренными ромеями и вроде как братьев всех поубивал. Клевета сыграла роль. В той битве Святослав не вынимал из ножен меча, убитый гораздо раньше, под стенами Царьграда. Его убили не печенеги. Его убила боль от потери любимого сына. Свенга он потерял ещё раньше. Вся надежда была на Мечеслава. Сына, взращённого под рукой отца, а не сидящих по городам с воспитателями-боярами. Домой в Киев князь не спешил. Он не любил дворовое лицемерие приближенных матери, бояр и вечные заговоры шептунов не любил. Прямолинеен был. Настоящий, боевой князь. Последний конунг. Но настоящих всегда боятся. — Рысь замолчал. В груди что-то потухло, оставив звенящую пустоту.

— Почему так всегда в истории? Что за злой рок над державой — терять лучших и достойнейших, предавая праху времени их заслуги? Страна, не помнящая своих героев, обречена.

Слова сами сложились в стихи. Губы зашевелились, чеканя каждый слог:

Ты не предал Перуна ,

Отличал Навь от Добра

Мать хотела окрестить

Только волей жить привык.

Ложь не принял, не привык

Ты по чьей-то воле жить.

Грудь обожгло огнём, Скорпион привстал и продолжил, повысив голос:

Царь царей, тебе хвала!

Ты избавил мир от зла.

Как Хазарский каганат

Навсегда попал в свой ад,

Так и орды печенегов

Оставались без набегов,

Мир спокойно процветал

Пока Святослав не спал.

В памяти всплыли глаза Мечеслава и образ князя, который отражался в глазах мальчугана. Слова шли из души сами:

Князь, велик был твой успех,

Ты сражался без доспех,

Чуб твой огненный пылал,

Ты 'Царёмъ болгарам' стал,

Русь крепил, мирил славян,

Раны с детства презирал

Ты почти что богом стал.

Каганат, работорговцы, освобождённые пленные, потерявшие надежду обрести свободу. Страх Цимисхия. Ужас ромеев при слухах о приближении северного князя.

Второй Рим боялся дня,

Твоего меча, коня.

Ты кричал: 'Иду на вы!'

И враги поражены.

Слава, память и завет.

С нами Святослава нет.

Мир боялся божества —

И пришла твоя гроза.

Битва с ромеями, пыл схватки, сердце больно бьёт по грудной клетке, предчувствуя несчастье. Глаза ловят в толпе телохранителей сына, но напрасно — он на другом краю сечи.

Сын убит, ты весь в слезах

Воин предал на глазах,

Воевода подкуплён,

Это есть — христов закон.

Ложь, коварство, клевета

И судьба твоя одна.

Мир? Зачем мир? Ради чего? В столице не ждут. Дома нет. Дети как не родные — воспитаны в ином духе, не видели вольного неба. Ради кого покорять мир? Ни любви, ни сына. Подле раненого льва всё больше и больше шакалов.

Печенеги тебя чтили,

Византийцы всех скупили.

В ход идёт святая ложь,

И убийцам невтерпёж.

Ты устал, шакалов тьма.

Так пришла твоя зима.

Свенельд вступает в Киев с большой дружиной. Пир. Бояре делят золото и решают сменить князя. Посол скачет к печенегам. Всё. Снова шайка тайных заговорщиков решила судьбу управителя.

Сколько подвигов? Не счесть!

Только в мире правит лесть.

Святослав, ты лучшим был,

Покорил бы ты весь мир,

Только крест сломал людей,

С тех пор это мир зверей.

Рысь долго молчал, переваривая порыв души младшего брата, наконец, обронил:

— Святослав один из тех, кто вспахал землю русскую, смешав воедино славян и русов. Он сделал единый народ, защитил от врагов. Ты его потомок. Твоя воля посадить и вырастить на этой земле дивные всходы. Стальная воля и желание соберут добрый урожай. Будет хлебородный год. Прошлого не вернуть, но создай настоящее, верши будущее. Попытайся, как пытался великий князь, радетель своей земли. Пусть современники и не поймут многих дел, но потомки оценят. Высоко оценят. Докопаются до истины. Она придёт рано или поздно. Всё всплывает.

Сергий некоторое время молчал, глядя перед собой.

— Брат, я понял, что значит тринадцатая ступень. Я понял, что значат 'зародыши семян во влаге'. Это наши безграничные возможности, то самое 'могу', которое превратится в 'сделал', если очень захотеть.

Рысь улыбнулся, смолчал. Понимание ступень силы индивидуально.

— Спасибо, брат, — продолжил Сергий. — Какая следующая?

— 'Травы и деревья'.

— Значит, будем растить урожай. Скоро постигну и эту.

— Я верю в тебя. У тебя всё впереди. Достань, наконец, до звёзд, как не смогли другие. Достань и другим позволь... достать. — Вздохнул Рысь, вспоминая пройденный жизненный опыт. Брат в полной мере хлебнул расцвет так называемых 'девяностых годов' в России. И если бы не дед, кто знает, что из него выросло бы.

Молочные точки над головой словно вспыхнули ярче, за горизонт свалилась падающая звезда. Шёпот трав и деревьев докатился до слуха, яркий, живой. Своя, родная природа дала сил и веры в новые свершения, новые силы. Боги стихий всегда были с человеком, давали сил тем, кто был способен слушать и слышать.

— Жениться тебе надо, Рысь. Сколько ещё в одиночестве сидеть будешь в этой глуши?

Брат поднял полные тоски глаза, приподнял уголки губ:

— Помнится, ты сам хотел остаться здесь навсегда. Одиночество не беспокоило.

— Увидел рыжую душу и сменил мнение. Зачем ещё жить, как не ради любви?

— Всё ты верно говоришь, да кто ж пойдёт за отшельника? Кому нужны те знания, что я собираю и охраняю? Женщинам другое нужно, посущественнее.

— Вторая половина всё поймёт. Ты просто должен её найти. Найти свою берегиню. Глаза всё расскажут сами.

— Взрослеешь, братишка. Да нельзя мне отлучаться. А сама вряд ли забредёт. Под лежачий камень...

'Ложь во благо — святость?'.

— Рысь, ну что ты здесь охраняешь? Меч Славы у меня. Он никому не нужен — спалит любого, кто коснётся, кроме меня и самого князя. Само место? Знания-то в тебе.

— Ох, не знаю. Просто надо так и... всё.

'Да что ж я делаю? Он не намного старше меня, прислушается ещё'.

— Раз надо, то я сам найду тебе вторую половину. Найду и приведу. Даю слово.

Рысь широко улыбнулся. Глаза вспыхнули печальным огнём мудрости. Отвел печальный взгляд, обронив:

— Пусть тебе повезёт. Сложно беречь древние знания в двадцать восемь лет.

'А-а-а, в точку, брат'.

— ...сложно одному, но не вдвоём, — добавил вслух Скорпион. — Знаешь, чего не хватает вот здесь, сидя на веранде?

— Волка и Всеслава?

— Их тоже. Но больше не хватает детского смеха и дюжины больших красивых глаз. Где мои племянники и племянницы?

— Всё, не тревожь больше душу, — взмолился Рысь. — Уйду, и не найдёшь.

— Я дал слово. Я слова держу. Сам знаешь.

Невольные братья судьбы ещё долго сидели на веранде, коротая время за беседой. Сон смог совладать с обоими лишь далеко за полночь.

Полная версия файла тут: https://andronum.com/product/mazur-stepan-dyhanie-vlasti/