Шаманы. Книга 1. Общий файл.

— Ты знал его? — Исхаг скорее встревожилась, чем обрадовалась.

— Знал, клан Большой Совы и Черноногие пятнадцать лет кочевали рядом. Конечно, я его знал! Как он умер?

— Нелепо. Отлетевшая щепка ударила его в ухо, пробив голову до самого мозга. Он умер мгновенно! Его медальон перешёл ко мне.

— То есть всех остальных шаманов медальон не принял?

— Именно, он обжигал чужие руки и дался только мне.

— Значит, старый Фарги заклял свой медальон на тебя. Удивительно. Как он работает?

— Он не работает. Мне не удаётся воспользоваться его силой, видимо, ему нужен кто-то другой. Должно быть, я — просто хранитель.

Эльф разлил по бокалам драгоценное вино Юга.

— Выпьем, уважаемая Исхаг, за благополучную жизнь твоего наставника за Гранью. Он был великим шаманом.

Эльф залпом выпил вино, стоя — по обычаю орков. Старая Исхаг также стоя склонила голову перед светлой памятью наставника Фарги.

— Теперь я понимаю кто учил тебя эльфийскому.

— Он многому меня учил, уважаемый хозяин. Вернёмся к амулетам, если ты не против.

Шаманка выложила на столик все снятые с наёмников побрякушки, двенадцать колец, два браслета, один кулон на кожаном, почти перетёртом шнуре и фибулу тонкой эльфийской работы.

— Начнём с лучника, — эльф безошибочно выбрал фибулу, принадлежавшую полукровке, — ничего особенного, заговор на удачу.

Эльреги медленно провёл рукой вдоль выложенных на салфетке побрякушек.

— Тоже ничего особенного, просто мелочь, не стоящая упоминания. Можешь продавать всё это без колебаний здесь, в нашей крепости. Выручишь небольшие деньги, с десяток золотых.

Старая шаманка кивнула, для уважаемого Эльреги десять золотых весьма небольшие деньги. Оно и понятно, эльф и маг просто не может быть бедным, как самый последний из орков. Покойный наставник всегда говорил, если у эльфа окончатся деньги, он начнёт гадить золотом. И о своём знакомстве с эльфом по имени Эльреги наставник и словом не обмолвился. Интересно почему? Этот эльф едва из кресла не выскочил, увидев медальон. И он же почтил память старого орка вставанием, как принято в степи. Исхаг слишком давно живёт на свете, чтобы безоглядно доверять непонятному эльфу, числящему себя 'просто учёным'. Уважаемый Фахадж может хоть сто лет ударять фамильным мечом о фамильный щит, клянясь всеми подгорными богами, что этот учёный эльф — друг народа гномов, и друг надёжный. Это его дело. Не могу спорить, может, народу гномов он и друг, но ни в одной эльфийской летописи не сказано, что этот Эльреги является другом старой Исхаг.

Наставник никогда не рассказывал ей о странном эльфе, целых одиннадцать лет живущем с ними бок о бок. Почему? Не хотел? Не считал нужным? Орка твёрдо решила, что побрякушек из числа своих трофеев продавать не будет. А если и будет, то не здесь.

Эльф следил за выражением лица необычной гостьи. Мысленно улыбнулся, даже за одиннадцать лет он так и не научился читать эмоции по орочьим... ну не называть же это лицом. Непростая, явно непростая шаманка оказала ему честь своим присутствием. Интересная дама. Если Совет гномов примет решение в её пользу, то дальнейшее развитие событий будет небезынтересным — для него. Кого эта Исхаг хочет обмануть, малышка наполовину эльф! Но тут же эльф сам себя остановил, орка ничего не скрывала и никого не пыталась ввести в заблуждение. Она и слова не сказала о ребёнке. Извечная привычка истолковывать происходящее, желая предугадать развитие той или иной интриги, сыграло с ним глупую шутку. Эта старуха никаких интриг не затевает и затевать не может. Стоит ли приписывать шаманке, говорящей на низком наречии эльфийского языка, такую... он щёлкнул пальцами, мысленно подбирая выражение.

И Исхаг вспомнила! Да, её наставник упоминал о некоем эльфе, что вот так щёлкал пальцами, и ещё и показал, как именно. Наставник тогда сидел у костра, вымотанный до своего предела и тихо бормотал под нос, пока она пыталась напоить его восстанавливающим эликсиром.

— Знаешь, у этих глупых Сов эльф завёлся... давно завёлся... как его на корм собакам не пустили... не знаю... но как пальцами пощёлкает... сразу у Большой Совы кто-то умереть пытается... а мне столько мороки...

— Как это 'пощёлкает', наставник?

— А вот так...

Значит, этот сладкоголосый Эльреги и есть тот самый эльф? Исхаг задала себе вопрос, а почему она, ученица наставника Фарги, ни разу не видела этого эльфа, раз уж он жил с кланом Большой Совы, да ещё и бок о бок с Черноногими? Кочевал ли этот эльф все одиннадцать лет с кланом, как он утверждал? Вряд ли. Она бы обязательно встретила его. Первая ложь. Если есть первая, значит есть или вскоре последует и вторая ложь. Запомним. Получается, что её наставник был прав, когда говаривал:

— Степь только кажется плоской, на самом деле она круглая. Почему? Когда время придёт, ты поймёшь.

Да, наставник, время часто приходило, как ты был прав! Время пришло и сейчас. Старая Исхаг замкнулась в себе ещё тщательнее, чем обычно, и твёрдо решила не принимать от эльфа даже самых незначительных услуг. Услуга накладывает обязательства, а орк обязан оказать услугу в ответ. На этом стоит орочий мир, но Исхаг не желала связывать себя обязательствами сейчас, а с этим эльфом особенно. Орк свободен только тогда, когда никому ничем не обязан. И эльф чётко уловил момент, когда в комнате ощутимо похолодало. Он немногословно извинился за любопытство и пожелал гостье спокойной ночи.

— Моих лошадей, уважаемый Эльреги, я продам завтра. Куда их поместили твои слуги?

— Не беспокойся об этом, мои слуги справятся с этим.

— Не сомневаюсь, но отклоняю твоё великодушное предложение.

Эльф только досадливо щёлкнул пальцами, склонив голову, и шаманка тут же попросила духа-хранителя проследить за гостеприимным хозяином. Постарайся, чтобы он тебя не заметил, мысленно попросила Исхаг. Она только ощутила незаметное прикосновение к волосам, когда хранитель пересёк комнату. Эльф даже ресницами не пошевелил, значит присутствие постороннего не ощущает. Это хорошо. Исхаг поклонилась хозяину и отправилась в отведённую ей комнату. Понимая, что утром предстоит много хлопот, орка приказала себе уснуть. И уснула. И спала, никем не потревоженная до утра, а рано утром проснулся детёныш и первым делом, радостно смеясь, оседлал спину приёмной матери.

И снова завертелась суета, умывание девочки, кормление, переодевание. Амиса прониклась сочувствием и на всё утро избавила приёмную мать от хлопот с малышкой, что и позволило старой орке продать лошадей при незначительной помощи молодого Фирада. На вырученные деньги они тут же закупили муку, жидкое масло, а также тёплую одежду для малышки и самой Исхаг. Шаманка наотрез отказалась принять в подарок одежду незнакомого сородича и с наслаждением переоделась в войлочные шаровары тонкой выделки, прочную шерстяную тунику, прикрыв всё это жилетом из меха горного козла. Сапог на крупные орочьи ступни не нашлось, но сапожник пообещал скатать ей сапоги из войлока к концу дня. Орка учтиво поблагодарила необычно вежливого человека и подарила ему один из своих амулетов — на удачу. Сапожник благодарно прижал руку к сердцу и пообещал сделать у сапог двойные и толстые подошвы.

Она продала все трофейное оружие, оставив себе только два кинжала хорошей гномьей работы — по совету Фирада.

— Мало ли что случится в дороге, уважаемая Исхаг, а кинжалы в твоих руках далеко летают, я сам видел.

— Как надолго вы тут задержитесь?

— Отец управится с делами клана к вечеру, утром выходим. Не возражаешь?

Старая шаманка согласно кивнула, хотя ей очень хотелось покинуть гостеприимный дом, не задерживаясь. Потратив утро не без пользы, они вернулись в дом. Гном уселся к столу и занялся вычислениями, а Исхаг отправилась на кухню попросить молока для малышки. И немного опоздала, детёныш сидел на руках у Амисы и тянул через соломинку молоко из фляжки — совсем по-орочьи.

— Какая прелестная девочка, госпожа Исхаг.

Малышка увидела приёмную мать и заулыбалась, протянув ручки навстречу старой шаманке. Орка привычно подхватила девочку и поклонилась Амисе.

-. Я не госпожа. Зови меня просто Исхаг. Я очень благодарна тебе, уважаемая Амиса за доброту и расположение к моему ребёнку

— Пустое, Исхаг. Малышка не может не вызывать сочувствия. Ты не обидишься, если я предложу тебе одежду для неё? Одежду носил мой младший внук и давно из неё вырос. Моя семья сохранила не только наряды для маленьких, но и одежду детей постарше. Мы готовы подарить тючок-другой твоей дочке, если ты позволишь.

— Благодарю от всего сердца, — орка поклонилась и сняла серебряную побрякушку с пояса, — прими амулет для младшего внука. Предупредит об опасности.

Амиса с благоговением приняла серебряную рыбку, орочий амулет! Поверить невозможно, эта шаманка так легко рассталась с очень серьёзным амулетом — впору в испуге отказаться. Амиса сжала подарок в ладони.

— Пусть повесит на шею и носит на теле под рубахой. В случае опасности амулет нагреется. Запомни накрепко — этот амулет нельзя передавать другому, он потеряет силу и станет бесполезной побрякушкой. Понятно?

— Поверь, я очень тронута таким подарком, уважаемая.

— Позволь мне ещё раз обременить тебя просьбой, — шаманка поклонилась Амисе.

— Конечно, чем могу, тем и помогу.

— К вечеру мне надо отлучиться к сапожнику. Присмотришь за малышкой?

— С удовольствием. Не беспокойся об этом.

Как ни странно, но Исхаг не понадобилось покидать дом. Сапожник принёс свалянные сапоги прямо в дом уважаемого Эльреги, получил весьма щедрую плату и подарил подобные же сапожки дочери уважаемой шаманки — на вырост. Старая Исхаг благодарно поклонилась и пожелала удачи ему и его семейству.

Люди оказались далеко не такими монстрами, какими их описывали многочисленные сородичи. Она и раньше была уверена, что среди людей, как и среди орков есть добрые, щедрые, миролюбивые особи. И есть никчёмные пьяницы, воры и предатели. Да и наставник утверждал, что боги, создавая этот мир, населили его разными расами, но одарили каждую из них одинаковой душой, жаждущей счастья, процветания или власти, денег, удовольствий. Ей пока везло на хороших гномов. Случайно? Случайностей в этом мире нет, ещё наставник говаривал, что случайность — это закон мироздания, который ещё не постигнут. С возрастом она часто вспоминала наставника, поражалась широте его знаний и щедрости души старого орка, охотно делившегося с нею мудростью.

В ночных размышлениях о дальнейшем, шаманка твёрдо решила, что не станет избегать испытаний, посланных ей судьбой, как и не станет намеренно их искать. Её жизнь отныне подчинена единственной цели — вырастить девочку, обучить всему тому, чему дитя захочет учиться. Однако, Исхаг понимала — человек, пусть он даже наполовину эльф, должен жить с себе подобными. Тяги к кочевой жизни у ребёнка точно не будет, это даётся орку с молоком матери. Но чтобы жить среди людей, ей придётся многому научиться. И где взять учителей?

Размышления о жизни и благе ребёнка не покидали Исхаг даже во время беседы с Амисой. Шаманка забрела на кухню в поисках молока для детёныша, и обрела там не только молоко, но и многочисленные сведения о жителях пограничной крепости. Это пришлось весьма кстати, и шаманка запоминала имена, даты, происшествия, степени родства жителей небольшой крепостцы. Запоминала тонкости взаимоотношений, поинтересовалась наличием того, что хозяин дома назвал 'школой'. Орка выяснила, что таковая существует на средства господина Эльреги и растят в ней знахарей, заклинателей погоды и следопытов. Наставников там трое: эльф, человек и полуорк. А в учениках всего двенадцать человек, и не каждого принимают в эту школу. Господин Эльреги сокрушался в беседе с другими наставниками не далее, как третьего дня, что истинных целителей из этих детей не выйдет, но хороших знахарей крепость в любом случае получит. Старая Исхаг мысленно ухмыльнулась, господин Эльреги заботится о благе крепости. Эльф заботится о гномах? Интересно. Если ей разрешат поселиться в долине гейзеров, эльф постарается изучить её способности и привлечь к наставничеству. Но её собственный наставник неоднократно предостерегал — не стоит иметь более одного ученика, ибо не сможешь сберечь всех. Шаманские практики опасны. Далеко не сразу начинающий шаман научится владеть своей силой в полном объёме. Она положила себе отказать господину Эльреги, искушённому в переговорах и методах убеждения. Запугать её не получится, духи всегда придут на помощь, они ведь не только глотки могут резать. Как славно, что эта добрая женщина так словоохотлива, вот и сейчас, изрядно понизив голос, она рассказывает небывалое с её точки зрения.

— Старый орк, ну тот, чьи одежды ты отвергла, Исхаг... он ведь тоже шаман. Почитай, два десятка лет с моим господином дружит, Тень Белого Орла его имя. Так он говорил моему господину, что орочья степь скоро отдаст миру великого шамана. И, когда ты пришла, я было и подумала, что это ты и есть... ну... тот великий шаман.

— И, конечно, друг твоего хозяина предрекал миру великие бедствия?

— Да, а как ты узнала?

— Все великие, и это необязательно шаманы, приходят в мир в эпоху потрясений, так мне говаривал мой собственный наставник.

— Понятно, но я думаю, что этому шаману ещё предстоит вырасти и набраться сил.

Исхаг покивала, соглашаясь. Понятно, что даже великие шаманы великими не рождаются. Есть мать, отец, воспитатели, долгие годы практики, создание своих методов призыва стихийных сущностей. Ой-бой, как же это трудно!

Всё время их беседы детёныш смирно сидел на коленях Исхаг и, казалось, внимательно слушал. Девочка переводила взгляд с орки на Амису, только изредка меняя позу и задремала в тот момент, когда Исхаг поблагодарила кухарку и отправилась уложить детёныша в постель.

Она прилегла рядом с девочкой, сбросив обувь, и крупная лапа утонула в подушке. Малышка переползла под бок к старой шаманке с уже закрытыми глазами, повозилась, устраиваясь поудобнее и уснула крепким, как молодой орех сном. Маленькие кулачки, захватившие мех мёртвой хваткой, разжать не удалось, поэтому Исхаг так и спала лицом вниз, не меняя неловкой позы. В этой позе её и застал хозяин, попытавшийся тихо войти в незакрытую дверь. От неминуемой смерти его спасла только эльфийская гибкость.

— Вши-х-х! — просвистел на уровне шеи воздушный вихрь.

Эльф с проклятием выгнулся назад, и уже выпрямляясь, увидел Исхаг в боевой стойке. Непотревоженный ребёнок сладко спал меж подушек.

— Что ты себе позволяешь, орка? — прошипел Эльреги, — это мой дом!

— Ты предложил мне эту комнату сам, эльф, — медленно ответила шаманка, отслеживая руки старого мага.

Эльреги выпрямился, да... действительно, по орочьим законам он не может переступить порог жилья без разрешения.

— Извини, уважаемая госпожа, — эльф поклонился, — я не хотел тебя обидеть, просто отвык от орочьих обычаев.

Старая Исхаг медленно кивнула... а ты их знал, эльф? Войти в орочий дом без приветствия и просьбы — это объявление войны! Вторая ложь. И зачем тебе некая 'школа', уважаемый друг и благодетель народа гномов? Видел ли хоть один из народа гномов твоё лицо таким, каким я его видела сейчас? Если бы видел, вряд ли бы тебе позволили заниматься школой. Коварство людей вошло в поговорку... об эльфах поговорок нет, ибо произнёсший подобную поговорку отчего-то быстро терял способность говорить и нередко вместе с головой.