Носитель убийц (общий файл)

— Малыш, сейчас к вам придет помощь,— сказал я мальчонке, забирая у него свой кинжал.

Я подхватил вилы и топор и побежал к дороге. На наше счастье по тракту как раз шел большой обоз. Решение проблемы было простым, кидаю под ноги караванщикам вилы с топором и бегу обратно, создавая много шума. Обозники захотят наказать наглеца, напавшего на них, и побегут следом, во всяком случае, надеюсь на это. Так и сделал. Швырнул вилы под ноги мужчине в кольчуге которую он одел поверх мягкой кожаной куртки, едущему на большом сером жеребце. Через небольшую заминку по времени швырнул следом топор, и, развернувшись, кинулся прямо через кусты к полянке, на которой ждали помощи. Сзади раздались крики о том, что хотели убить барона, и что надо поймать мерзавца. Люди побежали следом за мной. За несколько тактов я добежал до поляны и, пробежав через нее, указал пальцем себе за спину, показав девушке, которая уже почти пришла в себя, что помощь идет. Сам же помчался дальше, отбежав от поляны, я стал забираться на большое дерево, надо было удостовериться, что со спасенными все в порядке. С противоположного края поляны выскочило несколько воинов и всадник. Они резко остановились и осмотрели поляну. Все-таки, профессионалов видно сразу. Четверо воинов осторожно двинулись по краю поляны, остальные подбежали к пострадавшим. Всадник соскочил с коня и подошел к трупам разбойников. Он присел на корточки и стал внимательно рассматривать их рубленые раны. Затем приказал обыскать их, а сам подсадил девушку на коня и рядом с ней посадил мальчишку. Один из воинов стал проверять мертвых разбойников, несколько других — мастерить носилки, на которые уложили избитого мужчину. Воин, обыскивающий разбойников, протянул барону несколько тощих кошелей. Всадник, не глядя на содержимое этих кошельков, молча, сунул их в руки девушки, и взмахом руки приказал всем двигаться за ним.

Я дождался ухода воинов и, тихо спустившись с дерева, пошел дальше к Умбергу.

Анри не знал, что спасая этих несчастных, он породил легенду о лесном духе — страже, который пробудился от своего сна из-за постоянных бесчинств, творящихся в этом лесу. Барон не просто так рассматривал раны на бандитах. Его удивили ровные разрезы ран, у которых не было рваных краев. Такую рану невозможно нанести простым мечом, никто не затачивал свои мечи до такой остроты, ведь тогда оружие будет постоянно тупиться, а это нежелательно. Конечно, были мечи из хорошей гномьей или эльфийской стали, но они стоили довольно дорого, поэтому наемники и простые воины покупали себе изделия людских кузнецов, которые, конечно, не были плохими, но значительно уступали по качеству произведениям подгорных мастеров или эльфов. Поэтому все и применяли особую заточку для мечей — под топор, такая заточка позволяла воинам не заботиться каждый день об остроте своего оружия. Барон не мог представить себе, кто мог убить этих бандитов, и почему этот неведомый спаситель позвал их на помощь к этим людям таким странным способом, а сам исчез. Слуги барона интерпретировали происшедшее по-своему. Ведь, если верить ребенку и девушке, то воин, спасший их, появился из ниоткуда, он просто, как-будто, вырос из травы и напал на разбойников. Слухи сразу поползли по народу, путешествующему по этому участку пути. Разбойники, которые имели своих осведомителей среди трактирщиков, державших заведения на этом тракте, задумались об этой новой угрозе для них и решили уйти подальше от опасных мест. Тем более, появилось еще несколько вырезанных подобным способом разбойничьих шаек, хотя тут уже постаралась тайная палата, которая решила использовать эту легенду о лесном страже для очистки лесов и устрашения разбойников.

Мой дальнейший путь прошел без приключений и через декаду я подошел к Умбергу.

4. Граница.

Я стоял среди крестьян в очереди к узкому мостику, перекинутому через глубокий ров. Мостик подходил к небольшим вратам, которые скорее напоминали узкую калитку в огромной крепостной стене.

Умберг. Город приграничья. Город, который ни разу не сдался врагам за всю более чем трехсотлетнюю историю своего существования. Возникший из небольшой деревянной заставы, он за каких-то сто лет вырос в мощный бастион, преграждающий путь врагам вглубь Империи. Здесь не понаслышке знали, что такое безопасность. В город вели только двое ворот. Одни из них впускали обозы, кареты. Приезжие сначала попадали в каменный мешок, со стен которого за ними внимательно наблюдали несколько боевых магов и два десятка арбалетчиков, готовых за мгновение превратить в ежиков любого, вызвавшего у них подозрение. Затем, въезжающие поворачивали направо, и, проехав через вторые боковые ворота, двигались некоторое время по каменному коридору, образованному двумя крепостными стенами. И лишь затем, после еще одного поворота, выезжали через третьи ворота в город. Помимо охраны на стенах, стража стояла еще и на каждых вратах. Со вторыми вратами было проще, они открывались только во время смены пограничной стражи, когда часть пограничного полка выходила из города на охрану границ, чтобы заменить ушедших туда ранее. Смена охраны границы происходила раз в полгода. Рядом с ними находились так называемые малые врата, через которые можно пройти только пешком. Возле мостика стояла стража с дежурным магом разума. Заплатив два медяка — пошлину за вход, путник проходил по мостику к небольшим воротам, через которые могли одновременно пройти не больше двух человек. За воротами начинался длинный каменный коридор. Вверху стен коридора виднелись узкие бойницы, через каждые десять шагов под потолком висела толстая решетка, готовая рухнуть вниз в любой момент и отгородить город от врагов, прорывающихся в него.

Возле этих врат я и стоял в длинной очереди, желающих пройти в Умберг.

-Цель вашего посещения нашего города, — скучающим голосом спросил стражник.

— Я ищу сержанта Льера, мне сказали, что он служит в этом городе. -

— Вы его знаете? — тут же спросил меня маг, внимательно смотря мне в глаза.

-Нет, мне посоветовал обратиться к нему его старый знакомый Острин, и дал к нему рекомендательное письмо.

— Как ты сказал, Острин? — сонливое состояние мгновенно слетело со стражников. — Где ты с ним познакомился?

— Простите, но Острин запретил мне рассказывать о своем местопребывании, хотя думаю, скоро вы сможете сами узнать о нем. -

— Ну-ка парень, представь его образ, — потребовал маг.

Я представил себе Острина, как мы с ним занимались в лесу, а затем, не удержавшись, представил его на сцене нашего фургончика.

Судя по расширенным глазам мага, шутка удалась. Стражники начали тормошить Разумника, выспрашивая о том, правду я сказал или нет.

— Да уж... Ладно, парень, проходи... — оторопело произнес маг, — и... это, паря, ты никому не смей говорить ничего про Острина. Если я правильно тебя понял, то мне стоит кое с кем побиться об заклад. Клянусь, это будет самая моя удачная шутка! Так, пропустите его — он махнул стражникам — это свой.

Стражники, отмахиваясь от возмущенных остановкой пропуска через мост крестьян, обступили мага, выпытывая, что же я ему такого показал. Но тот стоял со счастливым выражением лица, по которому явно было видно, что он уже подсчитывал свои барыши от полученной новости.

Уже когда я вошел в город, до меня дошла запоздалая мысль, что я не спросил у стражи, где именно мне нужно искать этого сержанта. Справедливо сообразив, что сержант — это воинский чин, и, соответственно, его нужно искать в районе расположения пограничного полка. Дома Умберга довольно сильно отличались от домов, видимых мною ранее в других городах, отличие их было в том, что каждый дом представлял собой крепость в миниатюре. Представьте себе высокие трехэтажные каменные дома, у которых первый жилой этаж начинался на уровне в полтора человеческих роста, окна располагались еще выше, причем каждое окно могло быть закрыто толстой решеткой. Войти в дом можно было только через двор, вход в который защищали ворота, сделанные из толстого дерева, обшитого железными полосами (абсолютно у всех домов!). Как мне потом удалось подсмотреть, за воротами располагался узкий проход — этакий коридор, зажатый с двух сторон стенами домов, выходящий на задний двор, где и находился вход в дом, обычно выглядящий, как узкая лестница, ведущая на второй этаж. На первом этаже находились хозяйственные помещения, попасть в которые очень часто можно было только изнутри. Все было сделано так, что в случае прорыва врагов внутрь города, каждый дом становился неприступной цитаделью.

Жители Умберга тоже значительно отличались от других жителей империи. В этом городе мало того, что каждый владел оружием, так и все в довесок неплохо умели стрелять из лука, независимо от того был горожанин мужчиной или женщиной.

Для подержания боевых навыков у горожан, каждый год после уборки урожая устраивались большие соревнования, на которых все желающие могли поучаствовать в конкурсе на лучшего стрелка или лучшего мечника. Также было много других соревнований. Они пользовались большой популярностью среди жителей города и окрестных сел, немалую роль в этой популярности играло то, что победителю любых соревнований была дарована привилегия в течение десяти дней бесплатно гулять во всех трактирах города, все расходы на себя брал магистрат. Единственным минусом этих соревнований, был запрет на участие в них военных и егерей. Хотя, думаю, этот запрет был правильным, с профессиональными военными мало кто мог тягаться в искусстве владением оружием, если бы их допустили до конкурсов, у горожан быстро бы иссяк интерес к ним.

Все это я выяснил позже, а пока, выспросив дорогу у прохожих, я направился в противоположную часть города. Вскоре нашлись искомые мной полковые казармы. Это были большие серые каменные здания, которые занимали целый квартал. Спросив у стражников, как мне попасть вовнутрь, пошел к указанному ими небольшому домику стоявшему неподалеку. Наверное, это был единственный деревянный домик во всем Умберге. Состоял он из одной комнаты, в которую можно было попасть сразу с улицы. Внутри домика располагался стол, стоящий возле него огромный шкаф и два удобных стула по разные стороны упомянутого стола. На одном из них сидел, по-видимому, ветеран, который когда-то служил в императорских пограничных частях. Высокий, статный мужчина с лихо закрученными седыми усами в ухоженном мундире. На груди у него красовалось несколько орденов. При моем появлении он радостно соскочил со стула и пошел ко мне навстречу.

— Доброе утро, молодой человек! Хотите подписать контракт на службу в нашей славной части?

— Э... нет, я просто ищу одного человека, и мне нужно пройти вовнутрь. Стражники на входе посоветовали обратиться к вам... — промямлил я, немного ошалев, от столь резкого напора.

-Попасть в внутрь — это не проблема, приложите ваш палец вот здесь и здесь и вас спокойно пропустят наши стражники. -

Вербовщик указал, в каких местах договора я должен оставить отпечаток своей ауры. Наверное, он привык иметь дело с неграмотными людьми, которые не могут отличить контракт наемника от простого пропуска в внутрь части. Меня взбесила мысль о том, что этот напыщенный павлин пытается не только обмануть меня, но и испортить мою жизнь служением в армии простым рядовым в течение десяти лет. Кто-то опять пытается решать за меня, как мне жить! Да я из-за этого из родного замка сбежал. Сам не понимая, как это у меня получилось, я рубанул одним мечом по пергаменту, одновременно вторым прижимая вербовщика к стене. Момент, когда я выхватил свои мечи из ножен, как-то прошел мимо моего сознания.

— И многих вы так обманули? — я постарался придать своему голосу самые вежливые интонации. Но, толи у меня не очень получилось, толи вербовщику что-то не то показалось. В общем, лицо его после произнесенного вопроса стало еще бледнее.

— Простите меня, господин, я не заметил сразу Ваши мечи, — пролепетало это существо, — сам не понимаю, как у меня в руках оказался этот контракт, он же для простых солдат. Сейчас я найду контракт для пограничных наемников. -

-Наверное, я очень невнятно произнес свою просьбу, впрочем, я могу ее повторить. —

Я убрал мечи обратно в ножны и стал рассматривать приходящего в себя вербовщика.

— Мне нужен сержант Льер, у меня к нему письмо от его старого друга. Поэтому мне нужно пройти внутрь этого полка. -

Вербовщик, вернувший было своему лицу нормальный цвет, снова стал бледным.

-Э... видите ли, господин. Сержант Льер здесь не служит. Он является егерем, и их часть находится отдельно. Сейчас выйдете и повернете направо, там через несколько домов Вы увидите большой двор, обнесенный высоким забором. Это и есть казармы егерей. И Вы не откажите мне в небольшой просьбе — пусть наше небольшое недоразумение не дойдет до ушей господина Льера. -

Ничего не ответив этому слизняку, я, молча развернувшись, вышел из домика и пошел в указанном направлении. Вскоре я и вправду нашел искомое. В этот раз мне достаточно было произнести имя сержанта, как дежурный, вышедший по просьбе стражи ко мне из караулки, буквально вприпрыжку помчался во внутрь двора. Вскоре, ко мне из ворот егерской части вышел невысокий кряжистый мужчина, одетый в просторную серую рубаху, темные штаны, заправленные в такие же, как у меня, сапоги из мягкой кожи. Под описание, данное мне Острином, этот человек подходил — небольшая седая шевелюра, ярко зеленые глаза, невысокий рост. На всякий случай я решил уточнить:

-Простите, это Вы сержант Льер? -

— Да, это я. С кем имею честь разговаривать? -

-Меня зовут Анри, у меня письмо от Вашего друга Острина. -

Я достал из заплечного мешка письмо Острина и протянул его мужчине, который смотрел на меня недоверчивым взглядом. Сержант, взяв письмо, взломал почтовую печать на нем и пробежал глазами первые строчки. Лицо его при этом из строгого, превратилось в лицо человека, получившего долгожданный подарок в тот момент, когда он уже отчаялся его дождаться. Аккуратно сложив письмо, словно оно было сделано из керанского папируса, он спрятал его за пазуху.

Керанский папирус — очень дорогой вид бумаги, в основном используемый лишь при переписке между высшей знатью, и то только тогда, когда на адресата нужно было произвести впечатление. Оригинальность ее заключалась не только в необычно тонкой выделке, но и в том, что она могла менять цвет в зависимости от времени суток, когда ее брали в руки. Днем она была белоснежной, надписи на ней переливались золотистым цветом, независимо от того какими чернилами был заполнен этот пергамент. Ночью она становилась черной с небольшими золотыми вкраплениями, надписи меняли же свой цвет на нежно-перламутровый. Не думаю, что стоит говорить о цене этой бумаги, но поверьте, стоила она просто безумные деньги.

Махнув мне рукой и приглашая следовать за ним, сержант Льер быстрым шагом прошел в дверь караулки. Пройдя караулку, мы пересекли довольно большой двор, на котором, разбившись на небольшие кучки, тренировались воины. К сожалению, мне не удалось все хорошенько рассмотреть, слишком уж стремительным было наше движение. Поднявшись на второй этаж казармы, мы прошли по длинному коридору, и подошли к двери кабинета. Сержант, толкнув дверь, начал было сам входить в кабинет, но, видимо, вспомнив обо мне, отступил на шаг назад и сделал приглашающей жест. Войдя, я увидел довольно скромную обстановку: небольшой круглый стол, три стула возле него, два шкафа, стоящие по разные стороны комнаты, и, совершенно не вписывающееся в эту обстановку, деревянное кресло-качалку возле окна. Именно в него и уселся явный хозяин этих апартаментов. Сержант Льер, развернув письмо, впился в него глазами и отрешился на время от нашего суетного мира. Я тихонько присел на стоявший неподалеку стул и, набравшись терпения, начал ждать.