Ролевик: Ловчий (общий файл)

— Хей, — подскочив к ней, приподнял за плечи. — Ты чего тут мне кланяешься? Тем более из-за обычных ушных затычек. Если хочешь, я таких наделаю ещё хоть сотню — мне не сложно.

— Ты не понимаешь, — ответила Сеяшантери. — Хумансы просто не знают, каково это — иметь настолько чувствительный слух, что иногда можно расслышать, как бьётся сердце мыши-полёвки в сорока сэнах от тебя в ветреную погоду в лесу. Что уж говорить про грозы и иные громкие звуки?

Сев рядом с эльфийкой, аккуратно, без всяких лишних телодвижений, кои можно истолковать неверно, приобнял её, успокаивающе погладил по плечу:

— Ну, не понимаю, с нами, хумансами, такое бывает сплошь и рядом. Да и вообще, сам чувствую себя обязанным. Это ведь ты из меня шрапнель выковыривала?

— Я...

— Вот. Ты позаботилась обо мне, теперь пришла моя очередь заботиться о тебе.

— Странный ты, — улыбнулась Сеяшантери. — Эльфов многие ненавидят. За долголетие, за совершенство тела, за красоту эльнарских женщин и их неприступность. За многое ещё...

Я пожал плечами:

— У меня нет причин вас ненавидеть. Вот любоваться красивым телом, приятным голосом, плавностью движений — это да. Я, понимаешь ли, местами очень даже эстетствующая сволочь.

— Прямо-таки сволочь? — хитро улыбнулась эльфа.

— Ну, не образцово-показательная, конечно, но не без грешка.

Сеяшантери, плавно качнувшись, прижалась к моему плечу:

— У каждого есть грехи. Но далеко не всякий может взять на себя смелость признаться в этом. Проще ведь прикрыться велением богов, жаждой мести, помутнением разума или иной причиной, — тонкие пальцы эльфийки пробежались по бинтам. — Никас, почему не снимаешь?

— Не знаю, — ответил я. — Как-то совсем про них забыл. Да и рисковать не хочется — вдруг коросты оторву или сепсис заработаю.

Дивная покачала головой:

— Боль ведь не чувствуешь? Значит, всё зажило. Давай помогу снять, — и, не успел я сказать, что и сам справлюсь, как Сеяшантери в несколько неуловимо быстрых движений освободила меня от ставших уже родными бинтов.

Пока я сматывал заскорузлую от крови и соли ленту, эльфийка успела едва ли не обнюхать спину. Твёрдый ноготок пробежался по свежим шрамам, вызвав приятное щекочущее чувство. Странно... Вроде бы вокруг рубцовой ткани чувствительность если и не пропадает совсем, то очень сильно снижается — а я готов поклясться, что чувствую дыхание эльфы и её пальцы шрамами так же хорошо, как и неповреждённой кожей.

— Как я и говорила — всё зажило, — вернулась Сеяшантери на прежнее место. — Шрамы, увы, полностью не рассосались, но это дело времени. Великое слияние, если верить легендам, никогда не проходит без каких-либо положительных эффектов для тела.

— Расскажешь?

Эльфа, смешно подрагивая крыльями аккуратного носа, обнюхивала свои предплечья. Сунулась подмышку, фыркнула, с кислой миной выдохнула.

— А?

— Расскажешь о слиянии?

— Расскажу, — легко согласилась Сеяшантери. — Но сначала надо помыться. От меня смердит, как от выгребной ямы.

Принюхавшись к эльфе, вообще ничего не ощутил и только хмыкнул:

— Если ты это называешь смердением, то от меня, наверно, вообще несёт нечищеной скотобойней.

— Вот ещё, — улыбка открытая, лукавая. — Обычный мужской запах: оружейное масло, соль, кровь и немного пота. Я бы даже сказала — приятный запах.

— Ну уж нет, подруга, — категорически возразил я. — У меня самого еле сдерживаемое желание искупаться. Кстати, над водопадом есть очень уютная мелкая заводь, чистая и очень тёплая.

Сеяшантери грустно покачала головой:

— Не в том я состоянии, чтобы скакать по камням.

— Так не проблема же. Помогу и подняться, и спуститься.

Эльфийка на моё предложение только фыркнула, поднялась и, плавно покачивая бёдрами, отправилась в сторону водопада.

Я же продолжил сидеть у костра, разбираясь в своих ощущениях.

Раны, слияние, вопросы пропитания — это, конечно, важно, но не в данный момент. Сейчас мне было интересно понять, что же я чувствую в отношении остроухой красавицы. Нравится? Безусловно. Эстетика великолепного женского тела — вещь бесценная. Вызывает ли сексуальное желание? Однозначно нет. Как минимум, не в том смысле, в каком принято его понимать. Скорее, что-то странное, круто замешанное на эстетическом удовольствии и чётком понимании, что мне в этих полях ничего не светит. То, что я воспринимаю как лёгкий флирт, вполне может оказаться игрой Сеяшантери, а может, и просто её обычным поведением. Но... Хочется ли на неё залезть с вполне понятными всем целями? Нет. Это чувство сродни великолепно исполненному фокусу: пока не лезешь грубыми ручищами разбираться, волшебство момента живёт, но чуть тронешь — и распадётся, разлетится карточным домиком. И вообще — пусть на острове мы одни, и ближайшие три недели никто не помешает — лучше даже самые зачатки подобных мыслей запихнуть куда подальше. Чуйка шепчет, что так будет правильно, интуиция заверяет, что такое решение будет иметь доброе будущее. И той, и той я доверяю. Так что — будь, как будет.

— М-м-мать! — хлопнул я себя по лбу. Правой. Металлической. И закономерно ощутил гудение промеж ушей.

Распотрошив рюкзак, подхватил вещи и скорым шагом двинулся к водопаду.

Я специально хрустел ветками, шумел как слон, танцующий чечётку в посуденной лавке, даже пару раз громко прочистил горло — всё исключительно для того, чтобы оповестить девушку о своём приближении и избежать неловких, двусмысленных ситуаций.

Громко хрустнув напоследок кокосовой скорлупкой, выждал секунду и вышел к скале.

Первое, что бросилось в глаза — мокрое ципао, повешенное на ветках массивного куста с подветренной стороны. Был бы сторонником восточных философских течений, сказал бы — висит по фэн-шую. Чуть сдвинь в сторону, или приподними по выше — и всё, потеряется гармония. А так — самое оно, ни убавить, ни добавить.

Второе, что увидел — молочно-белая спинка эльфийки, заканчивающаяся подтянутыми, округлыми ягодицами, наполовину прикрытыми прозрачной водой. Сеяшантери стояла чуть в стороне от водопада и расплетала отяжелевшую от воды косу. Справившись с задачей, она в пару шагов добралась до падающей со скалы воды и замерла под несущимися сверху струями.

В следующий момент на её спине, руках и ногах проступил странный узор. Пять кругов: два на лопатках, один между ними, один на крестце и один на шее, — они соединялись странно изломанными чередованиями линий: толстыми, прерывистыми, плавно изогнутыми, тонкими, зигзагообразными — они создавали странную, непонятную картину. От них такие же линии уходили вниз, на ноги, и в стороны — уходя на грудь и руки. И — узор светился. Призрачно-голубым светом, скорее, даже лёгким оттенком, едва заметным в лучах пока ещё не закатившегося за горизонт солнца.

Мгновение, и узор пропал, оставив после себя чистую, великолепно гладкую кожу.

Мотнув головой, сгоняя наваждение, с трудом оторвал взгляд от совершенства обнажённого тела и медленно развернулся спиной к водопаду.

— Сеяшантери, отвлекись на минутку? — горло сухое, голос надтреснутый — как после длительного забега.

— Да, Никас?

Присев, я развернул широкий пальмовый лист и сдвинул его чуть в сторонку.

— Совсем забыл, что у меня есть мыло. Дрянное, конечно, но лучше, чем ничего. Тут ещё рубашка и нижнее бельё — посмотри, может, что-нибудь подойдёт тебе.

Из-за шума водопада особо много не услышишь, но её голос я сумел различить на фоне звенящей на камешках и переливах воды:

— Никас, ты — чудо, — эльфийка произнесла это очень тихим голосом, но я услышал. Встав, кивнул сам себе и, довольно улыбаясь и не оглядываясь назад, пошёл в лагерь.

Какой странный сон...

Осознанное сновидение? Дык, вот они — мои руки, не плывут, не дрожат. Одна обычная, вторая металлическая. Мысли не разлетаются, чувствую себя собой, даже шевеление пальцами ноги, обёрнутой в портянку, ощущаю.

Люцидный? Тоже мимо.

Значит, не сон.

Или всё же он, но в каком-то новом качестве.

Вокруг стелется Туман. Именно так, с большой буквы — густой, непрозрачный, он с лёгкостью протекает сквозь тело, не замечая препятствий. Но при этом есть некое ощущение на самой грани сознания, что в нём не потеряюсь, если специально этого не захочу.

Пожав плечами, пошёл вперёд. Под ногами похрустывают камешки, вокруг огромными волнами катит Туман, иногда рассеиваясь в достаточной мере, чтобы рассмотреть окружающую пустошь. Ни былинки, ни травинки, всё сплошь земля и камешки. Достал револьвер, выдвинул барабан: шесть гильз поблескивают нетронутыми капсюлями. Прикольно...

Но насколько прикольно, додумать не успел — разом Туман рассеялся, и я обнаружил себя на небольшом, идеально круглом пятачке чистого пространства. В центре беззвучно горел костёр, рядышком — воткнут под углом щит, и больше ничего.

Хмыкнув, подошёл к огню, осторожно вытянул руку — нет жара. Иллюзия? Отнюдь. Чуйка буквально орёт, что не стоит проверять. Что ж, будем с ней солидарны.

Сел рядом со щитом, разглядывая мелкие царапины.

Во дела! При детальном рассмотрении царапины вовсе не то, чем кажутся: множество надписей испещряет дерево защитного орудия:

— Оставь одежду, всяк сюда входящий;

— Вечная весна в одиночн...;

— Здесь был Вася В.;

— Торгуйся до последнего;

— Где моё перо, неуважаемый? Н.;

— ни верь, ни бойса, ни прасти;

и ещё десятки и сотни различных фраз, цитат, стишков, даже отдельных слов. Но самая эпичная шла через всё поле щита, умело на близком расстоянии маскируясь под случайные царапины предыдущих писателей, но прекрасно различимая, если отойти чуть подальше и присесть, и вещала она краткую, но ёмкую сентенцию: "Ара — кАзёл!!"

— И что там такого любопытного?

Я бы просто подпрыгнул от неожиданности. А вот прошлый хозяин тела вбил в него совсем другие рефлексы. Заслышав смутно знакомый голос, с места в длинном прыжке рыбкой ушёл за костёр, перекатился и встал в стойку стрельбы с колена, держа на мушке... гейм-мастера.

— Ну ахринеть теперь, — выдохнул я. — Приплыли.

— Я не глюк, — хмыкнул Арагорн Московский. — И вообще, убрал бы ты эту пошлую железку в сторону. Мне-то пофиг, а вот защита вполне может сработать.

Пожав плечами, вернул револьвер в кобуру.

— У меня имеется стойкое ощущение, что не без твоего вмешательства я сначала оказался там, а теперь вот и здесь.

— Какой прозорливый молодой человек! Ты прав.

Почесав в затылке, сел рядом с огнём, спиной к пламени, лицом к собеседнику.

— Ты ведь не просто гейм-мастер?

Арагорн кивнул и сел на воздух. Что примечательно — даже не упал, завис пятой точкой в нескольких десятках сантиметров от земли.

— Вижу, к истерикам на ровном месте ты не очень-то и склонен, — одобрительным голосом произнёс Арагорн. — Значит, не ошибся в тебе. В целом, у меня сейчас не так уж и много свободного времени, так что обойдёмся без заламываний рук в рыданиях, соплей и прочей романтики. Я — бог Игры. Веришь?

— Верю, — кивнул я. Отчего-то сомневаться совершенно не тянуло. Тем более — после того, как тебя начала сбрасывают с высоты в несколько сотен метров с летающего корабля, а потом тебе приходится общаться с остроухим совершенством эльфийской национальности. — Только в богов не очень-то верю.

— А боги разные бывают. Но если не нравится такое определение, можешь называть Воплощением Принципов.

— Понял. А наши, земные — они тоже Воплощения?

Арагорн, выпучив глаза, замер, покраснел — и взорвался смехом — искренним, натурально лошажьим ржанием.

— Ну ты юморист, Бронеслав! Рассмешил старика, — утерев слёзы, бог задрал ноги, обутые в тонкой выделки сапоги, и полуулёгся на воздух. — Где ты на Земле богов видел? Давно все вымерли, аккурат после войны асуров и ванов, а кто не окочурился — посбегали в другие миры. Правда, был ещё один демон-проходимец, прицепившийся к одному из ваших бродяг на Изнанке, но после неудачной попытки создания аватара-концентратора о нём уже пару тысяч лет ни слуху, ни духу. Скорее всего, тоже помер с голодухи.

— Это ты про...

— И про него тоже, — кивнул Арагорн. — И ещё про пару сотен его разноформатных личин. В вашей ветви миров практически нет мест, где могли бы долго жить божественные сущности.

— Почему?

Взгляд бога стал серьёзным:

— Вот ты представительно белково-органической жизни, так? Тебе для нормального функционирования нужен кислород. Что с тобой будет, если тебя запихнуть под воду или в вакуум? Вот. Узлов Силы почти нет, их искусственные аналоги разрушены или повреждены до состояния полной дисфункции, энергетическим сущностям закрепиться негде. Вера, она, конечно, штука хорошая, но без магической компоненты особо чудес не натворишь, себе дороже выходит, а потом оскотинишься, плавно сменив частоту веры со скудной позитивной на щедрую и сытную негативную. А где оскотинился — там всё, суши вёсла, деградация и энтропия в полный рост. Растеряешь силы, разум, интеллект, став энергетически зависимым нематериальным животным, а потом и себя сожрёшь с голоду, позабыв на уровне инстинктов, как надо правильно переваривать эманации постоянно рассеивающихся эгрегоров.

Фигассе у него мало времени... Минут пять объяснения уже толкает.

То ли тоже сообразив, что затягивает, то ли прочитав мои мысли, Арагорн резко замолк, потом, как-то незаметно подобравшись, посерьёзнел, разом став суровым воякой. Как тот самый самурай с мечом, только без меча.

— Итак, боец, отмазаться у тебя уже не получится.

— А могло?

— Могло, — сознался Воплощение Принципа. — Там, на Земле, по пути к станции. Могло, но не получилось. Так что слушай боевую задачу. Задачка простенькая, я бы даже сказал — сугубо для разогрева. На острове, где ты сейчас находишься, есть один артефакт, не созданный расой эльнар. Выглядит как некрупный камень размером в половину кулака, светится, как белый жемчуг, по форме — овал типоразмера яйцо куриное. Тебе нужно упаковать След Создателя в хранилище и доставить его верховному жрецу Начального храма Вагха Диноссийца. Храм находится в империи Айсхэ, в провинции Пантос. Жреца зовут Кугель. Скажешь, что с подарком от Начального храма Агора Игрока, пропустят без досмотра и лишней бюрократии.

Имена-то у них... Не заржать бы от невольных ассоциаций.

— Вопросы есть?

— Есть, — кивнул я. — Даже целых два. Первый: где взять хранилище и что это за артефакт такой?

Арагорн кинул в меня вынутой из воздуха шкатулкой:

— Вот хранилище. Изолировано от сканирующих излучений, заклинаний и способностей. Открыть можете только ты и Кугель. Последний — находясь исключительно под Высшим благословлением Вагха Диноссийца. Остальным пытаться заглянуть внутрь не рекомендую — защита надёжная и шуток не понимающая. Вторая часть вопроса. След Создателя — это и есть След Создателя. Артефакт, созданный Демиургом, привносящий в мир Порядок и гармонию. Как и любой артефакт, в руках безграмотного дикаря может быть как бесполезной безделушкой, так и оружием невероятной силы. В домене Хинан-Дере его законное место в этой эре — в храме Вагха Диноссийца. Ещё вопросы?