Экзамен на профпригодность

— Э... вась-сиясь... а страшно ли по небу летать? Вдруг шар оттуда упадет, это же костей не соберешь, а сын-то у меня единственный, остальные все дочки.

— А вдруг у паровоза котел взорвется? Или поезд прямо на мосту с рельсов слетит — тоже костей не шибко много останется.

— Так ведь с умом паровозом править надо, тогда ничего не будет.

— Вот именно, и с шаром то же самое. В общем, умному да аккуратному на нем не страшно. Лучше скажи, твой сын в Москве, вместе с прочей семьей? — на всякий случай уточнил граф. — Тогда пусть подойдет ко мне после светлой седмицы — например, на Радоницу. Знаешь, где я живу? Ну, тогда жду твоего вьюноша. И сам приходи, коли в рейсе не будешь.

В назначенное время кандидата в пилоты сопровождала почти вся его семья — отец, мать и сестра двенадцати лет от роду. Самая младшая, Феня, осталась дома с бабкой. Граф Глеб Уткин, будучи с больной головой после многих безуспешных попыток хоть как-то свести на бумаге весовой баланс строящегося дирижабля, принял в обучение отрока. Да не только его самого, чей вес, кстати, был не сорок восемь, а только сорок шесть с половиной килограммов, но и сестру, потянувшую всего на тридцать два кило. Правда, жена машиниста, разобравшись в ситуации, попыталась было заголосить, но Прохор Петрович показал ей кулак и велел заткнуться. В отличие от своей супруги, он знал, какое место в элите империи занимают аэронавты. Уже одно то, что император лично знакомился с каждым, говорило само за себя.

Графу Глебу не пришлось разочаровываться в своем решении — и брат, и сестра успешно прошли курс первоначального обучения . А ведь легкий пилот — это не только экономия двадцати, а в случае с девчонкой — тридцати с лишним килограммов живого веса. Это и более легкая одежда, и меньший запас продуктов и воды в случае длительного полета, и, главное, облегченный парашют. Император прямо запретил любые полеты на дирижаблях без этого спасательного купола. На аэростатах они допускались, но только в исключительном случае. Вот как сейчас, когда шару под управлением Натальи Матюшиной наконец-то удалось поднять антенну на требуемую высоту и удержать ее там все время, потребное для установления связи с каким-то чрезвычайно далеким объектом.

Граф сильно подозревал, что на этом объекте у рации сидит великий князь Георгий, а рядом волнуется его жена, сводная сестра графа. Но, разумеется, Глеб Никодимович держал подобные мысли при себе.

Глава 8

— Слава тебе господи! — сказала императрица, после четвертого прочтения отодвинув бумагу с текстом радиограммы из Южной Африки. — А то я хоть и понимала, что связь в такую даль установить непросто, но все равно волновалась. Теперь же как камень с души свалился — все у наших детей в порядке. Молодец та девчонка на шаре, это же надо такое совершить, что до нее ни у одного мужика не получалось. Кстати, не страшно тебе двенадцатилетнюю пигалицу в небо отправлять было? Разбиться же могла за милую душу. Теперь, конечно, ее надо достойно наградить. От чьего имени указ будет — твоего или моего?

— Хм... страшно, говоришь? Я поначалу тоже так подумал, а потом вспомнил, что моя жена не то что в двенадцать, и, кстати, Наталье Матюшиной уже месяц как тринадцать исполнилась, а вообще в четыре года начала на верфи вертеться и чуть ли не до самой свадьбы это делать продолжала. Хотя там и утонуть можно было запросто, и бревном по голове получить, да мало ли чего еще. Указ же про медаль аэронавта первого ранга будет мой — ты тайных издавать не имеешь права. А премию ей даст граф Глеб, денег на это ему подкинешь ты — у тебя в фонде материального поощрения вроде еще должно что-то оставаться, мой же вообще пустой.

— Ладно, наскребу. Когда состоится следующий сеанс связи?

— С земли будем пробовать каждую неделю. Если не получится четыре раза подряд, на пятый снова поднимем шар.

— Ох, как они там месяц с лишним будут совсем без советов, мало ли что...

— Совсем без них они не будут. Там трое офицеров и два горных мастера именно в ранге советников, к мнению которых Георгий обязан внимательно прислушиваться. И килограммов двадцать писаных инструкций на все случаи жизни.

Разумеется, большая часть письменных указаний относилась к поиску и способам разработки золотых месторождений. Однако и чисто организационные вопросы не были обойдены вниманием.

Император уже не раз мысленно, а иногда даже и вслух корил себя за поспешность. Зачем, ну зачем было так спешить с эвакуацией старателей с Клондайка? Чтобы французы не обиделись? Вот только России от их обид не холодно и не жарко. Или чтобы англичане посильнее и пораньше возбудились? Так ведь пораньше оказалось ни к чему, а сила их желания прибрать к рукам золотые россыпи от наличия или отсутствия старателей никак не зависит.

В общем, один раз сделав ошибку, Новицкий был твердо настроен не повторять ее ни в Калифорнии, ни тем паче в Южной Африке. Тем более что на основании уже приобретенного Россией опыта добычи золота он сделал вывод — правильно организованная инфраструктура приносит как бы не больше прибыли, чем собственно мытье и копание драгоценного металла. А для нормального функционирования той самой инфраструктуры необходимо охраняющее ее интересы государство. Поэтому первое, что сделали прибывшие в Калифорнию старатели — они, даже не дожидаясь окончания постройки крепостицы Форт-Росс, объявили себя Калифорнийской Народной Республикой и провели выборы президента на основе всеобщего равного избирательного права. Разумеется, без накладок поначалу не обошлось, ибо построение настоящей демократии, тем более народной — не такое простое дело. Впрочем, на то, что за нужного кандидата в президенты проголосовало чуть больше ста сорока процентов избирателей, никто особого внимания не обратил, и КНР, благополучно пройдя организационный период, приступила к бурному развитию. На очереди было дипломатическое признание новой страны ведущими европейскими державами, но с этим Новицкий приказал не спешить. Для начала хватит одной Португалии, которую наверняка обрадует появление у самых границ испанских владений в Новом Свете черт знает откуда взявшейся вооруженной группировки непонятных личностей. Правда, маркиз де Помбал, правящий в Португалии от имени самоустранившегося от руководства страной короля Иосифа Эммануила, повел себя по-жлобски, то есть потребовал за выгодное для его страны решение еще и денег, но настолько немного, что Сергей велел соглашаться. Разумеется, слегка поторговавшись для порядка.

Так как одна народная демократия уже более или менее состоялась, император в инструкциях своему сыну советовал начать построение государства с самого что ни на есть махрового абсолютизма — просто для разнообразия. А уж потом по месту прикинуть, какой общественный строй окажется более прогрессивным, то есть сможет наилучшим образом обеспечить бесперебойные поставки золота в Россию.

В обоих государствах эту задачу предполагалось решать методом ценовых перекосов. Например, в КНР уже существовала своя валюта, которую Новицкий без особых затей назвал долларом. При продаже золота государству за один доллар нужно было отдать пятнадцать граммов золотого песка, то есть номинально эта единица чуть-чуть не дотягивала до двадцати пяти рублей. Но цены в КНР устанавливались такие, что продуктов и товаров ширпореба на тамошний бакс можно было купить примерно столько, сколько в России на пять копеек.

То есть любой посторонний старатель будет почти все добытое им золото тратить на обеспечение своего пропитания, и только самые удачливые смогут иногда прикупить еще что-нибудь из одежды. А для своих предусматривались различные социальные пособия, подобранные так, чтобы старательный работник мог сделать какие-то сбережения перед возвращением на родину. Или просто пошире жить в Калифорнии, если домой его почему-то не тянет.

Впрочем, Новицкий знал, что совсем лишать людей надежды нельзя, поэтому был предусмотрен механизм получения гражданства КНР любым лояльным к этому государству человеком. Однако алгоритм доказательства лояльности был весьма непрост, и появления первых ассоциированных граждан следовало ожидать не менее чем через пять лет.

Оставалась еще одна тонкость. Ведь пришлые старатели, возмущенные грабительскими ценами в молодом государстве, могли попытаться сами развернуть какую-то торговлю. И вот здесь предполагалось использовать свободолюбивые порывы местного населения, с которым руководству русской колонии было приказано установить наилучшие отношения. То, что это вполне возможно, император знал точно, ведь в его истории между индейцами и населением Форт-Росса никаких конфликтов не было. А испанцы, которые сюда пока еще не добрались, на землях южнее уже успели проявить себя во всей красе, и местные индейцы это знали.

Разумеется, русский император не собирался доходить до такого зверства, как это несколько позже должны были сделать англичане и французы. Нет, русские не будут платить за скальпы своих врагов, ни к чему поощрять этакое живодерство. Есть и куда более цивилизованные методы контроля, причем они еще и более эффективные, нежели тупая оплата скальпов.

В Южной Африке предполагалось организовать примерно то же самое, только денежная единица там будет называться тугрик, ибо император не нашел в планшете сведений, как она именовалась в ЮАР, а ее золотой номинал наверняка окажется выше, ведь месторождения Витватерсранда куда богаче калифорнийских. Впрочем, конкретные цифры еще предстояло рассчитать.

С местным населением в Южной Африке дело обстояло несколько сложнее, чем в Калифорнии. Тут имелись аборигены под названием койсаны и пришлые захватчики с севера — банту. Естественно, вторые тиранили первых, а первые втихомолку гадили вторым.

Однако Новицкий считал, что это не очень страшно. Ведь в условиях межплеменной вражды куда шире круг людей, которым можно будет оказать бескорыстную братскую помощь, в ответ попросив о небольших услугах. Например, предложить банту партию старых кремневых ружей за то, что они пригонят нужное количество рабов-койсанов на строительство дороги от места добычи золота до Дурбана. И объяснить, что грабить не только можно, но нужно всех белых, кроме русских. Тогда в случае предоставления доказательств за это еще и заплатят. Койсанам же можно обещать свободу по завершении строительства плюс помощь в переселении в те места, куда банту еще не добрались. А если кому переселяться не захочется, разрешить жить и работать в поселке, где их никто не тронет — поначалу, разумеется, под охраной.

Через две недели после первого успешного сеанса связи состоялся второй. Не менее, а в чем-то даже более успешный, нежели первый, но более сложно организованный. Начался он с того, что на связь вышла бригантина "Аврора" и сообщила, что возвращение домой после высадки десанта проходит по плану, и в данный момент отрабатывается пункт Б-два. Что означало — "Заря","Аврора" и "Анастасия" встали на якоря в устье реки Рыжей, на картах покинутого Новицким мира фигурирующей как Оранжевая. Где запасаются водой, провизией и дровами перед броском к следующему пункту — остову Вознесения, то есть Б-три. Кодировку географических точек император ввел не для секретности, а для краткости, дабы не передавать длинные названия. А то остров Вознесения, например, в этом смысле довольно неудобен что в русском, что в английском варианте. То, что при этом дополнительно повышается секретность, было хоть и неплохо, но неважно, так как радиостанции пока имелись только у русских, причем в весьма ограниченном количестве.

Собственно, в данном сообщении не было бы ничего из ряда вон выходящего, если бы оно на этом и закончилось. Однако радист "Авроры" продолжал работу, и вскоре лично прибывший на узел связи император узнал, что, оказывается, "Аврора" сейчас неплохо слышит и южноафриканскую станцию, и Москву. После чего в столицу была передана только что принятая радиограмма от Георгия с Софьей. Но и это было еще не все!Пока матросы охотились, двое юнг нашли в песке алмаз. Адмирал Спиридов гарантировал, что это именно он. Вес — примерно полтора карата. И теперь Григорий Андреевич запрашивал инструкций, как быть — продлить стоянку трех кораблей на время, потребное для более углубленного исследования перспективного места? Или оставить там только "Настю", а "Заре" с "Авророй" выполнять первоначальный план?

Император почесал в затылке. Ну надо же, как оно обернулось! В свое время, готовясь к броску в прошлое, он настоял, чтобы в планшеты были внесены координаты всех хоть сколько-нибудь значительных месторождений золота на Земле. Но вот про алмазы как-то забыл, и сотрудники Центра, естественно, напоминать ему не стали. Потому как наличие алмазов никак не могло способствовать скорейшему запуску маяка и, значит, особой необходимости в такой информации не было. А в памяти Сергея только сейчас всплыли отрывочные сведения о том, что в Южной Африке кроме золота добывали еще и алмазы. Однако где и как много — он вспомнить никак не мог, ибо никогда этого и не знал.

— Передай — всем трем кораблям исполнять первоначальный план, — велел Петр. И ненадолго задумался.

Пожалуй, пора получить консультации специалиста. Правда, этот специалист совсем в других областях, но чем черт не шутит? — примерно такие мысли промелькнули в мозгу его величества.

Император глянул на большие часы, висящие на стене узла связи. Они показывали четверть второго, то есть прямо сейчас ехать в Нескучный сад лучше не надо. А вот завтра в первой половине дня будет самое то.

— Ну и что тебе понадобилось на сей раз? — довольно неприветливо встретил гостя Саломатин.

На такую встречу иной мог бы и обидеться, однако Новицкий еще в двадцать первом веке отучился обижаться попусту, то есть когда это не могло принести ему никакой пользы.Поэтому он только улыбнулся.

— Не волнуйтесь, насчет пулемета я настаивать не буду.

В свое время Якову было предложено разработать пулемет, но он отказался, причем из моральных соображений.

— Его мы прекрасно сделаем и сами, — продолжил император. — Ведь главное, чего я тогда не знал — возможно ли вообще при имеющейся производственной базе сделать такое оружие. Но вы не сказали, что это невозможно, и отказались именно из соображения неучастия в интенсификации смертоубийства. Ну, а раз ничего выходящего за рамки текущего уровня развития нет, мои специалисты и сами справятся. Думаю, лет через пять пулеметы у меня появятся, а раньше они не очень-то и нужны.

— Ну и хитрая же ты сволочь, — вздохнул Саломатин.

— Благодарю за комплимент, Яков Николаевич, ваших устах он особенно ценен. Ведь в чем-чем, а в подхалимаже вас упрекнуть никак нельзя. Ну а вообще-то я приехал не заказывать что-либо новое, а просто побеседовать на общеобразовательные темы.

— Что, совсем поговорить стало не с кем, все свое окружение уже перевешал?

— Стараюсь, но до таких выдающихся успехов мне еще далеко. Дело в том, что никто, кроме вас, не может быть в курсе интересующей меня проблемы. Что вы знаете об алмазах Южной Африки?

— Ох, дадут тебе за них англичане по рукам, вот ей-ей дадут, чтобы не лез поперед джентльменов. Причем тебе-то ладно, но ведь и мне может рикошетом прилететь.