— От героя слышу, — огрызнулась невпопад Маруся. Все еще обессиленная, она сидела в кресле в углу комнаты и внимательно разглядывала распростертую на кровати девушку. Впрочем, феникс вызывала интерес у всех.

— Шеф, если все выйдут, мне будет проще и спокойнее, — оглянулся на сослуживцев Зверобой. Именно ему, как представителю пламенных созданий, досталась участь будильника. Клеомен, в силу пережитых событий, на эту роль пока не годился.

— А кто все тушить будет? — возмутилась Горица, когда взгляд черта сосредоточился на ней.

— Я без нее не пойду, — угрюмо пробубнил Иму.

Зверобой остановил внимание на Клеомене и молча вопросительно поднял брови.

— Нет! А если тебе пламени не хватит?

— Я без него не пойду. Не смотри на меня так, — виновато улыбнулась Мос.

— Издеваешься? — искренне удивился Лик, когда очередь добралась и до него.

Зверобой сердито уставился на Марусю. Вот уж кому в комнате точно делать нечего.

— Единорога тебе в... — начала было излагать мысль Руся, но сил закончить ответ в эмоциональном ключе не хватило, поэтому она продолжила спокойнее и тише. — Короче, я тут посижу. Мне еще пыль в подвале собирать.

— В упряжку единорога ему? — Аниото повеселел и скрывать этого не собирался.

— Змий с вами! — беспомощно воскликнул Зверобой. — Просто отойдите тогда.

Черт отодвинул членов группы к стенам, вернулся к кровати и на пару минут застыл в задумчивости. Сознаваться, что нервничает, совсем не хотелось. Он летаргический сон-то видел впервые, не то что феникса. Черт сощурился. Совсем щупленькая птица. Ростом не больше ста шестидесяти сантиметров, с тонкой талией и нежными изящными изгибами тела. Маленькую голову украшали чуть оттопыренные уши, густая пепельная шевелюра и кукольное личико с пепельными бровями и ресницами. Кожа отливала золотом. В обоих мирах не существовало ни одного достоверного изображения феникса. Птицы уничтожали любой намек на правдивый исторический документ, а его автора ослепляли или вовсе лишали жизни. Отчего-то этому роду из поколения в поколение хотелось жить в окружении домыслов и легенд. Есть группа ученых, всерьез утверждающих, будто фениксов не существует и не существовало никогда. Даже доказательства своей теории имеют.

— Неспроста Дингир смылся, — прошептал беззвучно Зверобой. — Крыса всегда беду чует.

Он закрыл глаза и постарался настроиться на маниту феникса. Девушка почти не дышала, ее сердце билось настолько медленно, что уловить поток энергии в крови было крайне сложно. Наконец, Зверобою удалось зацепиться за теплое жидкое пламя. Он чуть подался вперед и впустил это пламя в себя, смешивая его с синим огнем своего маниту. Сердце феникса начало постепенно ускорять темп, одновременно пробуждая весь организм.

Зверобой открыл глаза. Языки ледяного пламени блуждали по его коже, запрыгивали на кровать и тяжелый балдахин, стремясь уничтожить все на своем пути, но замирали, сталкиваясь с желтым, почти белым огненным потоком, поглотившим ту часть кровати, где лежала она. Феникс застонала, с трудом села и открыла глаза. Черт завороженно уставился в светящиеся бесконечной силой озера.

Птица, в свою очередь, неотрывно смотрела в ледяные синие глаза незнакомца. Она никогда не думала сливаться силой с кем-либо, тем более с чертом. Сложно представить большую глупость, но опыт оказался на удивление приятным. За всю свою жизнь она впервые почувствовала холод, и это было так ново, так потрясающе необычно. Все еще завороженная взглядом этих синих глаз, Харикон вспыхнула сильнее, медленно поднялась, приблизилась к черту и поцеловала его. Отныне это был ее мужчина, и его мнение роли не играло. Феникс все всегда решает сама.

Зверобой замер от неожиданности. Женщины всегда проявляли к нему интерес — дело было привычным. Непривычной была сама женщина, точнее, девушка. Поцелуй ее тоже был весьма необычным. Одарив его волной нежного тепла, разлившегося по всему телу, феникс вспыхнула ярче и резко погасла.

— Ох, благодарю! — устало всхлипнула берегиня. — На вас воды не напасешься.

Харикон нахмурилась и медленно оглядела шестерых незнакомцев. Бог, ведьма с печатями аптекаря и сосудом, черт, два кота и водная дева — несовместимая компания, однако ж в них ощущалось полное единение. И принадлежащий ей черт входил в эту группу.

— Вы кто? — тихо спросила она.

И снова Зверобой замер. На этот раз мыслей его лишил хрипловатый глубокий голос.

— Ты защитник? — Феникс сосредоточилась на лице черта. Ее глаза изменили цвет, став черными, словно угли.

Зверобой согласно кивнул:

— Да. — Но тут же спохватился. — Что? Нет!

Все очарование птицы как рукой сняло. Он потух, вырвался из горячих объятий и отпрыгнул на добрых три шага.

— Защитник?! Я? — Черт обернулся к коллегам. — Что со всеми такое? Я похож на защитника?

Иму сначала прыснул, потом не выдержал и рассмеялся. Зверобой зло сощурился.

— Это не смешно!

— Какой странный. — Феникс спрыгнула с кровати и как была в одной полупрозрачной сорочке прошла мимо Зверобоя к окну. — Не защитник, и ладно. Мне не важно. В любом случае ты мой.

— Что?! — изумился черт под аккомпанемент нового приступа смеха аниото.

— Ты мой, — громче повторила Харикон, внимательно изучая живописный вид парка и болот за стеной. — Смирись.

— Как самочувствие? — выступил вперед Лик, придержав за плечо растерянного и возмущенного Зверобоя.

— Неплохое, — пожала плечами птица. — Хотя это странно. Должно быть отличное. Никакого прилива сил после отдыха не чувствую.

— Вы помните, когда, как и где уснули?

— Да. Уснула сама. Где говорить не стану. Проспала больше столетия. Что это за место?

— Поместье семьи Гуфо.

Феникс обернулась и с любопытством взглянула на бога.

— Гуфо? Что-то знакомое. Не помню, где слышала. Очередной коллекционер? — Птица вдруг нахмурилась и поджала губы. — Опять усыпальницу нашли? Да что за создания-то такие?! Ни смерти не боятся, ни пламени. Кто меня выкрал?!

Седые волосы взметнулись будто от порыва ветра и вспыхнули.

— Арно Гуфо, — мягко проговорил Лик. — Он уже казнен.

— Да?

Пламя погасло. Кукольное личико феникса приобрело обиженный вид.

— Как Вас называть? — учтиво поинтересовался Ликург, чуть приблизившись к птице.

Девушка прикусила нижнюю губу. Она часто заморгала, борясь с непрошенными слезами.

— Харикон. Что на этот раз? Выставляли на всеобщее обозрение за деньги? Или опять перепродавали на аукционах?

— Вот уроды! — искренне возмутилась Горица. Ей и в голову не могло прийти, что где-то существует жизнь более беспомощная, чем человеческая. Удивлена была не одна она.

— Тебя использовали, как батарейку для системы безопасности этого дома, — прервала повисшее тягостное молчание Руся. — Поэтому ты себя чувствуешь не так хорошо, как могла бы.

Феникс повернулась к ведьме.

— Вы ищейки?

— Нет. Мы сотрудники Межмировой уголовной полиции.

— Мне нужны знания и одежда, — Харикон огляделась по сторонам, нашла стул и присела на его краешек.

Маруся сощурилась, глядя на легендарное и далеко не безобидное создание. Ожидания с реальностью не совпали. Жар-Птица оказалась самой обыкновенной раненой, испуганной девчонкой. Русе было хорошо знакомо это сочетание слов и жестов, которыми пользовалась феникс, может, даже слишком. Когда-то давно поведение дефектной дочери рода Козловых напоминало ту же смесь нахрапистости и беспомощности. Маруся взглянула на шефа. Лик поймал ее взгляд и мягко улыбнулся в ответ. Он все видел, все знал и намеревался держать под контролем.

— Думаю, моя одежда подойдет больше всего, — прошептала Мос. — Сейчас вернусь.

Руся снова сосредоточила внимание на Харикон. Та ответила агрессивным тяжелым взглядом, однако ведьму, к своему удивлению, не напугала. Напротив, полоумная вдруг приветливо улыбнулась. В первое мгновение феникс растерялась, потом пришла в себя, тряхнула головой и отвернулась.

Лик осторожно наблюдал за обеими. Не будь он знаком с Рыжиком, то решил бы, что ведьма перед ним — осмотрительное умное создание, но это была Маруся, поэтому питать иллюзии он был не намерен. Его Рыжик поняла проблемы феникса только потому, что сама когда-то имела схожие. И ответную реакцию начала выдавать неосознанно, по запомнившейся схеме. Вероятнее всего, так с правнучкой поступала Береслава.

— Харикон. — Лик взял еще один стул, поставил его рядом с креслом Маруси и сел, закрыв Рыжика собой.

Феникс изобразила вежливое внимание.

— Как думаете, возможно ли что-то вспомнить? Видения или сны Вас не посещали?

Девушка замолчала и замерла. Она с готовностью обратилась внутрь себя.

— Возможно, — минут через пять она ожила. — К чему интерес? Разве не казнен виновник моего похищения?

Зверобой тихо прыснул. Надменная, избалованная, эгоистичная — ни одного положительного качества еще не обнаружила.

От Харикон реакция черта не ускользнула. Она поджала губы и исподлобья взглянула на того, кого так поспешно избрала своим мужчиной. Феникс находит одного достойного, сама сила пламени направляет ее. В общей памяти предков не хранились воспоминания об ошибках. Хорикон сердито засопела, сообразив, что детали ее предшественницы уносили с собой в пепел. Теперь и не понять, как в действительности начинались отношения у других птиц. Если верить общей памяти, то избранник всегда осознавал, какой дар получает, какие возможности открываются перед ним. А этот не знал ничего!

— Система работала со здешними постояльцами. Нам хотелось бы узнать их судьбу.

Феникс перевела взгляд на бога.

— Как вас всех называть?

— Да, прошу прощения, — спохватился он. — Я Ликург. Это моя группа: Маруся, Клеомен, Горица, Иму...

Лик поочередно указывал на подчиненных.

— Со Зверобоем Вы познакомились в первую очередь. А за одеждой вышла Мосвен.

— Вы не похожи на группу Интерпола по обезвреживанию объектов.

Новые знакомые переглянулись, будто мысли друг друга были способны по одному только взгляду прочесть, да еще так же ответ дать.

— Я это узнала только что, из общей памяти. Одна из фениксов полцикла назад наблюдала, как подпольную лабораторию в Иномирье уничтожали. Там расщепили всех и заживо. Потом собрала чужие знания и записала для нас. Опасные объекты стирают с поверхности обоих планет, все источники, создавшие объект, тоже.

— Все? — Маруся выглянула из-за шефа. Она озвучила общий вопрос.

— Все, — кивнула Харикон. — Я спала, и сны мои никак не связаны с реальностью. Но про детей знаю. Вижу лицо старого полукровки психолога. Он с ними тут работал. Выжил случайно. На момент облавы на крыше сидел, окрестностями любовался, успел спрятаться у крайней башни и наблюдал, как их всех поймали и уничтожили, одного за другим. Всех детей.

В комнате воцарилось тягостное молчание.

— Кто уничтожил? — Горица, как и остальные, поняла кто, но в отличие от коллег поверить в услышанное не могла.

— Вы, — дежурным тоном ответила феникс. — В смысле, ваши предшественники. Кто ж еще? Правда, дети без боя не сдались. Старик говорит, они с собой забрали в три, а то и в четыре раза больше.

Иму свистнул.

— Да, — согласился с аниото Лик. — Это объясняет движение остаточной энергии погибших.

— Но не объясняет ее идеальную сохранность, — возразил Клеомен.

Руся тоже встрепенулась:

— И с девочкой непонятно.

— С какой девочкой? — не поняла Харикон.

— С волчицей маленькой. Ее маниту тут бродит цельное...

Договорить Марусе не дала Мосвен. Дверь распахнулась, и кошка плавно вплыла в комнату:

— Вот это должно пойти.

Она приблизилась к фениксу и протянула ей простой набор: спортивные брюки, топ и футболка.

— Спасибо.

От Лика не ускользнула скрытая растерянность в интонации. Принимать помощь их новая знакомая не умела, хотя и произнесла слово благодарности без видимого труда. Эйдолон сощурился. Если он верно все оценил, то теперь Харикон постарается устранить охватившее ее из-за одежды беспокойство, если быть более точным, попытается дать нечто ценное взамен. И, конечно же, как-то зацепить, вероятнее всего указать на некий непрофессионализм.

— Старик говорил много лишнего для нас, но вам, полагаю, это будет интересно, кто бы вы ни были. Потому как я теперь понятия не имею, чем вы занимаетесь, если не подозреваете о реальной деятельности собственной организации, — Харикон на мгновение замерла, заметив мимолетную улыбку на лице бога, потом настороженно продолжила. — По версии официальных лиц в поместье над детьми ставили эксперименты, но дед утверждал, что ничего подобного здесь не происходило. Основной задачей была реабилитация трудных подростков после жизни в социуме. Психотерапевт, психолог, плюс правовед, математик, черт-языковед, еще работали удаленно с ребятами и были зачислены в пропавшие без вести гематолог, он же гениальный специалист по маниту, психиатр. Сам старик занимался проблемами оборотней, хвастался какой-то уникальной работой в области исследования клинической ликантропии и врожденного гипертрихоза у людей. Подробности не описаны.

— Они жили здесь счастливо, — всхлипнула невпопад Горица. — Я имею в виду, это же очевидно! Если сложить все, что уже удалось выяснить...

Иму обнял русалку сзади и прижал к груди.

— Всеми брошенные, никому не нужные, но слишком сильные, чтобы общество могло предоставить их самим себе...

— Не накручивай себя, — сдержанно, ласково, но все же довольно сурово скомандовал леопард.

Из глубины дома донесся пронзительный крик, почти визг. Группа сорвалась с места.

— Зверобой с птицей и Марусей. Остальные за мной, — скомандовал Лик, проигнорировал недовольные выражения лиц Рыжика со Зверобоем и выбежал за дверь. Поскольку крик не прекращался, обнаружить его источник труда не составляло.

На первом этаже в законно занятых два года назад апартаментах Тварь негодовал по поводу постигшего его несчастья.

— Что здесь происходит? Где, змий задери, мои вещи?! Где отснятый материал?! Где?! Махта-а-аб! — взвыл под конец тирады Тварь. — Где эта проклятая Рудабе? Махта-а-аб!

Пери неторопливо выплыла из своих апартаментов навстречу подоспевшим Ликургу с командой. На крики непосредственного начальства она не обращала ровным счетом никакого внимания.

— Позвольте отблагодарить вас?

Лик остановился и внимательно оглядел женщину. Зеленоглазая, темнобровая, с густой копной темных волос, скрытых под покрывалом, плавная, теплая и тягучая, словно горячая патока, теперь, когда зрение не туманила магия аптекарей, в Махтаб ясно ощущалось маниту благороднейшего из родов. Эйдолон склонился в учтивом поклоне.

— Могу я, наконец, покинуть это место?

— Да, несомненно. Но только в сопровождении и после беседы с одним из моих сотрудников. Это не займет много времени. — Лик понимал, как должно быть эта несчастная жаждет увидеть ребенка, но существовали определенные правила, которым он не мог не следовать.