История одного эльфа

Вздохнув, я покачал головой и скользнув в тень, побежал дальше. Всему свое время, а пока стоит хотя бы выбраться из леса. Кстати, даже ночью, повсюду кипела жизнь и проскальзывая невидимкой мимо местных обитателей, я только удивлялся их многообразию. Уже знакомые медведесовы, их дальние родственники или просто похожие создания, стайки четвероногих парнокопытных животных, волки разного цвета и размеров, куча различных пород кошачьих хищников, медведи совершенно невообразимых размеров, кабаны с клыками больше моей руки, здоровенные дикобразы, ящерицы всех видов и расцветок, хряко-подобные существа, но с руками вместо передних копыт и передвигающиеся на двух конечностях. Вообще, всех не перечислить, причем, не все из них являлись обычными животными. Я даже заметил издалека играющую на флейте дриаду, но быстренько смотал подальше — встречаться с потомством Кенариуса совсем не хочется. Древний козел здорово подгадил Иллидану по жизни и оказаться вновь в его лапах совсем не хочется — вдруг в этот раз он вообще лишит меня способности не только двигаться, но и мыслить? Лучше уж к Майев тогда самому вернуться! Так что нафиг! Буду избегать потомства козла как самой страшной заразы. Достоверно известно, что его дети способны в лесу связаться с рогатым папашей практически мгновенно! Так что дриады и хранители для меня даже опасней, чем встреча с патрулем ночных эльфиек. Там, если пристанут, можно отбрехаться родственными отношениями со скончавшимся недавно узником, благо, родился не один десяток мальчиков, некоторые из которых и вырасти уже успели, а вот с отпрысками полубога подобный номер не пройдет. Да и удрать от таких существ в лесу намного труднее, чем даже от опытных эльфиек-следопытов. Так что лучше не создавать себе лишних проблем.

К сожалению, ограничения зрения мешали мне определиться на местности по наиболее заметным ориентирам, как гора Хиджал или опоясывающие Ашенвальский лес цепи гор, потому мне приходилось напрягать память, высчитывая примерное местоположение на данный момент и расстояние до границы владений ночных эльфов. И как на зло, даже магией не воспользуешься, как в свое время поступал Иллидан, когда появлялась необходимость осмотреть местность дальше нескольких километров — конспирация, демоны ее побери! Так что приходилось мне передвигаться по лесу только в общем направлении, делая крюки и обходя редкие патрули, способных почуять меня существ и места расположения лунных колодцев. Пусть рядом обычно никого не бывает, но передвигающиеся по Ашенвалю эльфы предпочитали останавливаться на отдых именно рядом с ними и пару раз я чуть не наталкивался на таких одиноких эльфиек. Оставалось только радоваться, что мое ограниченное зрение обладало и несомненным достоинством — способностью видеть даже невидимых или спрятавшихся существ. В этом мире даже самые простые растения поглощают и выделяют ману, чего уж говорить о животных и разумных существах. И благодаря этому, они все обретают огромную четкость для меня, выделяясь на фоне всего остального. Самая натуральная подсветка целей, блин! ... А это откуда вылезло? Кто бы знал, как раздражает иметь дырявую память!

Передвигаясь преимущественно по ночам и отдыхая днем, я все дальше отдалялся от места своего многолетнего заключения, постепенно привыкая к обретенной свободе. Если кто думает, что это так легко после полутысячи лет неподвижного парения в камере, то его ждет жуткое разочарование. Мне приходилось постоянно напоминать себе, что телу теперь необходимо пить и есть, избавляться от пыли и грязи, неминуемо налипавших на одежду и кожу. Ну и еще куча всяких мелочей, что необходимо делать каждому существу, чтобы чувствовать себя относительно комфортно. Да что там говорить, если несмотря на приобретенные рефлексы, мне приходилось прикладывать определенные усилия просто чтобы передвигаться бесшумно при беге. Учитывая, что даже Иллидан от многого отвык за тысячи лет, выручала только его жизнь, полностью прожитая до заключения в тюрьму. Но по мере проходящих в движении дней, точнее — ночей, я заново учился существовать в телесном облике. Увы, но от своей прошлой жизни остались только смутные клочки воспоминаний даже в отношении мелочей, потому и приходилось руководствоваться чужим опытом. Не в малой степени помогла необходимость охотиться исключительно из лука, не полагаясь на магию. Собственно, разделывать и готовить добычу заклинания не помогут в любом случае. Пусть я могу не есть в течении недель, поддерживаемый своей силой, но отказываться вновь ощутить весь вкус зажареного на костерке мяса? Ищите другого идиота! Это же невозможное блаженство — пить чистейшую воду из родников, пережевывать любую еду челюстями после сотен лет неподвижности! Пока не попробовал все это заново — даже не знал, чего оказался лишен. И какое это наслаждение — вновь чувствовать себя по настоящему живым. Пусть единственное, что я помню о том месте, где оказался после смерти и откуда меня выдернул Иллидан, это совершеннейшую пустоту и отсутствие привычных ощущений, но и этого хватает для того, чтобы пропало всякое желание туда возвращаться.

На девятый день моего не такого уж торопливого путешествия, я наконец выбрался к границе Ашенвальского леса и оказался у подножия гор. По крайней мере, начавшая скудеть растительность и более каменистая почва под ногами, постепенно идущая вверх, на это ясно указывали. Поскольку я держался в отдалении от нормальных дорог и даже тропинок, проложенных ночными эльфами, то и вышел отнюдь не рядом с удобным перевалом. Учитывая, что на таких местах всегда стоят заставы, дорога туда мне заказана, так что придется освежить скалоланые навыки и пытаться перебраться через пояс гор напрямую. Радует только то, что так далеко от центра владений ночных эльфов, обычной магией можно пользоваться почти безопасно — некому проявить любопытство к появившемуся вдруг рядом магу. К тому же, на одном из привалов я наконец осмотрел тот странно знакомый мне кинжал и определил в нем довольно полезный артефакт пространственного прыжка. Типа того, что умеет использовать Майев. Иллидан их в живую никогда не видел, да и не интересовался раньше, поскольку перемещаться в пространстве у него и ногами неплохо получалось. Но про отдельные отряды войск, что использовали в бою такие артефакты слышал. А теперь вопрос — каким образом я его узнал? Не Иллидан, а я сам? К прошлой жизни возникает все больше вопросов, ответов на которые мне, судя по всему, узнать не суждено. Раздражает!

В любом случае, подобный кинжальчик очень даже пригодится мне в путешествиях, хоть перемещаться можно только в пределах прямой видимости, но именно с этим у меня проблем нет — хоть за сплошную стену, если я увижу, что за ней находится. Собственно, именно мое зрение наиболее полно раскрывает возможности данного артефакта. Причем, им может пользоваться не только маг, но и обычный эльф, поскольку питание на прыжок собирается самим артефактом из окружающей среды, а не владельцем. Конечно, это порождает некоторые трудности непрерывного использования, но для магов предусмотрена лазейка из возможности непрерывной подпитки накопителя кинжала. На досуге можно будет попробовать разобраться с принципом работы вложенного заклинания, научившись прыгать подобным образом без костылей, но пока и так сойдет.

Испробовав несколько раз артефакт, чтобы набить руку, я двинулся на покорение гор. Какое счастье, что Иллидану были известны некоторые бытовые заклинания, на подобии того же обогрева, очень полезного в холодные ночи. Сомневаюсь, чтобы в горах даже летом было жарко. Пусть я и не вижу снизу, но на вершинах наверняка лежит снег и очень холодно.

Глава 7.

Вырвавшись из повседневной рутины важных дел правителя, Тиренд наконец нашла время посетить с инспекцией тюрьму под Хиджалом. Конечно же, это была всего лишь небольшая отговорка перед собой, чтобы оказаться в месте, где закончилась жизнь давнего друга, чья смерть оставила на сердце эльфийки неожиданно глубокий рубец, но может же даже волевая и властная женщина иметь свои маленькие слабости? Одной из таких слабостей верховной жрицы Элуны были друзья, остававшиеся еще со времен Войны Древних. И вот, еще один из них оказался мертв, причем, не малая доля вины лежала на совести самой эльфийки, способствовавшей заключению Иллидана. От одной мысли об этом на глаза Тиренд наворачивались слезы. Былая уверенность в опасности Иллидана для мира начинала постепенно улетучиваться — да и смысл в этом, когда друг детства мертв? — оставляя взамен чувство горечи. В душе Тиренд еще лелеяла слабую надежду, что когда-нибудь они трое будут так же беззаботно проводить время вместе, как в далеком детстве и молодости, но теперь осталась только она и спящий Малфурион. И жрица даже не могла предсказать его реакцию на новость о смерти брата. Несмотря на всю свою твердолобость и упрямство, друид по-прежнему любил своего единственного брата.

Толчок от верного спутника прервал печальные размышления Тиренд. Слабо улыбнувшись, она погладила огромного тигра по голове и продолжила путь по туннелю, проложенному к древней тюрьме, содержащей в себе самых опасных существ разных рас, в том числе и из ночных эльфов. Небольшая свита из верной помощницы Шандрис и пары лучниц, до этого почтительно ожидавших задумавшуюся повелительницу, двинулась за ней. Несмотря на некоторую опасность пещер, данная часть была неплохо вычищена стражницами от наиболее опасных монстров, а оставшиеся остатки торопливо убирались при одном виде небольшой компании ночных эльфиек. Так что брать с собой полноценное сопровождение Тирен просто посчитала не нужным. Да и не стоит подданым видеть свою правительницу тоскующей по одному из опаснейших преступников калдореев. К сожалению, память простых эльфов коротка и все хорошее быстро выветривается из памяти, оставляя только плохое. Так же произошло и с историей Иллидана Предателя, ставшего настоящим пугалом на равне с королевой Азшарой. А то, что победа над демонами не состоялась бы и без участия охотника на демонов — никто предпочитал не вспоминать. Да и много ли осталось тех, кто видел Войну Древних в живую? Покачав головой и отбросив не веселые мысли, жрица ускорила шаг.

У массивных распахнутых ворот ее уже ждали — в сопровождении пары стражниц, стояла сама начальница тюрьмы.

— Приветствую, владычица, — поклонились все трое, — мы ожидали вас.

Сдержанно кивнув, Тиренд вошла в большой холл, ведущий на первый уровень тюрьмы. Именно на этом уровне располагались бараки стражниц, склады провизии и тому подобные подсобные помещения, необходимые для нормального существования охраны. Собственно, в одном из имеющихся залов и был вынесен приговор Иллидану. На самом последнем уровне, где его содержали, жрица никогда не была и вообще старалась лишний раз не думать об отбывающем там пожизненный срок узнике.

— Проводи меня в... его камеру, — приказала Тиренд, сообразив, что сама может просто заблудиться во множестве коридоров и уровней древней тюрьмы.

— Как прикажете, — кивнула Майев, — прошу за мной.

Чуткий слух жрицы уловил в ее голосе нотки... неодобрения? Списав это на игру воображения, эльфийка последовала за тюремщицей. Залы, переходы, клетки, камеры, тяжелые каменные стены — все это действовало угнетающе на жрицу, привыкшую к простору и вышине неба. Так что когда они остановились у очередной решетки, Тиренд даже не сразу сообразила, что оказалась у цели своего посещения.

— Значит, здесь он и проводил все время заключения, — тихо прошептала она, проводя по покрытому знаками металлу.

Представив тысячи лет в подобном каменном мешке, полностью неподвижным и без возможности хоть с кем-нибудь поговорить, жрица ощутимо содрогнулась. Может быть, милосерднее было бы просто казнить Иллидана, чем подвергать такой пытке.

— А тело Иллидана...

— Рассыпалось в прах, который я приказала развеять на поверхности, — равнодушно перебила ее Майев. — Не думаю, что он бы возражал хоть в таком виде оказаться под светом луны.

Остановив вскинувшуюся на подобное неуважение Шандрис, Тиренд нахмурилась.

— А вещи?

— Клинки в сокровищнице, повязку забрала я, а остальная одежда сожжена, — ответила тюремщица.

— Могу я забрать повязку? — спросила жрица.

Оружие Иллидана не примет никого, кроме своего хозяина, а ей хотелось бы оставить какую-нибудь вещь на память о друге детства, кроме демонического оружия.

— Нет, — последовавший ответ немного обескуражил правительницу ночных эльфов и заставил подозрительно прищуриться на тюремщицу.

— Да как ты смеешь отказывать верховной жрице Элуны и нашей правительнице! — нахмурилась Шиндрис. — Твое дело — лишь повиноваться ее пожеланиям!

— Не думаю, что это касается личных вещей ее подданных, — равнодушно возразила Майев.

— Шандрис, хатит! — осадила свою подругу Тиренд, пока не желая устраивать скандал.

А ничем иным это не закончилось бы, посколько сопровождающим начальницу тюрьмы так же не понравился тон общения лучницы.

— Каким он был до своей смерти? — спросила она, вновь поворачиваясь к камере лицом — просто из опасения не удержать маску спокойствия на лице, получив ответ на заданный вопрос.

Каким еще может быть эльф, тысячелетиями ждущий своей смерти? Естественно, полным ненависти к своим пленителям.

— Каким? Любителем пошутить над своими охранницами и завернуть мозги в трубочку окружающим ради собственного удовольствия! — неожиданно возмущенно фыркнула одна из стражниц. — Нахал!

— Что?!

Слитный вопль четырех эльфиек эхом прокатился по коридору.

— Если вы думаете, что он исходил злобой и ненавистью к окружающим перед своей смертью, то вы очень сильно ошибаетесь, — пожала плечами Майев, — как раз в последние столетия с ним было просто интересно пообщаться на разные темы, хоть и хотелось иногда придушить за слишком острый язык.

— Мы об одном Иллидане говорим? — поразилась Тиренд, резко разворачиваясь с выражением надежды на лице.

Слишком уж это было похоже на его поведение в молодости.

— Я тоже спрашивала его о не совсем адекватном поведении обреченного на вечное заключение узника, — хмыкнула стражница.

— И?

Все четыре эльфийки заинтересованно подались вперед -несмотря на свои поступки, Иллидан был очень харизматичной личностью и это признавали даже его враги. Потому, узнать немного больше о неоднозначной личности охотника на демонов тянуло многих.

— Он ответил, что надоело тратить силы и чувства на идиотов и фанатиков. Сами хотят пожинать плоды своих решений? Пусть, а ему уже все равно.

Тиренд поморщилась — слова Иллидана явно намекали на Малфуриона и его знаменитую твердолобость. Ей даже не пришло в голову отнести эти слова и на свой счет.

— Конечно, не думаю, что с головой у него было все в порядке после стольких тысячелетий заключения, — продолжила Майев, — но общаться с Иллиданом было по крайней мере интересно, в отличие от других наших заключенных.

Удивленная жрица уже хотела поинтересоваться, с чего бы это охране общаться с заключенными, но ее прервали. Сначала зазвучала сирена, а потом прибежал совсем молоденький эльф, на вид, едва ли разменявший свою третью сотню лет.