Хроники "Скорпиона". Книга I. В поисках берега

Наконец капитан Слейтон остановился и сурово обвел взглядом собравшихся и ровным четким голосом сказал:

− Офицеры! Субмарина, на которой мы служили, и которая давно стала нашим родным домом должна быть затоплена. Так гласит секретная инструкция. При любых обстоятельствах, когда субмарина не может дальше выполнять задачу и не может прибыть в какой-либо порт, где базируется наш флот, и получить помощь не представляется возможным, субмарина должна быть затоплена, а экипаж необходимо эвакуировать. Вы знаете, что Мельбурн до последнего времени оставался единственным портом дружественного нам государства, где мы могли базироваться. После физического ухода высшего руководства Австралии таких портов больше нет. Мы не в праве подвергать лодку и секреты нашего государства опасности и не можем заходить для стоянки в какие-либо порты, где субмарина может быть захвачена, а экипаж интернирован.

"Что он такое говорит? − подумал Митчелл. − Никакие инструкции не запрещают нам зайти в австралийский порт Хобарт".

− Пока мы служим на нашем корабле, − продолжал командир, − мы обязаны выполнять инструкции и команды старшего офицера. Я как старший офицер и фактически командующий ВМС США приказываю в течение часа подготовить экипаж к эвакуации, все секретные коды уничтожить, и составить соответствующие акты. Экипаж высадить на подготовленные плавсредства и покинуть субмарину. Вы знаете, я принял решение остаться на субмарине до конца. Если кто-то захочет остаться со мной, я буду только рад. Это все господа. Приступайте к выполнению.

Но никто не двинулся с места.

− Капитан Слейтон это не возможно. − Снова повторил свои слова Митчелл. − У нас нет достаточно плавсредств, чтобы эвакуировать команду. У нас только две хорошие лодки на остальных резина совсем порепанная и они постоянно спускают. На них пройти 7 миль до берега не реально....

− Радист! − прервал его командир Слейтон. − Связь с береговой службой!

− Связи с береговой службой нет, сэр, − ответил радист.

− Почему нет?

− Не отвечают, сэр. Есть только связь с администрацией порта.

− Продолжать связываться! Нам нужна береговая служба, чтобы эвакуировать экипаж.

Слейтон снова прошелся туда сюда, заложив руки за спину, и продолжил:

− Это все отговорки, мистер Митчелл. В крайнем случае, мы подойдем ближе к берегу и высадим основную часть экипажа на полуостров Тасмана. Потом со мной отправяться 3 − 5 человек, которые отведут субмарину на глубокую воду и подготовят "Скорпион" к затоплению и на хороших лодках покинут субмарину, − жестко чеканя каждое слово, говорил Слейтон. Он чувствовал, что снова полон сил и решимости, довести начатое дело до конца.

Все молчали. Слейтон снова прошелся в тесном промежутке между пультами управления. Только в углу обвешанный проводами радист, щелкая тумблерами и вращая верньеры, вызывал берег. Прошло еще несколько минут напряженного неопределенного ожидания. После нескольких попыток, наконец, ответила береговая охрана. На просьбу капитана Слейтона прислать катер его, мягко говоря, посылают подальше. Из динамика громкой связи слышится:

− Сэр! У вас аварийная ситуация? Если да, посылайте сигнал SOS. Если нет, то плывите к берегу сами. У нас нет ни людей, ни топлива, чтобы таскаться за 30 миль. Впрочем, если даже вы тоните, то ждите кого-нибудь кто, проходя мимо, подберет экипаж, − в динамике послышался смешок, − Удачи! − и связь отключилась.

− Ш...тур...ман! Карту глубин! − едва скрывая раздражение, прорычал командир. − Где мы можем подойти к берегу!?

− Вот смотрите сэр, − суетливо стал говорить штурман. − Мы сейчас над прибрежным шельфом. Здесь везде глубина примерно одинакова и только возле берега быстро уменьшается. Можно подойти к мысу на полуострове Тасман на расстояние порядка полутора мили. Ближе опасно. Тут нет точных данных о глубине.

− Что у нас сторону океана? − уже овладев эмоциями, спокойно спросил Слейтон и сам склонился над картой.

− Вот сэр, после 25 миль резко увеличивается глубина и на расстоянии от нашего положения, − вращая циркуль над картой, уже спокойно пояснял штурман, − 49 миль глубина будет свыше 10000 футов. Дальше плоское дно.

− Отлично! − командир отошел от штурманского стола и вновь обратился к команде. − Приказ остается в силе. Боцман через полчаса доложите о состоянии и количестве плавсредств. Подготовить экипаж к эвакуации. Подойдем к полуострову, высадим команду и если среди вас есть еще настоящие офицеры и матросы готовые выполнить свой долг до конца, а не только как ощипанные цыплята...., − дальше командир не стал продолжать и несколько секунд внимательно смотрел по очереди на каждого из присутствующих. Почти все отводили глаза или сосредоточено смотрели куда-то в сторону. Только Митчелл и боцман Мартинелли спокойно выдержали взгляд командира.

− Выполняйте приказ. Коммандер Митчелл, через полчаса доложить! − командир повернулся и вышел из отсека.

* * *

После ухода командира в отсеке повисла напряженная тишина. Никто не двинулся с места. Только когда шаги Дональда Слейтона затихли в переходах субмарины, кто-то громко вздохнул. Снова наступила тишина.

Так прошло пару минут, когда вдруг радист унтер-офицер второго класса Реджинальд Бри, который все это время крутил ручки, снял наушники, повернулся на кресле и полушепотом сказал:

− Парни это фантастика. Я поймал местное радио, послушайте, − и он щелкнул тумблер, переключая радиостанцию на громкую связь, и плавно добавил громкость. Отсек заполнила знакомая мелодия. По радио предавали веселую ритмичную песню в исполнении Элвиса Пресли. Сразу повеяло ветерком давно забытых ощущений. Уже несколько месяцев они не слушали радио. В начале года субмарина совершила длительный поход на мертвый север Тихого океана, а когда команда вернулась в Мельбурн, там радио не включали, поскольку местное радио все больше передавало какую-то им незнакомую, и очень минорную музыку, а, кроме того, никто не хотел слушать регулярные сводки о наступлении невидимой "чумы".

Так получалось, что хорошую музыку они не слышали уже почти полгода. Раньше радио им заменял музыкальный центр, что стоял в кают-компании, но уже давно все пластинки заездили до скрипа и они часто пиликали на одном месте, что сильно раздражало некоторых матросов. Поэтому особого интереса слушать музыку команда не проявляла, вот и музыкальный центр уже давно не включали.

Сейчас все, кто находился на центральном посту, потянулся к динамику. Песня в исполнении Элвиса Пресли закончилась. Зазвучала реклама. Но все продолжали жадно слушать рекламу пива, а потом таблеток от головной боли. Вдруг кто-то из присутствующих спросил:

− А слышали, что на Гавайях перед войной снимался фильм с Элвисом в главной роли, как раз когда мы уходили из Перл-Харбора. Не знаете, успели снять?

Никто видимо не знал.

− Ты еще спроси, где сейчас Пресли, − мрачно сказал кто-то.

− Известно где, − и моряк ткнул пальцем верх.

− Между прочим, мой знакомый клялся, что тогда лично видел Элвиса в Гонолулу, − сказал унтер-офицер Скотт Уэдделл, бывший на субмарине специалистом по системам управления.

− Да что толку. Даже если и успели снять фильм, то кто его теперь посмотрит, − задумчиво заметил боцман.

− А что, представляете, если кто-то переживет радиацию, а потом откапает пленки. Вот удивиться, глядя, как жили люди до войны, − мечтательно сказал тот же моряк, что затеял разговор о фильме.

− Да лично мне все, что происходит с нами, напоминает какое-то "черное" кино, − сказал Ридженальд Бри. − И мы сами как бы участвуем в этом кино. Все думаю, когда же сеанс кончится?

− А верно. Все, что происходило со мной раньше, теперь осталось только в воспоминаниях как после просмотра кинофильма. Там в кинозале одна жизнь. Вышел, тут другая, − заметил Скотт Уэдделл.

− Отличие только в том, что в кино можно сходить много раз, а нам снова вернуться в нашу прежнюю жизнь уже нельзя, − заметил лейтенант Велш.

− Принимаю вашу поправку, сэр, − согласился Скот.

− Нет, есть еще отличие. Можно выбрать какое кино смотреть. А в этом кинозале показывают один мрак, − заметил штурман Джефф Дэвис.

Реклама закончилась, и из динамика бодрый голос восторженно затарахтел: "Дорогие радиослушатели, всем тем, кто уже проснулся, но еще нежиться в постели сообщаю, что на улице прекрасная погода. Кто проснулся и еще не вспомнил, то напоминаю, что сегодня четверг 22 августа и уже на часах в студии 9 часов утра. Вы слушает радио Хобарта и мы сделаем все, чтобы ваше настроение сохранялось прекрасным весь день". Из динамика снова полилась веселая музыка.

− Живут же люди, у них и радио работает, и, похоже, помирать они не собираются, − с сожалением сказал Реджинальд Бри.

− И мы умирать не собираемся, − сказал боцман.

− Так объясните это командиру, а то он совсем "сорвался с резьбы"! − эмоционально сказал лейтенант Виллис.

− Это кто "сорвался с резьбы" мистер Виллис!? − по ту сторону от двери стоял Дональд Слейтон. Однако неожиданное появление командира не смутило лейтенанта:

− А разве нет? О каком долге вы нам тут говорили, если нашей страны уже нет почти два года? Нет государства, которому я давал присягу, нет и присяги, − и Виллис развел руками, − ничего нет, а скоро совсем ничего и никого не будет.

− Вы отказываетесь от присяги, находясь на борту боевого корабля. Я имею все основания для вашего ареста, − жестко сказал командир.

− А у вас есть право меня арестовывать, мистер Слейтон? Если вы еще не поняли, то такого государства, которое дало вам право здесь на субмарине казнить и миловать, уже нет. Еще пока мы находились в зоне юрисдикции, нашего союзника Австралии вы могли считаться командиром, но с того момента, как и это государство фактически исчезло, извините вы такой же простой человек как любой из нас.

− Бунт? − взревел командир. − Боцман! Возьмите двух матросов и арестуйте мистера Виллиса, за неподчинение командиру и призывы к мятежу! − Слейтон и решительно вошел в отсек. В руках он держал пистолет. Так вот куда он ходил, поняли все.

Но боцман Мартинелли даже не пошевелился. Все стояли и сидели на своих местах и молчали. Дональд Слейтон, сверкая глазами, прошелся по отсеку, глядя то на одного, то на другого члена команды. Наконец он остановился перед боцманом и глядя прямо ему в глаза жестко спросил:

− Вы мистер Мартинелли также отказываетесь выполнять мои приказы?

− Да, сэр, − спокойно, но решительно сказал боцман.

− Спрячьте пистолет мистер Слейтон, − сказал Митчелл. − Вы кажется забыли, что мы все уже почти покойники. Но мы еще люди, которые хотят пожить, хотя бы столько, сколько Господь каждому из нас отмерил. А вы не бог, мистер Слейтон, чтобы решать, сколько нам жить и когда умереть.

− Я не мешаю вам жить столько, сколько вы хотите, мистер Митчелл, − стоя теперь перед помощником, громко говорил Слейтон. − Я как раз и стараюсь высадить на берег всех, кто хочет еще пожить. Я всего лишь настаиваю на выполнении присяги и тех инструкций, которые мы обязались выполнять, приняв на себя присягу.

− Может, я что-то не понимаю, мистер Слейтон, − вставил стоящий рядом боцман, − но вначале вы хотели почти всю команду оставить на верную смерть в Мельбурне. Потом хотели высадить всех в порту Стэнли. Сколько там от Мельбурна до порта Стэнли? − Обратился он к штурману Джеффу Дэвису.

− Примерно 150 миль. − Ответил Дэвис.

− Вот! Мистер Слейтон всего 150 миль. Значит, радиация там будет через месяц, если что-то в этом дерьме понимаю, − и боцман, видимо растратив свой запал, замолчал.

− Ну а сейчас, − вступил в спор штурман Джефф Дэвис, − вы мистер Слейтон хотите высадить нас на пустынный берег полуострова Тасмана. Да здесь на всем полуострове кроме нескольких рыбачьих деревушек есть только один сейчас уже мертвый город. Я говорю о Порт Артуре, самой знаменитой тюрьме всей Австралии. И вы хотите нас тут высадить? Как будто мы преступники. Я тут успел посмотреть по карте, − обратился он уже ко всем присутствующим. − От того места, куда вознамерился высадить нас мистер Слейтон до Хобарта целых 45 миль, которые нам придется идти пешком.

Отсек загудел:

− На кой черт мы тут вообще рассуждаем! Идем в Хобарт и все! − громко сказал кто-то.

Слейтон нервно прошелся по отсеку и сел в кресло на своем рабочем месте. Наступила тишина. Командир помолчал с минуту, как бы собираясь с мыслями:

− Хорошо, я вас понимаю господа офицеры, вы потеряли почву под ногами. Но вы же военные моряки и долг для вас превыше всего. Разве не так? − и он, замолчав, обвел присутствующих взглядом, но никто на риторический вопрос не ответил. − Не важно, что государства нет, но мы то и есть. Мы здесь на "Скорпионе" осколок того самого государства. Как вы не понимаете. Все это, − и командир обвел рукой отсек, − и есть территория Соединенных Штатов. Пусть уже нет Президента и Конгресса, но я ваш командир по праву передачи власти теперь командую на этой последней пусть и маленькой части территории США. И если мы будем нарушать устав, и законы нашего государства вот тогда оно окончательно погибнет. Но предупреждаю. Пока я командир, я этого не допущу! − И Слейтон решительно рубанул воздух рукой, в которой он все еще держал пистолет.

− Капитан Слейтон, но ведь вы сами своими руками хотите отправить на дно, этот как вы выразились последний осколок государства, − заметил Митчелл, − Мы же наоборот хотим сохранить субмарину и сохранить часть Америки.

− Как вы не понимаете затопление субмарины неизбежность. Так велит устав и инструкции. Если вы нарушаете устав, вы не можете считать, что субмарина остается в строю, а значит, она перестает быть суверенной территорий США.

− Вовсе нет, − возразил Митчелл. − Инструкции требуют затопления субмарины только в исключительной ситуации. Такой исключительной ситуации сейчас нет.

− Как нет? Вы просто еще не почувствовали что такое лучевая болезнь. Через неделю максимум через месяц и вас скрутит так, что вы уже не сможете принимать адекватные решения. Уже сейчас вы не военные моряки, а сброд, готовый предать и дезертировать. Возможно, я уйду в мир иной раньше некоторых из вас, и пока я в силах выполнить свой долг я его обязан выполнить.

− Капитан Слейтон, радиация здесь на юге Тасмании явно слабее, чем в Мельбурне. Не факт, что здесь все умрут. Так может и есть смысл ждать до последнего. Куда спешить? Обратно "Скорпион" мы уже не поднимем, − высказался Габер.