— Смогу, — он уверенно кивнул. — Я вспомнил, что это за дорога — старая дорога на Хемц. Ее забросили, когда мост через реку обвалился, стали объезжать через Зальц.

Этим же вечером его историю услышал и Космо.

— И что ты теперь скажешь? Есть же факты.

— Ну, есть, — согласилась я.

— Тогда посылаем за подмогой.

— Напиши им, чтобы приезжали к полнолунию.

— Хильда, ты опять за свое!

— Давай проверим. Там разницы будет два дня.

Космо махнул на меня рукой и уступил.

Десять дней пробежали незаметно. Мы осторожно наводили справки по округе, и выяснили, что рассказ Арнульфа совпадает с действительностью. На старой дороге, в самом деле, есть маленький постоялый двор, который давненько пользуется дурной славой. Между делом на Зальцкой ярмарке случайно обнаружилась лошадь одного из пропавших коммерсантов — и эта ниточка тоже привела нас к хозяину постоялого двора со старой дороги. В Зальцкой же тюрьме кстати очутился один из скупщиков краденого, Космо прижал его к стенке, и тот выложил много интересного все про тот же постоялый двор. Наша уверенность в том, что на старой дороге затаились разбойники, окрепла.

Охотников прибыло четверо — те, кто был свободен в это время. Решили действовать быстро, чтобы слухи об облаве не успели расползтись по округе, поэтому утром назначенного дня они приехали в Зальц и дожидались Космо на постоялом дворе. Космо часто ездил туда-сюда и подолгу отсутствовал, его передвижения не вызывали ни у кого удивления. Я нетерпеливо ходила по комнате, сожалея, что не могла поехать с ним — мое появление в Зальце привлекло бы внимание. Мы с Космо уговорились, что встретимся на закате у придорожной гостиницы.

— Ну, что ты все ходишь и ходишь! Покоя тебе нет! — проворчала Тельма, когда я в который раз уже подошла к окну.

Сестра не знала об облаве. Ей было известно, что на днях приезжают охотники, но замыслы мы держали при себе, а она, не отличаясь проницательностью, никак не связала мое нетерпение, полнолуние и их приезд, тем более, я не переоделась в штаны и кожаный плащ.

Наконец, солнце начало клониться к горизонту, и я, надев меховой жилет и накинув теплую шаль, сказала, что выйду прогуляться.

— Иди, иди, — ответила Тельма, едва подняв голову от шитья.

Я выскочила за двери и внезапно натолкнулась на Вульфа. Не удержаться мне на ногах, если б он не подхватил меня. Мы очутились лицом к лицу. Положение было неловким, и я попыталась вырваться, но он держал цепко, будто и не собираясь отпускать. Я заглянула ему в глаза и увидела: что-то изменилось.

— Отпусти!

Он сладко улыбнулся, как лис куре.

— Куда это мы собрались?

Отвечать с достоинством, когда тебе стискивают руки и заставляют оставаться в неловком положении, трудно. И я буркнула:

— Не твое дело!

— Так уж и не мое? — притворно удивился Вульф. — А ты, видно, любишь на саночках кататься. Этим тебя часовщик взял?

Я молчала, сбитая с толку нелепостью обвинений.

— Если б сказала — я тебя тоже б покатал.

— Отпусти!

Он смотрел на меня, точно раздумывая, что делать, но на улице, невдалеке от нас, послышались голоса, и Вульф отступил.

— Запомни: ты еще пожалеешь! Ты не знаешь, где он бывает по ночам!

Его угрозы озадачили, но время не ждало, и я побежала по улицам Цалема, стараясь избавиться от неприятного осадка, оставленного этой встречей. Уже возле самого гостиничного двора меня посетил вопрос: а откуда Вульфу известно, чем ночами занимается Барнабас и где бывает?

— Как раз вовремя! — встретил меня Космо в общей комнате гостиницы. — Я уже решил, что ты передумала. Бегом бежала?

Я кивнула, не собираясь вдаваться в подробности моих приключений.

Космо сменил свою привычную одежду на новый коричневый сюртук и серые штаны, всунул в карман жилета луковицу серебряных часов на толстой цепочке, выбрился и выглядел точь-в-точь как зажиточный горожанин — не потерялся бы и рядом с Леманном. Космо подхватил со спинки стула модный плащ на теплой подбивке. Я и не знала, что у него есть такая одежда, хотя судя по всему, сшита она недавно.

— Ну, ты совсем щеголем!

— А ты как думала! — развеселился он и игриво подмигнул.

— Перестань! Никто не поверит, что я твоя жена, если ты будешь заигрывать со мной на людях.

— А мы молодожены, — уверено заявил Космо и повел меня во двор.

Запряженные сани ждали нас. Мы забрались в возок, устроились удобно, укрывшись меховыми одеялами, и лошадка повезла нас в сторону Зальца.

Короткий зимний вечер быстро погас, и высокое небо обсыпали звезды. Луна еще не вылезла из-за горизонта. Вокруг смутно белели снега. Огни человеческого жилья пропали из виду, и мы очутились на ладони равнины одни. Только стук копыт по промерзшей земле, и скрип снега под полозьями санок.

Мы молчали. Нам предстояло нелегкое дело, но все уже было обговорено, и обсуждать еще раз подробности нет нужды. Планы имеют свойство идти наперекосяк.

Товарищи поджидали на отворотке дороги, ведущей к разоренной недавно ферме. Неяркий свет двух фонарей, прикрепленных к саням, виднелся издали. Подъехав поближе, мы услышали негромкие голоса, приглушенный смех — как всегда, балагурили. Космо улыбнулся, кивая на компанию.

Возки стояли рядом, перегородив дорогу. Охотники покуривали короткие трубки, развлекая друг друга историями, в которых правда чудесно переплеталась с вымыслом, и охотник отважно сражался с дюжиной оборотней, обхитрял жулика, вырывал прекрасную графиню из рук разбойников. Мы любили такие басни, и верили, и не верили в них.

Нас встретили шумно, тепло приветствуя. Здесь были два брата Шмидта, здоровенные ребята, выходящие с ножом против медведя, и Крафт, единственный к кому я не испытывала симпатии, вертлявый и скользкий тип, но очень умелый охотник.

— О, Хильда! — как всегда, с покровительственной насмешливостью приветствовал четвертый из приехавших — старый Гус. Он был самым старшим из нас, и уже давно поседел, но дела так и не бросил. — И как ты умудряешь находить оборотней повсюду?!

— Это судьба, — ответила я. — Судьба, желающая меня озолотить.

Коротко переговорив, тронулись в путь. Наши сани уехали вперед. Мы с Космо изображали бесшабашную и хмельную супружескую пару, возвращающуюся с Зальцкой ярмарки в Либек, и заплутавшую в ночной темноте. На постоялом дворе мы должны были разведать обстановку и в полночь открыть двери товарищам.

Около двух миль в сторону Зальца мы ехали среди заснеженных и сумрачных лугов, затем впереди показалась черная полоса леса, и вскоре наши сани вкатились в его зимнюю тишину. Деревья вокруг высились застывшие и задумчивые, и ниоткуда не раздавалось ни звука, ни шороха. Я оглянулась назад: дорога пустынна и темна — товарищи значительно отстали. Космо вытащил из меховых одеял ополовиненную кем-то бутылку. Крепкое вино пришлось очень кстати, и я сделала хороший глоток.

Сани выехали к лесной развилке, о которой предупреждал Арнульф. Стало понятно, почему он заплутал: обе дороги выглядели одинаково хорошо накатанными и около мили шли рядом, и только затем старый тракт круто отворачивал на запад. Жилец Тельмы рассказывал, что в округе сохранилось множество ферм, и укатанные колеи служили тому подтверждением. Пролески здесь чередовались с обширными полями и лугами. Миль через пять от большака, в роще мелькнули огни постоялого двора.

Из-за глухого, высокого забора выглядывал длинный двухэтажный дом. Космо придержал лошадь, осматриваясь. Медлить и топтаться у ворот мы не могли, и Космо спрыгнул с саней, загрохотал в деревянные створки.

— Открывайте! Гости приехали!

С той стороны не спешили. Космо пьяно орал, хотелось на него шикнуть, чтобы прислушаться и узнать: там ли хозяева, но вместо этого я заорала, подражая пьяному голосу:

— А они там уже спят мертвецким сном!

— Дура! — откликнулся Космо. — Рано еще!

— Кто — дура? Я дура?! — взметнулась я, наступая на 'мужа'.

— Тихо, тихо! — замахал руками он, убегая от меня вокруг санок.

— Боевая у тебя баба, — проговорили у нас за спинами.

Мы обернулись. Старик в меховом жилете и с непокрытой седой головой стоял в маленькой двери и держал в вытянутой руке фонарь.

— Да и я не промах! — побахвалился ему Космо. — Ты что ли хозяин? Чего не отворяешь?!

Старик, окинув нас оценивающим взглядом, пригласил:

— Входите!

Лязгнули засовы. Отворились большие ворота, пропуская сани. Молодой паренек, вынырнув у старика из-под руки, ухватил нашу лошадку под уздцы. Но в Космо вселился пьяный бес. Совсем недавно он ломился в двери, и вдруг встал в позу, уперся в воротах и спросил:

— А чистый ли у тебя двор? Мы ж тебе не крестьяне! Вдруг у тебя клоповник?!

Старик оглядел его с ног до головы.

— Что, удачно поторговал? — спросил он немного насмешливо. — Недавно дело свое?

— А это, дед, тебя не касается, — самоуверенно заявил Космо.

— Ну-ну, — пробормотал старик и добавил громко:

— Заходи, мы и не таких привередливых уваживали. И клопов у меня в заведении нет.

Я оттеснила 'мужа'.

— И далеко нам еще до Цалема или до Зальца?

— До Зальца? Да вы свернули не в ту сторону — на старый тракт, — усмехнулся в жиденькую бородку.

— Говорила я тебе! Говорила?! — напустилась я на 'мужа'.

— Чего ты лаешься?! — он примирительно похлопал меня по спине. — Большое дело! Переночуем тут, а завтра с утречка вернемся....

— Ишь ты! — я стряхнула его руку. — Черт упрямый! Сказано было: не туда поворотили, а ты все свое!

И я прошла в дом.

— Смотри, если что! — пригрозил хозяину Космо и кинулся меня догонять.

Двор выглядел запущенным и грязным. По всему видно, что постояльцы тут редкие гости, хотя за столами сидело девять человек с рожами бандитскими, как на подбор. Увидев чужих, они замолчали. Я остановилась посредине комнаты с низкими потолками, поддерживаемыми балками и огляделась. Зал тесноватый и темный — его освещали полдюжины свечей в лампах. На второй этаж вела лестница — там располагались комнаты. Громилы, в свою очередь, рассматривали меня неспеша, с таким видом, как рассматривают законную добычу, прикидывая, что можно с ней сделать.

— Ужин давай! — потребовала я у хозяина.

— О, да тут полно народу! — удивился Космо, появляясь в зале и заметив мордоворотов. — Будет с кем выпить!

— Я те выпью! — погрозила я ему.

Он в ответ грохнул на стол ополовиненную бутылку из толстого зеленого стекла.

— Хозяин, стаканы!

И тут я заметила, что за мной внимательно и недобро наблюдает молодой парень с крупной родинкой на щеке. Лицо его почудилось мне смутно знакомым. Хозяин принес нам стаканы, Космо плеснул в них из бутылки понемногу. Я выпила, подперла щеку рукой и стала перебирать воспоминания. И вскоре сообразила, при каких обстоятельствах видела эту родинку — дома у Тельмы, он спорил с нашим жильцом. Это был том самый сын мельника, который напал на Ядвигу. Теперь ясно, где он скрывался все это время. Но Арнульф и словом не обмолвился, что встретил тут Вилли. Не видел? И между этими двумя мужчинами — Ядвига. Что если Арнульф воспользовался случаем избавиться от соперника? Тогда, в доме сестры, они спорили так, как не спорят о делах. Быть может, связь между ними сложнее, чем кажется на первый взгляд?

Я так глубоко задумалась, что хозяин, принеся нам тарелки с дымящимися кусками жилистой говядины и растертых бобов, кивнул на меня:

— Что-то развезло твою жену.

— Ничего, оклемается, — заверил его Космо. — Сейчас закусит, выпьет еще стаканчик — и оклемается.

Когда хозяин отошел, Космо шепотом спросил:

— Ты чего?

— Там Вилли Миллер, тот, который напал на Ядвигу, — также тихо ответила я. — Кажется, он меня узнал.

— Это плохо, — заметил Космо, подцепляя деревянной ложкой кусок говядины и отламывая хлеба. — Теперь уж делать нечего — будем доигрывать до конца.

Перекусив и допив бутылку, Космо обратил свои взоры на других постояльцев, и вскоре уже угощал их вином. Я немного подергала его, требуя сначала, чтобы он перестал пить, затем — чтобы налил мне, и, пошатываясь, потащилась по лестнице, в выделенную нам комнату. Космо, когда было нужно, превращался в рубаху-парня, болтливого и не слишком умного. Он разохотил громил к выпивке, и постепенно оживление за столом увеличивалось. Их голоса слышались даже через закрытые двери комнаты.

Комната оказалась маленькой. Из обстановки низкая неширокая кровать, некрашеная лавка, вместительный сундук и два крючка для верхнего платья. Кровать скрипнула, когда я упала на нее. Наше представление требовало сил, и я ощущала себя разбитой, а впереди — длинная ночь. Полежав немного, я поднялась и выглянула в окно. Узкое окошко, как и все остальные на этой стороне дома, выходило на лес. Прямо под ним — засыпанная снегом крыша одноэтажной пристройки — все, как говорил Арнульф. Я опять вернулась на кровать. Делать мне пока нечего и лучше оставаться в комнате. Поднабравшиеся детины, вспомнив о женщине, могут не захотеть дожидаться, пока вино уложит Космо, чтобы разобраться с ним без шума. Нам же надо протянуть полуночи, когда товарищи доберутся до разбойничьего логова, окружат его, а разбойнички поднагрузятся вином. Их все-таки в два раза больше, чем нас. При неудачном раскладе я и Космо могли попасть в заложники.

Уснуть я не могла, просто лежала на кровати, не зажигая света. Внизу по-прежнему раздавались голоса, только выкрики стали громче. Скрипнули половицы. Кто-то остановился возле комнаты, слушал. Я вытащила пистолет, направив его на дверной проем. Но человек, крадучись, прошел дальше. Открылась и закрылась какая-то комната. Шаги стихли.

В комнате стало светлее. Луна заглянула в окна, поднявшись над лесом. Назначенное время приближалось.

Я осторожно приоткрыла дверь и выглянула наружу. За столом хохотали в полдюжины глоток. Космо сидел лицом к лестнице, нарочно выбрав это положение. Обычно бледный, он раскраснелся от выпитого. Оставалось понадеяться, что вино его долго не возьмет, как и всегда. А двое из разбойников уже храпели на столе. Еще двое уставились перед собой мутными, тяжелыми взглядами. Вилли Миллера за столом не было. Кажется, это он улизнул от веселья наверх. Занятно, по какой причине он не выдал меня разбойникам? Не верилось, что не узнал — смотрел пристально.

Я оглянулась вдоль коридора. Все двери плотно закрыты, но он должен быть во второй или третьей комнате от этой. Найду его чуть позже.

Наконец, Космо поднял голову и увидел меня. Он кивнул и поднялся с места. Его повело в бок. Со стороны все выглядело очень убедительно.

— Куда ты?! — поймали его за полу сюртука.

— Пойду до ветру! — пробормотал он заплетающимся языком и побрел к выходу на улицу. — И лошадку проверить надо.

Я скрылась в комнате, оставив маленькую щель для наблюдения. Входная дверь была уже заложена на внушительный засов, и Космо, недовольно сопя, повозился с ним и вышел, запустив морозного воздуха с улицы. Он должен был открыть засовы на воротах и впустить наших. Я следила, чтобы за ним никто не увязался, спутав нам карты. Посчитав Космо в стельку пьяным, оставшиеся за столом махнули рукой и не пошли следом. Вскоре Космо вернулся, задержался возле дверей и слегка кивнул мне: все исполнено. Я надела на руку петлю кистеня и приготовилась. Ожидание было недолгим, но все пошло не так.