Лабиринт снов. Часть вторая..

Я взялась за виски.

— Ты не пробиваем.

Антон неопределенно пожал плечами.

— Вот вы где! — возник взволнованный Арагорн. — Сигнальные огни Гондора зажглись! Сбирайтесь!

Дождались.

ГЛАВА 7.

— А знаешь, Скалли, отец учил меня: чтобы согреться,

надо залезть в спальный мешок с другим человеком.

— Молись, чтобы здесь пошел дождь из спальных мешков, Молдер.

'Секретные материалы'.

Начались спешные сборы. Меж домов и казарм зашелестел люд, снующий туда-сюда с оружием, доспехами, сбруей, и прочим снаряжением. Кузни перегружены. Впечатлительные подростки разносили слухи о том, что Сауроново войско не в пример нашему по численности, втрое превосходит Гондорцев, Ристанийцев и прочих.

Мужчины в латном, подгоняли младшим оружие по руке. Никто из мужского населения не избежал участия. Лишь самые малые да немощные были неудел. Глядя, как отроки лет четырнадцати отроду неумело, но с достоинством держались за рукоять меча, я с тоской вспоминала слова Антона. Преисполненные решимости, мальчишки рвались в пекло, поиграть 'в войнушку', не взяв в толк, сколь опасно 'развлечение'. Многие из них не вернутся. Слабейшие погибают первыми.

Антошка не отставал от меня. Мы не расставались и на минутку. Глубоко в кулуарах сознания, я подозревала, что он боится меня больше не увидеть. Выспавшись накануне, оба человека твердо решили не спать в последнюю ночь, заменив сон обществом друг друга.

— Вот этот. Легкий, длина тебе по росту, на мальчишек, поди, ковали, — Тошка приставил выбранный меч к моим ногам, лезвием в пол, он поднимался до середины бедра.

— Легкий — для тебя, не для меня. Сталь никакая. Обойдусь клинком из Раздола, — вежливо отказалась я. — Ножей бы добавить, их побольше можно.

Блин, вот это щас откуда взялось? Когда я научилась разбираться в металле?

— Ну, как знаешь, — кисло улыбнулся друг.

Мы вышли из кузни и продолжили отбирать облачение, припасы, болтая между делом о всякой ерунде. Консультируя юнцов, и прячась от местного муниципалитета.

— Обвыкнешься. Это как в шахматы играть, — увещевал парень, не оставляя попыток направить меня на 'путь истинный', уговаривая меня принять предназначение.

— Ты вправду думаешь, что такая жизнь для меня? Я обычная женщина и хочу обычной свадьбы, нормальной жизни, и не горю желанием каждодневно 'разруливать' дворцовые интриги.

— Что ты понимаешь под 'обычным'? Да и что есть 'обычное' для социума? Всё относительно.

Мне, как бывшему физику, всегда приятно вести с ним беседы на философские и высокоинтеллектуальные темы. Он единственный из друзей мог поддержать любой разговор со мной.

— Ну знаешь, на руках из загса, дождь из конфет и риса, квартира, ребёнок...

— Жизнь не состоит только из слова 'хочу'. Существует слово 'надо'. Поверь, мне теперь вовсе не хочется уходить. Наворотишь ты тут без меня. Мужика тебе надо... слушаться, — закончил он. — Чтоб на одну ладонь положил, другой накрыл.

Под мужиком понимался, очевидно, небезызвестный нам царевич. Существо, обладающее, несомненно, многогранными талантами и достоинствами, но милосердия среди них не имелось. Впрочем, вполне возможно, мне не доставалось пока его увидеть. Понимая беззлобность намерений Антона, я шутливо сложила из пяти пальцев фигуру под названием 'четверо одного зажали'. Под дружеское ржание мы двинулись дальше.

Так и шатались по станице, готовясь к бою и оказывая посильную помощь всем, кто просил. Рано или поздно всё хорошее кончается, и утро настало.

Первые проблески рассвета засверкали на горизонте.

— Пора, — сообщил Антон приблизив своего коня.

Я притормозила лошадь. Кто бы знал, какие мозоли на заднице потом от этой самой лошади бывают, к чертям вся надуманная романтика!

Арагорн, Леголас и Гимли погнали коней к ущелью. Леголас на миг замешкался пронзая нас пристальным взглядом. Антошка порывисто обнял меня и так же резко отстранился.

— Помни, за ошибки придётся платить самой. Не делай то, о чём придётся пожалеть.

Не очень подходящие слова для прощания, — горько подумалось мне. Он даже не пообещал вернуться! Вообще, плохая примета сказать в бою — 'увидимся'. У меня не хватило сил сказать, что-либо в ответ. А когда я открыла рот, их уже и след простыл.

— Двигайся! — подгоняли сзади.

Я пришпорила лошадь, прогоняя кошек, скребущих моё стесненное страхом сердечко.

Удача шла в ногу: одолев ночь, мы приспели ко второму дню осады. Как раз тогда, как предводитель войск Мордора разбил главные врата Минас-Тирита. Забрезжил рассвет. Эх, не без помощи магии мы добрались за одну ночь туда, докуда минимум пятеро суток пути. Кто знает, какие обходные тропки имеет Имраиль?

Кровавое месиво, толпа, развернуться практически негде. Окрестности охвачены огнём. От вида мерзких тварей уже воротит. Вот она — сечь Гондорская. Моего неопытного взгляда хватило, дабы оценить ситуацию: даже с нашей помощью враги много превосходили войска численностью. Антон был прав, противники гораздо поумнели. Я на своей шкуре познала, что значит реальная битва. Насколько жалкой я была, через час выискивая убежища в надежде отсидеться. Герои — наши отцы и деды сражавшиеся в Великой Отечественной! Годами не сдавались они, находили в себе мужество снова и снова вставать, принимая бой. Я и суток не проживу. Наперекор страху, взыграла гордость и не дала спрятаться. Не тягаться мне с мужами в рубке, силе и выносливости. Вот в ловкости да быстроте — вполне. Призвания к делу ратному у меня нет, сколь бы не упражнялась, однако я не сдалась духом. Повременно отдыхала в сторонке, уступая место другим. Жестокой и славной запомнится в веках это сражение.

Невдалеке раздались возгласы с тем, что царевна Эовин убита. Тяжело дыша за камнем, я припомнила юное личико на передовой позиции отряда. Жаль, я не видела как она сразила назгула, не успела с ней подружиться. В Рохане меня страшились как ведьму. Я успокаивала себя тем, что Арагорн её вылечит. Руки государя обладают целительной силой, недаром в народе говорят. Книга не лгала до сих пор.

С усталостью накатила грусть. Что я вообще успела? Второй раз благополучно откосила. Могла же пойти с Антошкой. Поупирался немного, и ничего бы мне не сделал. Я была бы к нему ближе всех. Он единственный ко мне сейчас ближе всех.

Полуденное солнце пекло нещадно, натертая и взопревшая кожа зудела под доспехом. Я приподняла бармицу и почесала затылок. Полдня паримся, а толку? Врагов меньше не становится. Надобно пробиваться к западной стене, поближе к сутолоке. Азарт боя захватил меня. Не удастся освободить город, — то хоть прикончим побольше этих выродков.

Какая-то 'жертва кариеса' долбанула меня сзади по спине. Больно-то как! Исхитрившись засунуть ему нож в горло, я решила не испытывать больше судьбу и поискать знакомые лица и сражаться вместе. Стоило отвернуться и я получила стрелу под лопатку. Всё, блин, уже не больно. Какая сволочь стреляла? Спины не чувствую, подняться не могу, один выход — лежать и делать вид трупика. Если не добьют, то смогу уползти потом куда-нибудь. Недолго я провалялась на земле. Твердым движением стрелу выдернули. Боль всеми цветами радуги заиграла перед глазами, язык онемел, я сделала попытку развернуться. Рядышком, на коленях сидел ребёнок, двенадцати лет. Это ещё что за герой Куликовской битвы? На плечах ветошь и фрагменты видавших виды доспехов, на ряшке и волосах чернела запекшаяся кровь, но вёл он себя вполне дееспособно.

— Откуда ты, такой, взялся? — хрипло спрашиваю.

— Я Драмир, высокородная, с ристании, — ответил он коротко склонив голову.

Право слово, надо мной что, неоновая реклама висит? Или я не замечаю, что они все видят?

— С чего взял? — меня гложет живейший интерес.

— Наши девицы белой кожей да тонкой костью не похвастаются, — ответил пацан, не стесняясь меня рассматривать.

— Ты значит, тайком пробрался в отряд?

Угадала, вон как глазки потупил.

— Не можно ль с вами пойти?

Бойкий мальчик, за словом в карман не полезет. Славный малый.

— Пираты! Глядите, пираты плывут! Мы приговорены!

— Ходу!

Началась паника. Каково же было ликование публики когда первым на берег сошёл мужчина с мечом наперевес увенчанный короной Элендила, сверкающей на солнце. Один за другим выскакивали на пристань воители, был среди них Гимли, раскручивающий над головой секиру в предвкушении хорошей драки. Антона и Леголаса я, отнюдь, как не напрягалась — не углядела. Может на другом корабле?

Живём! Я переключилась на сражение, весело подмигнув мальчишке:

— Не боись, Драмир, щаз бицца будем! — панибратски я ткнула его кулаком в плечо.

Туманное марево поднялось. Перевес отныне был на нашей стороне. Во многом благодаря призракам, давшим обет и не исполнившим его. Бок о бок продвигались они к вратам цитадели. Душераздирающее выдалось зрелище. Мертвым не ведом страх, усталость и боль. Слабые, как выяснилось, у меня нервы. Зелёным, что болотная тина лицом я наблюдала, как не оглядываясь, оставляли они за собой части тел и оружия растерзанных ворогов. Бои не утихали до позднего вечера. В конце, странник счёл клятвы призраков исполненными и освободил их.

По своим политическим причинам, опасаясь распрей со стороны простого люда, Арагорн приказал поставить свои шатры у городских ворот и не вошёл в город. Я кричала вдогонку, но он меня не услыхал. Не мудрено — при подобном хоре голосов, приветствовавших его, победителя, наместника государя гондорского. Я надумала самостоятельно поискать друзей. Где же Антошка, коли жив остался? Мысль о том, что друг мог сгинуть, я отмела сразу.

Радостно бы теперь увидеть мудрого и старого Гендальфа, простоту да чудака Пина, низенького, кряжистого Гимли, и, что греха таить — нашего 'несравненного королевишна', — помышляла я, разгуливая по ристалищу.

Что-то остановило меня. Среди серой каши тел и обломков выделялась светлым пятном до боли знакомая макушка с косичками. Сердце бешено заколотилось норовя выпрыгнуть из груди. Лоб покрыла холодная испарина, я содрала тяжёлые наручи и бросила наземь тяжело дыша. Здесь кто-то желал увидеть знакомое лицо? Чёрт!!! Я на четвереньках ломанулась разгребать зловонные останки и камни дабы добраться до него, обдирая руки до крови об острые края. Эльф признаков жизни не подавал. Переворачиваю на спину и осматриваю на предмет кровоточащих ран, торчащего наружу орудия убийства. Ничего говорящего о смертельных ранениях нет. Голова цела, следовательно, вариант о черепно-мозговой травме отпадает. Что ещё делают в таких случаях? Нервно нащупываю пульс на виске, шее, запястье. Рука эльфа холоднее льда. Я прислонила ухо к груди Леголаса. Чуть различимое биение сердца. Жив! Жив!!! Надо занести его внутрь города, в палаты врачевания. Звать некого. Росту в нём футов шесть, супротив моих пяти с натяжкой. Эх, где наша не пропадала! Перевертывая царевича на живот, перекидываю его руку себе через плечо и кряхтя, поднимаю. Щека коснулась его бицепса, мозг на миг затуманивается, не замечая какой же он тяжелый, зараза. Сколько ты весишь, мамонт?

Минут сорок, распиная генеалогию кронпринца по женской линии, приходится за руку тащить его тушу, аж до западных ворот. Живописная картина: 'муравей' тянет за собой на полусогнутых вдвое больше него 'тело', ноги которого волочатся где-то позади. Заперто. 'Прекрасно!' Не выпуская эльфийской руки (как не оторвала?) я ещё десять минут долбила поочередно ногами по дубовым укреплениям. На шум прибежали два ратника.

— Это эльфийский царевич, он ранен!

Выслушав мои просьбы о лекарях, они подхватили Леголаса и внесли по лестнице вовнутрь.

Арагорн встретил меня неподдельным изумлением, они с Гендальфом врачевали раненных:

— Ты жива ещё? Однако!.. Тебе нужна помощь? — приговаривал он шаманя у ложа Фарамира.

Старый маг поприветствовал меня легким кивком. Мое лицо озарилось искренне-радостной улыбкой.

— Не мне, — отозвалась я, — Леголасу.

— Что вы натворили? — испуганно спросил он.

— Вот и выспроси у него, если получится. Я нашла его без чувств за треть лиги к западу от крепости.

Брови странника взлетели вверх. Он отдал Гендальфу миску с отваром княженицы и поспешил за мной.

Леголас лежал на постели с мертвенно бледным лицом. Я приблизилась к кровати. Арагорн сказал: нельзя вернуть то, что забрали призраки. Душа царевича по капле утекает, а я сижу у изголовья и ничем не могу помочь. Он ведь не единственный павший в этом сражении. Зачем я таскаюсь за ним? О чём я вообще думаю? Я отлучилась по настоянию странника помыться, переодеться и вернулась. Лишь очутившись во врачебной палате, я так расстроилась, что не догадалась поискать Антошку и остальных. Но всё равно осталась развлекать ледяную скульптуру по имени 'его высочество Леголас'. Умом-то понимала, что надо уходить, и потом справиться о его состоянии, надо найти Антона. Сейчас, чуточку побуду и пойду.

Я запустила руку себе за тунику. Есть у меня одна мыслишка, — говаривал один герой. По преданию, кольцо Нэнья способно исцелять, если призвать целительную силу Воды. Но я совершенно не представляла сей процесс. Единственное, до чего я додумалась — надеть кольцо Вод на его палец, мысленно попросила помочь эльфу, и заметила, что рука царевича заметно потеплела. Минут пять я сидела в ожидании результата. Ничего не происходило. Леголас по-прежнему пребывал в лежачем положении, не размыкая век.

Я загипнотизировано наблюдала за ним, положив подбородок на простыню. Верхняя губа царевича приподнялась, обозначив вдох. Похоже, проснулся.

Мне бы подскочить да бежать со всех ног, но вместо того, я склонилась к лицу кронпринца проверяя свои предположения, забывая обо всех предосторожностях. Опасная дистанция. Ещё полдюйма — не устою, слишком долго я сидела близко к нему. Словно предчувствуя, эльф распахнул небесно-голубого цвета глаза, и стена, которую я так усердно воздвигала, осыпалась. И я преодолеваю несчастные полдюйма, поздновато сознавая своё поражение. Наши губы соприкоснулись, стирая последние преграды. Казалось я получила, наконец, чего вечно хотела, не подозревая как оно необходимо. Эльф не обманул: это действительно жажда, не оставляющая ни на минуту, невыносимая, принимаемая скорее за боль. Меня окружили крепкие руки. На миг стало боязно открыть глаза и увидеть действительность на его лице снова. Поэтому, я просто обхватываю ладонями его голову, отметая свою гордость в сторону и посылая все принципы в черту, льну к нему всем телом. Несравнимо со своей комплекцией, он очень бережно переворачивает меня на спину через свой торс нарочно задержав сверху. Я могу думать только о том, как неимоверно хорош поцелуй. Эльф укладывает моё тонкое тело на горизонтальную плоскость кровати, медленно подплавляя под себя. Он не отнимает губ от моей кожи, он тёплый, не горячий как другие, — то ровное, спокойное тепло. Мне не хотелось его прерывать, как не хочется прерывать предутренний сон. Вот оно, воистину исцеляющее волшебство кольца Галадриэль! Или магия Предназначения? Тесные объятия, бесчисленное множество поцелуев... счастье нескончаемо. Всё моё существо охвачено великим ощущением ПРАВИЛЬНОСТИ свершения. Урвать каждый момент и намертво занести в память. Каждое его движение, когда мы становимся единым организмом, дышим одними легкими, я навсегда запомню. Каждую клеточку его гибкого, мускулистого тела. Непостижимо, как я могла противиться столько времени?! Всё, что было до нынешнего момента утратило свою ценность. Для нас двоих есть только мы: его губы, его пальцы, мои губы — все слилось воедино...