Срыв

— Раньше было по-другому, — проговорила она сквозь рыдания.

— Он... был хороший, — добавила она и зарыдала ещё сильнее. Андрей почувствовал жар, исходящий от её тела.

Сквозь слёзы Настя продолжала что-то говорить, но Андрей ничего не мог понять. Она как-будто говорила это для себя, как-будто признавалась в чём-то сама себе.

"И всё это она держала в себе, ублюдки вы..." — подумал Андрей, сам не зная, кого обвиняет, — "Какая маленькая", — думал он, глядя на неё.

Настя прижалась к нему и упёрлась лбом и рукой в его грудь, чем заставила сердце Андрея биться ещё сильнее.

Чувства Андрея в этот момент были очень сложными. Ему хотелось успокоить её, сказать ей что-нибудь ласковое, ему хотелось убить всех, кто делал ей больно, ему хотелось обнять её и... Андрей почувствовал, как от тепла её прикосновения в его теле что-то загорается и отдаёт приятными спазмами внизу живота.

"Вот паскудство!" — подумал он.

Но это возбуждение дало ему уверенности в себе и в своём мужском начале. Он набрался смелости и положил свободную ладонь на её волосы.

— Настя, — шепнул он, чувствуя запах её волос и жар слёз, — Не плач, — и начал осторожно гладить её по голове.

От его прикосновений Настя только ещё больше разрыдалась, сотрясаясь на его груди всем телом.

"Хорошо, что вокруг никого" — мелькнуло у него в голове.

В конце концов, Андрей решил, что она должна выплакаться, что ей это нужно.

"Пусть плачет" — думал он, — "Ей станет легче... Хотя, что потом? Она будет думать, что что-то в её жизни изменится, но на самом деле всё останется по-прежнему".

Вскоре Андрей совсем успокоился и уверенно гладил её по голове, мысленно называя сестричкой.

— Ничего не бойся, — приговаривал он.

"Ты знаешь, трудно любить, проще всего ненавидеть... Жаль только, что приходится быть... те, кем хотят тебя видеть... Жаль только, что надо питать силой своей... чужие надежды... И постараться не заблевать... светлого чувства скупые одежды..."

После того дня Андрей стал внимательнее наблюдать за Настей на переменах, а она стала дольше задерживать на нём свой взгляд. Когда она смотрела на него, Андрей старался сделать лицо как можно более добродушнее.

Однажды он заметил в её взгляде тревогу, как-будто она просила защиты. Но Настя не подходила к нему, молчала.

После их разговора прошло всего три дня, когда Андрей снова увидел, что Игорёк продолжает её унижать. Он что-то рычал ей в лицо, а она опускала лицо в пол.

"Ах ты, сука можористая" — думал Андрей. В его теле появилась дрожь ярости, дыхание стало тяжёлым, зубы крепко сжались, — "Гнида, я тебе всё ебало разорву, сучара!"

За день до этого Андрей хотел просто поговорить с Игорьком и объяснить ему, что эту девочку трогать нельзя. Но теперь он понял, что этого делать не нужно. Игорёк должен ответить за свои поступки, должен заплатить за них кровью, он не поймёт слов. И Андрей не хотел, чтобы Игорёк потом мстил ему через Настю.

Не дожидаясь слов Насти, Андрей решил избить Игорька. Он сел на лавочку в коридоре школы и стал ждать, когда тот зайдёт в туалет. Ждать пришлось довольно долго, и всё это время Андрей испытывал на себе собственную ярость.

Наконец Игорёк прошёл мимо Андрея. Андрей пошёл за ним, разминая в карманах пальцы рук.

Андрей зашёл в туалет и стал ждать, когда Игорёк закончит свои дела. Кроме них двоих в туалете было ещё двое пацанов из десятого класса.

Игорёк застегнулся и достал сигарету. Андрей прошёл к нему.

— Курить дай! — сказал он ему угрожающим голосом.

Игорёк достал сигарету и подал её Андрею. Андрей не спешил её прикуривать и смотрел на Игорька.

Андрей искал повод начать драку, повод, который оправдает его, если придётся оправдываться. На самом деле, повод у Андрея уже был. Но это был слишком серьёзный и сложный повод, и его нельзя было объяснить в двух словах, к тому же он не хотел впутывать Настю. А фраза "этот мажор мразь" в виде повода звучала бы неубедительно.

— Чё, мажор, бабло есть? — спросил он Игорька.

— Есть, — ответил тот и выпустил в сторону Андрея дым.

— Давай сюда, педрило, — сказал Андрей, подойдя к нему ближе.

— Кто педрило?! — возмутился Игорек.

— Ты, ёбаны! Чё смотришь, б!

Игорёк не выглядел испуганным. Он был из нового поколения школьных хулиганов, у него были свои авторитеты. А Андрей давно уже не показывал себя в школьных драках или других разборках. Во-первых, он, как мог, старался учиться, чтобы поступить в институт. Во-вторых, вся его команда уже разбежалась. Киря после десятого класса бросил школу и пошёл учиться в училище. Паша окончил школу и куда-то пропал. Апарыша забрали в армию отдавать долг Родине. Родился здоровым — значит должен. Должен — отдай долг, отдай честь. В этой армии столько раз отдавали честь, что никакой чести уже не осталось.

"Апарыш Родину защищает" — иногда думал Андрей с улыбкой и представлял себе гниющую рыбу, внутренности которой кишат мерзкими опарышами.

У Андрея остались только хорошие знакомые, с которыми можно покурить на крыльце школы и обсудить последствия какой-нибудь пьянки.

— Ты чё так разговариваешь? — ответил Игорёк, пытаясь сбить напор Андрея.

— Забей ебало, хуесос! Курить дай!

— Ты кто такой?!

— Твой пиздец!

Андрей нависал над Игорьком. Тот смотрел на него немного снизу, и Андрей почувствовал, как к запаху мочи грязного сортира добавился запах дорогой туалетной воды Игорька.

— Хули ты лезешь? — промямлил Игорёк, оттолкнув Андрея.

— Ты чё меня трогаешь? — ответил Андрей.

— Я щас Витька позову.

— Да мне похуй, кого ты позовёшь, мудило! Сначала отсосёшь у меня! — сказал Андрей, стараясь придать голосу как можно более угрожающий тон.

— Да ну на хуй! — снова проскулил Игорёк и толкнул Андрея.

Андрей отошёл на шаг назад и ударил Игорька в бровь. Тот откинулся к стене, с брови потекла кровь. Игорёк кинулся на Андрея. Андрей сразу же ударил его в нос.

— Сучара, — рычал Андрей, избивая Игорька.

Он бил его по лицу, стараясь оставить на нём как можно больше следов. Он хотел, чтобы Игорёк как можно дольше не появлялся в школе. При этом Андрей сдерживал себя, чтобы не перегнуть палку. Всё должно было выглядеть как обычная драка, а не как зверское избиение, за которое на него могли падать в суд.

На следующий день Андрея вызвала к себе директриса. Войдя в её кабинет, Андрей сразу же увидел мать Игорька. Она сидела на стуле и смотрела на Андрея, как на бешеного пса.

— Так, заходи! — сказала директриса, глядя не него поверх очков.

— Это вот он вот? — проговорила мать Игорька.

У неё был тихий мелодичный голосок, который бывает у блаженных мамаш, не чающих души в своём чаде.

— Ты зачем Игорёшу побил? — пролепетала она.

Директриса смотрела на него поверх очков и молчала.

"Сейчас я сяду и начну рассказывать, почему я твоего Игорёшу побил" — подумал Андрей с издёвкой, — "Сука, я отпиздил его за изнасилование!"

— Это не я его побил. Он тоже дрался, — сказал он вслух.

— Игорёша сказал, что ты начал задираться.

— Я просто попросил у него закурить.

— Да что ты говоришь! Игорёша не курит!

"Ты, я смотрю, совсем дура. Он не только курит, но и бухает со своими отмороженными друзьями. А на деньги своего папаши ебёт уличных блядей. А ты сидишь тут, овца овцой".

Андрей усмехнулся.

— Он ещё и улыбается! — крикнула на весь кабинет директриса.

— Игорёша ваш легко отделался. В следующий раз я его..., — сказал Андрей, пытаясь разозлить эту мамашу, сорвать её блаженный голосок.

— Что? — шепнула мамаша, — Ты просто животное и... животное, — она смотрела на Андрея, готовая сама кинуться на него с кулачками, — Тебя надо в клетку посадить!

"А Игорёшу твоего сразу в Думу, чтоб вся страна у него сосала" — подумал Андрей.

Он хотел одним словом, быстро и сразу разрушить её неверное представление о сыне. Но сказать нужно было слишком много, а Андрей не хотел вести с ней разговоры и, тем более, упоминать в них Настю.

"Да и чё тебе объяснять, дуре" — думал он, глядя на неё.

— Бандитская рожа! — срывалась мамаша на крик.

Не зная, что её ответить, Андрей тупо улыбался.

Всё закончилось пустыми угрозами директрисы и приглашением родителей Андрея в школу.

— Чё ты натворил там? — спросил его отец.

Андрей сказал про это только отцу, мать он беспокоить не хотел.

— Да, подрался.

Андрей долго думал, сказать ли отцу о настоящей причине этой драки и всё-таки решил сказать. Он не хотел, чтобы его отец чувствовал себя дураком перед директрисой, не зная из-за чего произошла драка. Он надеялся на понимание отца.

— Директриса овца, — начал он.

— Разберёмся, — ответил отец.

— Знаешь, почему была драка? — спросил его Андрей, хотя тот, конечно, ничего не знал.

— Ну, откуда я знаю-то, Андрей?

— Короче, тот урод к одной девчонке приставал...

— Ну, а ты чё, всех девчонок в школе защищаешь?

— Он её шантажировал... Короче, она сломала его плеер, а денег у неё не было...

— И чё?

— И он сказал ей, чтоб она ему... чтоб она у него... отсосала, короче.

— Чево-о-о-о, — протянул отец.

— Ну, ладно, пап... чё, не понятно, что ли!

Отец несколько секунд молчал.

— Ну, вы, блядь, совсем охренели в этой школе!

— Только ты это директрисе не говори и мамаше того урода, если она там будет.

Мать Игорька действительно была в кабинете директрисы и в этот раз.

Во время разговора отец Андрея больше молчал и кивал головой.

— Я разберусь, — говорил он время от времени, поглядывая на сына, — Он у меня получит.

"Молодец, батя" — думал он Андрей, — "Нехуй с ними разговоры разговаривать".

— Она и правда овца, — сказал отец Андрея, когда они вышли из школы, — Ну, а ты смотри у меня!

По дороге домой отец купил себе и Андрею по бутылке пива.

— Всё из-за баб, Андрюха. И всё благодаря им, — сказал он, допивая из своей бутылки.

Игорёк не появлялся в школе целый месяц. Андрей был спокоен за Настю. Но через неделю после драки, возвращаясь домой из школы, Андрей встретил Игорька с двумя его друзьями.

Эти друзья называли Игорька другом только потому, что после покупок в магазинах он разрешал им забирать сдачу. Они ходили за ним и подбирали деньги, которыми он сорил. За эти деньги они готовы были лизать ему задницу.

Между ними и Андреем произошла драка. Простым избиением это нельзя было назвать. В крови были все. Даже Игорёк, подбегавший иногда к Андрею, чтобы ударить его получил своё.

"Группа крови на рукаве... Мой порядковый номер... на рукаве...

Пожелай мне удачи в бою... Пожелай мне... не остаться в этой траве...

Не остаться в этой... траве... Пожелай мне удачи... Пожелай мне... удачи..."

Но всё же силы были неравными, и три дня Андрей не ходил в школу. Он мог бы не приходит в школу и дольше, но он не стеснялся следов на своём лице и физически чувствовал себя удовлетворительно.

— Давай не пойдём на урок, — сказала ему Настя, когда они встретились в школе.

— Давай, — ответил Андрей.

Когда они остались вдвоём Настя спросила у него:

— С кем ты дрался?

— С друзьями этого урода.

— Ты... из-за меня? — спросила она тихим голосом, стоя рядом ним, опустив глаза в пол.

— Из-за всех, — ответил Андрей, — Хочешь, я твоего батю...

— Нет, — ответила она и посмотрела на него снизу.

Немного помолчав, она неуверенно спросила:

— Почему ты меня защищаешь?

Андрей ответил не сразу, он и сам не знал этого.

"Потому, что ты такая маленькая, худенькая, бедная. Потому, что твоя жизнь — говно. А та мразь ни хера не понимает и думает, что весь мир создан только для него. Богатенькая гнида. Короче, мне тебя жалко" — подумал Андрей.

— Потому, что ты... хорошая, — сказал он вслух.

— Я тебе нравлюсь?

Андрей немного удивился этому вопросу и задумался.

"Влюбилась" — подумал он, — "Не знаю, может и нравишься".

— Ты... нравишься. Ты... хорошая. Как-будто ты моя сестра...

Она опустила глаза и прошептала:

— Я не красивая.

И Андрей не понял, спросила она или просто сказала.

"У тебя красивые волосы, красивое лицо, чистая кожа, зубы вроде нормальные... Но ты не похожа на тех девушек, которых показывают по телевизору. Ты не загорелая, не красишься, от тебя не пахнет духами. У тебя даже грудь почти не видно. Но всё-таки...".

Андрей посмотрел на дорожки вен на её виске, на её волосы и вспомнил, как он хотел поцеловать её в эти венки, как ему было приятно обнимать её и гладить по волосам, когда она плакала. И ему захотелось снова её обнять, прижать к себе, дотронуться до её волос. Он вспомнил, ощущение легкости и нежности, которое он испытывал, обнимая её.

"Как кошка" — подумал он.

Андрей не знал, что ей ответить. Он не хотел её обижать, но и врать тоже не хотел.

— Ты же ещё не выросла. Ты будешь очень красивая, — сказал он, наконец, и дотронулся до её плеча.

Левой рукой он убрал волосы с её правого виска и прикоснулся к нему пальцами. Настя приблизилась к нему ещё ближе и подняла руки к его талии, чтобы обнять.

Сквозь её тонкую кожу Андрей почувствовал пальцами пульсацию вен. На мгновение ему показалось, что он дотронулся до самого её сердца.

"У тебя есть сердце" — подумал Андрей и прижал её к себе.

Она обняла его за талию и прижалась головой к его груди. От её прикосновений Андрей почувствовал возбуждение.

"Какая ж я сволочь!" — подумал Андрей.

А за секунду до этого в его голове роились совсем другие мысли.

"Интересно" — думал он, — "Если бы я сказал ей сейчас сделать то, что от неё хотел тот урод, она бы это сделала? Что бы она сказала? А если бы сделала, то тогда чем я лучше того урода. Я даже хуже него, потому что он сказал ей это прямо, а я строил из себя героя, чтобы она чувствовала себя чем-то мне обязанной. Я могу поцеловать её сейчас в губы, могу прикоснуться к ней в любом месте... Она меня так преданно и нежно обнимает, а я думаю об этом. Какая ж я сволочь!".

Андрей постарался разогнать эти мысли. Эму вдруг стало стыдно перед Настей. Он снова начал её жалеть и обнял ещё нежнее.

"Прости" — сказал он ей мысленно.

— Ты будешь очень красивая, — шепнул он ей на ушко и, как мог нежно, поцеловал её в лоб.

Он не проиграл этот поцелуй в карты, поэтому у него не было оправдания перед самим собой. Он поцеловал её только потому, что хотел её поцеловать.

Он первый раз прикоснулся к девочке губами, испытывая к ней какие-то чувства. Андрей и сам не понимал, что это за чувства. На его губах было тепло её кожи, которое проникало до самого сердца и возвращалось обратно, принося с собой ещё больше тепла.

— Андрей, — произнесла Настя, — Мы будем... дружить?