Чародейка Ознакомительный отрывок

Почти порубленные в фарш, твари все равно продолжали нападать.

Антрида отбивалась из последних сил. У Паркэса закончились стрелы. Судя по движениям Сандара, Паладин Света держался только на упрямстве и неиссякаемой воле. Одна Инара пока ухитрялась держать врага на расстоянии с помощью той самой прозрачной пленки, что прикрыла их от первой атаки нечисти в Черном доме.

Надежда снова закрыла глаза, погружаясь в выдуманную реальность. Каждая тварь, — большой черный червяк. Словно нитки из полотна, их следует вытянуть, вытащить, выбросить. И ещё раз. И ещё. До тех пор, пока в общем гобелене не останется извивающихся точек.

* * *

— Джайна! Джайна!

Конвульсивная дрожь так сотрясала тело, что две пары рук: Сандара и Паркэса, с трудом её удерживали.

Небо серело, предвещая восход солнца. А вместе с тем и безопасность.

— Все хорошо. Все будет хорошо, — гладила Надежду по слипшимся от грязи волосам Антрида.

— Они? — сквозь всхлипывания попыталась спросить Надежда. — Эта болотная гадость?

— Успокоены. И ты — успокойся.

Глава 7

Его Величество — король

Вспоминался анекдот о встрече в пустыне человека и джина, предложившего новому владельцу загадать желание.

' Я домой хочу', — ныл 'владелец'.

— Пошли, — соглашался джин.

' Я быстро хочу!'.

— Тогда побежали.

На вопрос, а нельзя ли как-нибудь, при помощи магии, перенестись из болота поближе к человеческому жилью, путники одарили Надежду выразительными взглядами. Больше ни о чем спрашивать не захотелось.

Они все шли и шли по бесконечным, казавшимся бескрайним, топям. При мысли о закате захотелось умереть сразу. Не дожидаясь очередных ужасов.

— Мы погибнем? — Уныло выдохнула Надежда в затылок Светлого Рыцаря.

За его спиной приходилось болтаться в те счастливые минуты, когда дорога позволяла ехать верхом, вместо того, чтобы ползти на четвереньках по грязи.

— Нет, — со знанием дела, уверенно ответил тот.

Надя поежилась:

— С очередной ночью придут новые монстры.

— Выживем, — усердствовал в оптимизме воин. — Недолго идти осталось.

Действительно, прежде, чем солнце погасло за горизонтам, топи остались позади.

— Хвала Свету! В лесу хотя бы плавунов и утопленников не встретим, — оживился Сурэй. — Мерзкие твари, что не говори!

— А по этому поводу никто и не возражал, кажется? — сладенько пропела Инара. — Но справедливости ради стоит заметить, что плавунов и утопленников в Проклятом лесу, конечно же, нет. Зато сколько угодно ворленов, ваклаков, нетопырей, драфров. Можно ещё встретить призраков, гулей, демонов, зомборков. И так, ещё кое-кого, — по мелочи. О Высшей Нечисти беспокоиться не стоит — она до нас не снизойдет.

Сурэй запустил пятерню в сальные волосы:

— Утешитела, мать твою!

— Что я тебе, нянька — утешать? — фыркнула Инара.

Привал устроили на опушке, что давало возможность видеть врага за добрые полсотни шагов.

Антрида, было, попыталась заставить Инару готовить ужин. Но Магичка наотрез отказалась:

— Я устала. Готовь сама.

— Я не умею.

— Чему же вас в ваших военных академиях учат? — Возмутился бельчонок. — Если солдат не в состоянии о себе элементарно позаботиться? Делай, что хочешь! Я, кстати, тоже человек.

— Давайте, я попробую, — Предложила Надежда.

Готовить она любила. Ведь приятно, когда угощаешь вкусненьким собственного приготовления. Вот только семьи, сумевшей оценить это полезное качество характера, создать не удалось. Хотя, в сложившихся обстоятельствах начинаешь думать, — оно и к лучшему.

Вопреки логике, Инара, вместо того, чтобы обрадоваться предложению и отправиться отдыхать, накинулась на выискавшуюся энтузиастку:

— Вот она, наша Трионская Волшебница-Чародейка. Любую проблему — одной левой!

— В чем готовить будем? — Спросила Надежда, игнорируя выпад. — Где кастрюли?

— Ах, какие мы кроткие да милые! — Не отставала Инара. — Мы сама прелесть! — Она подбоченилась. — Какие кастрюли?! Может тебе ещё и сковороду, и скалку, и прихватку подать?!

— Что готовить-то? — Повернулась Надежда к Антриде.

Несмотря на то, что тон Инары раздражал, злил, бесил — иным словом 'заводил', -ссориться с глупой девчонкой она не собиралась.

— Крупу, — ответила Антрида, доставая из чересседельных сумок небольшой мешочек и довольно объемный ковш, которому грозило послужить котелком.

Не говоря ни слова, воительница зачерпнула им мутную воду из близлежащей лужи.

У Надежды челюсть отвисла от возмущения:

— Ты предлагаешь готовить пищу в этом?! — В ужасе отшатнулась она. — Хоть представляешь, чем мы рискуем заболеть? В кого можем обернуться?

— Магии в воде нет. — Огрызнулась Инаран. — Я — Страж первого ранга. Магию подобного рода почувствовала бы обязательно.

— А как насчет стаффилококов, прочих 'кокков' и кишечных палочек? Их ты 'почувствовать' способна, до того, как они начнут размножаться в твоем организме?

Женщины переглянулись.

— Кого 'почувствовать'? — Протянула Инара.

— Слона в сарафане.

Пока она пыхтела со злости, проклиная грязь и антисанитарию, вода в котелке медленно закипала.

— Помочь? — Предложил Паркэс, подкравшийся, как всегда, не заметно.

— Я сама. — Не особенно дружелюбно откликнулась Надежда. — Сложностей никаких: не кулинарное чудо готовлю. Всего лишь кашу.

— Там, откуда ты пришла, все такие? — Поинтересовался лучник, присаживаясь рядом.

— Какие? — Отодвинулась Надя.

— Сильные. Для своих лет ты, Джайна, удивительно разумное существо.

Женщина одарила парня обескураженным взглядом. Может у них тут, на Ассиорте, женщины в старческий маразм начинают впадать, чуть за тридцать перевалит?

— В деревнях девчонки в пятнадцать лет совсем дети. — Продолжал развивать мысль Паркэс. -Ты же действуешь, как взрослая женщина.

— Ну, это, наверное, потому, что мне давно уже не пятнадцать. — Посмеиваясь, помешивала варево подвернувшейся под руку деревяшкой Надежда. — Грязь скрадывает как минимум половину прожитых лет. В этом её единственное, весьма сомнительное, преимущество.

После ужина, активизировав охранный круг, стали готовиться к ночлегу.

Удобно устроившись между воительницей и ведьмочкой, укутавшись теплым плащом, Надежда с удивлением думала о том, что счастлива. На небе, одна за другой, загорались звезды — большие и маленькие. Глядя в небо над Ассиортом, она впервые не только поняла, — почувствовала и поверила — это не прошлое; не параллельный мир. Это вообще не Земля.

Вот ведь как бывает, смотришь и не осознаешь, что рисунок звезд тебе куда более знаком, чем отдаешь себе в этом отчет?

* * *

Разбудили резкие, возбужденные голоса.

— Убери грязные лапы, Эмпар!

Как не странно, рычал не Сурэй. Это был Паркэс.

Смех, раздавшийся в ответ, глумливо-непристойный, показался Надежде издевательским и злым.

— Держи себя в руках, — вплелось в низкое рычание мужских голосов бархатное контральто Антриды. — Они нарочно провоцируют тебя. Ты же понимаешь?

Со своего места Надежда могла видеть лишь многочисленные складки черного плаща, полностью драпирующие 'героя', стоявшего к ней спиной. Паркэса удерживали трое мужчин, отнимая возможность сопротивляться. Было омерзительно смотреть, как холеная бледная рука, украшенная множеством перстней, с нарочито-унижающей лаской похлопывала друга по щеке.

— Красавчик! Почти жаль тебя. Я далеко не так жесток, как гласит молва. Я способен сочувствовать и сострадать. Иногда. — Подобострастное хихиканье становилось назойливым, как комариный писк. — Жаль тех, кто, подобно тебе, слишком красив. Или, как маленькая ведьмочка, слишком глуп. Вам дали шанс. — Мужчина медленно повернулся на каблуках. — Всем. Почему вы предпочли струсить?

— Ты говоришь чушь, — голос Антриды оставался, как всегда мягким, полнозвучным и спокойным. Едва уловимая льдинка выдавала владеющий женщиной гнев. — Даже самые отчаянные храбрецы твоей своры, Чархан, никогда не называли трусом ни Сандара. Ни меня.

Чархан кивнул:

— Верно. Но если не страх привел вас сюда, так что? Вероломство?

— Мы исполнили вашу волю, Ваше Величество. — Склонился в поклоне Сурэй. — Однако магия Проклятого Леса многое искажает. Мы просто сбились с пути. И только.

— Исполнили? Где же она, в таком случае? — В голосе черного человека прозвучало гневное нетерпение.

Широкими шагами Чархан направился к Надежде.

Она поспешно поднялась, не желая смотреть снизу вверх на узкое надменно-презрительное лицо Кая, способного убить Герду пренебрежительным взглядом; легким надменным движением тонких, вразлет, бровей. Его уже не расколдовать никакими поцелуями. Его раздражает нежность, потому что он успел сложить жестокое слово 'Вечность' и понять, — оно того не стоило.

Насмешливая печаль в синем взоре смешивалась с расчетливой беспощадностью. Легкие, прямые, рыже-каштановые волосы падали на лицо, обрамляя острые, четкие, резкие черты, наводящие на мысль о лезвии.

— Это она? — Сапоги на высоких каблуках оказались начищенными до зеркального блеска. — Наша последняя надежда?

Свита молчала, тревожно переминаясь с ноги на ногу.

Изящные брови чуть сдвинулись, образуя легкую складку на переносице. Уголки тонких губ дрогнули в усмешке:

— Как ты смеешь так пристально, в упор, разглядывать меня?

— Просто никак не могу понять, кто вы: мужчина или женщина? — Решила быть дерзкой 'Чародейка'.

— Я — нифилим, — от тихого голоса, что только снежинки не падали?

Исчерпывающий ответ. Только что бы это значило— нифилим? Что за зверь и с чем его едят?

Существо отвернулось, с некоторым усилием натягивая на узкую кисть перчатку.

— Отойди от неё! — Рыкнул Паркэс, корчась в руках удерживающей его стражи. — Ты! Проклятое отродье!

Ни один мускул на треугольном лице рыжего не дрогнул. Лишь в глазах промелькнула едкая, как кислота, не предвещающая добра, злинка.

Неторопливо, лениво, Чархан подошел к пленнику. Склонившись с нарочитой небрежностью, крепко сжал пальцы на подбородке противника. Жестким тычком запрокинул голову Паркэса назад.

— Ты? Ты называешь меня отродьем? — Голос звучал мягко, зачаровывающе. Будто кто-то крался по снегу на мягких лапках, стараясь не оставлять следов.— Ты? Предатель и мракобес?

От резкого удара под ребра Паркэс захрипел, повисая на руках удерживающих его людей.

— Тебе говорили, что связь эльфа и орка, так же предосудительна, как страсть орла к свинье?

Голос продолжал шелестеть, словно ольха на ветру. Почти невесомо. Остроносый сапог с размаху ударил в пах. Паркэс охнул, дернулся и застонал. Но затем с усилием поднял голову. В черных глазах горела такая ненависть, что невольно по телу продирала дрожь.

— Вы сами, Ваша Светлость... — прохрипел полукровка.

— Паркэс! — С отчаянием вскрикнула Инара. Но повелительный взгляд Чархана заставил её разом съежиться.

— Продолжай, — добродушно кивнул рыжий. — Я — сам? Что?

— Мракобес! — Хрипло выдавил из себя Паркэс. — Похлеще других! Вы сами появились на свет благодаря страсти Тигрицы к Крысе, но понятия не имеет о том, что такое — страсть. Вам доступна лишь грязная похоть!

— Правда? — Покачал головой Чархан. — Это ты с чего такие далеко ведущие выводы сделал? — Кривая усмешка не украсила тонкое, породистое лицо.

— С того! Рано или поздно она выберет меня! Меня, — не тебя, Крылатый, ясно?!

Рыжий снова кивнул.

— Мне — да. Тебе тоже придется кое-что уяснить, красавчик. Например, то, как нужно разговаривать с сильными мира сего. В тюрьму его! — Бросил Чархан. — Пусть там поучится хорошим манерам.

— Нет! — Крикнула Инара, бросаясь чудовищу в ноги. — Ваше Величество! Вы всем нам обещали жизнь, помните? Говорили, если, вопреки Проклятью, выйдем живыми, то помилуете и дадите свободу! Вы не можете так поступить!

Чархан брезгливо отпихнул девушку ногой, высокомерно, с горделивой спесью вскидывая рыжую голову:

— Если каждая деревенская девчонка сможет указывать царям, что и как делать, куда же скатится мир?

— Вы дали слово, Ваше Величество. — Весомо проговорил Сандар.— В вашем роду правили разные короли. Но никто ещё не нарушал данного слова.

-Убирайся! — яростно процедил рыжий, отталкивая Воина.

Широкими порывистыми шагами он дошел до пленника. Узкая ладонь размахнулась и отвесила Паркэсу одна за другой, три оплеухи.

— Храбрец! — Оставив показное спокойствие, процедила сквозь зубы Антрида. — Чему только учили тебя все эти годы, мальчишка?! Бить связанного?! — Она выразительно повела плечами, всем видом выражая острейшее отвращение. — Позор для воина!

— Для воина-то, может быть, и позор, Страж, — немало не смутившись, отозвался Чархан. — Только я — не воин. Я — Его Величество, Король! И вообще, вы мне надоели. Оба, — улыбка, адресованная Антриде, отличалась ласковостью, свойственной, разве, кобре? — Эмпар! — Симпатичный придворный подобострастно метнулся, как шавка в ногкам хозяина. — Проводи девку во дворец, там разберемся — чудо она или вонючая самозванка. Почетный эскорт — насмешливо выделил он последние слова, — пусть отдыхает.

Поднявшись в седло, Чархан швырнул к ногам Сандара увесистый кошель.

— Поделишь с остальными. Представление закончено, все свободны. Эй, красавчик! — В огненных глазах Паркэса, когда он обернулся, горел огонь, роднивший его с зомбарками из Черного Дома. — Увижу тебя ещё раз, — не обессудь. На вторую нашу встречу данного мной слова уже точно не хватит.

Надежда вывернулась из рук стражи:

— Я никуда не пойду с вами! С места не сдвинусь!

Холодная угроза в сине-зеленых переменчивых глазах заставила умолкнуть и съежиться, как ежился незадолго до этого бельчонок.

— Сделаешь то, что прикажут.

Подстрекаемая бог весть каким демонам, Надежда крикнула в спину тронувшемуся всаднику:

— А если рискну ослушаться?!

Миндалевидные, узкие, чуть оттянутые к вискам глаза насмешливо блеснули, когда Чархан бросил взгляд через плечо, небрежно уточняя:

— Не пойдешь сама — заставим силой, только и всего. Эмпар, поторопись. Сегодня я ещё желаю поохотиться.

Вонзив металлические шпоры лошади в бока, всадник с медными волосами исчез в образовавшейся портальной арке.

Придворный кивнул, улыбаясь такой же кривой, как у господина, улыбкой.

Надежда бросила умоляющий взгляд на друзей. Новые хозяева внушали куда больший ужас, чем вчерашний Трионский Змей. Но её с самого начала вели к рыжему в черном плаще с кривой улыбкой. Он понимала: силы не равны.

— Прости, — с болью прошептала Антрида. — Мне очень жаль.

Надежда кивнула. Ощущение, что её предали, не проходило.

— Не стоит прощаться. Ещё увидимся. Колесо жизни вертится, — многозначительно сказал Сандар.

Глава 8

Чархан

Комната, куда проводили Надежду, оказалась небольшой, но светлой. Двухстворчатые цветные окна пропускали свет, разноцветной мозаикой укладывающийся на плиточный пол. От лохани, установленной напротив камина, валил густой пар.

Горячая вода смыла грязь с уставшего тела и расслабила напряженные нервы.