Предтечи Зверя. Изродок. ( часть первая)

На "фейс контроле" только поулыбались. Ни про возраст малолетки, ни про намерения взрослого дяди не спросили. Рановато ещё для бдительности. Да и для танцев, наверное, тоже. Пустовато. Скучновато. и темновато даже — не зажгли иллюминацию.

— Ничего, сейчас, — успокоила меня Тамара. — Эй, Махмуд, зажигай — крикнула она куда-то вверх невидимому пока диджею.

Ну вот. Теперь не отвертишься. Ладно. Давненько я не держал в руках шашек! Нет. Не то. Явно ждёт чего-то сверх. Чего-то фирменного. И музыка. Заводит, распекает, плавит что-то внутри. И вот это расплав уже бьётся, уже пульсирует с кровью, уже жаркими волнами поднимается вверх. Хотела видеть? Ннна! Ннна! Ррраз! Рраааз! На одной руке? А вот так, на одном пальце слабо? А вот так?

Что я там навытворял, честно говоря, не помню. Поскольку не задумывался. Само пёрло. Откуда набрался? И не тренировался вообще-то. Как с вышкой получилось. Представил и сделал. А потому, как таращились присутствовавшие — очень даже эффектно сделал. А вот танцевать с Тамарой — не совсем.... Где-то в районе моего плеча её губы, и говорит она, всё время глядя снизу вверх. За музыкой не всё слышно. а наклоняешься — как-то совсем нелепо получается.

— Да-а! Вы как бы на все руки мастер, да? — улыбалась Тамара, когда мы шли через парк к её дому. — Жаль, что вот так надо.... Можно было бы что и придумать... но не хочу лишний раз старикам врать.

— Ну конечно, я же не "ЧП".

— Пока не ЧП, Виталя.

— Пока?

— Пока. Я... нужно время, правда?

— Конечно. До совершеннолетия ещё....

— Ну, потерпишь, ежели что? Ведь потерпишь, а? А это тебе аванс. Она вскочила на скамейку.

Целоваться она, оказывается, умела. Я, вроде, тоже. Поэтому, когда мы перевели дух, начинало слегка смеркаться.

— Опоздала, — вздохнула Тома. — Всё. Побежала. Спасибо, важняк. До завтра.

— Где?

— После семи возвращаюсь с музыкалки. Можешь проводить.

В гостиницу я пришёл расстроенный. Зачем связался? Кинул в ванную пакет с мокрыми плавками, не переодеваясь завалился на диван. Вспомнил её анкетные данные из протокола допроса. Кольцевая. Тамара. Леонидовна. Гм.... Леонидовна.... Родители.... Оба — в УПП. Учебно — производственное предприятие. Слепых. Слепых? Они, значит, что, слепые что ли? Бедная девочка! Ну, судя по поведению, в жалости она не нуждается. Младше погибших подружек. Хм.... Дитё. Значит, ещё подрастёшь, а, девонька? Я подожду. Да "подожду". Ей восемнадцать, а мне — двадцать пять? И поистреплюсь к тому времени с этаким образом жизни. Не-е. Завязываю. Вот, ещё этого пивка попью с рёбрышками копчёными, и — завязываю. Ещё вчера припас. Ну, не выкидывать же! Ещё и курить бросить, чтобы так быстро не стареть. Тоже завтра. А пока надо всё же подумать. И с Томой, и с Испанией, и с остальным. Нет, с Томой ничего не надумаешь. В смысле дельного. Хорошая девчонка. Вот взгляд, это же.... Ну где, где? Нет. Лучше по Порт-Авентуре. Хвост Дракона, да?

Я рванулся к компу и вскоре рассматривал снимки этого аттракциона. Да, чёрт возьми! Впечатляет. Но опять — в памяти пусто. Или вырезано? Или заблокировано? Но из своей биографии знаю — не был я там. Ну, хорошо. Может, хоть танцы? Или прыжки с вышки? С вышки. Нет. Не помню. А если не просто танцы, а под музыку? Включил плеер (с собой уже не ношу, не солидно, но вот так, в гостинице, почему бы и нет?). Вот так, а теперь — всё вместе, взгляд, вышка, этот хвост дракона, танцы, ну? ну!

— ... Па! Это так здорово! Давай ещё раз!

— Нет, сынок. Не сразу. Посиди, отдохни. Я сейчас попить принесу.

Отец уходит куда-то к киоску, где автомат выдавливает сок из апельсинов, а я смотрю на этот гигантский аттракцион.

" Не каждый способен оседлать хвост дракона" — в рекламе. А я оседлал. Оседлал! Гордость наполняет моё сердце. А вот и па с соком и пивом. Совсем ещё молодой па. Но... не мой! Я протягиваю руку за соком — и вижу детскую ручку. Совсем не похожую на те пухленькие сосиски. которые у меня на детских фотографиях.

— Пей, сына, потом решим, сразится нам или нет с драконом ещё раз.

Я пью восхитительный натуральный сок и уже знаю — не стоит нам больше сражаться. Тем более, что впереди столько неизведанного. А вагончики поднимаются всё выше и выше. Замерли на самой верхней точке. Вот сейчас — ааааах! — вниз. И сразу на петлю с разворотом.

— Па, а что это из авиации напоминает?

— Ну, когда вниз, конечно, пикирование. А потом — вон там — боевой разворот. А там — восходящий штопор какой-то. Нет, это у наших спортсменов спросить надо. Асов. А я — так. Сам знаешь. Он напевает, постукивая пальцами по скамейке в такт. Да, я знаю. Что? Но отец стучит пальцами всё громче. И настойчивей. И мысль ускользает. Да что это за стук?

Это стучал, конечно же, Бычёк.

— Ну, слава Богу! А то я уж.... Ты что, уже спал, что ли?

— Да, дрёма какая-то навалилась. Да вы садитесь. Вот, пивка. С рёбрышками. Рекомендую.

— Нет, спасибо. Это раздувает. А у меня сам видишь. Ладно, рассказывай. Только сжато.

Приготовившись слушать, шеф достал трубку, тщательно набил её табаком. Я сделал тоже самое. Как бы и не передразнивая. Затянулся. Прогнал остатки странного сна. Доложил.

— Выводы?

— Шантаж.

— Гм... неплохо. Впрочем, комбинация и несложная. По банку — подельники перебрались вслед за ней. Две мелких сошки умерло. Сердце. А вот фирмы, на которых всё отмывалось — тоже в столичный банк потянулись. Вот там теперь размах.

— А комбинация в чём?

— Есть такая бумага, как вексель. Единственное слабое звено в некоторых расчётных операциях. Но это — потом. Всё, здесь нам делать нечего. В столицу. Всё там. И заказчик, и исполнитель, и следующая жертва.

— Вы думаете?

— Дочь она им не простит. Ждать здесь нечего.

— Но эти ребята? Они же....

— Пусть посидят. За кражу и торговлю оружием. Придёт пора — вызволим.

— Но ещё смерть....

— Да. Думаю, тоже не сердце. Но пока и это неважно.

— Но... но... ещё Чума хотел переговорить.

— Ты хочешь согласиться на его предложение?

— Нет!

— Я сам и скажу.

— Я в его группе!

— Ладно. Личные делишки? Это был тест на откровенность. Значит, ещё не доросли. Хотел тебе одно дельце поручить. Видимо, рановато.

— Меня потрясла одна девушка. Тамара Кольцевая. И я хочу всё же дознаться в чём тут дело!

— Ну, в твоём возрасте я уже знал, в чём тут дело. Тоже влюблялся.

— Здесь совсем другое....

— Ладно — ладно. Теперь слушай. Завтра расспросишь ребят, кто и когда....

Он вдруг начал рекомендовать мне узнать такие мелочи, что я оторопел. Увидев мою реакцию, Бычёк хитро улыбнулся, написал на клочке бумаги " Замена бус и серёжек". Протянул футляр с набором.

— Тебе это может показаться странным. Но это необходимо, — закончил детектив инструктаж, сжигая записку. — Но это надо. Это просто необходимо. Кстати, ты прав. Загляни к Чуме. Умнейший человек! от меня — горячий привет. И не скрывай от него ничего.

О прослушке я знал, поэтому хитрые подмигивания шефа были уже излишни.

— Как справишься, сразу — в столицу. Я тебя там найду. Сам не лезь. Ну всё. Я пошёл. Спокойной ночи!

Вот так! Ещё рукопожатие напоследок и всё. Поставил задачу подмены вещдоков — и был здоров. Я открыл футляр. Похоже с теми на фото. Красиво. Но подделка. А там, тогда.... Если знали, то почему не сняли. Профи. Хотя, могли и не знать. Или не подумали, что юная шантажистка вот так — напоказ? Детство. Я спрятал фальшивку в стол, начал готовиться ко сну. По ящику в новостях опять рассказали о раскрытии преступления. Сжигает мосты Чума. А зря.

Глава 6

Утром я поприсутствовал на пятиминутке. Всё направлено на закрепление признаний. И на страховку. На "частичное оправдание". Знаете, что это? Обвиняют тебя в убийстве, но вот зыбко всё как-то.... Ага! А вот железное обвинение! Ты у деда вчерась галоши украл! Вот они, под лавкой стоят. Получи довесочек! теперь пожалуйста, теперь — пусть оправдывают — галоши останутся. Так что — не зря арестовали, не зря сидел. А "частично оправданные" уже статистику не так портят. Так что вовсю шла работа по раскрытию и таких жутких преступлений, как кража портянок и продажа изношенных сапог. Сегодня закрыли ещё и прапорщика, который тут же начал давать показания на вышестоящих тыловиков. Обрастёт дело такими слоями мелкого и среднего криминала, что растворится в этой грязи убийство. Так, один эпизод из нескольких десятков.

Наедине Чума выслушал меня внимательно.

— Откуда версия о шантаже?

Ага, мы её как раз и не развивали. Так что и прослушка не всегда помогает. Но... постой. Мы говорили о бусах раньше. Но у Бычка. Значит, у него не ставят? Или.... Ну, пока неважно.

— Понимаете.... Парень очень нелепо погиб. Набрался — и в столб. и ещё демонстративно так. А эта девчушка первой была. так что если самоубийство, то бес письма не обошлось. А его не было. Думается, она достала. И смотрите — она, будучи на ножах с соперницей, едет вдруг к ней в столицу. Как бы погостить. Горе помирило? А потом — обратный визит.

— Во время которого убирают обоих. И всё же.... если шантаж, то где деньги? Ведь ничего....

— Я отвечу вам, если взгляну на вещдоки.

— Валяй. Нет! Тащи сюда!

Подменить бусы и серьги при царящей безалаберности ничего не стоило. Нет! Они, конечно, лежали в отдельном пакетике. Но не в опечатанном и не заверенном подписями понятых. Эх, ребята.... Через несколько минут я уже поставил ящик на стол.

— Т-а-а-к, протянул Чума, рассматривая содержимое ящика. Затем вытащил тот самый пакет а из него — те самые бусы. То есть, уже не " те самые".

— Это?

Но какой всё— же молодец!

— Это! Ответил он за меня. Обновка. Одноклассница говорила. Эээ Ирина Меркурьева, да?

Интересно, почему Бычёк ему не предложил работать на пару?

— Нет. Дешёвка, — рассмотрел он бусы. — Дешёвка. Так что, всё это — очень остроумная, но версия. Разве что.... Кто из ментов в этом копался?! Нет, не к тебе вопрос. Спасибо. О другом теперь. Коротко — "да" или "нет"?

— Коротко — нет.

— Коротко — почему?

— К каждому когда-то нагрянет справедливость.

— Понял. Не развивай. Но ведь сдохнешь. Как остальные.

— Лучше....

— Понял и это. Не развивай. Иди. Но когда ни будь, если выживем, проговорим. Зла не держу. На больных и мёртвых не обижаюсь.

— И к каким я отношусь я?

— К мёртвым, конечно. Прощай. Из группы ты выведен. По профнепригодности.

— Но это....

— По другому будешь гнить в районе. А так — прямая дорога к бычку.

— Я бы мог по собственному желанию.

— Виталий... — Чума вдруг встал и взял меня за плечи, заглянул в глаза. Острый взгляд, но не злой. И где-то в самой глубине — ну, страдающий, что ли?

— Виталик, я... ну, не должен ничего объяснять. Ты уже третий, которого я вот так отправляю. Это не мои правила. Я как... как ... ну, как ротный, отдающий своих лучших разведчиков в полк. А их там.... А они там.... а я всё равно отдаю лучших. Самых чистых. Самых честных. Самых способных. Потому, что знаю — они там нужнее. И... и поверь, лучше бы сам на смерть....

— Ну, вы уже и застращали..., — попытался я обратить в шутку этот неожиданный прилив откровения.

— Тебя застращаешь! Ну, всё. Иди. Дел по горло.

— И всё же, это не они....

— Иди, щегол! Уж без тебя разберёмся.

Когда я вышел из прокуратуры, стыд прожигал душу насквозь. "Самых лучших, самых честных". Понимаешь, честных! Че-е-естных. А у тебя в это время — краденные драгоценности. " Кто из ментов"? И найдут какого несчастного старлея, который привёз этот ящик с места происшествия. Или из морга. Не принято на месте происшествия трупов раздевать. Снимать там ожерелья, бусы, кольца.... Нет, когда родственники рядом, можно и предложить. А когда вот так — всё в крови. В крови. А бусы то не были. Если вспомнить ранения.... Кто — то вытер. Но кто? И зачем? Ай, всё равно. Неважно сейчас. Важно, что ты — ворюга. Или...?

— О! Важняк! Здоровеньки буллы! Что здесь? Неужели кто из наших — убийца?

Тот самый Женька. Совсем не заметил, как прибрёл к школе. И зачем, спрашивается. Каникулы же!

— А я догадываюсь, кого ты выслеживаешь! — приблизил он ко мне страшные глаза. Наркот. Господи, в таком возрасте — и уже. — Но имей в виду, Тамары тебе не видать, старый педо....

Он не договорил, как уже лежал на земле. Подняв его, я хорошенько встряхнул пацана.

— Слушай, детка. Я хотел по — хорошему. Ещё вчера. А сегодня уже наплевать. Полежал? За Тамару таких как ты ещё шестерых положу. И слушай внимательно — Не про тебя, наркот, девушка. Всё, отвали.

Мы разошлись. Он что-то ещё бормотал обидное мне в спину, но больше связываться со шпаной не хотелось. Ну, куда теперь? До вечера ещё ого -го! А вот решу-ка я вопрос с этими украшениями. Жгут, жгут сердце и душу в прямом и переносном смысле. А потом.... А не полазить ли мне по Инету за кое-какой информацией?

Тамара вышла из " музыкалки" — шумного трёхэтажного здания сразу после семи.

— Ну, молодец! — на подбежала ко мне и как-то обыденно чмокнула в щёку. Но не как братика, нет, ребята! Тут уж я кое-что понимаю. Как девушка, сделавшая выбор. Может, не на всегда, может — не на год и не на месяц. Но сейчас и на сегодня — точно. Сегодня — я её парень. А завтра? А завтра.... Но не хотелось думать про завтра.

— А где твоя скрипка?

— У меня не скрипка. У меня рояль.

— Эх, жаль, рядом его нет. Где-нибудь в кустах. Я бы сейчас....

— Хватунишка! Хотя.... Не всё потеряно. Мы идём ко мне домой.

— Это ещё....

— Зачем? Ну, договор у меня такой с родителями. Обязательно знакомлю со своими ... друзьями. Кто не хочет, сразу отваливает. Как ты?

— Да чё тут такого-то. Не свататься же.... Хотя....

— Ну-ну? Что "хотя"?

— Знаешь, уезжаю я завтра.

— Уже? Тогда... тем более, пошли!

Господи, как я не люблю ходить к родителям девушек! А тут ещё к родителям малолетки — такой громила. С другой стороны — явно же не свататься. А что тогда? Зачем? Дружок? Ай, не пойду, да и всё!

— Но я же говорю — завтра уезжаю!

— Пошли — пошли.

— Но лучше бы погуляли, или, если хочешь, как вчера....

— Пошли! Да не бойся, они у меня хорошие.

— Да и не боюсь я. Просто неудобняк. А, ладно.

Квартирка была маленькая. И не уютная. И родители мне поначалу... ну, так себе. Хоть бы очки одели что ли. А то этот невидящий взгляд.... Но Тамара их, видимо, очень любила и ни на что такое не обращала внимания.

— Вот, папулька. Познакомься. Виталий... Леонидович. Важняк. Я вчера вам рассказывала.

Ого! Рассказывала. Интересно, что? Ну, наверное, что — то хорошее, если предок заулыбался, протягивая руку. Подошла, улыбаясь и мать.

— Ну, за стол, за стол! — после взаимного представления пригласила хозяйка.

На маленькой кухне мы устроились только благодаря овальному столику. Здесь хозяйничала, конечно, Тамара а я смог более внимательно рассмотреть хозяев. Мать Тони была когда-то пронзительно красива. И отец, видимо, тоже. Гены.