Искры из глаз или Любовью прям по голове! Общий файл

Я необычайно ценю фразу из '99 франков' и полностью разделяю это мнение: 'Любовь не имеет ничего общего с сердцем — этим мерзким органом, насосом, качающим кровь. Любовь первым делом сдавливает легкие. Глупо говорить: "У меня разбито сердце", нужно выражаться точнее: "У меня сдавило легкие". Легкие — самый романтичный из человеческих органов'.

Может, мне податься в магию вуду? Слеплю себе куколку с блондинистым париком и буду спокойно себе тыкать в нее иголками. Красота.

Да кого я обманываю. Я чуть не поседела, пока он летел с этой чертовой лестницы.

Перевела взгляд прямо и посмотрела на себя в зеркало. Мне не виден цвет платья и правильно ли я подобрала аксессуары. Не понятно, хорошо ли нанесла макияж. Вместо меня — отражение оголенного провода двести двадцать.

Дикая, испуганная женщина, которая боится и шага сделать, чтобы снова не попасть в пучину очарования, в море шарма, в океан сексуальности, в руки к тайфуну под названием 'Александр Савельев'.

— Кирюш, я ушла, — постаравшись перекричать музыку, чуть не сорвала горло.

Выбрала туфли от Miu Miu, распылила на себя чуть-чуть аромата от Chanel Chance, схватила сумочку от Chloe, кинула туда ключи, косметичку, кошелек от Roberto Cavalli и вышла из квартиры.

Да, спасибо, я знаю, что помешана на брендах. Да, я знаю, что я шопоголик. Но должен же в девушке быть хоть один недостаток.

Такси я поймала быстро, а доехала еще быстрее. Даже с мыслями собраться не успела, а машина уже тормозила перед закрытым поселком. Оказывается, Сашка купил там дом, когда в прошлый раз приезжал в Москву. Он был в Москве и даже не позвонил, не сообщил, не поставил в известность. Кого я обманываю, разве мог Савельев измениться. Воскресшие чувства я решительно подавила в зародыше.

Выйдя из такси у КПП, я решила немного попастись рядом. Новый адрес шефа мне прислала смской Ксюха, умоляя никогда не уточнять, чего ей это стоило. А вот как пробраться внутрь поселка, у меня пока идей не было.

Но тут мне повезло. К главному входу подъехала "Газель" какого-то магазина. Отличненько. Сурового вида охранник проверил у водителя кучу документов, заглянул в машину, проверил груз и пошел открывать шлагбаум. Вот мой звездный шанс!

Я решила воспользоваться этой заминкой и, после пряток и пробежек за деревьями, шмыгнула в кузов "Газели". Прыгнула куда-то в угол. Попе стало сразу холодно.

Оглядевшись вокруг, я поняла куда попала...Вокруг меня висело, валялось, лежало замороженное мясо. И еще было очень-очень холодно!!! Фактически, морозильная камера. А я — в платье от подруги-дизайнера, над которым она трясется, и в туфлях от Miu Miu. Зашибись. Хоть умру при параде!

Стараясь не смотреть на тушки мертвых куриц без головы, я полезла в сумку за сигаретами. Помирать, так с музыкой и с комфортом. В тот момент, когда я пыталась прикурить сигарету дрожащими руками от холода, да и чего уж скрывать, от страха, все — таки я была трезвой, машина остановилась и дверцы распахнулись. А там сотня куриц, несколько свиней, пару гусей, тройка кроликов и я.

Но почему-то людей, которые заглядывали в машину, не интересовало мясо. Их мысли занимала моя почти окоченевшая тушка.

Я хотела было уже подорваться с чего-то холодного и побыстрее покинуть машину... Но, увидев, кто в инвалидном кресле вместе с охранной с КПП в количестве двух человек и с крайне серьезными лицами, дожидается меня на улице, передумала. И даже как-то загрустила. Значит, он теперь по бабам не бегает и не ходит, он по ним ездит. Сразу горько сделалось и тоскливо. А потом я подумала: 'Какого черта!'. И полезла из гостеприимного холодильника.

Волосы у меня были выпрямлены и убраны в высокий длинный хвост. Я как раз махнула им на манер дикой, нетерпеливой кобылицы, когда заехала одному из охранников по морде. Момент был выбран неудачный, я как раз транспортировала свою бренную тушку на улицу и чуть не упала. Побитый моим хвостом охранник, с честью выдержал избиение и даже подхватил меня локоть. Видимо, хотел помочь принять горизонтальный вид. Но я уже видела насмешливый взгляд голубых глаз.

Еще раз тряхнув хвостом, я расправила платье и на двенадцатисантиметровых каблуках с видом оскорбленной королевы проплыла мимо Савельева.

Оглянувшись, надменно добавила, словно это не меня сейчас поймали в грузовичке:

— Охрана у вас, Александр Валерьевич, ни к черту.

— Я учту,— спокойно отозвался он. — Спасибо, что отвечаете за мою безопасность лично, Василиса Матвеевна.

И повернулся к охране:

— Это мой личный телохранитель. После того случая, как меня чуть не разорвала на сувениры сумасшедшая фанатка, когда я еще получил этот гипс, приходится осторожничать, — в притворном сожалении развел он руками, но тут же повеселел и поведал ребятам яко бы по большому секрету. — Но сегодня я уволю эту чокнутую. Она тоже претендует на мое тело. Поэтому на территорию ее больше не пускать.

Ему ответили стройным согласием, еще раз взглянули на меня с немым предупреждением и растворились на просторах родины. Водитель же кинул на землю визитку с просьбой 'звонить, если нужно довезти что-то скоропортящееся' и тоже был таков.

Мы остались один на один. Я и этот неправильный инвалид. А неправильным он стал с тех пор, как я словила флешбэк с пьянки, где Сашка ковыляет до туалета.

— Что у тебя? Просто растяжение? — с ехидной улыбкой уточнила я, кивнув на ноги в гипсе.

Он даже бровью не повел. Ни один мускул на его лице не дрогнул. Покер-фейс. Подготовленный. Зараза.

— Ты опоздала, — просветил он меня, подъезжая ближе.

— Савельев, ты совсем отупел в этой Америке?! Отдай мне паспорт, и я избавлю тебя от своей персоны на веки вечные, — клятвенно пообещала я.

— А ты всегда приходишь в гости в таком виде? — бывший любовник с интересом оглядел меня.

— В каком это 'таком виде'? — передразнила я, уперев руки в боки.

— Как будто на обложку "Вог" или "Космополитена". Причем явно не московских изданий, а европейских.

— Это завуалированный комплимент или неприкрытый стеб? — учуяв очередную пакость, я стала особо осторожной и подозрительной.

— Это просто интерес, — пожал Савельев плечами. — Ты так хорошо выглядишь, что мне даже страшно.

— Сейчас сломаю тебе вторую ногу, — мрачно пообещала я.

— Давай пройдем в дом, — гостеприимно махнул он рукой в сторону махины, возле которой мы вели диалог.

— Это оговорка по Фрейду? — язвительно заулыбалась.

— Это просто усталость, Василиса.

— Что такое? Телочки бросили тебя, решив, что с гипсом им мужчина не нужен? И пришлось оббегать полгорода, что бы найти ту, которая согласится с тобой спать?

— Количество яда в твоем организме меня поражает, — задумчиво произнес Саша. — Ведь я хотел тебе просто отдать паспорт и тихо-мирно развестись. Но, видимо, тебе нужны ссоры, крики и раздел имущества.

— А детей мы не успели за день брака завести? — успокоившись, решила уточнить я.

— Ты хочешь от меня сына или дочку? — лениво поинтересовался Савельев, крутя свои колесики к воротам дома.

— От тебя может появиться либо кобель, либо козел. А такие варианты меня не устраивают, — рассеянно отозвалась, прикидывая, что он опять задумал, и как буду забирать паспорт из его жадных ручонок. Надо было Кирюшу с собой брать. — Если что — трое человек в курсе, где меня искать.

— Петька и Ксюха — это понятно, а третий-то кто? — с самодовольной усмешкой и блеском синих глаз поинтересовался враг народа.

— Любимый человек, — мило улыбнувшись, ответила я, вошла на территорию участка Саши и прикрыла за собой ворота.

— Да? — немного разочарованно протянул шеф. — Какой-то хреновый он бойфренд. Я бы не за то не отпустил свою девушку к другому мужчине

— О, Господи! Сколько самодовольства, сколько напыщенности! — я вслед за бегающим инвалидом остановилась перед домом. — Мой Кирилл — уверенный в себе взрослый мужчина.

— Твой Кирилл и гроша ломаного не стоит, раз отпустил от себя такую девушку, — Савельев вернул мне милую улыбку.

— Давай лучше позовем родителей и поговорим о том, чего стоишь ты — потраченных нервов, испорченной свадьбы и унижения перед гостями, — в азарте я так разошлась, что чуть не проговорилась.

Сашка поморщился:

— Давай мы в нашем возрасте будем разбираться сами, без присутствия родителей.

— А что такое? — картинно всплеснула руками. — Неужели тебе стыдно?

— Василиса, хватит, — нетерпеливо перебил меня он. — Пойдем в беседку. Пообщаемся.

— Я с тобой в ЗАГС уже пошла, — язвительно подколола. — И вот чем это закончилось.

— С каких пор ты стала такой злопамятной? — возмутился шеф. — Была же такой классной девчонкой.

— Я тебя убью и закопаю под деревом где-нибудь на участке, — пообещала я, широко улыбаясь.

— Нет, — поморщился Саша. — Тебе будет жалко платья и туфель.

— Мне для тебя девственности было не жалко, а ты о каких-то тряпках рассуждаешь.

— Ну вот, — снова поморщился Савельев. — Началось. А ведь это тебя я ставил в пример всем своим подругам и знакомым, когда они закатывали истерики. Рассказывал нашу историю и говорил: мол, вот как надо красиво уходить. А не как вы — со слезами, соплями и потекшей тушью.

Я вдохнула воздух полной грудью:

— Мало того, что ты обсуждаешь меня с каждой своей бабой, так ты еще и историю моего позора всем рассказываешь, — улыбнувшись, как маньяк перед резней, сделала шаг по направлению к инвалидному креслу. — Твоя нога тебя не спасет. Беги, Савельев, беги.

— С каких пор ты издеваешься над немощными? — с опаской уточнил он, торопливо откатывая кресло подальше от меня.

Я демонстративно огляделась:

— Вижу здесь только одну брошенную невесту и здорового кобеля, бабника и прохиндея. А немощных — уж точно не вижу, — на последней фразе, начала разминать кулаки. — Помнишь как ты учил меня боксу? Сейчас ты узнаешь, продолжала ли я тренировки.

— Я не хочу быть подопытной крысой, — взвыл этот страдалец и покатился от меня подальше, иногда оглядываясь в панике.

— Савельев, в твоих любимых американских комедиях — жертва тоже всегда пытается смыться. И мельтешит, бежит, ползет. А убийца идет следом с каменным лицом, но все равно догоняет. Вопрос дня: зачем тогда убегать?

— Я не убегаю, а уезжаю! У меня еще есть шанс, — крикнул Сашка.

— У тебя был шанс, — голосом выделила предпоследнее слово. — Еще при рождении. Остаться человеком и не продавать свою душу дьяволу! Так что считай, что я — твоя расплата за грехи, твоя карма.

— Все, мне надоел этот детский сад, — Савельев перестал наматывать круги вокруг дома и остановился прямо передо мной.

Глядя на мои вытаращенные глаза и выпущенные когти, он показал головой и заговорил необычайно сдержанно и серьезно:

— Василиса, ты — это лучшее, что случилось в моей жизни, независимо от последствий. Уясни это, пожалуйста, и больше не заставляй меня повторяться. И да, — он вскинул голову еще выше, — у меня все нормально с ногой. Просто здорово ушиб, когда упал по своей глупости с лестницы. Я разыграл весь этот спектакль, чтобы затащить тебя в постель. Это ты хотела услышать?

— Я ненавижу тебя, — спокойно сказала, глядя в глаза. — Раньше думала, что неспособна на такое грязное чувство, но теперь уверена в обратном.

— Давай только без этих дешевых мелодрам, — поморщился бывший жених. — Ты хотела правды — ты ее получила. Какие ко мне теперь могут быть претензии? Я такой, какой есть. Лично другие женщины меня таким любят.

Я улыбнулась одними уголками губ.

— Ты сам подписал себе смертный приговор, — и, кинув сумочку на травку под деревом, заговорила так же сдержанно, сухо выдавая информацию. — Когда ты не пришел на нашу свадьбу, твои родители не знали, куда деваться от стыда. Мои — от пережитого разочарования. Ведь ты им был как сын. Родители Ксюши запретили ей даже думать об отношениях с Петькой, типа вы одного поля ягоды. Мои подруги сорвали голос, повторяя, что они меня предупреждали. А я, как дура, просидела целый день на ступеньках перед ЗАГСом. Видимо, мне было мало унижения, когда гости сочувственно кивали мне, расходясь со свадьбы. А твои подружки... О! Этот триумф один на всех в их глазах! Это были не просто мушкетеры! Это была целая гвардия, стоящая плечом к плечу! Мало того, что ты пригласил своих бывших, так они еще оделись в черной и прикрыли лицо сеткой такого же цвета.

На секунду прервалась, сглотнула ком в горле, горько усмехнулась и продолжила: nbsp;

&

&

&

&

&

&

&

&

&

&

&

&

&

&

&

&

&

&

&

&

&

&

&

&

&

&

&

&

&

&

&

&

&

&

&

&

&

&

&

&

&

&

&

&

&

&

&

&

&

&

&

&

&

&

&

&

&

&

&

&

&

&

&

&

&

&

&

&

&

&

&

&

&

&

&

&

— Видел бы ты как они уходили. Если бы в тот момент я бы не оплакивала свою разбитую жизнь, но восхитилась бы твоими курочками. К началу торжества они приехали как на казнь. После известия о том, что ты стремительно покинул город — девушки словно преобразились. Прямые спины, откинутая вуаль, торжествующие взгляды. Ксюха сказала, что они похожи на людей, которых помиловали перед тем, как включить рычаг у электрического стула.

— Лисичка, — нежно начал он.

— Стоп, — предупреждающе подняла я руку. — Только этого мне еще не хватало! Выключай нахер свое дьявольское очарование и разговаривай нормально! Хотя... Я не хочу с тобой разговаривать! Я хочу бить тебя, повалить на землю и пинать до потери сознания. Ты когда-нибудь имел дело со злой и обиженной брошенной женщиной? Нет? Поздравляю! Сейчас у тебя будет новый опыт.

— Вася, давай договоримся, — быстро сказал он, отъезжая от меня.

— Я не веду переговоров с террористами, — глядя ему в глаза, делаю шаг в его сторону.

Савельев лихо развернулся и поехал от меня куда подальше.

— Не смеши меня своими догонялками! Хотя бы умри как мужчина! — разозлилась я. Еще бегать в моих милых туфельках!

— С твоих слов, я не мужчина, а кобель. Оставь свои задатки Рокки Бальбоа! Ты все равно меня не догонишь, — весело рассмеявшись, Савельев, видимо, налетел на какой-то камень и навернулся с коляски.

— Что ты сломал теперь? Руку? Шею? Стал импотентом по моей вине? — сгибалась я от хохота.

— Помоги, — просипел Сашка. — Эта штука ужасно тяжелая.

— Это совесть у тебя ужасно тяжелая, потому что грехов на ней много! — огрызнулась я, но стащила с него эту штуковину. Реально тяжелая оказалась! Пока я возилась с коляской, Савельев, как был, в дорогих джинсах, футболке под цвет глаз и гипсе, пополз от меня.

— Ты куда собрался? — обалдела я.

— От тебя подальше, истеричка и кровопийца! — тут этот наглый субъект приподнимается на локтях, с кряхтением встает и бодренько ковыляет с гипсом от меня подальше.

— Ах ты, бабник-блондинка...