Я отыщу тебя в прошлом!

— Уезжая, мисс Дункан сказала, что ей осталось еще совсем чуть-чуть, и она научится сидеть в седле как влитая... — щеки девушки раскраснелись, и она уже вне приличий громко закончила: — Видимо на это "чуть" ей не хватило времени с рассвета до полудня.

Вот, что значит — в доме нет хозяина! Нахальная прислуга, никакого уважения к хозяевам и гостям!

Припомнив свое появление на пороге, добавил: тут что служанки, что дворецкий никуда не годятся!

Графиня, смотря в этот момент на эту веснушчатую мисс "нахальство", улыбнулась и сказала:

— Свободна, Летти, спасибо.

Та, еще раз хихикнув, сделала книксен и убежала.

Тут я вспомнил, как меня сегодня ругала мисс Лили и усмехнулся... Мой гнев значительно поутих. Даже стало весьма неловко за столь высокомерные мысли.

Я мягко отодвинул от себя чашку из тонкого китайского фарфора с остывающим чаем, ожидая, когда графиня начнет свой важный разговор.

— Лорд Инсбрук, вы мне так и не ответили, что послужило причиной вашего в большой степени внезапного порыва. Романтика? Месть?

— Леди Торнхилл, мне почти тридцать лет, у меня есть крупное имение и не одно. Титул. И совершенно неподходящий наследник. Мне не все равно, что будет с теми, кто от меня зависит! — это была правда. Правда, которая только что до меня дошла.

— Это ничего не объясняет. Для подобного вы могли подобрать другую, более подходящую леди, или, в крайнем случае, начать ухаживать как положено в таких ситуациях и только потом объявлять помолвку на собственном бале в ее честь...

Скептично на меня посмотрев, она допила чай и вновь аристократично повернувшись, позвонила в колокольчик. На этот раз девушка появилась быстро. Она ловко установила чашки и все тарелочки на массивный поднос и так же порхая, как и вошла, удалилась.

В Лондоне ни одной сплетни не избежать и скоро графиня все равно узнает о пари.

— Миледи, вынужден признаться, что мною двигал азарт. Я самым низким образом заключил пари, что женюсь на вашей внучке, не взирая ни на что.

— Что же послужило основанием для такого спора? — холодом внезапно охрипшего голоса графини можно было потушить все горящие очаги Лондона.

— Мое желание жениться...

— И необычность моей внучки?! — это был не вопрос... Леди Торнхилл в свете боялись, она была умной и нетерпимой к подлости, всегда поступая в соответствии со своими принципами справедливости.

Молча кивнул. Сейчас я даже не мог предположить, чем в дальнейшем может обернуться мой пьяный проступок, помноженный на откровенность. Но тут совершенно не элегантно распахнулась дверь и с криком:

— Бабушка, представляешь... — в гостиную ворвалась Джулиана, словно прохладный вихрь в жаркий день, избавив меня как минимум от неприятного разговора.

Я сидел, прикрытый высокой диванной спинкой, украшенной по контуру планками красного дерева, благодаря этому девушке меня видно не было.

— Я, наконец, научилась объезжать любую лошадь и наш грум, мистер Гарри, сказал, что в жизни видел всего нескольких мужчин владеющих этими навыками в подобной степени.

Графиня, сразу смягчившись, похвалила внучку:

— Джил, удостоиться похвалы от ворчуна Гарри великая честь, на моей памяти почти за тридцать лет это вторая. Первая была, когда конные прогулки освоила твоя мама, — графиня уже улыбалась, вернувшись в прошлое. На ее лице появилась сеть морщинок-улыбок.

— Она также удостоилась высокой оценки нашего грума. Как сейчас помню, он помог Пру спуститься с лошади и сказал: "Наконец, леди, вы настолько освоили конные прогулки, что можете спокойно ездить на осле!"

Не Бог весть какая шутка, но они от души рассмеялись. Было понятно, что графиня на миг позабыла обо мне.

Оказывается, моя невеста еще и посмеяться любит. Джулиана быстро пересекла половину гостиной и склонилась поцеловать бабушку.

Да, она была просто прекрасна в бархатной голубой амазонке и веселенькой шляпке с перьями, подобранной тон в тон. Ее каштановые локоны довольно сильно выбились из прически и, наверно, выглядели до неприличия небрежно, но ей так шло все это, что я, к удивлению, с удовольствием засмотрелся на будущую жену.

Тут она заметила меня и внезапно куда-то исчезла веселая внучка Джил, передо мной вновь стояла холодная мисс Дункан из бального зала.

Я легко поднялся с кресла и чинно поклонившись, поприветствовал ее как положено леди.

— Лорд Инсбрук, рада видеть вас, — противопоставив равнодушие в голосе, смыслу сказанного приветствия, ответила мисс Джулиана.

Она сделала реверанс и, извинившись, пошла наверх переодеться.

Графиня тут же вспомнила, на чем мы остановились и, медленно повернувшись ко мне, стала испепелять гневным взглядом. Видимо, сейчас и решалась моя судьба. Шли минуты. Напряжение нарастало.

Но тут, переодевшись с поразительной для леди скоростью, в легком дневном платье персикового оттенка и строгим пучком на голове, мисс Джулиана появилась в комнате легко покачивая бедрами.

— Это в высшей степени неприличная ситуация... — начала было графиня, но девушка вновь поцеловав ее в щеку, произнесла:

— Бабушка, уже все решено, не переживай! Я же сказала, что мне лорд Инсбрук симпатичен и подходит в мужья.

Она произнесла это так, что меня покоробила такая ее приязнь... сушеная вобла... Но тут я вспомнил, как эта счастливая девчонка влетела в комнату с прогулки и... запутался.

— Хотелось бы, чтобы все было так... благополучно, как ты говоришь, дорогая, — вздохнула графиня, протянув руку мисс Дункан. Та улыбнулась, чтобы поддержать бабушку.

— Значит, все неизменно? — сказал я. — Тогда позвольте пригласить вас на прогулку, мисс Дункан. Вы, как я понял, предпочитаете конную прогулку пешей? Тогда завтра окажите мне честь прогуляться в Гайд-парке?

Джулиана вежливо кивнула:

— Великолепно. В семь утра вас устроит?

— Да...

— Буду ждать вас у входа, — вежливо сообщила Джулиана, сделав легкий книксен.

— Хорошо... — я коротко поклонился.

Вот и все. Я незаметно выдохнул, ох, все позади. Медленно поднялся, поклонился графине и мисс Дункан и вышел вон. Еще не дойдя до двери, услышал щебет молодой мисс по-детски хвастающей бабушке, какие па сегодня выполняла ее лошадка.

Ни слова о свадьбе... И обо мне... Н-да...

Хорошо, откровенно говоря, меня тоже не особо волновало, что именно эта женщина будет играть роль моей жены. Я дома почти не бываю, даже когда нахожусь в поместье вне сезона. И судя по ее реакции — это не очень расстроит мою, в будущем, жену.

Вспомнив еще раз, как она радовалась тому, что научилась хорошо управляться с лошадью, я подивился тому, что начинаю воспринимать мисс Дункан по-другому. Непросто как еще одну знакомую мисс, а как личность.

Но все равно где-то в душе засела настоящая обида... Предложи я любой леди в свете подобный вариант, она бы была счастлива...

Ладно, у этой мисс Дункан достойные манеры и поведение в обществе, значит, она превосходно устроит меня в качестве спутницы жизни. Да, вероятно так и будет!

Привычка прогуливаться по улицам Лондона, чтобы успокоиться и подумать, давала возможность встречать тех, кого давно не видел, Эдмонда, например.

День выдался на редкость холодным даже для позднего октября. С момента, как покинул дом графини, я уже успел пройти два квартала к дому Клея. Надеюсь, успею до него добраться, пока не начнется дождь.

С опаской взглянул вверх, качая головой.

Все небо было затянуто тяжелыми свинцовыми облаками, и резкий пронизывающий ветер с радостью подгонял тяжелые темные тучи к Лондону.

Сейчас я ощущал себя подобным облаком, несущимся прямо в объятия грозы... Грустные прохожие, закутанные поплотнее от пробегающего сквозь все преграды холода, не поднимая лиц, суетливо торопились кто куда...

Навстречу мне шла маленькая семья: молодая женщина и маленький мальчик, одетые очень легко и совершенно не по сезону. Одной рукой — миссис тщетно пыталась запахнуть полы тонкой потертой накидки знавшей лучшие времена, другой рукой — крепко держала мальчика лет пяти в очень легкой одежде под теплым платком.

Не знаю, что на меня подействовало, то ли особенно холодный порыв ветра, то ли грустный взгляд малыша, но я остановился. Галантно поклонившись миссис с малышом и приподняв шляпу, я обратился к ней с вопросом:

— Сударыня, простите за беспокойство, подскажите мне, пожалуйста, как попасть на Хеймаркет?

Она, робко остановившись, замялась и настороженно взглянув на меня, вежливо ответила хорошо поставленным голосом образованного человека:

— Вам необходимо сначала выйти на Пелл-Мелл, а оттуда вы сразу попадете на Хеймаркет.

— Благодарю вас, как попасть на Пелл-Мелл я знаю.

Я наклонился к малышу и незаметно сунул в складки его платка золотую монету в пять гиней, потрепав за худенькую щечку, улыбнулся им обоим.

Вежливо распрощавшись с замершей миссис, соблюдая всевозможное достоинство, я быстро отошел, ускоряя шаг. Даже перешел на другую сторону улицы, стремясь уйти как можно дальше, пока моя помощь не обнаружена.

Позади раздался негромкий женский вскрик. Сюрприз найден. Превосходно!

В отличном настроении я быстро двигался к дому Клея, довольный тем, что меня не остановили. Мимо промчалась громоздкая карета, едва не задавив торговавшего газетами мальчишку.

Я энергично прошел еще несколько кварталов, встретив и раскланявшись с парой знакомых по Уайт-клубу, обдумывая, как достойнее провести последнее из времени отпущенного до свадьбы.

Переходя дорогу, я собирался подойти прямо к дому друга, но тут запряженная взмыленной четверкой лошадей, закрытая черная карета, которая только повернула со стороны ближайшей аллеи, понеслась, рассекая лужи, прямо на меня!

— Стой, шельмы!.. — кричал кучер обезумевшим лошадям, незаметно их... подгоняя.

На миг я замер, всматриваясь в возницу: неопрятно одетого, со следами верной любви к алкоголю. Этот заметив мое внимание негодяй нагло ухмыльнулся полупустым ртом.

Визг испуганных женщин, топот копыт, грохот кареты, несшейся на полном ходу... весь мир скрутился в один единственный миг, превратившись в сгусток растянутого времени.

Я отпрыгнул. Не знаю, как мне это удалось, но даже не упал. Лихач, уверенно управляя распаленными конями, унесся прочь.

Несколько выведенный из себя этим происшествием, я постучал тростью в дверь к Эду.

Мне на удивление дверь открыл сам граф Клей, проворчав вместо приветствия:

— Инсбрук, здесь висит колокольчик... — потом спохватившись, с участием поинтересовался. — Как ты? Отошел? Я думал, что ты до следующего утра не встанешь...

Я удивлено посмотрел на друга. Интересно, кого он ждет, что сам к гостям выходит?! Потом спокойно ответил:

— Как видишь, я здесь. Был у графини Торнхилл, мы обговаривали подробности бракосочетания.

Эдмонд молча осмотрел меня и спросил:

— Что ты намереваешься теперь делать?

Я уверено заявил:

— Использовать оставшуюся свободу по максимуму!

Джил

Сегодня день выдался на редкость суматошным.

До обеда я тренировалась. Мне было просто необходимо чем-нибудь загрузить свое тело, не привыкшее к покою. Иначе... казалось, что я сойду с ума от излишка ненужной энергии.

Единственное, что я могла делать, не нарушая исторических предписаний, это освоить конные прогулки. Кстати, это было тем единственным, что я никак не могла сделать на станции, хотя в точности изучила все теоретические нюансы.

Сегодня я загоняла двух кобылок до нервной дрожи, зато теперь чувствовала себя уверенно на любой лошади обитавшей у бабушки в конюшне.

Конечно, освоить все за две недели я бы не смогла, но основы постигла и даже начала немного рисковать к неудовольствию старого грума, который все это время скептически наблюдал за моими потугами.

Ведь вживую я коня никогда не видела и первое время даже немного побаивалась, чем вызывала презрительное фырканье у коня и высокомерно-снисходительные улыбки у престарелого грума.

Я уже поняла, что бабушке чрезвычайно свойственно милосердие, она собирала, заботилась и помогала обездоленным людям без будущего. Вот и Гарри, престарелому груму и тренеру лошадей, она не раз предлагала купить небольшой домик и наделить пенсией, но он упорно отказывался, предпочитая энергично возиться с лошадьми при графине. Бабушка ценила подобную преданность, поэтому в Лондоне новых грумов у нее не было.

Я подозревала, что у нее в доме нашли себе прибежище опозоренные служанки и бывшие узники Ньюгейта. Она настоящая христианка, которая серьезно относилась к вере не по букве, а по духу.

* * *

Я совсем позабыла о визите графа, назначенном на полдень. И появившись расхристанной после тренировки, шокировала его. А он меня окончательно разочаровал...

Теперь не буду обращать внимание на то, как он выглядит. Для меня граф навсегда останется высоким и элегантным мужчиной со злым взглядом. Инсбрук хоть и улыбался, его темные глаза смотрели на меня прагматично оценивая словно коня на ярмарке. И бабушка явно была им расстроена...

Тон его голоса был вежливо ледяным.

Интересно, чем это я вызвала такое неудовольствие? Хотя... какое самолюбие и обиды?! Мне срочно нужно наладить с ним отношения, иначе проект осложнится. Пока все шло просто чудесно, он сам меня нашел и предложил вступить в брак... На такое ведь точно никто не рассчитывал!

В час дня нам нанесла визит бабушкина подруга с двумя внучками. Виконтесса Клифтон, крупная женщина с низким голосом, выглядела благодаря излишним пропорциям тела моложе бабушки.

Поприветствовав гостей, по просьбе бабушки я повела двух девушек в розарий за домом. Внучки виконтессы, девицы чуть постарше и помладше меня, вначале держались сухо, исключительно в границах холодной вежливости, но постепенно вспоминая подробности вчерашнего бала, развеселились.

Старшая мисс, невысокая и хрупкая брюнетка, хихикая, прикрыв ладошкой рот, спросила:

— Теперь все говорят, что у вас с графом Инсбруком была длительная романтическая связь, но дедушка нам сегодня во всем признался...

Я хотела узнать, в чем же признался виконт Клифтон, но девушку перебила младшая сестра, Виолет:

— Под нажимом бабушки... он признался... — она была внешне копия старшей, Беллы, но чуть более кругленькая

— Да, все так, — Белла солидно кивнула. — Под нажимом бабушки дедушка признался, что это он вчера вечером в мужском клубе показал графу на вас.

Я, улыбнувшись, любезно ответила:

— Теперь я знаю, кого мне благодарить за лучшего жениха в Лондоне.

Девчонки, переглянувшись, глупо захихикали, не открывая рта.

Что же там такое, и почему виконту понадобилось графу на меня показывать?

Но, не выказывая своего любопытства, я улыбнулась вместе с ними.

Благо, это просто моя работа, иначе на месте настоящей ранимой барышни XIX века мне было бы больно от их любопытства и глупости.

Я начала было показывать гостьям лучшие розы бабушки, особо выделив собственных любимиц, но девушки, слушая меня в пол уха, вновь и вновь переводили разговоры на скандальную помолвку.