Арес. Окончательный вариант.

— Вот в этом, — недоуменно развел руками Виктор.

— Это я сам знаю. Кому оно принадлежало?

— Ролту. Сыну лесоруба.

— Крестьянин, значит. Не воин?

— Нет.

— Жаль. Где ты живешь сейчас?

— В замке. Это такая постройка с крепостными стенами.

— Я знаю, что такое замок, мой друг, — голос Ареса был наполнен безграничным терпением. — Твоей жизни там что-нибудь угрожает?

— Нет. Не думаю. Если соблюдать правила....

— Соблюдай! Ты мне нужен живым. Понятно?

— Да... А зачем?

— Все-таки ты много вопросов задаешь. Потом узнаешь. Что Ролту известно об этом мире? Ты получил его память?

— Получил. Но известно мало что. Он ведь был просто дурачком.

— Дурачком? Похоже, в этом нам не очень повезло. Хотя я подозревал что-то подобное. Слишком уж простым все выглядело. Ладно, могло быть и хуже. В прежнем мире ты чем занимался?

— Учился.

— На кого?

— На... географа.

— А это кто?

— Ну... путешественник.

На поляну опять вернулась тишина. Виктор на этот раз не спешил нарушать ее, но готов был поклясться, что Арес онемел от изумления. Прошло несколько секунд, прежде чем раздался очередной вопрос.

— У вас там учатся путешествовать?

— Не совсем так. Не все географы путешествуют сами. Многие просто работают с картами, например.

Опять пауза. На этот раз не такая длинная, как предыдущая.

— Мы еще вернемся к этому вопросу, — зловеще пообещал голос. — А ты-то сам сражался? Много выиграл схваток? Побеждал ли героев?

Если бы кто-нибудь спросил у Виктора раньше, побеждал он героев или нет, то услышал бы твердое "да" с перечислением подробностей — в зависимости от настроения. О, Антипов живописал бы свои подвиги, в которых герои, добрые и не очень, падали как подкошенные под его могучими ударами. Там обязательно была бы прекрасная девушка, последовательно похищаемая героями друг у друга, а Виктор шел бы по ее следу и разил, разил врагов безостановочно. В конце рассказа девушка, несомненно, подарила бы ему свою любовь, если бы не оказалась обладательницей не совсем нормальной сексуальной ориентации. Эту категорию женщин Антипов не находил полезной, но под влиянием вдохновения мог бы поместить в историю. Но тогда девушке пришлось бы умереть в ходе последней эпической битвы. Однако, к сожалению, невидимый собеседник, похоже, интересовался заданным вопросом всерьез.

— Нет, не думаю, что я сражался, — осторожно ответил Виктор. — Дрался разве что. Вот это было.

— На чем дрался? — тут же уточнил собеседник.

— Кулаками и иногда ногами, — Антипов попытался объяснить как можно более подробно, проникнувшись интересом Ареса.

— Сколько раз? — Теперь в голосе не было даже намека на насмешку.

— Не знаю... не считал.

— Побеждал часто?

— Не очень.

— Я так и думал... Но ничего, мой друг, ничего. У нас есть время. Я еще успею сделать из тебя бойца.

— Бойца? — удивился Виктор.

— Да. Не хочешь же ты быть лесорубом?!

В самом тоне заключался ответ. Отрицательный.

— Я вообще-то домой хочу, — честно признался Антипов.

Глава 5

Виктор возвращался в замок в расстроенных чувствах. Он совсем не то ожидал найти на опушке. Бывший студент и сам не знал, что там будет, но явно не то, что встретил. Он шел, уже не обращая внимания ни на птиц, ни на облака, ни на траву. Все многообразие его эмоций сменилось одной большой растерянностью.

"Я влип, похоже, больше, чем думал, — размышлял Виктор. — Мало того что оказался в каком-то средневековье на должности батрака, так еще выяснилось, что Арес тому виной. Тот самый Арес! Невозможно представить. А какая ехидная личность... Ну, постоял я немного у дерева, погоревал, — так что, меня нужно полчаса обсмеивать из-за этого? Наверное, наловчился за тысячелетия шутить вот таким дурацким образом. А может быть, ему просто скучно было, или он вообще спятил? Ведь долго сидел в амфоре, так понимаю. Возможно, несколько сотен лет, как минимум. Нужно спросить потом, сколько же. Я бы свихнулся уже на второй день".

Антипов шел по лесу, ветки деревьев били его по лицу, но он был так поглощен раздумьями, что не замечал этого.

"Вот будет занятно, если он спятил. Что мне делать с безумным богом войны? Хотя что это я... Мне даже не известно, что делать с нормальным! Он ведь заторопился и ничего не рассказал толком. Будем надеяться, что завтра расскажет, — надо только пораньше прийти, чтобы с теми лазутчиками не столкнуться".

Виктор резко остановился. Мысль о лазутчиках не понравилась еще больше, чем размышления о странном боге. Память Ролта не просто утверждала, что их тут не должно быть, а самым решительным образом требовала сигнализировать о появлении потенциального врага кому надо, а именно — страже баронского замка. Все-таки Ролт — человек барона, живущий практически в его доме. Было жаль, что из-за спешки не удалось расспросить Ареса подробней о засаде на тракте.

"Похоже, в моей жизни намечается очередное то ли приключение, то ли похуже. Стану Матой Хари. Она, правда, была женщиной и разведчицей, а я буду мужчиной и контрразведчиком. Если все пройдет как надо, может быть, и награда от барона перепадет. Пора думать о карьере, раз уж я здесь задерживаюсь. Из батраков — в прорабы! Чем не девиз? Кстати, нужно сообразить, что именно рассказывать...".

Антипов не на шутку задумался. Вопрос о засаде был сложный. Как не сделай — все плохо.

"Я-то этих самых лазутчиков не видел. Вдруг в замке подробно расспрашивать начнут? Может, сказать, что видел лишь тропинку? Засмеют ведь. Вдруг тропинка животными оставлена? Опять-таки, как по ней определить, что там двадцать человек прошло? Ролт — не Шерлок Холмс. Сказать, что видел их сам, а если расспрашивать будут, прикинуться безумцем? Тут — дело тонкое, могут вообще не поверить. Но постараюсь. На месте будет ясно, что и как говорить".

С этими не совсем радостными мыслями озабоченный и исцарапанный Виктор опять двинулся в путь. Он успел подумать о многом, но так и не пришел к какому-либо выводу. Например, поразмыслив о том, что собой представляет Арес, решительно отодвинул эту тему на потом, попытался спрогнозировать, что же богу войны нужно от него, Антипова, но потерпел фиаско, а затем обмозговал новую идею: поведение невидимого собеседника было единственно верным в данной ситуации. Эта мысль пронзила его, как стрела. Виктор, в принципе, был неглупым парнем, а иногда вообще показывал чудеса догадливости. Похоже, к подобным чудесам и относилось такое предположение.

"Смотри-ка, господин Калиостро, интересно получается, — думал Антипов. — Если бы Арес вел себя иначе, — разве сумел бы так быстро привести меня в чувство? Вот, допустим, он был бы суров и немногословен. К чему бы это привело? К появлению упрямого осла в виде бывшего географа. Уж я-то себя знаю. Да если бы он мне начал сразу же давать указания, то сколько бы времени ему понадобилось на то, чтобы вывести меня из депрессии и заставить поверить в него? А общайся Арес мило и вкрадчиво — я бы точно решил, что спятил. Однако! Этот товарищ, похоже, не так прост. И ведь он со мной заговорил не сразу. А лишь потом, когда я уже готовился уходить. Присматривался! Точно, присматривался... Все-таки он в своем уме, что бы это ни означало".

Виктор уже давно вышел из леса и медленно брел по пыльной проселочной дороге в сторону замка. Его совершенно не волновал отец, который обязательно рассердится из-за того, что бывший дурачок Ролт куда-то отправился в гордом одиночестве. Антипов знал, что выкрутится, — у него и без того хватало тем для размышлений. Тем более, когда шагаешь, думается легче. Равномерные шаги успокаивают, на них не нужно отвлекаться, а если дорога знакома, то даже нет необходимости внимательно смотреть, куда идешь. Есть только движение и мысли. При этом сочетании человек никогда не окажется в тупике. Он продолжит двигаться, если наткнется на неразрешимую загадку, или думать, если упрется в забор. Тупик невозможен.

Так и не получивший вожделенного диплома задумчивый географ отвлекся только тогда, когда заметил впереди на пустынной дороге препятствие — стоящую телегу с бортами-перекладинами, доверху заполненную сеном и запряженную рыжей лошадью, лениво помахивающей хвостом. Подойдя поближе, Виктор опознал и возницу — пожилого мужичка, который жил неподалеку от замка. Память Ролта хранила весьма смутное воспоминание об имени мужичка, но зато очень отчетливое о том, что тот к Ролту относился не очень хорошо.

Приблизившись к телеге, Антипов нацепил на себя одну из самых любезных своих улыбок.

— Что везешь, старик? — доброжелательно спросил он, трогая душистое сено.

Мужичок, лысоватый и помятый, возившийся с колесом, только сейчас заметил прохожего. Он распрямился и бросил на Виктора внимательный взгляд. Настороженность тут же ушла с его лица, стоило только узнать говорящего.

— А, это ты, Ролт, — в голосе прозвучало разочарование. — Сено везу, не видишь, что ли?

"Похоже, сын лесоруба популярен, — с удовлетворением подумал бывший студент. — Его знают даже те, кого он не знает толком. Вот она — слава. Жаль, что однобокая. Но мы это поправим".

— Врун ты, — сказал Виктор. — И не стыдно лгать вот этим прекрасным днем, да еще и рядом с замком господина барона? Седина вон в волосах, а туда же... все норовят обмануть бедного Ролта.

От неожиданных обвинений мужик настолько опешил, что отпустил колесо, которое крепко держал. Оно тут же завалилось набок, а телега опасно наклонилась.

— С чего это я врун?! Ты что тут мелешь?!

— Врун, а еще наглый, — печально подытожил Виктор. — Ты ничего не везешь. Ты стоишь.

Мужик открыл рот, чтобы извлечь из него достойный ответ, но быстро закрыл за ненадобностью.

— Что случилось-то? — сжалился добросердечный Антипов. — Поломалось что?

Мужик засопел, наклонился, поднял колесо и вновь принялся прилаживать его на место.

— Шкворень выпал. Клин такой, который колесо на оси держит. Знаешь? А найти его не смог. Ясно тебе?

— Ясно, отчего же не ясно, — пожал плечами Виктор. — Может, помочь чем?

— Что-то ты не такой, как был раньше, — со вновь вспыхнувшим подозрением старик уставился на собеседника. — Я ведь видел тебя несколько раз, говорил с тобой... Ты не похож на себя!

"Ну еще бы, видел он меня, — подумал Антипов. — Года два назад попытался обманом выманить лезвие пилы, которое Ролт нес к кузнецу на починку. Жулик!"

— Так это меня по голове приложило, — охотно пояснил бывший студент. — Уже весь замок знает.

— Чем приложило-то?

— Бо-ольшим деревом, которое мы с отцом срубили.

— А, вон оно как. А чем ты помочь-то можешь? В замок сбегать за новым шкворнем? Так я с вашим плотником не расплачусь. Дорого берет. Да и колесо необычное. Его сначала замерить нужно.

Взгляд мужичка упал на небольшой топор, который висел за коричневым кожаным ремнем Виктора. Мысль, быстрая, как молния, мелькнула в глазах незадачливого возницы.

— Слушай, Ролт, а может, ты мне сейчас вырубишь шкворень? Хотя бы временный, а? Вон и деревяшка есть подходящая. Ты же лесоруб, знаешь, как с инструментом обращаться. Тут ведь работа тонкая.

Виктор сделал вид, что раздумывает, и даже поднял глаза к небу. Хотя почему сделал вид? Он на самом деле раздумывал.

"Вот и настал момент истины. Пока что самый первый момент, — размышлял Антипов. — Местным словам-то я научился. Это легко. А вот сумею ли работать, как это делал Ролт? Кто его знает. Если не сумею, то выглядеть это будет странно. Надо попробовать, но не сейчас. А сделать это так, чтобы никто не видел возможного провала. Сразу же по возвращении в замок. А от пронырливого старикана как избавиться? Отказаться без причины? Нет, с такими жуликами так нельзя. Нужно осторожнее".

— Пять медяков! — изрек вердикт Виктор, опуская глаза на собеседника.

— Что?! — старикашка аж подпрыгнул. — Да ты что?! Такую цену за клин ломить?!

— Пять медяков, и не меньше! — решительно заявил студент. — Вот у меня пять пальцев на руке — на каждый по медяку!

— Д-да... ты... ты чего?! Пять медяков?!

— А ты что, думал, Ролт бесплатно работать будет? — с достоинством спросил Виктор, подражая некогда виденному им второстепенному актеру, играющему королей с использованием одной-двух реплик. — Ролт бесплатно не работает! Не хочешь платить — не надо. Оставайся тут, а я там скажу в замке, что ты застрял. Может быть, кто-нибудь придет тебе на помощь. К вечеру.

"Избавился, ух", — с удовлетворением подумал Антипов, огибая телегу. Но не успел он сделать и десяти шагов по направлению к замку, как настырный старикашка снова окликнул его:

— Эй! Три! Три медяка!

— Я считать не умею, — гордо заявил Виктор. — Знаю, что пять — это пальцы на руке. А сколько три — не знаю. До встречи, старик.

Он прошел еще немного, но мужик вновь закричал, на этот раз с отчаянием в голосе:

— Пять! Пять, душегуб! Но чтобы клин получился хороший! Чтобы долго служил!

"Вот же зараза! — подумал Виктор. — Нужно было десять просить".

— Ты что оглох, Ролт?! Я же согласился на пять! Куда пошел?! А ну, возвращайся! Сам сказал, что пять! Выполняй обещанную работу!

"Нет, двадцать нужно было просить, двадцать, не меньше", — Антипов нехотя развернулся и величаво направился обратно к собеседнику, брызжущему слюной.

— Где там твоя деревяшка? — поинтересовался Виктор, лелея надежду, что она окажется неподходящей и можно будет забраковать материал.

— Вот она, смотри! — старик протянул ему толстое полено, которое быстро извлек откуда-то со дна телеги.

— Но оно же большое, — раскритиковал заготовку Антипов, уже понимая, что отвертеться не получится.

— Ничего, снимешь лишнее. Мне не жалко.

Студент деловито осмотрел полено. Если бы за осмотр материала заказчика давали профессиональные премии, то он бы занял одно из первых мест.

— Три медяка задаток! — ухватился за последний шанс Виктор. — Три вперед, а два потом!

— Чего?! — опять взвился старик. — Да где это видано, чтобы платили, когда работа не готова?! И материал-то мой!

— Ничего не знаю. Три вперед, два потом. Или прощай.

— Погодь! Ты же считать не умеешь, — спохватился мужик.

"И как появляются на свет такие проныры? — возмутился про себя Виктор. — Все-то ему надо, все-то он помнит. Прикинуться дурачком? Да пошел он!"

— Мое умение считать зависит от цены на товар, — важно изрек Антипов. — Ты платишь или что?

Если на старикана и произвела впечатление последняя фраза, то перспектива расставания с тремя монетами оказала еще большее влияние. Он насупился и вновь зашарил в глубине телеги. Через несколько секунд на свет появился видавший виды то ли кошель, то ли небольшой мешок цвета ржавчины. Мужик уже давно бросил злосчастное колесо на произвол судьбы и теперь, развязав веревку, достал оттуда три небольших затасканных монетки с зеленоватым отливом.

— Бери, душегуб! — буквально насильно засунул старик деньги в руку собеседника. — Бери и делай! Мне сегодня еще четыре ходки предстоят.

Незаметно вздохнув, Виктор потянул топор из-за пояса. В своей прежней жизни заниматься столярным трудом ему не приходилось. Разве что в далеком детстве пытался рубить дрова, когда гостил у родственников в деревне. Осталось уповать лишь на то, что мастерство Ролта тоже перешло к нему по наследству.