Грейган.

Подношения отличались, так же как и боги, да и просить можно было только своего бога. Выбрав бога раз — навеки и до конца оставляешь его в своём сердце. Эней был рад ещё горячим углям, яркому факелу, просили его об воинской отваге, силе. Принимая подношение, бог выпивал огонь из него, горящие угли становились золой.

Рею были по нраву весёлые истории, анекдоты. В итоге бог выслушивал тысячи историй, так что заслужить его благосклонность было сложно, отбирались только лучшие. Просили о меткости, ловкости, ибо только, метко сказанная фраза способна разить без промаха.

Крей радовался воде, особенно он ценил кристально чистую горную воду и воду с ледников. Просьба уберечь от предательства, должно быть, была самой частой.

Сей любил деньги. Деньги, положенные перед ним, испарялись. Должно быть, бережливый бог складывал их в свою немалую казну. Удача, смекалка, плодородие и многое другое, вот что мог дать этот бог.

Дей-Лей был единственным, кто принимал жертвы. Человек мог убить собственноручно живое существо для исцеления другого, но для того что бы отнять определённое количество лет у другого человека, нужно было пожертвовать в три раза больше своей собственной.

Боги всегда принимали дары, но вот откликались не часто, так что в основном это было рисковым делом. Всё это он почерпнул из старых детских сказок и не спешил с выбором, до поступления в Академию, откладываю на будущее и как видно не зря, так как от бога нельзя отказаться. В основном младенцев проверяли на наличие магических талантов и советовали с выбором, однако Грей рос в глухом городишке на окраине Империи.

Хорошим магом без бога было не стать, так считалось в основном, иногда брали специально не своего стихийного бога. К примеру огненный маг мог присягнуть Энею или Рею. Энею для скорейшего развития таланта, а Рею для силы магии. Так что у магов был выбор, обычно его делали к окончанию Академии, когда уже знали, в чём недостатки. Или, к примеру, маги Воды могли выбрать Крея или Рея. Крея для силы, а Рея для таланта. Запутанная и интересная система, как среди богов, так и их студентов. Маги земли могли выбрать Сея и Крея, и оба выбора давали силу, но тут уже на вкус. Как определил для себя Грей, под талантом подразумевалось умение искусней плести нити магии, а сила — магическая сила, которую можно было занять у бога.

Третий коридор — серый меч. Отделение Охотников. С ними вообще ничего не было понятно, таинственные охотники на магов и простые убийцы наделенные большой сопротивляемостью к магии, лишь было известно, что они использовали все шесть типов магии в своих атаках, быть может было ещё что-то, но Грей этого не знал, но надеялся, что Клык в ближайшем будущем ему расскажет. В родном городке, иногда по вечерам рассказывались различные легенды. В одной такой, Охотник вырезал огромную армию врагу в одиночку.

'И бога у них своего нет, но видь ничего, живут ведь как то, да ещё и держат в страхе всех, право впору подумать, что они сами себе боги' — подумал Грей сворачивая во второй коридор, на четвёртый коридор, он бросил лишь мимолетный взгляд. Контуры скрещенных мечей, стрела и щит — отделение Воинов. Ближний и дальний бой — здесь воспитывались воины Империи.

Дойдя до конца коридора, Грей вышел в большой зал наполненный учениками. У каждого в левом ухе виднелся медные крест или крест в круге. Медь — значит первый курс. Но народ начал уже расходится, видимо на вступительную речь Грей опоздал. Ничуть не расстроившись, он решил разузнать у окружающих. Подойдя к ближайшему, он легонько тронул его за плечо.

— Не трогай меня, — прошипела коротко стриженая девушка и в ответ на недоумённый взгляд ещё раз прошипела и отошла.

'Что это она? Бывает же', но вспомнив вчерашнюю охоту, решил, что стоит поискать человека со Светлого отделения. Подойдя к хорошо одетому парню, он протянул руку и сказал:

— Привет, я — Грей. Как дела?

Парень глянул на его ухо и отвернулся.

'Видимо я пропустил, что-то важное и неприятное'. Постояв ещё некоторое время рядом с парнем, Грей опомнился и отошёл. Подошёл к стене и опёрся о неё, сложил руки на груди, скрестил ноги и задумался. Проходящие мимо бросали подозрительные взгляды на него, но ничего не предпринимали. К нему подошли трое, мятая одежда, кровожадный взгляд и странная решимость. Чувство опасности заворчало.

— Ты кто? — вопрос хоть и был грубым, зато был предельно ясным.

— Я — Грей.

Оглядев его с ног до головы и переглянувшись, они молча напали. Первые удары были ощутимо больны, так как Грей не успел ни блокировать, ни уйти от них. Посыпавшиеся вслед удары были более слабые, Грей начал вертеться змеёй, уворачиваясь, но не успел ничего толком предпринять, как получил удар в ухо. В голове зазвенело, выбросив сжатый кулак в случайном направление, он почувствовал, что натолкнулся на что-то мягкое. Голова кружилась, ноги казались чужими и далёкими, да и Грей не мог сконцентрировать взгляд. Он ударил туда, где виднелись расплывающиеся силуэт и ответный удар повалил его наземь, со всех сторон посыпались удары.

'Пинают ногами, как то слабо пинают, ну совсем ничего не умеют' — отстранённо подумал Грей и получил удар по голове отшвырнувший его к стене. Получив повторный удар по голове, но теперь уже от стены, он решил, что хватит валяться и попробовал подняться. Получил удар по голове, по лопатке и несколько ударов по спине. Постарался схватить рукой что-то мелькнувшее перед глазами, но вместо этого почувствовал резкую боль в носу. Расслабился и боковой удар в голову отшвырнул её к плечу, боли почти не было. Ещё несколько минут его били, уже не так рьяно как прежде. Сознание не выдержало.

Очнулся Грей от тряски. Вверх-вниз. Вверх-вниз. Стены мелькали перед глазами, в животе бурчало. Через несколько попыток, удалось разлепить заплывшие глаза. Левый глаз сильно отёк и картина была неполной. Попытка выругаться потерпела неудачу:

— Ммм...

— Отлично выглядишь, ты прямо как картинка начинающего художника.

— Ммм?

— Наверно у этого художника отсутствовал вкус, твоё лицо как тёмное зимнее небо, но вот откуда на небе белые, желтые и красные пятна я не знаю. Должно быть звёзды, будешь освещать этот коридор ещё несколько минут? Да ладно тебе, не злись, на мой взгляд всё не так уж плохо, а то что картина не получилось более, хм...более красивой, так это всецело твоя вина.

— Бездушная сволочь, — прохрипел разбитыми и опухшими губами Грей, подняв раскалывающуюся от боли голову на собеседника. Улыбающийся Клык поглядывал на него из-за плеча, повернув голову.

— Сам идти можешь? Не такой уж ты лёгкий как кажется.

— Попробую.

Клык усадил Грея у стены, придерживая голову. Порылся в карманах и достал пыльную бандану. Протянул Грею. Тот криво усмехнувшись, повязал её. Опираясь на стену руками, начал понемногу вставать. Ноги ныли, да что там ноги, всё тело ныло, но с обычной ноющей болью не состояло труда справиться. Кости ломило.

Клык стоял рядом и слегка улыбался, ничего не предпринимая. Он знал, что Грей откажется от предложенной помощи, поэтому даже не делал попыток, да и сам Грей знал, почему ему не предлагают помощь.

'Что бы встать мне помощь не нужна, уж это я смогу сделать сам.'

Клык оглядел свою одежду и отряхнулся. Грей оглядел себя, его состояние было плачевным, хотя нестерпимо хотелось смеяться. Он и рассмеялся. Поймав на себе косой заинтересованный взгляд, он развёл руками и усмехнулся:

— Ну, я же жив.

— Идём.

— Куда?

— К лекарю, за полчаса будешь вновь чистым холстом, а то вдруг кто захочет ещё поработать художником, а свободного места нет. Вот он расстроится. Хотя я бы вряд ли расстроился.

Клык шёл медленно, Грей не успевал. Решил прибавить ходу, но запнулся и упал. Грей молча начал подниматься, ловя спокойный изучающий взгляд Клыка. Поднялся, пошли дальше. Снова упал. Клык подошёл, положил руку Грея себе на плечи и поднял его. На протесты не обратил внимания:

— Это не жалость, это помощь. Ты идёшь сам, а я тебя поддерживаю. Не наоборот. Согласись было бы обидно, если бы ты шёл только потому, что я тебя поддерживаю. Жалеют слабаков, поддерживают сильных.

— Не понимаю, — поднял левую бровь Грей.

— Не важно, пять минут перед сном подумаешь. И ещё я помогаю тебе, потому что так мы бысГрей дойдём до лекаря, и тебе помогут, тут недалеко. И последний довод против моей жалости, я тебе не сочувствую, ни капли. Это всего лишь физическая боль, не более. Вообще редко кому сочувствую, — задумчиво сказал и погрузился в себя.

' Да уж, интересно, кому это бревно может посочувствовать. Впрочем я и сам не испытываю к себе ничего кроме отвращения, так что неудивительно, что он меня не жалеет. Да и глядя на него не думаю, что сочувствие для него возможно.'

— А мне сон снился, немного странный, — сменил тему Грей, решив отложить раздумья на потом. Мысли текли слишком медленно, обрываясь. Боль не давала сконцентрироваться.

— Вот как? — ответил очнувшийся Клык через несколько секунд Клык.

— 'Я был парнем, приехавшим в родную деревню. Странные чувства переполняли меня, некая сентиментальность и воспоминания кружили в моей голове. Я вспоминал, как бегал у бабушки в деревне, как забегал на пекарню и ел свежеиспеченный хлеб, запивая всё молоком. И как мама волновалась, говоря, что я ничего не ем. Помню как воображал себя героем и рубил ближайшие заросли травы. Тогда она казалась мне невообразимо высокой, и была выше меня, за что я и прозвал её 'великанами'. Их было много, и они окружали меня со всех сторон. А я рубил и рубил. Рубил. Рубил. Мне нравилось видеть как они ломаются, как сок стекает по их стеблям. И я рубил, мне нравилось ощущать свою силу и власть над ними. Рубил. Рубил. Рубил до тех пор пока не уставал. Отдышавшись, снова рубил. Рубил. А когда надоедало рубить, то аккуратно приставлял мой 'меч', обычную заточенную палку, к воротам моего дома, тогда названного мной 'крепостью'. И вновь бежал к бабушке за свежими булками румяного хлеба. Получив булку, я отламывал корочку и хрустел ею, разгрызая и вонзая в неё шатавшиеся зубы. Зря ты Клык удивляешься, увидеть чужие воспоминания во сне это ещё нормально, вот когда спишь и во сне видишь сон, про то, как кто-то там спит и видит сон с воспоминаниями, тогда немного клинит. Так вот, я продолжу.

Я стою и вспоминаю своё детство. Рядом со мной сидит пёс. Мой верный пёс. Он нюхает деревенский воздух и разглядывает окрестности. Я решаю посетить лес, в глухом лесу так хорошо, никого нет и можно подумать, когда вокруг столько всего живого и умиротворяющего.

Направляюсь к краю деревни и выхожу на тропу в лес. Спустя некоторое время схожу с тропы и углубляюсь в чащу. Вижу поваленное дерево, выбираю место почище и сажусь, вытянув немного уставшие ноги. Мой пёс никогда не был в лесу, так что когда мы вошли в лес он постоянно убегал вперёд или отставал, на что то засмотревшись. Я ему не мешал, через некоторое время ему надоело и теперь он лежит рядом, положив морду на лапы. Время от времени шевелит ушами, ловя звуки. Закрываю глаза и начинаю дремать, сквозь сон различаю рычание моего пса. Открываю глаза и вижу волков, окружающих нас. Встав, я огляделся. Они были везде, и смысла бежать не было, да и не думаю, что человек способен убежать от волка. Неожиданно один крупный волк сказал:

— Мой лес. Мой закон. Ты должен заплатить. Мясо. Дай нам мясо, — прорычал он сквозь клыки и сжатые зубы.

— У меня нет мяса, — ответил я, удивившись, что не испугался этих лесных разбойников.

— Твой пёс, нам хватит этого мяса.

Мой пёс зарычал, я достал из-за пояса нож. Бросать своего верного пса я не намерен. Обычный нож, которым было сложно убить человека, не говоря уже о матёром волке.

— Твой ответ достоин уважения. Но что это? Храбрость? Безрассудность? Глупость? Не важно. Умри быстро, — прорычал-пролаял волк.

Встав в боевую стойку, я понял, что так он смеялся. Смеялся надо мной и моей слабостью. Они кинулись все разом, даже взмахнув ножом, я не смог ничего поделать, меня просто сбило с ног. Раздался визг моего пса и волчьи клыки сомкнулись на моей шее. Кровавая тьма затмила мой взор, в шее забулькала кровь, что я хотел сказать? Да какая разница сейчас...

Я проснулся там же, пёс лежал рядом. Подогнутая нога затекла, а спина закаменела. Встав, я размял шею, ощущая странное неприятное жжение в шее. Развернулся и пошёл из леса. Выйдя из леса, я оглянулся. Обычный лес, вокруг тишина. Отойдя от леса и достигнув первых домов, я услышал далёкий вой. Я оглянулся вновь, но ничего не заметил и поспешил домой, тогда как из леса раздавался душераздирающий волчий вой. Лишь только тогда, когда я вошёл в дом и закрыл за собой дверь, я позволил себе вздохнуть и рассмеяться. Пёс смотрел на меня непонимающе. Погладив пса, я решил выспаться как следует.'

Такой вот сон, ну, а потом я проснулся, болтаясь на твоём плече. Трясло сильно знаешь ли, не мешок ведь тащил, а?

— Когда я тебя нёс, ты был похож на мешок, — улыбнулся Клык, немного подумав, добавил — знаешь, как проявляется высшее милосердие?

— Сохранить жизнь? — ответил Грей.

— В моём понимании, высшее милосердие к друзьям или врагам только одно — убить быстро и безболезненно.

— Нда...пришли? — облегченно сказал Грей.

— Пришли, — кивнул Клык.

Постучавшись в дверь и не дождавшись ответа, они вошли.

Глава 7.

Мы вошли в просторные покои. Кое-где на стенах облупилась оранжевая краска, вдоль них стояли заправленные кровати. Чистота царила в комнате. Пройдя ряды коек, они остановились у стола. За заваленным книгами столом, сидел молодой парень, откинувшийся на спинку хлипкого, на вид стула. Положив на лицо открытую книгу, он раскачивался и напевал похоронный марш.

Почувствовав присутствие, он убрал книгу. Внимательно осмотрел посетителей. Глянул на уши, зевнул и указал на ближайшую койку:

— Ложись. Будет больно. Чесаться тоже будет, — скучающим тоном сказал он. Грей увидел у него бронзовый крест-в-круге. Сделав несколько пасов руками, он что-то начал шептать, примерно через минуту закончил.

На вопросительный взгляд Клыка, лекарь ответил:

— Ткани: кости, мышцы, сухожилия и прочее будут регенерировать много бысГрей, так что сам понимаешь. Это не исцеление в прямом смысле, регенерация. Кстати с тобой такой фокус не пройдёт, — ткнул он в Клыка пальцем.

— И какой будет эффект? — спросил с койки Грей.

— Силы заклинания хватит минут на пятнадцать, за это время ты почти полностью излечишься. А вот у твоего знакомого, максимум, что заживёт за это время — пришибленный дверью палец, или неглубокий порез, — пояснил лекарь, сел на стул и начал раскачиваться.

Клык сидел на столе, потеснив книги, и казалось, не слушал. Хотя Грей был уверен, что тот сделал выводы из услышанного.

— Что бы расцарапать кожу, попробуй её гладить ладонями, мало поможет, но легче станет, — посоветовал лекарь.

Грей последовал совету, легче почти не стало. Раздался треск. Стул сломался, лекарь поднялся и потёр спину. Молча и с достоинством отнёс остатки стула в угол, где уже виднелась маленькая горка из сломанных стульев. Ушёл в дверь напротив стола и принёс целый стул. Сел на него и продолжил качаться. Грей с усмешкой наблюдал за этими манипуляциями. Клык повернулся и посмотрел на лекаря ничего не выражающим взором.