Аррекс

А тем временем наступление на Орроу продолжалось. Степняки уже захватили внешние укрепления, выбив из них практически всех защитников, и теперь собирали силы для решающего рывка. Имперцы большей частью сумели пробиться к центру, сосредоточившись главным образом в соборе клириков и замке легата на главной городской площади. Теперь все зависело от того, сумеют ли аррексийцы продержаться до подхода подкрепления из глубинных областей империи. А шансы у них имелись весьма неплохие. Оба здания являлись весьма внушительными хорошо укрепленными каменными строениями, которые не так то просто было взять с наскока.

Варвары окружили последние оплоты обороны Орроу сплошным кольцом. Некоторые немногие отряды правда отстали от своих занявшись грабежом и убийством мирных жителей, но подобных было не слишком много. Как оказалось, оба здания имели весьма внушительные крепкие каменные врата, и теперь степняки были заняты тем что спешно сооружали тараны из подручных средств.

Наконец, под плотным прикрытием лучников ордынцы двинулись на решающий приступ. Защитники также пытались огрызаться ответными залпами, но под осатанелым огнем варваров они практически не имели возможности высунуться из-за надежных крепостных бойниц. Импровизированные тараны сооруженные из связок тележных оглобель ударили во врата, вышибая из них каменное крошево, и тут на нападавших сверху полилась черная тягучая вязкая жидкость.

Обожженные степняки дико вопили, катаясь по земле от невыносимой боли. Защитники прекрасно понимали, что от исхода битвы ныне зависит не только судьба города, но и их собственные жизни и потому не жалели горючего варева. Помимо смолы на пришельцев с юга в изобилии лилось и кипящее масло, и даже простой дымящийся паром крутой кипяток. Замелькали зажженные стрелы выпущенные горожанами, и преддверие крепостей мгновенно превратилось в подобие огненного ада.

Лобовая атака ордынцев захлебнулась в крови, а попытки штурма с тыла наученные недавним горьким опытом защитники также сумели быстро и жестоко пресечь, благо стены обоих твердынь были гораздо более высокими и меньшими по площади нежели городские укрепления и посему оборонять их было намного проще. Всех нападавших сбросили со стен еще на подходе, заставив их отступить ни с чем, а немногих прорвавшихся тотчас же порубили в капусту уже внутри. Выжить из последних не удалось никому.

Осознав, что взять с наскока крепости не вышло, Гарон нехотя отдал команду отойти и взять главную городскую площадь в плотное кольцо окружения. Орде требовалась новая тактика.

-Вождь, на стенах много осадных машин, и еще мы нашли в арсеналах горшки с горючим зельем. — Приблизился к атаману один из вольных. — Если бы мы подогнали их сюда, этим шавкам пришлось бы несладко.

-Так займись этим лично. — Оскалился Гарон. — Бери сколько нужно людей, в случае чего смело ссылайся на меня. Следует как можно скорее покончить с этими засевшими в норе крысами.

Вольный торопливо кивнул и тотчас же помчался выполнять приказ своего предводителя.

-Ты был прав, имперцы оказались не так уж слабы. — К атаману приблизился сплошь залитый вражеской кровью Уголь. — Бились они храбро.

В прошедшей битве он сражался словно одержимый. Его неподъемный двуручник так и летал в его руках, легко рассекая тела имперцев вместе с доспехами. Могучий, практически неуязвимый для обычного оружия богатырь сражался так, что вокруг него мгновенно образовывался настоящий вал из окровавленных тел. Но он, казалось, даже не замечал этого. Из его горла не переставая рвался низкий звериный рык. Боевое безумие почитавшееся среди варваров священным захлестнуло его целиком, превратив обычного пусть и весьма сильного парня в настоящего бога войны, неистового и свирепого, которого в равной степени боялись и свои и чужие, избегая приближаться к темному исполину и стараясь держаться вне досягаемости от его чудовищного клинка.

-Их храбрость им сегодня не поможет. — Хищно усмехнулся Гарон. — Скоро сюда пригонят катапульты и снаряды с аррексийским огнем. Против этого они не устоят.

Уголь в ответ лишь равнодушно пожал плечами. На этой войне он сражался словно некий механизм заведенный неведомо кем лишь для одной единственной цели. Убить как можно больше аррексийцев. И он добросовестно исполнял эту задачу, намертво заперев все свои чувства на семь замков и выбросив ключ.

Наконец, катапульты были подогнаны на достаточное расстояние, и Гарон отдал приказ начать обстрел. В воздух взвились горшки с зажигательным зельем. Они с сухим глиняным треском разбивались о серые гранитные стены крепостей, и их тотчас же охватывало необычайно жаркое пламя, под которым плавился и тек даже камень. Степняки разразились ликующим почти звериным воем. Сейчас они были во всем подобны хищным степным волкам почуявшим долгожданный запах свежей крови.

Однако неожиданно для всех в битву вмешалась третья сторона. Хрипло запела труба, и на опешивших варваров с тыла обрушились ровные шеренги закованных в панцири солдат вооруженных короткими мечами и длинными военными копьями. Варвары если в первые секунды и растерялись, то быстро сумели взять себя в руки и, неистово рыча, бросились на нового противника.

Но несмотря на всю свою отвагу степняки были изрядно потрепаны и измотаны прошедшей битвой, в то время как прибывшие на подмогу городу легионеры оказались гораздо свежее и сохранили намного больше сил. К тому же они были намного лучше обучены и бились в фаланге словно единый живой организм, нежели полудикие кочевники, которые являлись преимущественно штучными воинами и привыкли сражаться каждый сам за себя. Имперцы медленно но верно теснили их монолитной несокрушимой стеной собственного строя, щедро осыпая южных варваров арбалетными бельтами и умелыми клиньевыми ударами дробя их и без того нестройные порядки.

И, наконец, степняки не выдержали. Грозная орда ударилась в беспорядочное бегство, спеша спастись от жуткого многорукого и многоглавого аррексийского чудовища, не имевшего, казалось, ни единого слабого места и не ведавшего жалости.

Однако командовавший легионерами невысокий коренастый человек средних лет с наплечниками центуриона похоже не был намерен выпускать их живыми. Ворота с северной стороны, куда преимущественно ломанулась перепуганная толпа степных воинов, оказались намертво перекрыты небольшим, но зато превосходно вооруженным отрядом имперцев. Аррексийцы грамотно использовали свое положение, умело защищая сравнительно небольшой промежуток прохода, наскоро перегородив его довольно внушительными баррикадами, так что вырваться из города не было абсолютно никакой возможности.

Степняки уже были готовы удариться в самую натуральную панику, но тут неожиданно шум и нестройный гвалт орды перекрыл сильный звонкий девичий голос.

-Слушайте меня! Нужно пригнать сюда баллисты и катапульты! Тогда мы сумеем прорваться! — неистовая Чотанна, дева-воительница, что вообще-то было большой редкостью среди ее народа, оказалась одной из тех немногих, кто не потерял ныне присутствия духа. В битве она ловко орудовала легкой искусно сработанной саблей, ничуть не отставая в этом от мужчин. Гитанка не была особенно сильной, но компенсировала недостаток грубой мощи невероятной ловкостью и умением, а также какой-то отчаянной, абсолютно бесшабашной храбростью в бою. Она всегда сражалась с такой свирепостью и отвагой, совершенно не заботясь о собственной жизни, что казалась сказочной валькирией сошедшей прямиком со страниц древних сказаний.

И теперь чуть было не утратившие всякую надежду степняки ее послушали. Понукаемые повелительными окриками Гарона, сохранившего в отличие от прочих абсолютное хладнокровие, воины орды погнали повозки с катапультами к северным вратам, в то время как их товарищей из последних сдерживали напирающих с юга легионеров вкупе с присоединившимися к ним защитниками крепостей и прочими горожанами из числа тех, ко был достаточно смел чтобы выйти против жутких варваров с оружием в руках.

И карта Чотанны сыграла. Несколько прицельных выстрелов из массивной баллисты напрочь разрушили северные врата и перекрывающую их стену щитов. Воспрявшие духом варвары устремились в образовавшуюся брешь, на ходу остервенело расшвыривая возведенные имперцами рукотворные баррикады из перевернутых телег и нещадно рубя их строителей из числа тех, кто оказался недостаточно проворен чтобы вовремя убраться с их пути. Часть орды попыталась повторить подобных трюк на южной стороне, но здесь было гораздо больше солдат империи, которым быстро удалось отбить у варваров осадные орудия, а затем перебить их всех до единого.

Чотанна мчалась впереди всех, ликующе улыбаясь. Пьянящий азарт боя нес ее словно на крыльях. Густые черные как смоль волосы девушки развевались по ветру, а лицо раскраснелось от бешеной скачки. Она словно бы стала душой самим воплощением этого неистового прорыва. Уже на самом выезде из города тяжелый арбалетный бельт выпущенный одним из уцелевших защитников вонзился ей под ребро, пронзив сердце. Отважная гитанка рухнула с седла, приняв мгновенную смерть. На ее губах навеки застыла улыбка.

Однако тем что последовали за Чотанной и Гароном удалось вырваться за пределы города. Их было около полутора тысяч, все что осталось от некогда грозной орды. Самым забавным было то, что практически каждый степняк изначально имел при себе в походе двух коней. Одного для верховой езды, второго для перевозки возможной добычи. Теперь запасных лошадей пришлось бросить. Благо в нынешних обстоятельствах было совсем не до жиру.

Уголь также находился среди числа уцелевших. Буйный, могучий черный жеребец, специально подобранный Гароном под его стать и характер вынес хозяина из западни едва не ставшей фатальной для всего степного воинства.

Отъехав от Орроу на довольно приличное расстояние, степняки повернули коней на юг. Нужно было как можно скорее покинуть земли империи, пока на них не объявили масштабную охоту.

* * *

-Варвары уходят. — Грузный седой градоправитель недовольно уставился на стоявшего перед ним старшего центуриона возглавлявшего прибывшие войска.

-Пусть. — Холодно улыбнулся тот. — Мои люди слишком вымотаны чтобы преследовать их. Но я буду не я, если император спустит им эту акцию. Посему, думаю, в скором времени эти язычники сполна заплатят нам за свои злодеяния.

Глава седьмая. Аррексион.

Уголь молча сидел у огня, рассеянно перебирая травинки могучими пальцами затянутыми в боевую черную кожу. Им удалось вырваться. Проскакав три дня практически без остановок, степняки ушли в родные земли, оставив с носом высланные им вдогонку имперские отряды. Но несмотря на спешку варвары пылали жаждой мщения, и посему, когда на их пути попалась еще нетронутая ими деревня, они сполна дали выход сжигавшей их бешеной ярости.

Уголь хорошо помнил, как один из имров, племени крайне жестокого и воинственного даже по меркам степняков взрезал живот поверженного врага и начал жадно пожирать еще теплые внутренности, выдирая их голыми руками. Его белое искаженное в зверином оскале перемазанное кровью лицо могло повергнуть в трепет кого угодно, но богатырю было плевать. После смерти Зивиры его не могло тронуть уже ничто. Даже геройская гибель Чотанны, тело которой им так и не удалось вынести из оказавшегося столь неожиданно стойким города, отозвалась в сердце лишь легким ледяным уколом, боль от которого быстро утихла. В конце концов она была воином и знала на что шла. А Зивира... Зивира была ангелом небесным посланным на землю неведомыми силами чтобы дарить людям свет, и кто-кто, а она уж точно не заслужила той участи, что уготовили ей псы господни. Впрочем, рано или поздно там откуда не возвращаются окажутся все, а значит и горевать об этом бессмысленно.

Глядя же на зверски убитых и замученных имперцев, он и вовсе не ощущал ничего кроме глубокого удовлетворения. Эти твари заслужили свою участь, и Уголь по сути все это время и жил ради этих мгновений. Мгновений, когда можно было сполна дать волю сжигавшей его ненависти. Ведь ничего иного ему попросту не оставили.

* * *

— Похоже, мы сильно разозлили имперцев. — Скупо усмехнулся Гарон, рассеянно глядя на собственное отражение в гладком как зеркало лезвии широкого кинжала. Ходят слухи о карательном рейде, что готовится против нас по приказу самого императора.

-Мы не сможем противостоять Аррексии в прямом столкновении. — Покачал головой Уголь. — У них слишком много солдат.

-Боюсь, что ты прав. — Гитан почесал массивный заросший подбородок. — Кочевья придется сменить. Уйти еще дальше в степь, чтобы имперцы трижды подумали, стоит ли овчинка выделки.

-Тебе это покажется странным, но... Помнишь то чудище, что едва не прикончило нас в скалах. Если бы мы сумели выкрасть потомство подобных ему, то смогли бы вырастить их послушными нашей воле. Они стали бы могучими воинами сражающимися за нас...

-Выбрось это из головы, парень. — Нахмурился Гарон. — Мы вчетвером едва сумели прикончить одного, а если станем похищать детенышей... Сколько наших тогда еще погибнет... К тому же там не наши земли, придется биться еще и с моревами, и прочими... Нет, так мы больше потеряем чем приобретем.

-Лишь обороняясь, войну не выиграть. Что предлагаешь ты?

-Мы должны отступить, пока все не уляжется. Аррекс не может рисковать и затевать с нами большую войну, ведь тогда на него обрушатся Мечи. Но это не все. Не так давно мне удалось выяснить кое-что еще...

-Что именно? — рыкнул Уголь.

-Мои люди сумели выведать маршрут следования эскорта принца. Папаша специально направил его на юг, чтобы он под присмотром опытных командиров набирался военного опыта и оттачивал на нас свои зубы. Если император лишится единственного наследника, это станет серьезным ударом для Аррексии. К тому же мы можем взять его в плен и выторговать себе немало уступок.

-Аррекс слывет жестким правителем. Он вряд ли пойдет нам на уступки. — Покачал головой Уголь. — Даже ради жизни собственного сына.

-В таком случае мы просто отправим псеныша на тот свет. — Жестоко оскалился Гарон. — Эти твари сполна заплатят нам за гибель Чотанны и прочих братьев.

-Если мы убьем аррексиона, то рискуем спровоцировать начало большой войны. Вольным не выстоять против всей совокупной мощи имперских легионов.

-В чем дело, парень, ты боишься? — прищурился гитан. — Вот уж не ожидал от тебя подобной мягкотелости.

-Мягкотелость здесь не причем. Я просто просчитываю возможные варианты.

-Ты умен не по годам и возможно однажды станешь вождем. Но пока еще вождь я, и вольные подчиняются моим приказам! Рано или поздно, хочешь ты того или нет, имперцы все равно возьмутся за нас всерьез. Но мы не будем ждать их нападения подобно покорным баранам, а сами первыми нанесем удар! Поэтому если тебе не по нраву мой план можешь проваливать ко всем чертям из клана! Нам не нужны здесь слабаки. — Произнеся эти слова, Гарон резко вбросил кинжал в ножны и быстрым шагом направился к своей палатке, оставив хмуро молчавшего Угля наедине с его мыслями.

* * *

Этий Красс, старший центурион и волею императора ныне командующий девятым легионом, отправленным в степь с карательным рейдом против тамошних варваров, настороженно обводил окрестности цепким холодным взглядом жестких серо-стальных глаз. Стойбища вольных, как гордо предпочитал именовать себя этот сброд, вот-вот должны показаться, и если все пройдет по плану, их победа будет лишь вопросом времени.